Проект

Галина Булахова, 2015

Фантастика есть фантастика. Думаю, если начать рассказывать, о чём… то, читать будет неинтересно. Читайте и наслаждайтесь.

Глава вторая

Алло! Милиция?

— Да, слушаю вас.

— Мне Аркадия Петровича с третьего отдела позовите, очень срочно нужно.

— Придется подождать.

— Да-да.

Телефон молчал. Ждать пришлось долго.

Виктор Вениаминович стал уже из своей уверенности переходить в нерешительность. Аркадия он знал давно, ещё со школьной скамьи, затем учились в институте. Правда, потом он перевелся на юридический. И теперь его юридическое образование очень понадобилось Виктору.

Время двигалось медленно, и червячок нерешительности вместе с молчанием в трубке как бы спелись и давили на него, пульсируя:

«Положи трубку, положи трубку».

Он уже, было, почти смирился с этим «давлением» и стал опускать трубку, как услышал шум и треск:

— Алло, слушаю.

Виктор Вениаминович откашлялся, так как в горле пересохло от волнения. Неплохо бы сейчас хоть глоточек водички.

— Алло, — повторили в трубке.

— Аркаша, здравствуй.

В трубке опять послышалось:

— Алло, кто это?

— Аркаша, — начал торопливо говорить Виктор Вениаминович, — быстро же ты друзей забываешь.

Трубка какое-то время молчала, затем басом разорвалось:

— Виктор, ты? Ну, ты б ещё через сто лет позвонил и захотел, чтобы я тебя сразу вспомнил. Ты знаешь, я тебе очень рад. Как семья, как дети? Наверно, внуками весь обвешан? Мои по мне давно скачут.

— Аркаш, я тебе звоню… — тут он замолчал, а потом продолжил:

— Я тебе звоню по одному очень важному и очень деликатному делу.

— Что, беспокоят?

— Ну, как тебе сказать? Нет. Я тебе звоню, мне надо посоветоваться.

— Что-то серьезное? — перебил его Аркадий.

— Для меня лично очень серьезно. Помнишь, в институте у нас была мечта?

— Ты это о чем?

— Я тебя спрашиваю, ты помнишь, над чем работал профессор Хофман? Ну, так вот я…

— Ты что, хочешь сказать, что тебе это удалось? — перебил его Аркадий.

Вместо ответа он услышал:

— Аркаша, ты не мог бы сейчас ко мне приехать?

— Да-да, — торопливо сказал Аркадий, — говори адрес.

— Лавандовая, 2. Это дачный поселок. Знаешь где?

— Да-да.

Аркадий на проходной предупредил дежурного, что у него неотложное дело и если его будут искать, то он на связи.

Сев в машину, он даже не смог сразу вставить ключ. Руки тряслись.

«Неужели ему удалось? Он закончил работу профессора Хофмана?».

Наконец, он нажал на газ — машина, захлебываясь, со второго раза рванула с места. Двое сотрудников даже оглянулись.

— Что это с майором? — сказал один другому, прикуривая.

— Машиной должен пользоваться один. А он её дает всем, кому не лень. Вот и результат.

Аркадий ехал, нервно поглядывал на светофоры, которые были натыканы на каждом шагу. И, как по закону подлости, около каждого приходилось останавливаться. Наконец, большие дома закончились, и показался дачный поселок. Искать пришлось недолго. Повернув, увидел на доме табличку: «Лавандовая, 2». Не успев выйти из машины, увидел, как к нему навстречу шел Виктор. Они обнялись.

— Ну, ты постарел, — сказал Аркадий.

— И ты уже не тот, гроза женских сердец, — отвечал Виктор.

— Это сколько же мы не виделись?

— Да, почитай, лет 25.

— А вот и не 25.

— Это почему?

— А помнишь, неделю назад я около тебя притормозил. Но ты так спешил! Признаться, я тогда даже обиделся на тебя.

— Я не помню, ты извини. У меня сейчас проблемы. Понимаешь, меня пытались обокрасть.

— Так пытались или обокрали?

— Как тебе сказать? — вздохнул Виктор.

— Значит, так, для начала давай зайдем, или так и будешь держать меня на улице?

— Ой, да-да. Ты извини. Заходи, — засуетился Виктор. — Проходи на кухню. Что будешь: кофе, чай или что покрепче? У меня есть чистый спирт.

— Нет-нет, я за рулем, а вот от кофе не откажусь, если можно.

— Можно, можно, я кофе тоже очень люблю.

— Значит, пытались тебя обокрасть? — спросил Аркадий суетившегося около газовой плиты Виктора. — А почему ты не заявил об этом?

Виктор Вениаминович очень удивленно посмотрел и сказал:

— К вам только попади! Вы бы мне тут всё перевернули. — Он замолчал, и видно было, как он нервничал. Затем продолжил: — Не всё, Аркаша, что у меня есть, подлежит огласке. Тебе кофе покрепче?

— Да, если можно.

Виктор Вениаминович разливал кофе по чашечкам. Его аромат витал над столом.

— Какой запах! — сказал Аркадий. — Обожаю этот запах.

— Ты извини, кроме кофе, ничего нет.

— Всё нормально, не переживай.

— Понимаешь, — продолжал оправдываться Виктор, — как-то эта еда вся быстро закончилось.

— Надо было мне сказать, я бы заехал, чего-нибудь купил.

— Я не сообразил сразу. Да и не до того было. Понимаешь, я всё сомневался, посвящать тебя или нет?

— Как ты можешь сомневаться во мне!? — повысил голос Аркадий.

— Да ты не обижайся, подожди, не спеши. Понимаешь, не всё здесь так просто.

Аркадий увидел, как у его друга забегали глазки и затряслись руки.

— Ты не нервничай, успокойся, а то это всё на бред похоже.

— Аркаш, я бы рад это всё назвать бредом. Но это уже есть!

— Так, — не выдержал Аркадий, — давай объясняй, показывай, рассказывай, раз пригласил!

Виктор в нерешительности заёрзал на стуле. Затем собрал чашки со стола и стал их споласкивать, говоря:

— Это двадцать лет моей жизни. Я этому посвятил всего себя. От меня жена ушла! Какие там внуки! Они меня считают эгоистом и этим, как его… — он покрутил рукой около виска. Потом махнул рукой и замолчал, тяжело вздыхая.

Аркадий терпеливо ждал, когда закончится лирическое вступление. Наконец, Виктор закончил мыть чашки и теперь стоял посредине кухни. Аркадий молчал. Да и зачем торопить человека? Пусть соберется с мыслями. Вон как нервничает. Он отметил, что Виктор очень сдал и на свои пятьдесят не тянет.

— Хорошо, — наконец сказал тот, — пошли. Только предупреждаю: не пугайся.

— Это ты мне говоришь?

— Да-да, тебе.

— Ладно, пугатель, меня за свою жизнь столько пугали, что вся пугалка кончилась. Веди.

Спускались в подвал. Железные двери говорили о многом. Виктор Вениаминович долго копошился с замками. Последний был с кодом.

— У тебя тут прямо как на военной базе.

Виктор открыл двери, зажег свет и сказал:

— Ничего не трогай. Я быстро. Двери закрою и приду.

— Что-то у тебя тут холодно. Это что, так надо?

— Надо, Аркаша, надо.

Он подошел к ширме, отодвинул её. Под стеклянным колпаком лежал человек.

— Кто это?

— Это, Аркаша, вся моя жизнь. Понимаешь, я закончил то, над чем работал Хофман.

— Кстати, а где он сейчас?

— Где-то за границей. Точно не знаю. Да меня это не интересует. Понимаешь, я нашел, то есть создал питательный раствор, он заменяет кровь, основные органы — искусственные. Я его оживляю, и мы с ним общаемся. Я научил его всему. Его электронный мозг впитывает всё, как губка. Основной недостаток — от него холодом несет, как от Деда Мороза. Я его так и назвал: Дед Мороз. По-детски звучит, наверное. Но мне так захотелось. В общем, код у него такой получился. Есть у него и положительные качества, есть и такие, о которых я еще не знаю. Когда я с ним встречаюсь, он меня спрашивает: «Кто ты?» Ну, это у нас так заведено. Я даже не знаю, как он на тебя прореагирует. А еще он может исчезать, то есть мы вместе исчезаем. Это так интересно. Мы всех видим, а нас не видят.

— Ты что, — вдруг как бы опомнившись, перебил его Аркадий, — на улицу с ним выходил?

— Ну да, выходили.

— И не боялся?

— Чего?

— Его.

— Нет, конечно, он же мой, это мое дитя, я его сделал. Я для него всё. И о том, чтобы его бояться, даже не думал. Наоборот, около него я под защитой.

— Очень всё интересно… — задумчиво сказал Аркадий.

— Интересно — то интересно, а вот что дальше?

— Как что? Да тебе за это Нобелевскую премию дадут. Да тебе, голова садовая, за это…

— Опомнись, Аркаша, какая премия? Как только я об этом заикнусь, ты можешь представить, что начнется!? Это же бомба! Я это недавно понял. Я сначала в истерику впал! А потом решил тебе позвонить.

— Да… Дела!

Они стояли и молчали.

Аркадий разглядывал человека, то есть робота, похожего на человека, который лежал под колпаком. Это был мужчина на вид лет сорока, лысый и очень худой.

— А какой у него нрав? — вдруг спросил Аркадий

— Какой задашь при встрече — такой и будет.

— Значит, скажешь — иди и убей, он пойдет и убьет?

— Ну, зачем такие крайности? Уверяю тебя, я ему такие указания давать не буду.

— А другие? А если его выкрадут?

Виктор посмотрел на Аркадия. Долго молчал, а потом, как бы очнувшись, ответил:

— Где-то там с ним ничего не смогут сделать. Ему нужны я, эта барокамера и мой компьютер.

— Да-а, дела! И что ты собираешься с ним делать?

— Ты, Аркадий Петрович, привык там, у себя, в своем третьем отделе, спрашивать. А я тебя сюда позвал не для того, чтобы отвечать, а для того, чтобы самому услышать от тебя ответ на вопрос, что мне делать? Я его создал, я был увлечен, так что кругом ничего не замечал. И теперь вот!..

— Стой, — вдруг прервал его Аркадий, — ты говорил, что тебя пытались обокрасть?

— А, ну да. Я тогда, правда, ничего не понял. Два раза вскрывали и ничего не взяли. Я думаю, что когда они отодвинули ширму, испугались и убежали.

— А кроме взлома, было что-нибудь странное?

— Было. Ко мне как-то двое приходили.

— Как они выглядели?

— Неприятные они какие-то были. Я тогда очень испугался, даже слово им не мог сказать. Они нагло зашли, всё разглядывали. Я ничего не спрашивал, а они молчали. Хорошо, что в подвал не додумались спуститься. Ты знаешь, они ушли, отодвинув меня, как стенку. Я очень тогда испугался.

— И больше ты их не видел?

— По-моему, нет.

— Это было до взлома или после?

— До взлома. Я даже и забыл про это. Пошутили, наверно.

— Так-так.

Аркадий оглянулся на двери.

— А вот эти двери, ты хочешь сказать, они открыли?

— Ну да.

— Ну, ты, конечно, замки поменял? — настаивая на утвердительном ответе, спросил Аркадий.

Виктор поднял на него глаза, полные грусти, с пониманием того, что он профан в этом деле.

Аркадий не выдержал:

— Да ты понимаешь, что это всё значит? К тебе два раза приходили, вскрывали замки, а ты не удосужился их поменять! Шутка, говоришь? Да тебя за эту шутку!..

— Аркаш, подожди, не кипятись. Ведь ничего не взяли. А потом это же надо мастера вызывать. А посторонние мне здесь нежелательны.

— Я теперь понимаю, что ты ничего не понимаешь. Ты же сам говорил, что это бомба. И так халатно себя ведешь!?..

Аркадий вдруг перестал говорить, затем как-то очень серьезно, понизив голос, произнес:

— А ну, давай включай, оживляй или что ты там с ним делаешь.

— Зачем? — удивленно спросил Виктор.

— Ты когда последний раз его оживлял?

— Сейчас скажу, — задумался тот.

Аркадий напряженно смотрел на него.

— По-моему, дня три прошло.

— Ты его каждый день включаешь?

— Да.

— Тогда почему три дня не включал? Где ты был?

— Откуда ты взял, что я где-то был? — удивился Виктор.

— Так был или не был? — давил на него Аркадий.

— Ну, был, был.

— Где?

— Это мое личное дело.

— Слушай, что я из тебя всё вытаскиваю, как из иностранного шпиона. Ты меня сюда позвал? Значит, доверяешь. Выкладывай всё начистоту.

Виктор Вениаминович опустил глаза и, как напроказничавший школьник, пробубнил себе под нос:

— Я с женщиной познакомился. Она пригласила меня к себе на дачу.

— Ты хочешь сказать, что все эти дни ты с ней, — он запнулся, подбирая слова…

— Ну как тебе сказать…

— Так, ладно, давай оживляй, включай, я не знаю, что там ты с ним делаешь.

Виктор Вениаминович нажал на кнопку. В камеру пошел газ молочного цвета. Раствор решил не включать. Посмотрел на часы, открыл стеклянный колпак. Оглянулся на Аркадия: мол, сейчас увидишь! Теперь он стоял в ожидании около своего детища. Вдруг Виктор оглянулся, растерянно посмотрел на Аркадия. Подошел ближе к роботу, взял его за руку и очень внимательно посмотрел ему в лицо. В этот момент на Виктора было страшно смотреть. Он опять оглянулся и вздрогнул. Аркадий стоял рядом и смотрел на него своим проницательным взглядом.

— Кто это? — холодным тоном спросил Аркадий.

— Аркаша, — прошептал Виктор… — и с этими словами опустился на стул, — это не он!

— Я так и понял!

— Нет, ты не понимаешь.

— Нет, это ты не понимаешь!

Вдруг Виктора Вениаминовича осенило: Аркадий может не поверить, что у него действительно было то, над чем он так долго работал. Он поднял глаза и посмотрел на него. Наверно, он сейчас думает, что я ему вешают лапшу на уши. «А это, — он повернулся и посмотрел на то место, где лежало тело человека, — это же настоящий труп! А передо мной — настоящий полицейский! Он же сейчас может подумать, что я его убил, выдумав всё это!» У него вихрем пронеслось в голове, как он ему всё объяснял, и что они в итоге видят.

Виктор Вениаминович поднялся, откашлялся. Надо же было что-то говорить. А что и как говорить, он не знал.

Аркадий подошел к трупу, оглядел его:

— Ты знаешь, Виктор, если бы я не знал тебя, то решил, что это ты его…

— Аркаш, — как-то тихо и обреченно сказал Виктор, — у меня украли мой двадцатилетний труд. У меня украли всё!..

Он сел, опустив голову, руки нервно поглаживали колени.

— Хуже, хуже. На тебе, мой милый, сейчас висит труп.

Виктор Вениаминович посмотрел на Аркадия, потом на труп.

— Аркаша, ты знаешь, этот покойник очень похож на моего робота, прямо удивительно похож.

— Виктор, ты слышишь, о чем я тебе говорю?

— Слышу, слышу. Ты понимаешь, как две капли воды похож.

Виктор ходил вокруг и разглядывал труп.

— Ты знаешь, Аркаша, этот покойник в этом состоянии находится уже дня четыре — пять.

— Это всё понятно, — давил на него Аркадий. — С трупом что теперь делать?

— Трупу место сам знаешь где. Это отработанный материал. Сейчас не об этом надо думать, сейчас надо моего робота искать. Ты же сам сказал, что это бомба.

Аркадий, зацикленный на трупе, наконец-то стал понимать, что если тот робот существует реально, то это будет пострашнее, и стал спрашивать быстро и по-деловому, отчего у Виктора засосало под ложечкой. И он подумал: «Вот так и с бандитами разговаривают».

— Где ты познакомился с этой бабой?

— Причём тут баба, да и не баба она, а женщина, и она к этому никакого…

— Где ты с ней познакомился? Отвечай без всяких оговорок. А кто есть кто, я сам потом решу. Понятно?

— В кафе.

— Давай подробнее.

— Она спросила разрешения присесть рядом со мной, я ей чем-то понравился.

— Ты себя в зеркале видел? По-нра-вился! — протянул он последнее слово.

— Ну, зачем ты так!

— Чтобы спустить тебя с небес. Давай дальше.

— Мы сидели, пили кофе, болтали.

— О чем?

— Да ни о чем. — Затем поглядел на Аркадия, вздохнул и добавил: — О вине говорили, о её бассейне, о дожде. Ей очень нравится дождь.

— Дальше что?

— Дальше мы выпили кофе, и она в эти же чашечки разлила вино.

— Она его покупала, или оно было у неё с собой?

— Она принесла с собой. Сказала, что её угостили. Вино было очень хорошим. Уверяю тебя, она тут ни при чём. Очень милая женщина.

— Что дальше было?

— Дальше вино кончилось, и она сказала, что у неё на даче есть коллекция вин. И мы поехали на такси к ней.

— Она сама пила это вино?

— По-моему, не пила.

— Так пила или не пила?

— Не помню я.

— Адрес помнишь?

— Адрес? Нет, наверно, не помню, всё было как в тумане. Вино оказалось очень крепким.

— Так наверно не помнишь, или…

— Визуально, наверно, смогу найти. Но только зачем всё это? Я же говорю, очень милая женщина.

— Так, Виктор, теперь я говорю, а ты только отвечаешь на вопросы. Понял?

— Да-да, но…

— Никаких «но». Давай закрывай свой морг, и поехали.

— Почему морг?

— Потому!

— А тело?

— Потом с ним разберемся. Накрой-ка его колпаком и, если можно, пусти туда холод.

— А, да-да!

Закрыв двери, они вышли и сели в машину.

— Куда, показывай?

— Что куда?

— Баба, где твоя живет, показывай.

— А! Поехали прямо.

Ехали недолго: это тоже находилось в дачном поселке.

— Вот тут, наверное, — наконец, сказал Виктор.

— Так «наверное» или тут?

— Вот около этого дома, наверное, тормози.

Аркадий нетерпеливо вздохнул и покачал головой. Они вышли из машины и нажали звонок на воротах. В ответ — никакой реакции. Звонили долго, но никто не отзывался.

— Ты постой, а я по соседям пройдусь, — сказал Аркадий.

Виктор стоял около калитки. Вдруг он вспомнил, что эта женщина тогда просто толкнула калитку, и она открылась. Он толкнул её, и она так же легко открылась. Посмотрел по сторонам. К нему подходил Аркадий:

— Плохи твои дела, Виктор. Там давно никто не живет.

— То есть, как давно не живет? — возмутился он. — Я же тут был. Я хоть и был немного пьян, но помню, как мы сюда заходили.

— Фуфло всё это, фуфло! Тебя специально убрали с помощью этой бабы. Слушай, я одно не понимаю, что ты здесь так долго делал с этой бабой? Вы что, все эти дни…

— Да нет, я, если честно сказать, плохо помню. Просыпаюсь — её нет, опять засыпаю, опять просыпаюсь… Еле в себя пришел. Давно я вина не пил, видимо.

— Понятно, она тебя наркотиками накачала.

— Наркотиками? — изумленно прошептал Виктор.

— Да-да, мой друг, это были наркотики.

— Ужас какой!

— Ты хоть помнишь, как она выглядела?

— Ну, у неё волосы темные, по-моему, каштановые.

— Короткие или длинные?

— Длинные, по-моему.

— По-моему, по-моему, — передразнил его Аркадий. — Дальше. Что еще такого приметного было в ней?

— Не знаю, всё обыкновенное.

— Значит, так, короче, едем ко мне в отдел, составишь фоторобот.

Ехали молча. Подъехав, Аркадий отвел Виктора в 26-й кабинет, сказав там:

— Сережа, поработай с этим господином. Надо составить три фоторобота. Я зайду через часок.

Аркадий ушел. А для Виктора Вениаминовича началось настоящее мучение: носы, глаза, подбородки. Тот — не тот, это — не это, шире, уже…

Примерно через час Аркадий Петрович открыл дверь в кабинет и услышал от Сергея:

— Товарищ майор, еще десять минут — и будет труп.

— Из кого, Сережа, ты хочешь сделать труп? Из этого, — он показал на Виктора, который сидел с грустными глазами и виноватым видом.

— Да нет, не угадали, товарищ майор, труп будет из меня.

— А!.. Ну, тебе не привыкать.

— Аркадий, — взмолился Виктор, — у меня ничего не получается. Какие-то женские лица с усами и широкими носами.

Аркадий взглянул на Сергея, тот прятал улыбку, роясь в бумагах.

— Шутим всё, Сережа, шутим? Ну-ну.

— У женщины, я думаю, был парик, — начал говорить Сергей, — дальше очень трудно, ничего не помнит. С мужиками вот что получается: один — с усами, у другого очень широкий нос. Еще такого не было, — жаловался Сергей, — ну хоть что-то вырисовывалось, а тут… И он глазами показал на Виктора Вениаминовича и покачал отрицательно головой. А потом спросил: — Товарищ майор, здесь что-то серьезное?

— Серьезней не бывает, Серенький.

— Давайте я еще поработаю, если, конечно, есть время. Может, что-нибудь получится. Помолчал и добавил, пристально глядя на Виктора Вениаминовича: — А можно, я его с пристрастием допрошу?

Аркадий Петрович улыбнулся. Виктор Вениаминович нервно заерзал на стуле.

— Хорошо, поработай, только без трупов.

Аркадий закрыл за собой дверь и направился к себе в кабинет. Он всё время, не переставая, думал: «Ну, усы — это дело наживное или накладное, в зависимости от настроения. А вот нос — это уже что-то».

Он включил компьютер, и на экране замелькали лица.

— Широкий нос, широкий нос, — бубнил про себя Аркадий, отлавливая в память компьютера лица с широкими носами. Набралось восемь человек. Распечатал и отправился в 26-й кабинет. Заглянув туда, спросил:

— Эй, народ, все живы?

— Ну, если это можно так сказать, то, может, и живы, — ответил Сергей.

Аркадий разложил на столе лица с широкими носами и, обращаясь к Виктору, сказал:

— Посмотри внимательно, может, кто здесь знаком тебе. — И, повернувшись к Сергею, спросил: — Ну, как допрос с пристрастием?

— Вот смотрите, товарищ майор, с усами трудно. Ему хоть к дверной ручке прилепи усы — и уже похож. А с носом вот что получилось…

В это время, Виктор Вениаминович затоптался около стола и, наконец, произнес, тыкая в листок пальцем:

— Вот, вот, вот он!

— Точно?

— Да!

Сергей взял листок, на который показывал Виктор, и поднес, сравнивая с фотороботом, который они составили с грехом пополам. Протянул его Аркадию:

— Нос похож, а вот над всем остальным — два трупа гарантирую!

— Хватит с нас и одного трупа, — сказал Аркадий, беря Виктора под руку и выводя из кабинета. Затем резко открыл дверь и сказал:

— Ну, Серенький, спасибо, что ли.

— Ну, пожалуйста, что ли, — ответил ему в тон Сергей.

Аркадий закрыл дверь:

— В чем-то ты — профессор, а в чем-то — профан. — И добавил: — И заметь: во всем слово «профи».

Тот топтался на месте, сознавая свое «профи».

— Ладно, поехали, надо что-то с твоим трупом делать.

— С каким трупом?

— Ты что, уже забыл? С тем самым, который у тебя под колпаком. Я навел кое-какие справки. По-моему, он бомж. Так что проблем больших не будет. Садись, поехали.