Исчезающие судьбы

Гавриэла Малкин (2021)

Обычная израильская студентка Наоми Крамер хочет отправиться в Руан, чтобы узнать правду и параллельно написать дипломную работу о тех зверствах, о которых все шепчутся. Но ей запретят вести поиски. К ним она вернется только много лет спустя… То, с чем столкнется она, не под силу и бойцу спецназа. Теперь вопрос не в том, как быть настоящим журналистом, вопрос в том — как спастись самой…

Глава 4. Отрицание

Вопросов в голове было много, но я их не озвучивала Эдварду. Как-то язык не поворачивался. Да и сознание полностью отрицало эту вероятность. Ну не может такой адекватный, а главное красивый мужчина творить мерзости. Ведь мерзости кто творит? Тот, кого не любят. Привлекательным внешне людям не зачем достигать экстаза злом. Они ведь изначально окружены добром.

Но сколько я себя не уговаривала, никак не могла ни отогнать от себя эти негативные мысли, ни заставить себя поднять эту тему с ним. А тем временем наступил следующий день, но и он быстро завершился. Вечером мы поехали с Эдвардом на ту вечеринку, куда он меня позвал.

За нами приехал представительский мерседес черного цвета.

— А я смотрю подготовка к мероприятию серьезная, — сказала я своему парню, когда мы спустились из квартиры.

— Ты даже не представляешь, насколько там все серьезно.

Выехав из города, минут через 40 мы стали подъезжать к роскошном особняку за высокими воротами. На парковке возле дома располагалось по-меньшей мере с полсотни машин. Не успели мы выйти, как Эдвард дал мне… маскарадную маску. Черная, закрывающая глаза и большую часть лица, она полностью скрывала возможность узнать, кто же за маской. Более того, она прятала и волосы, имея своего рода капюшон или «накидку» на прическу.

Удивленно взглянув на него, смотрела, как он надевает на себя такую же.

— Идем, — Эдвард помог надеть маску мне и подал руку.

Мы вышли и направились к главному входу. Глядя на остальных, так же одетых в черные тона, поняла, почему он попросил меня надеть именно этот наряд. Так я абсолютно не контрастирую с общей массой. Что это за странная вечеринка, где никто ни с кем не разговаривает, а лишь одевается в схожей манере?

Зайдя в здание, мы оказались в длинном коридоре, который постепенно уходил вниз, а потом и вовсе стал винтовой лестницей и опустил нас на три-четыре этажа. Оказавшись перед большим металлическими дверями, которые уже были распахнуты, мы вошли в зал. На первый взгляд это напомнило мне что-то вроде театра. Сцена и ряды с креслами для зрителей. Разместившись на одном из первых рядов, ждали. Чего… я и сама не знала. Но как-то и спрашивать не хотелось. Место навевало не любопытство и интерес, а какой-то первобытный ужас. Красный занавес и висящие на стенах светильники в виде свечей создавали какой-то жуткий эффект.

Эдвард молчал, как молчали и остальные присутствующие. Такое ощущение, что все словно сговорились провести «вечеринку» в полной тишине. За несколько минут все гости расселись, и выключился свет. На сцену вышел мужчина в маске. Его красный халат был перетянут широким черным поясом, а весь облик навевал на моем лице тень ужаса. Все выглядело как в фильме «С широко закрытыми глазами». Только это был не фильм, а реальность. Это либо тематическая вечеринка, от которой мурашки по коже… Либо это реальное поклонение… дьяволу…

— О, великий Люцифер! В честь тебя мы приносим эту жертву! О, владыка, прими ее в знак нашего тебе служения!

К нему поднесли младенца, и передали его в руки этого жуткого вида мужчины. Я посмотрела на Эдварда. Он что шутит? Это розыгрыш?

Приносят жертву? Ребенка?

В голове мысли метались как птицы в клетке. Наверное, это какая-то вечеринка современного искусства, которую никто, кроме душевнобольных, не поймет. А тех, кто поймет, причислят к списку «понимающих искусство».

Я перестала дышать, глядя как тот мужик в красном халате положил орущего младенца на своего рода алтарь. Оглянув всех взглядом, поняла, что только я в шоке от происходящего. Все остальные сидели ровно, пристально пустым взглядом смотря на сцену. Казалось, они то ли под гипнозом, то ли под наркотиком.

— Эдвард, что происходит? — я шепнула своему кавалеру.

Ну не может же ему нравится все это. Даже если это не настоящий ребенок, а очень реалистичная кукла.

— Тшшш… — он мне грозно прошипел.

— Что тшшш? Почему ты меня сюда привел? Там настоящий младенец?

— Наоми, не позорь меня. Сиди тихо, — угрюмо произнес.

— Не позорить? То есть для тебя стыдно то, что мне жертвоприношения, даже шуточные, противны? — я смотрела на него, не веря, что это сказал именно он.

Мужик в халате занес над младенцем нож. Я застыла. Крик, готовый вырваться из уст, застрял в горле. От ужаса я ничего не могла ни то, что закричать, даже шепотом произнести. Крик младенца закончился всхлипом, и он умолк. Волна ужаса прокатилась по моему телу. Если это только постановка, то даже она слишком жестока. А если это в самом деле, то я вообще не понимаю, как это может происходить в цивилизованном обществе. Где родители этого ребенка? Кто позволил им совершать публичное убийство?

Вопросы были в голове. Я не в силах была их задать Эдварду, ни то, что закричать их на весь зал. Брызги крови заливали алтарь. Мужик смочил ею свою руку и прижал ее ко рту.

— Что это за безобразие? — наконец я могла что-то вымолвить.

Эдвард снова шикнул на меня, а я стала рыскать в поисках телефона, чтобы снять на видео весь этот ужас. Это будет доказательством, когда я пойду в полицию. Ребенку я уже не могу помочь, так хоть могу наказать злодеев, совершивших это. Телефона нигде не было.

— Что ты ищешь? Не можешь тихо сидеть? — Эдвард больно ухватил меня за руку.

Я его никогда таким злым не видела.

— Где мой телефон?

— Я оставил его в машине.

— В машине? — не поверила. Когда это он успел его вытащить?!

К мужику на сцене стали подходить другие в масках, у всех были чаши, в которые они стали собирать кровь младенца. Я не верила тому, что вижу. Зафиксировать ничего не могла. Но рассказать в полиции обязана об этом. Как бы противно мне не было, я обязана досмотреть эту мерзость.

По рядам стали ходить с чашами, чтобы зрители могли «отведать» эту кровь. Когда очередь дошла и до меня, я в ужасе посмотрела на Эдварда. Он пригубил чашу, я же отрицательно закачала головой.

— Сделай это! — он снова жестко сжал мою руку.

— Ты сбрендил что ли? Псих! — заорала и побежала прочь из зала.

Сердце тарабанило так сильно, что его стук отражался по всему телу, особенно в ушах. Я плакала. Кажется, мир перевернулся. Мало того, что на моих глазах произошло жертвоприношение, так еще и мой жених, которого я считала своей судьбой, часть всего этого.

Мне было плевать, побежал ли Эдвард за мной. Наша с ним песня спета. Я не буду жить с сатанистом. Я его засажу за участие в этом!

Выскочив из здания, побежала к воротам.

— Мисс, вы куда? — спросил меня охранник.

— Я ухожу.

— Вы не можете уйти…

— Что значит не могу? — с каждой новой минутой мир казался еще менее знакомым.

— Вы прибыли на машине, на машине вы должны покинуть мероприятие.

— То есть вы меня не выпустите? — ошалело посмотрела на охранника.

— Ничем не могу помочь, но выход отсюда только так…

Кто-то по радии начал ему говорить:

— Джейсон, там девушка не подбегала к выходу.

— Да, — быстро ответил он.

— Задержи ее.

— Мисс, подойдите ко мне, — произнес он равнодушно.

Я окинула взглядом гигантские ворота. Я конечно могу попытать счастье, вскарабкиваясь на них, но будет ли это иметь успех.

— Нет, не подойду.

— Не заставляйте меня применять силу. Мне бы не хотелось.

Они так спокойно говорят о том, что здесь происходит. Как? Как люди вдруг перестали быть человечными?