Разведчики
Добытый в 1942 году на Кавказе секретный трофей мог сделать солдат фюрера непобедимыми. Созданные немецкими учеными в 1944 году атомные заряды были способны сметать города, а новые баллистические ракеты могли долететь до любой точки мира и лишить антигитлеровскую коалицию высшего командования. И тогда уже ничто не помешало бы Гитлеру сделать рейх снова великим. После провала высадки союзников в Нормандии этот сценарий стал казаться абсолютно реальным. Но все три проекта доводились до полной готовности в Кенигсберге, штурмовали который не совсем обычные бойцы – разведчики группы капитана Филина. Благодаря их подвигу в 1945 году, планы нацистов были сорваны, но подробности операции сохранились только в закрытых архивах. В 2022 году советский историк Леонид Зимин, пытаясь разобраться, в чем причина этой несправедливости, неожиданно понимает, что коснулся тайны, которая загадочным образом связывает людей в благополучном настоящем и героическом прошлом. Чуть позже Зимин понимает, что вот-вот невольно перепишет официальную историю Советского Союза! Но отступать поздно, Леонид должен идти до конца, как и те разведчики в сорок пятом.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Разведчики предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Пролог
«…Последней, но при этом самой успешной операцией германского подводного флота и авиации считается уничтожение кораблей, подводных топливопроводов, а также искусственных гаваней союзников у берегов Нормандии в 1944 году. В результате высадка англо-американских войск во Франции была сорвана, открытие второго фронта вновь забуксовало, и Красной армии потребовалось приложить немало усилий, чтобы все-таки загнать нацистов в границы их логова и вырвать зверю наиболее опасные зубы. В частности, в феврале 1945 года в Кенигсберге захватить нацеленное на Москву «оружие возмездия», новейшую двухступенчатую баллистическую ракету ФАУ-2А10. Помимо увеличенной дальности полета, ракеты нового поколения принципиально отличались тем, что несли ядерные боеголовки, созданные немецкими учеными в нескольких экземплярах.
В результате блестяще проведенной операции в Кенигсберге Советский Союз получил готовое баллистическое ядерное оружие, а чуть позже и лаборатории, чертежи, производственные линии, но главное — научно-технический персонал во главе с Вернером фон Брауном. Последовавшее освобождение к концу июля 1945 года почти всей Европы, кроме Испании, Португалии, части побережья Франции и северных стран, укрепило право Советского Союза диктовать партнерам свои условия.
Послевоенные отношения с Западом характеризовались как прохладные, но прагматичные и равноправные. Этому способствовал не только оказавшийся в сфере советского влияния экономический потенциал Европы. Сыграло свою роль наличие третьего центра силы — непобежденной Японии. В ответ на бомбардировку Хиросимы 6 августа 1945 года японцы сделали то, на что так и не решился Гитлер. 9 августа они запустили одну из трех полученных от нацистов ракет ФАУ-2А10 и уничтожили Лос-Анджелес. В результате противостояние Японии с США закончилось подписанием мирного договора.
К шестидесятым годам последствия Второй мировой войны были в целом преодолены, и конкурентная борьба трех объединений во главе с ядерными державами перешла в чисто экономическую плоскость. Провозглашенный в 1959 году новым советским руководством принцип «бить капиталистического конкурента его же оружием — взять лучшее от двух систем» уже к середине нового десятилетия принес ощутимые результаты.
В семидесятые годы к привычным дисциплинам мирового экономического чемпионата добавилось Большое космическое соревнование. Освоение Луны и подготовка к высадке на Марс отняли у Советского Союза и США немало сил, но при этом дали существенный толчок развитию науки и техники.
Стратегические успехи, высокий уровень жизни и социальное благополучие, как ни странно, несколько расслабили строителей коммунизма, особенно руководящую часть. Чтобы доказать нерушимость принципа социалистического равенства, оздоровить внутриполитическую атмосферу и вдохновить страну на новые свершения, в конце восьмидесятых была начата Государственно-партийная реформа. Существенно изменились принципы руководства страной, были изменены Конституция и Устав Партии.
Реформа проходила непросто и даже потребовала отказа от некоторых амбициозных внешнеполитических проектов в пользу доводки и шлифовки проектов внутренних. Вследствие этого в начале девяностых вперед вырвалась Япония, а Соединенные Штаты и Северо-Западная Европа, преодолев вызванный космической гонкой кризис, попытались занять вторую позицию. Но «красный» лагерь не отдал свое место, поскольку был усилен Китаем, показавшим фантастические темпы экономического роста и временно подменившим Советский Союз на внешнеполитическом посту.
На рубеже столетий Советский Союз закончил внутренние реформы и вернулся в активную международную жизнь. В начале десятых годов двадцать первого века «красный» лагерь вернул себе лидерство, в связи с чем Япония решила искать союза с Америкой и Северо-Западной Европой.
На смену трем центрам силы пришла двухполярная модель мироустройства. В результате этого соперничество сверхдержав, впервые со времен Второй мировой войны, трансформировалось в новое противостояние…»
Штурмбаннфюрер СС Отто фон Штиль всегда считал, что горы — это нечто безжизненное и совершенно абсурдное. Нагромождение камней, покрытое выше определенной отметки вечным снегом. По этой причине Отто никогда не бывал даже в Альпах. Ну не имел он интереса ни к созерцанию вершин, ни к горному воздуху, который ценили все, а в первую очередь сам фюрер.
Казалось бы, такой бронебойный аргумент должен был все решить, но в случае фон Штиля на другой чаше весов лежали чисто медицинские показания. В горах Отто панически задыхался. Его, как человека образованного, пугал один простой факт: на высоте всего-то в километр было на целый процент меньше кислорода, чем на равнине. Катастрофа! И как можно употреблять в пищу недоваренные продукты? Ведь на высокогорье вода закипает не при канонических ста градусах, а гораздо раньше.
Нет! Всяким там горам штурмбаннфюрер предпочитал море. Домик на средиземноморском побережье представлялся ему наилучшим вариантом для отдыха. Собственно, фон Штиль имел такой домик на Лазурном Берегу, но наведывался туда крайне редко. И чем выше поднимался по служебной лестнице, тем реже. А ироничная судьба с новых ступенек этой лестницы открывала ему виды то на мрачные польские леса, то на унылые украинские степи, то на пугающие и потому ненавистные горы. Спрашивается, за что?
Впрочем, даже такие вот командировки в неприятные и дикие места были полезны. Во-первых, для расширения кругозора, а во-вторых, для поддержания авторитета боевого офицера. В-третьих, хотелось надеяться, что рано или поздно найдется в них польза и для специальных исследований фон Штиля.
Особенно важен был последний из перечисленных пунктов. В войсках СС штурмбаннфюрер фон Штиль больше числился, чем служил в общепринятом понимании. На самом деле он выполнял весьма специфичные задания самого рейхсфюрера. Так что все к лучшему. Такой вывод вернул Отто в состояние душевного равновесия, и он перестал обращать внимание на близкий край обрыва или слепящее солнце, многократно отраженное снежными шапками и глянцем близкого ледника.
Бронемашина уверенно двигалась вверх, но какое-то время подъем определялся только по звуку — мотор броневика гудел все напряженнее и громче. Чуть позже заложило уши — пришлось сглотнуть, а уклон начал пугать. Вот только в этот момент пришло окончательное понимание, куда на этот раз забросила судьба. В какую задницу мира.
Дорога ближе к перевалу постепенно менялась, становилась не только круче, но и значительно уже. Еловый лес остался позади, уступив место кустарникам, кажется, можжевельнику, а затем и вовсе карликовым растениям, словно в приполярной тундре. Главными отличиями от настоящей тундры были выраженный перекос ландшафта и лежащие почти вровень с дорогой облака.
На обочинах все отчетливее стали проступать следы недавних боев. Зелень больше не скрывала воронки, опаленные камни, обломки техники, тысячи стреляных гильз и трупы. Сотни трупов. Большинство в русской форме, но кое-где до сих пор оставались и тела в фельдграу. Слухи о специальной экипировке егерей оказались несколько преувеличены. Многие солдаты были одеты в обычную полевую форму. Здесь, на высокогорье, — еще и в шинели.
Зрелище было неприятное. Отто понимал, что на войне как на войне, потери несут обе стороны, но возмутило его не количество погибших соотечественников и не то, что похоронные команды до сих пор не подтянулись к передовым позициям. Покоробило Штиля отношение самих егерей к павшим товарищам. Хотя бы сложить в сторонке тела арийских героев им было вполне по силам.
Впрочем, вскоре и этот раздражающий момент исчез. Машина миновала участок, где три дня назад развернулись основные боевые действия, и вырулила на относительно горизонтальную площадку — собственно седло перевала. Холодное мертвое царство осталось позади и внизу, что символично. На миг Отто даже почувствовал себя античным персонажем, вернувшимся из Аида.
На перевале кипела жизнь. Во всех смыслах. Подвешенные над кострами котелки курились паром, люди были живые, техника целой, и не наблюдалось мертвенного уныния, как на подступах к этому штабному лагерю.
Холод, правда, никуда не делся, зелень окончательно уступила место притоптанному снегу, воздухом нельзя было надышаться, а сердце колотилось наперегонки с цилиндрами в воющем моторе бронемашины, но Штиль все равно выдохнул с облегчением. В штабе дивизии он почувствовал себя намного комфортнее, чем на мертвой дороге, а главное — в безопасности. А что до нехватки кислорода и жуткого холода — пустое, небольшие временные трудности. Задерживаться здесь штурмбаннфюрер не собирался.
Радиосвязь с 1-й горнострелковой дивизией была устойчивой, поэтому Штиля встретили не вопросительными взглядами, а как долгожданного и уважаемого гостя. Молодой офицер без лишних разговоров провел его прямиком в палатку к генерал-майору Хуберту Ланцу.
На дежурные церемонии тоже не ушло много времени. Офицеры ограничились партийными приветствиями, пожали друг другу руки и обменялись парой вежливых фраз о дороге и самочувствии. Знакомиться им не пришлось. Ланц и фон Штиль встречались в Берлине еще до войны.
— Ваши успехи впечатляют, мой генерал, — заметил Отто. — Перед отъездом я услышал отличную новость. Вы установили флаг на Эльбрусе?
— Это сделали мои солдаты, а не я лично. Флаг поднял отряд капитана Грота. — Ланц жестом предложил пройти во второй отсек палатки, задернутый плотным брезентом. — Перейдем к делу, Отто?
— Да, так будет лучше. — Фон Штиль кивнул.
Адъютант Ланца отдернул полог и, как только генерал и штурмбаннфюрер вошли в смежный отсек, задернул брезент. Штиль успел заметить, что движения адъютанта резковаты и он даже не бросил взгляд внутрь отсека, словно чего-то опасаясь. Похоже, то, ради чего Отто прибыл в дивизию Ланца, успело обрасти если не легендами, то хотя бы тревожными слухами.
— Итак, вы сообщили в известную нам обоим организацию о весьма интригующем трофее, — обводя взглядом отсек, сказал Штиль. — Где же он?
В отсеке не было ничего, кроме трех раскладных кресел, на одном из которых…
«Что за шутка?! — мысленно возмутился фон Штиль. — Это и есть трофей? Они издеваются?!»
— Трофей перед вами, штурмбаннфюрер. — Генерал заложил руки за спину, качнулся на каблуках и подбородком указал вперед.
— Это? — Отто обернулся к Ланцу в полнейшем недоумении. — По радиосвязи вы говорили о чем-то другом, как мне показалось.
— Я не мог говорить открыто, но могу сделать это сейчас. Впрочем, гораздо лучше все объяснит мой офицер, принимавший участие во всех… скажем… этапах.
— Этапах чего?
— Минуту терпения, Отто. — Генерал обернулся. — Капитан, войдите.
Брезент вновь резко сдвинулся в сторону и так же резко закрылся за спиной у габаритного загорелого офицера в полной боевой выкладке. Отто вновь почувствовал раздражение от недопонимания ситуации и на приветствие офицера ответил вялым всплеском руки. Но больше ничем своего неудовольствия фон Штиль не выдал. Его будто бы одернуло изнутри какое-то шестое чувство, инстинкт самосохранения.
В голубых глазах у вошедшего капитана было не меньше льда и смертельной угрозы, чем на этом перевале и на горной дороге, по которой, задыхаясь, приползла машина с Отто. Мысль зацепилась за слово «машина». Капитан чем-то напоминал тот самый броневик: такой же мощный и грозный… просто машина смерти, а не человек. И эти глаза… этот ледяной взгляд настоящего арийца, высшего существа, безжалостного и всемогущего…
«Нет, он не машина смерти. Он ангел смерти».
— Мой генерал. — Капитан перевел взгляд на Ланца и коротко кивнул.
— Знакомьтесь, господин штурмбаннфюрер. Капитан Харальд фон Хиршфельд, командир 2-го батальона 98-го горно-егерского полка вверенной мне горнострелковой дивизии вермахта «Эдельвейс». Харальд, штурмбаннфюрер Отто фон Штиль уполномочен забрать наш трофей и хочет услышать его историю из первых уст.
— Я скверный рассказчик… но постараюсь. — Хиршфельд взглянул на Штиля, как тому показалось, с иронией. Будто бы посочувствовал новому «куратору» странного трофея.
— Рассказывайте с момента, когда вы отправили группу Нойхаузера в обход, Харальд, — приказал Ланц и вальяжно, насколько это было возможно, развалился в раскладном кресле.
— Да, мой генерал. Когда стало ясно, что в лоб русских не пробить, мы оставили на главном направлении боевую группу капитана Пессингера, а группу обер-лейтенанта Нойхаузера отправили по тропе, о которой противник не догадывался.
— Противник не знал, а вы знали? — Штиль вновь перевел недоверчивый взгляд на генерала.
— Впервые я приехал в эти места еще в тридцать шестом. — Ланц скрыл улыбку. — Люблю эти горы. Домбай, Эльбрус… весь Северный Кавказ для меня — это что-то вроде дальнего поместья. Мне знаком каждый камень и очень многие обитатели. Возможно, после войны я здесь поселюсь, возраст позволяет попросить отставку, а звание — выбрать место. Надеюсь, вы понимаете меня правильно, штурмбаннфюрер.
— Я наслышан, что вы превосходный альпинист, генерал.
— Благодарю. Но еще я довольно общительный человек. Особенно когда это выгодно рейху.
— Что это значит? — Штиль едва заметно поморщился, обозначая, что предпочел бы более прямой разговор, без иносказаний и намеков.
— До войны я завел в этих местах множество друзей. По местным обычаям, близкие друзья именуются кунаками. Так вот, по секретной тропе группу Нойхаузера провел мой самый старый и верный кунак.
— Все понятно. — Штиль нервно кивнул капитану. — Дальше, пожалуйста. Ближе к сути.
— Ближе некуда, господин штурмбаннфюрер, — спокойно парировал фон Хиршфельд. — Проводник вывел нас во фланг русским, и мы сбросили их с перевала. Но в последний момент русские устроили прощальный салют, взорвали мины. Нойхаузер успел доложить по радиосвязи, что нашел нечто интересное, но затем его вместе с группой и проводником смело лавиной.
— Я просил…
— В этом и заключается суть, — дерзко перебил фон Штиля капитан. — Дослушайте, пожалуйста…
Путь вниз показался Отто фон Штилю вдвое короче. Наверное, потому, что, погрузившись в размышления, он больше не смотрел в окошко. Всю дорогу он задумчиво пялился на манжеты своего кожаного пальто и лишь пару раз обернулся, чтобы бросить взгляд на трофей. История добытого доблестными егерями трофея погрузила штурмбаннфюрера в нечто вроде транса. Если все, о чем поведали Ланц и Хиршфельд, произошло в действительности и трофей является тем, о чем Отто подумал в ту секунду, когда капитан закончил свой рассказ… перед рейхом в целом и фон Штилем в частности открывались невероятные перспективы.
Даже в первом мысленном эскизе, штрихами и крупными мазками, воображение рисовало грандиозную картину. Недаром Отто, едва осмыслив сказанное капитаном фон Хиршфельдом, воодушевился и пообещал обоим собеседникам высокие награды. Никакого права на это он не имел, просто предположил, что добытое стоит таких наград, но прозвучало это все равно весомо.
— Если все обстоит так, как вы рассказали, господа, вы оба получите по Железному кресту с дубовыми листьями… и это будет только первой, самой скромной наградой.
Фон Штиль отлично понимал в тот момент, что, пока не будет проведена тщательная проверка, пока трофей не будет исследован досконально, выводы делать не следует, но кто может запретить надежду? Как человек, связанный с Аненербе, очень серьезной и могущественной исследовательской организацией, Отто был обязан придержать коней до окончания проверки. Он и осаживал себя, как мог, но в душе надеялся, что все обстоит именно так, как ему показалось в первую секунду.
И еще он надеялся, что интуиция не подвела его, как не подводила до сих пор. Ведь именно благодаря острейшей интуиции Отто фон Штиль достиг определенных успехов не только на службе в ведомстве Гиммлера, но и в организации, которая отправила штурмбаннфюрера в гости к генерал-майору Ланцу.
Эта двойная надежда запросто перевешивала все опасения. Отто чуял, что везет в Берлин настоящее сокровище. Трофей трофеев…
«Рыцарским крестом Железного креста с дубовыми листьями генерал-лейтенант Хуберт Ланц (№ 160), командир 1-й горнострелковой дивизии, и капитан Харальд фон Хиршфельд (№ 164), командир 2-го батальона 98-го горно-егерского полка, были награждены одновременно 23.12.1942 года…»
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Разведчики предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
