Упомянутый господин

Вячеслав Хватов, 2022

Нам с вами повезло жить в свободной, демократической стране, с всенародно любимым, не стареющим президентом. Потому что наша вселенная находится в модуле S ячейке Х-607 слое №17. И Андрей Немов у нас кто угодно: фотограф, поэт, гонщик. А вот Андрею Немову – частному детективу повезло меньше. Он обитает в модуле S ячейке Х-607, слое №18, где дряхлеющий император держит в цифровом концлагере всю страну. И вот этому частному детективу, когда-то уволенному из полиции, перепадает солидный контракт на поимку скрывающегося преступника. Дело обещает быть необычным, и кто знает, может быть детектив еще пожалеет, что взялся за это.

Глава 4

Регина бы точно не оставила бы включенным освещение в пустой квартире. Детектив вынул пистолет из наплечной кобуры, снял его с предохранителя и толкнул мыском дверное полотно. Что-то зашуршало и будто бы уперлось в дверь с той стороны. Немов нажал сильнее. По полу покатилась банка с горошком и рассыпались хлопья из опрокинувшегося пакета. Холодильник, стоящий в прихожей был просто распотрошен. Поверх вышвырнутых из него продуктов валялась одежда, сорванная с вешалок. Автоматическая дверь в гостиную дергалась, упираясь в валяющийся в проеме чемодан, о существовании которого Андрей уже забыл. Дальше взору открывалась все та же печальная картина. В квартире все было перевернуто вверх дном и, слава Богу, пусто. Незваные гости успели унести ноги.

— Ни фига себе! — Толик стоял в коридоре и озадаченно чесал затылок, — а я еще думаю, почему у тебя так рано свет горит? Надо было в полицию позвонить, но ты сам работал и знаешь… затаскают.

— Все нормально. Не надо полиции. Сами разберемся, — Немов попытался закрыть дверь перед носом соседа.

— А-а-а… тут к тебе курьер заходил, но ему не открыли. Я взял коробочку. Только это… Там сигары голландские. Я ж знаю, что ты не куришь, вот и взял себе одну…. уже попробовал. Красота! Запах какой!

— Ну и зря. А вдруг они отравленные? — детектив наконец захлопнул дверь, оставив соседа стоять и ощупывать свою вытянувшуюся челюсть.

— Регина? — умный дом не отзывался. Взломщики глушанули его и система зависла. Пришлось ребутнуть.

— Добрый вечер. Московское время восемь часов семнадцать минут. Температура снаружи плюс пять градусов, влажность семьдесят процентов, атмосферное давление семьсот тридцать семь миллиметров ртутного столба. Температура внутри….

— Погоди. Покажи мне запись на видеокамеры за последние три часа.

Ничего. Просто ничего особенного, а потом Регину вырубили дистанционно.

Немов сел в кресло и развернул сверток с сигарами. Одной из трех не доставало. Еще у одной была вскрыта упаковка. Сосед Толик не удержался?

Зачем ему это прислали? Кто? Все вокруг были в курсе, что Немов не курит табак, а от малознакомого человека не стоило ждать такого презента.

Андрей вынул сигару, понюхал ее, покрутил и взял последнюю. Третья имела такой насыщенный, приятный запах в отличие от предыдущей.

Детектив снова вернулся к сигаре с надорванной упаковкой. Теперь ему показалось, что она чуть тяжелее другой.

Муляж!

Ну точно и флешка внутри. Такая древняя штуковина.

Сколько лет он не держал ее в руках? Только это слишком просто для тайника. Если бы ему хотели передать скрытую от чужих глаз информацию, то не делали это так явно. Это или подстава, или надо поискать еще что-то. В любом случае надо найти какой-нибудь старый ноут с usb разъемом чтобы открыть флешку.

А сейчас посмотрим, что это у нас такое?

Детектив распотрошил обе сигары и на втором слое из табачного листа у каждой рассмотрел латинские буквы «TWEK». Надпись продублировали. Остается надеяться, что на третьей сигаре, сгоревшей в пасти у Толика, было написано тоже самое. Иначе все старания тайного дарителя оказались бы напрасными. Правда и сейчас детектив совершенно не представлял, что делать с этой надписью.

— Парламент принял очень нужную поправку к закону о массовых коммуникациях. Теперь враги родины и просто провокаторы типа этого коммуниста Бондаренко уже не смогут морочить голову миллионам россиян ни в видеохостингах, ни в соцсетях, — дама, которую даже ее коллеги депутаты за глаза называли бешенным прокурором, поправила прическу и изобразила улыбку старухи Шапокляк. Толстяк, который транслировал на стену кафе со своих часов утренний выпуск новостей, захрустел чипсами и отхлебнул «жигулевского» из большой кружки. Он откинулся на широкую деревянную спинку стула, и из-под надписи «можем повторить» на его толстовке на Андрея уставилось дуло мощного танка времен второй мировой.

— И в чем суть этих поправок? — корреспондент первого канала едва ли не зевал, глядя на депутатку.

— Теперь любой ролик и даже текстовый материал блоггера-миллионника должен предварительно согласовываться с роскомнадзором. Без этого он не может быть опубликован.

— А если РКН его не пропустит?

— В этом случае у человека всегда будет возможность опротестовать это решение в суде. Мы же живем в демократическом государстве.

— Приветствую, — напротив за столик приземлился помощник Немова.

— Достал?

— Ну и задачки ты мне задаешь, начальник. Пол города обегал, — Шмурнов поставил потертый ноутбук на столик, едва не опрокинув чашку с кофе.

— Давай посмотрим, что там.

— Давай. Не терпится прям.

Дряхлый «самсунг» затарахтел, завыл, как самолет на взлетной полосе, и на экране открылся единственный вордовский файл из единственной папки.

«Если вы читаете это письмо, то мне скорее всего «стерли» память, или меня уже просто нет в живых. В ином случае я просто не стал бы делиться с вами этой бесценной информацией, ибо совсем нет уверенности, что попадет она к вам в тот момент, когда вы сумеете ей правильно распорядиться. А теперь, прежде чем перейти на следующий лист, снимите свои смарт-линзы. Иначе информация станет достоянием чужих глаз.»

— Тебе этот текст не показался слишком пафосным? — детектив посмотрел на своего помощника.

— Да нет, вроде, — пожал плечами Шмурнов.

— А мне показался. Ну снимаем линзы.

Второй лист начинался с длинного списка адресов сотрудников команды главного оппозиционера. За ним второй, короткий — счета в разных банках.

— Вот это подарок! — Леша едва не подпрыгнул на стуле.

— Давай сделаем пару копий, и смотри, чтобы никаких «облаков». Только на флешки. И с ноута потом не забудь стереть.

— Понял. Могу пойти в антикварный магазин и купить для тебя даже пару CD — дисков.

— Лучше распечатай все это на бумаге, юморист. И подумай, куда все это припрятать. В офисе теперь такие вещи хранить нельзя.

— Ясное дело, — Алексей захлопнул ноут, — в офисе я, кстати, с утра прибрался. На первый взгляд там ничего не пропало.

Яркие цвета и громкие звуки утонули за стеной дождя, отгородившей мегаполис от вечно спешащих куда-то людей. Он приземлил полицейские дроны, ослепил камеры и смел попрошаек с проспектов под эстакады и в подземку. Караван беспилотных такси выстроился на километры вперед, а море зонтов постепенно расплескалось по второстепенным улицам и переулкам. Час пик растворился в сумерках, распихав последних пассажиров по поездам метро, трамваям и автобусам. Немов поднял воротник плаща, поправил свою широкополую шляпу и покинул уютный салон такси, ставшего частью гигантской бело-желтой гусеницы, попавшей в тиски огромной пробки. На метро, пожалуй, будет быстрее.

Никто не может со сто процентной вероятностью предсказать, что будет с ним завтра. Даже мадам Ву видит будущее в общих чертах, которые еще надо суметь истолковать.

Никто не сможет предугадать, как себя поведет тот или иной человек в какой-то ситуации. Даже соц. корректор дает лишь варианты ответов для наиболее вероятного исхода разговора.

И уж тем более никто не сможет по нынешней жизни воскликнуть: — «я знал, я знал!», увидев, как хозяин кофе-шопа, разбирает вывеску на латинице и монтирует на ее место кирилическое «кофейня». Хотя кто и кого тут хочет обмануть? Конечно борьба с англицизмами, покинув спортивные каналы и новостные сайты, рано или поздно добралась бы и сюда.

— Кофейня — это место, где разливают готовый кофе, а если я продаю его молотый и в зернах и запечатанный в банках на вынос, что я должен написать? — попытался втолковать хозяин облезлому рыжему псу, пока его напарник прикручивал «Я» над входом в заведение. Неблагодарная аудитория, почесав за ухом, скрылась за мусорным бачком, так и не дождавшись подачки, а Немов пересек улицу и подошел к подъезду.

— Ты посмотри опять лужа — не пройти, не проехать, — по пандусу, шумя сервоприводами недавно выданного в собесе дешевого китайского экзоскелета, спускалась пенсионерка с шестого этажа. Он спешила присоединиться к подружке, уже устроившейся на лавочке, едва просохшей после дождя.

— Сейчас я ее зафотаю и выложу в районном паблике, — старушка перестала жать на кнопки, вмонтированные в рукоятку управления экзоскелетом и достала старый громоздкий смартфон.

— Ты что, Николаевна? — прохрипела динамиком имплантированных связок ее подруга, — какой паблик? Какие фоты? Ты что в базу экстремистов попасть хочешь? Это же критика власти. Ты что оппозиционерша?

— Боже упаси, — пролепетала пенсионерка, — я так просто.

— Гляди, Николаевна, отключат тебе твои ходули оттуда, — подружка ткнула указательным пальцем вверх, как раз туда, где пролетал дрон императорской гвардии, — а потом реформинг сделают, а мы с тобой еще конец девятнадцатого сезона «сватов» не обсудили. Придется тогда смотреть тебе все сначала.

— Доброе утро. Сегодня двадцать восьмое сентября две тысячи двадцать восьмого года. Московское время: семь часов двадцать две минуты. Температура на улице плюс семь градусов. Температура дома плюс двадцать четыре градуса. Тёплый пол включён на минимальный режим, озонирование откалибровано, светофильтры на окнах в режиме «пасмурно». Сегодня умеренно дождливый день, с редкими порывами ветра. Как спалось?

— Спасибо, Регина, спалось нормально.

— Давление, температура, сатурация, пульс в норме. Не желаете взбодриться кофе? — в голосе Регины Немову почудились какие-то нотки сочувствия. Хотя настройщик предупреждал его, что со временем будет формироваться привязанность к программе и можно начать наделять администратора умного дома человеческими чертами. В этом случае рекомендуется загрузить иной типаж из каталога с оффсайта. Например, сменить женский голос на мужской. Но Немов пока не хотел этого делать. Он взял выскочившую из машины чашку и направился к дивану, поближе к телеголографу.

— Как вы считаете, уважаемый эксперт, дотации социально незащищенным слоям населения должны влиять на социальный рейтинг их представителей или нет? — излучающий респектабельность журналист улыбнулся щупленькому мужичку в очках, сидящему по левую руку от него.

— На неделе приобрел целый этаж в небоскребе «империя», вот и довольный такой, — по правую руку от ведущего программы уселся «ноунейм» без лица под капюшоном. Детектив незаметно включил видеорегистратор. Конечно люди за столом не могли видеть хакера, но у Немова они все втроем сидели за одним столом и дай Бог, это все останется в записи.

— Зависть — недостойное чувство. у «совести» его не должно быть. Даже у цифровой, — Андрей отхлебнул кофе. — Журналист наверняка честно заработал и может себе позволить…

— Если начал свою трудовую деятельность в журнале «Современник» у Пушкина в тысяча восемьсот тридцатом году, — перебила Немова «цифровая совесть», — и он не журналист. Журналистики у нас нет уже много лет как. Остались одни пропагандисты.

— Ты, конечно, знаешь, о чем говоришь? — усмехнулся Немов.

— Смотри, — фигура незнакомца наклонилась над ведущим и извлекла у того из нагрудного кармана листок, тотчас увеличившийся в смартлинзах у детектива, — годовой доход пропагандиста и его супруги, промывающей мозги обывателям на этом же канале по вечерам, в сумме миллион рукоинов, — сверкая двоичным кодом виртуальная фигура хакера извлекла из другого кармана, ведущего договор купли-продажи, — а недвижимости эта чета прикупила на двести миллионов крипторублей. Прикольно да?

— Не мешай мне смотреть сюжет, — детектив обернулся в сторону кухни, — Регина, еще чашечку кофе.

— Конечно социальный рейтинг не панацея, — эксперт тем временем поправил сползающие с носа очки, — но он дает стимул людям выбраться со дна. Чем больше рейтинг, тем больше возможностей. И все автоматизировано. Никаких протекций и махинаций, чтобы там не говорили адепты главного оппо…

— Расскажите о преимуществах высокого рейтинга. Что-то новенькое появилось? — перебил очкарика ведущий. Уже давно на телевидении было запрещено называть главного экстремиста и его пособников по имени.

— Эксперт умолчал о том, что система, направляя машину экстренной помощи на место ДТП или на пожар, всегда выберет пострадавшего с более высоким социальным рейтингом. А если учитывать, что большие рейтинговые очки начисляются за лояльность к власти, то понятно к чему они «стимулируют» народ таким образом. Будешь топить за императора и его свиту — будешь иметь больше шансов выжить. Как тебе?

— Это только твои слова против слов того эксперта.

— Я уверен, совесть заставит тебя разобраться в этом вопросе, — силуэт хакера исчез. Немов выключил телеголограф и взял в руки видеорегистратор. Никакой «цифровой совести» на нем не было, и в памяти телеголографа хакер не остался.

— Qwerty?

— Опять чисто. Нет попыток взлома и проникновения. Извини, но у меня для тебя нет хороших новостей.

— Что такое? — Немов закурил цифровую сигарету.

— С того момента, как ты со мной законнектился, я наблюдал только то, как ты разговариваешь сам с собой. Помнишь старое шоу, где чувак сидит на диване и разговаривает с телевизором?

— И какие варианты? — Андрей тяжело вздохнул.

— Я попробую проанализировать твою прошивку, но, если та программа-резидент все-таки присутствует, лучше просто получить новый ID в твоем бывшем ведомстве.

— По-твоему я похож на личного повара императора? Или работаю во внешней разведке ликвидатором? Заменить ID простому смертному невозможно. А те паленые, что любая школота использует, чтобы лазить по порносайтам в даркнете, они практически одноразовые и для моей работы не вариант.

— Послушай…. есть еще вопрос…. последнее время у тебя были стрессы? Может накопилась усталость? — чувствовалось как напарник детектива осторожно подбирает слова.

— Ты это к чему?

— Я тут подумал, если ты принимаешь там антидепрессанты или стимуляторы какие, у них могут быть нехилые побочки.

— Галюны что ли? Исключено. Никогда не сидел и не буду сидеть на химии.

— Я должен был спросить.

— Замяли тему. Я тебя вот тоже спрошу, но из другой оперы. Правда ли, что при вызове скорой, при нескольких вариантах система выбирает клиента с более высоким социальным рейтингом.

— Да. В ней заложен такой алгоритм. Кому-то это покажется жестоким, но системе все равно, вызываешь ли ты реанимацию или сантехника, или сдаешь вступительный экзамен в ВУЗ, или подаешь заявку на кредит, или участвуешь в розыгрыше бесплатного билета на матч, Она всегда сперва выберет чела с высоким рейтингом. Скажем если будут грабить депутата с соц. Рейтингом +3500 или студента-бунтаря с — 173, то наряд поедет к депутату, даже не зная его имени.

— А ты многих депутатов знаешь по имени, Qwerty?

— Ни одного. Я телеголограф не смотрю.

— Я тоже никого не знаю, — ответил Немов. Он вспомнил того дрожащего пухлячка с синяками вокруг вытаращенных глаз верещащего в переулке и его спутницу, вжавшуюся в стену. Это был депутат парламента, который лет семь-восемь часто мелькал в новостях. Андрей тогда служил в полиции, а этот тип ему запомнился, потому, что сначала совершил мерзкий поступок, потребовав наказать гвардейца, пнувшего какую-то бабу ногой в живот, а потом, получив сверху по башке, переобулся в прыжке. Вроде исправился, но по итогу выглядело это еще более мерзко. А еще этот тип внес поправку о лишении лидера сопротивления гражданства. Теперь Немов уже жалел, что вписался за толстяка в переулке.

Неожиданно чистое небо нежилось в ласках огненных языков заката. По краям уже обрамленное маленькими точками звезд ближе к центру оно все еще пылало, не давая разгуляться зажигающейся тут и там рекламе нагетсов и зубной пасты. Сотни тысяч усталых аккаунтов разбрелись по просторам городской сети. Кому-то нужно было расписание южного монорельса, кому-то меню закусочной по соседству, кто-то искал себе подругу на ночь. На соседней с Немовым скамейке резались в виртуальные шашки два старика с неиспорченной пластикой лицами. Потрясая смартфонами, которыми, как казалось, можно колоть орехи, они разыгрывали партию, за партией, матерясь и прихлебывая пиво.

Немов закурил цифру и уставился на малыша, гонявшегося по газону за голограммой гуся, в то время как его мама летала где-то в дополненной реальности, выбирая один из курортов краснодарского края. Внезапно на периферии зрения замигало сообщение о вызове неизвестного абонента. Детектив насторожился.

Кому это понадобилось шифроваться?

— Слушаю.

— Ты никогда не говоришь «да». Опасаешься, что кто-то снимет рукоины по голосу с твоего счета? — проскрипел в пленочном наушнике чей-то незнакомый и чрезвычайно неприятный голос.

— Кто это?

— Как банально. Я бы на твоем месте спросил «что вам надо?» Это хотя бы немного приблизило нас к финалу разговора.

— Мне некогда развлекать какого-то идиота, скучающего на пенсии, — Немов включил «соц. корректор». Если оптический полиграф работает только при визуализации собеседника, то СК помогает и при аудиоконтакте. Правда достоверность падает на шестьдесят процентов.

На фоне вечернего города на дисплее смарт-линзы побежали желтые строчки:

Соц. корректор: — Ярость 85%. Эффективность диалога 0,8%

— Глупо и безрассудно так хамить человеку, который в будущем способен оказать влияние на всю твою дальнейшую никчемную жизнь, — все так же вкрадчиво, не повышая голос, не смотря на показатели соц. корректора ответил незнакомец. Если он и испытывал ярость, то с самообладанием у него все было на высшем уровне.

Соц. корректор: 1. Подыграть, изобразить испуг и уважение — 28% успеха: «возможно я вас не так понял. Говорите.» 2. С усталой иронией. Оправдаться — 37% успеха: «Посмотрел бы я на вас после многочасовых переговоров с хамоватыми чиновниками. Это заразно.» 3. Грубо. Напористо — 62% или 15% успеха: «Если тебе есть что сказать, не тяни. Иначе я отключаюсь.»

— Если тебе есть что сказать, не тяни. Иначе я отключаюсь.

— Я смотрю, у нашего мальчика в голове зашевелились извилины, — голос звонящего превратился в такой громкий шепот с посвистыванием. Будто у человека от времени пришел в негодность искусственный участок трахеи, начавший где-то стравливать воздух при напряжении.

Соц. корректор: — Самодовольство 63%. Умиротворенность 74%

— Молодец. Теперь слушай. Я знаю кто ты. Я знаю, зачем ты. Я слежу за каждым твоим шагом. Ты можешь обмануть кого угодно, но не меня. Поэтому знай, тебе не удастся то, что ты задумал. До встречи, — незнакомец отключился.

Соц. корректор: — Ликование 88%. Удовлетворение 83%

Соц. корректор: Анализ личности собеседника. 1) Психологическое состояние — экзальтация. 2. Характер — неуравновешенный. 3. Психотип — астеник. Склонен к маниакальной депрессии.

Да у нас тут маньячелло! Отлично!

— Qwerty, пробьешь телефон?

— Уже. Ничего особенного, но тебе не поможет.

— Почему?

— Звонили из центра города с паленой симки, зарегистрированной на умершего человека.

— Понятно. Отбой.

Сизая дымка, подсвеченная сиреневыми отблесками рекламных проекций на стенах домов, заполняла впадины улиц, прогнувшихся под тяжестью потоков машин. Серебристые нити поездов подвесных железных дорог штопали этот смог, чтобы его не порвали в клочья грузовые дроны, спешащие доставить товар с оптовых складов в супермаркеты. Где-то на верху, над всем этим, наверное, было солнце, но сейчас улицы освещало что-то неземное, нездешнее, ядовито-оранжевое.

Немов припарковал машину и вышел к точке, где его квадрокоптер фиксировал того самого Трендафилова Демьяна Валерьевича. Клиент накануне договорился о встрече с очень странным типом, не попадающим ни в сферу его профессиональных интересов, ни в круг его знакомых. Клоун из цирка. Детектив почуял, что без делишек сопротивления здесь точно не обошлось. Если он и не из оппозиционеров, то либо информатор, либо…

Хотя какой из клоуна информатор? Разве что его наняли аниматором на праздник внучки мэра Москвы, а он возьми и сфотай внутреннее убранство дворца чиновника.

Немов улыбнулся и едва не столкнулся с белобрысым парнем в старой куртке с шевроном запрещенного телеканала. Тот отступал назад, держа в руках большую профессиональную камеру.

Только сейчас Андрей обратил внимание, что на улицах народу больше, чем обычно.

— Слушай, а что такое происходит-то? — спросил Немов у парня, пытаясь разглядеть Трендафилова на противоположной стороне переулка.

— Так протесты же, — удивленно пожал плечами запрещенный корреспондент. Только за свою куртку он мог загреметь на несколько недель в СИЗО и профилактического реформинга ему тоже не избежать, если попадется. Небось еще ни аккредитации, ни лицензии нет. Не понятно только, где все эти полицейские дроны?

— А по какому поводу?

— Ну ты даешь! — парень даже перестал снимать. Приняли закон об отмене даже муниципальных выборов. Теперь институт мундепов упраздняется.

— Кому же теперь идти жаловаться на глючные «умные остановки» или вырубку последних парков? — детектив наконец увидел Трендафилова, пробиравшегося в сторону Тверской сквозь начинающую уплотнятся толпу.

— Пиши на сайт «оленевода» чат-боту или в приемную партии жуликов и воров сходи, — засмеялся парень, — Ну челобитную государю еще отписать можешь на госуслугах.

Соседний переулок был наглухо перекрыт броневиками с водяными пушками, а в этом просто цепочкой стояли «космонавты», пытающиеся отсечь народ от площади. Перед ними толпился разношерстный люд, а из-за стекол кафе, располагавшегося неподалеку, на все на это не без интереса смотрели его посетители, не забывая при этом отхлебывать ароматного напитка из светящихся разными цветами чашек.

— Слюшай, ну ты же такой же, как и я, — горячился невысокий кавказец перед нацгвардейцем, сверкающим доспехами, — пасматри голова твой на мэсте. Что же ты защищаэшь эта тварь? Она твой мама деньги имел, твой сестра имел. Твой зарплата какой? Малчишь да? Малэнкий твой зарплата. Ты и я целий мэсяц карячимся за дэньги, как тот министр-шминистр рэсторан ходит, один обэд платит.

— Зря стараешься, — высокий худой парень в пальто, похожем на шинель, снимавший всю эту сцену на смартфон, кивнул в сторону бойца национальной императорской гвардии, чье лицо было и не рассмотреть сквозь тонированное забрало, — их там перед каждым митингом так пропагандой накачивают, что они и собственную маму, и сестру дубинкой огреют и не поморщатся. Их из периферии набирают, и двадцатка штук рукоинов — это раза в четыре больше зарплаты там у них. А мы для них тут вообще просто толпа московских бездельников. Не дави на сочувствие, не прокатит.

— Какой такой бездельник? — кавказец начал чуть ли не куртку на груди рвать, наскакивая на гвардейца, — я с утра мастерская до ночи работаль железка, масло… эй.

Немов просочился сквозь удивительно пассивных бойцов императорской гвардии, и поспешил за Демьяном. Клиент, тем временем, был уже на площади. Он остановился и начал озираться по сторонам.

Надо подойти поближе. Мини-дрон ничего не сможет услышать в этой толпе.

Немов отправил квадрокоптер обратно в машину и двинулся в сторону объекта наблюдения.

Народу собралось уже очень прилично. И это несмотря на регулярный реформинг.

Откуда они все помнят, что плохо живут? После профилактики все эти люди должны быть счастливыми и довольными жизнью. Ведь и в школах, и в ВУЗах, и на работе им ежедневно рассказывают, как хорошо жить в России.

Наконец над площадью появилось несколько полицейских дронов. К недовольным лицам потянулись светящиеся синие, еле заметные лучики. Если бы протестанты не прикрыли вытатуированные на шее ID, что — вообще-то уже само по себе нарушение закона, то каждого из них уже бы идентифицировали, и на учебу и работу автоматом пошли предписания, а все социальные сети нарушителей моментально были бы заблокированы, как и их банковские счета. А так система по охране конституционного строя будет выявлять нарушителей по чертам лиц и радужке глаз, если это позволят маски и очки.

Площадь гудела, как растревоженный улей. Помимо полицейских, летало еще несколько съемочных дронов с центральных каналов телевидения. Они конечно не вели прямой репортаж, а только записывали, чтобы корреспонденты потом могли нарезать нужную фактуру. И это правильно. Нечего возбуждать обывателей ударами дубинок по непокорным головам, а вот хулиганов и дебоширов потом надо показать, чтобы люди знали какие они протестанты.

— Россия будет свободной, — начали скандировать где-то справа.

— Долой царя, долой царя, — подхватили слева.

— Свободу политзаключенным! Алексея в президенты!

Перед носом у Андрея проплыл огромный баннер с надписью: «отпустите деда на пенсию, он уже по швам разъезжается!»

Кажется, будет весело.

Людское море волновалось, заполняло не только площадь, но и центральную улицу, проходящую через нее, и все окрестные переулки и даже проулки между домами. Какие-то пацаны, чтобы получше видеть, а возможно и заснять все происходящее, каким-то образом забрались на крышу соседнего дома. Из-за его скатной крыши неожиданно вылетел средних размеров дрон и начал рисовать в воздухе объемную фигуру опального лидера оппозиции, вот уже который год находящегося в розыске. Эта фигура, с минуту смущенно потопталась на месте, оглядывая собравшихся на площади, и, видимо решив, что народу достаточно, заговорила: — привет это снова я — тот самый «иной политик», имя которого вы не услышите ни в одном телевизоре. Я хочу начать сегодня с обсуждения черных очков и мусорных бачков. Да-да вы не ослышались. Черных очков и мусорных бачков. Посмотрите на наших дорогих во всех смыслах чиновников. Они все носят эти смарт-очки. Они, как и все старперы… а вы там не увидите ни одного молодого лица, потому, что теперь эти все посты в этой империи пожизненные и передаются по наследству. Они, как и все старперы не понимают, не хотят понимать и боятся всего нового и не любят смарт-линз. Они смотрят на своего императора, который изображает из себя после последней имплантации брутального мачо в этих очках. Они подражают ему. А совсем без очков они не могут. Куда-то надо прятать свои бесстыжие глаза, и без текста, который лихорадочно набирают на дисплее очков им их спичрайтеры, они тоже не могут. Только в текстах этих нет ответов, которые волнуют нас с вами. Там есть все, что угодно: про великую победу в куликовской битве, про лунный трактор, который когда-нибудь будет бороздить просторы Луны, про скрепы и духовность, но только не про вырубленные парки, вечную стройку у нас под ногами и не про вонючие мусорные бачки, в который продолжают сваливать мусор в кучу, когда в других нормальных странах этот мусор разделяют уже десятилетиями. И вот теперь они лишают нас права выбора людей, которые занимаются всеми этими проблемами. Последнего выбора, что у нас еще оставался. И я надеюсь, что однажды кто-то из них просто споткнется, заглядевшись в эти очки и полетит головой в вонючий мусорный бачок.

Толпа одобрительно загудела.

— Мы с тобой Алексей! Ты наш президент, — раздались одиночные выкрики.

— Мы здесь власть, мы здесь власть! — начала скандировать вся площадь.

«Счетчик белой ленты двести пятьдесят тысяч», — появилось у Немова в уголке глаза.

— Граждане, вы находитесь на незаконной акции. Требуем немедленно разойтись, — раздалось сверху с полицейского дрона, зависшего над памятником Пушкину.

Завыли сирены, по стенам запрыгали отблески полицейских мигалок. Где-то что-то бухнуло. Наверное, анархисты резвятся, бросают петарды и взрывпакеты.

Немов все еще двигался в сторону Трендафилова, но делать это было все труднее и труднее. Вот-вот и он его потеряет из виду, а квадрокоптер запускать нельзя, потому, что все гражданские дроны, с которых блоггеры снимали митинг, уже попадали под напором полицейских глушилок.

— Вот гады, — закричала рыжеволосая девушка, вцепившись Андрею в локоть — уже «буханки» свои подогнали.

— Что за «буханки»? — спросил Немов, не упуская из виду своего клиента.

— Да вон смотри туда, — рыжая махнула рукой, — с луны что ли свалился, не знаешь ничего?

Площадь почти уже по всему периметру окружали черные, приземистые, округлые, иссиня-блестящие автомобили, действительно по форме напоминающие буханку. Детектив с помощью зума на смарт-линзах приблизил их и ему тут же пришел ответ на поисковый запрос: — «беспилотный автозак модели ХМ-22».

Все это хорошо, но Демьяна уже и след простыл. Нужно выбираться с площади и поднимать в воздух свой дрон.

Интересно, как далеко распространяется зона действия глушилок?

Пока Немов крутил головой, толпа пришла в движение. «Это «буханки» начали рассекать ее на части.

Так вот зачем у них такие вытянутые, округлые и скользкие корпуса.

— Позор! Позор! — полетело над площадью. Андрею пришлось поработать локтями, чтобы продвинуться ближе к домам. Он уже почти был у цели, когда бок одной из проезжавших мимо «машин правосудия» раскрылся и вылетевшие оттуда нейлоновые сети загребли и Немова и еще с десяток человек вместе с ним. Борт грузовика снова сомкнулся, и наступила темнота.