Первый раз – не больно

Вячеслав Лим

В жизни каждого из нас наступает такая пора, когда нестерпимо хочется чем-то делиться. Яркими, незабываемыми моментами, невероятно грустными историями и накопленным за многие годы опытом. В этой книге есть все – много женщин, много историй и два закадычных друга. Есть любовь и ненависть, страсть и предательство. Но мой главный герой – это не только гениальный пикапер (англ. pick up) и неисправимый похититель женских сердец. Он еще и вдумчивый философ, неизлечимый романтик и настоящий друг.

27

Борис Валерьевич, а коротко, Боря, спал, обнимаемый своей супругой. Женатый уже больше пятнадцати лет на своей Маринке, маленькой, изящной, тридцатипятилетней блондинке, он обожал свою супругу, свою работу, и гордился своими двумя высшими образованиями. Как большинство женатых мужчин, он, конечно же, мечтал о ребенке. В свои сорок два года, он не был похож на обрюзгшего, лысеющего мужичка. Он был энергичным, кучерявым евреем-живчиком, жутким непоседой-авантюристом. Ежечасно, ежеминутно и, даже когда спал, он генерировал бизнес-идеи, строил бизнес-планы, носился с ними, высекая искры-деньги из всего, к чему бы он ни прикасался. Отнюдь, он не был этаким капиталистом, стремящимся завладеть всем золотом мира. Но, как он сам любил говорить, «он добывал стабильность», приближая тот день, когда наступит Эра спокойствия и благоденствия, день, когда на свет появится его наследник. Он обязательно появится. Но не ранее, чем солнце оповестит его о наступлении этой самой, Новой Эры. В общем и целом, по мнению того же Славы, это была какая-то жуткая муть или даже идиотическая глупость, но из-за уважения к другу, Слава старался не вмешиваться. Он прекрасно знал, как ревностно относился к любым своим идеям Борис. Да, и, в конце концов, это были его планы и его чертова еврейская жизнь.

Марина, будучи более взвешенной и прагматичной, не разделяла мнения Бори. Может быть, в силу своих женских особенностей, а может быть из-за осознания того, как скоротечна, бывает порой наша жизнь, но, в какой-то момент, она занялась подрывной деятельностью. В прямом смысле этого слова. Она, втайне от своего мужа, стремилась забеременеть, пытаясь это сделать как можно раньше. Но, по каким-то неведомым ей причинам, у нее ничего не получалось. Видимо, концептуальный настрой мужа был настолько мощным, настолько впитал в себя его негасимую энергию, что заменил собой, даже его сперматозоиды. Проникая в ее яйцеклетку, агрессивная бизнес-концепция подчиняла себе крохотную, беззащитную, бедную Маринину «малипуську», заставляя ее отказаться от оплодотворения. Других объяснений этому феномену, Марина не находила.

Так они и существовали. Боря, в вечном полете со своими идеями, и Марина — вечно сидящая на унитазе с тестом на беременность в руках.

Это была самая счастливая пара, которую знал Слава. Они были замечательными. Особенно, когда были вместе. Он даже завидовал их способности оставаться нежными и внимательными друг к другу на протяжении стольких лет. Даже во время непродолжительных ссор и семейного разлада, они были предельно вежливыми и обходительными друг с другом. Да, собственно, они никогда и не ссорились. Слава не помнил ни одного подобного случая. «Как такое возможно?» — спросите вы. «А, никак», — отвечу я вам. Это и была, та самая загадка их долбанной семьи, которая делала их какими-то особенными и, от того, еще больше интересными. Слава даже хотел сделать этих двух милых гоблинов героями своей будущей книги. Правда, пока, его руки не доходили, даже до ее заголовка.

Они лежали «стульчиком». Боря грел свою спину, прижимаясь к теплому и мягкому животику Марины. Он обожал эту позу. Так, он ощущал на себе какую-то особенную заботу со стороны жены, чувствовал защищенность и спокойствие. Он этого никогда никому не говорил. Тем более своей жене. Но, изо дня в день, засыпая и просыпаясь, он чувствовал себя крохотным, счастливым эмбрионом, находящимся в утробе матери.

Через минуту их разбудил будильник. Боря поежился и, с улыбкой на лице, ощутил спиной Маринкину грудь. Она почувствовала его настроение и крепче прижала к себе, поцеловав в шею. Боря повернулся, распахнул одеяло и, словно выпрыгнувший черт из табакерки, оказался сидящим верхом на ее бедрах.

— Доброе утро, котенок, — радостно замяукал Боря и пощекотал Маринину грудь своим еврейским носом.

— С чего это я вдруг стала котенком? — отталкивая его, удивленно спросила Марина.

Подчинившись, Боря приподнялся на вытянутых руках Марины и, сгребая ее аппетитные выпуклости, продолжал дурачиться:

— Нет, ну конечно, ну какой же ты котенок? Ты… — он на мгновение задумался, — …ты кошка-мама. Моя большегрудая львица.

— Что-то ты распоясался с утра, лев, — подозрительно посмотрев на мужа, ответила Марина. — И думать забудь. Спрячь свой стручок и не пытайся им меня соблазнить. Я на работу опаздываю.

— И что же мне с ним делать? — ответил Боря, опустив глаза к своему «стручку».

— Я не знаю, что тебе с ним делать, но в меня им тыкать не нужно, — рассмеялась она, — даже те две секунды, что будет продолжаться эта сумасшедшая оргия, могут оставить тебя без завтрака. Так что давай-ка ты встанешь с меня и позволишь мне пойти в ванную. А ты пока поговоришь со своим приятелем, извинишься за меня и все такое.

Боря наклонился и попытался поцеловать Маринины соски, но она ловко вывернулась из-под него и, вскочив с кровати, побежала в ванную, схватив по пути халат, лежавший в кресле.

— А как же я? — разочарованно крикнул ей вслед Боря, опустив руки-плети.

— Вечером ты был просто бесподобным Бэтменом-любовником! — успела ответить Марина, прежде чем за ней закрылась дверь ванной комнаты.

— Суперменом… — простонал Борис.

Слегка обескураженный тем, что его внутренний эмоциональный подъем не нашел выхода, Боря с нескрываемым раздражением натянул на себя лежавшие у кровати трусы и отправился на кухню. Он собирался пошарить в холодильнике в поисках какой-нибудь еды, дабы куском ароматной колбасы заглушить свой сексуальный голод. Он нажал на кнопку запуска кофемолки и набрал в чайник воду из-под крана. Резко перехотев кофе, он выключил кофемолку и, включив электрический чайник, принялся нарезать колбасу.

— Хватит хозяйничать на кухне! — громко попросила Марина, выйдя из душа.

— Я же могу умереть, — так же громко произнес Борис и, осознавая, что у него могут отобрать еще и колбасу, засунул в рот сразу два больших куска.

Марина оттеснила его от разделочного стола, и он покорно сел за обеденный стол, дожевывая свои трофеи.

— Какие у тебя планы на сегодня? — спросила она, доставая из холодильника продукты, необходимые для приготовления завтрака.

— Попытаюсь встретиться с акулами из «Эйч Ди Арт». Нужно подстраховаться на тот случай, если Майя не возьмет наш проект, — вдыхая аромат жаренного бекона, через некоторое время ответил Борис, — Она вчера как-то странно себя вела. Ее поэтому и называют Горгоной. Ей может взбрести в голову все что угодно. Сегодня она скажет «да», а завтра может послать все к черту. И, тогда, «пиши — пропало». Единственный мой козырь в рукаве, это Слава. Но ты же его знаешь. У него Маша. Заартачится Слава, и Майя нас вышвырнет, как щенков. Еще и втопчет нас задницами в асфальт, своим острым, чертовым каблуком.

— Боря, — укоризненно произнесла Марина, отвлекаясь от разделочной доски, — ну не скотина ли ты? Ты прости, но это выглядит именно так, — вернувшись к куску сыра, продолжала Марина, — ему жениться надо, а ты его бросаешь под эту вашу Майю, действуя как типичный хренов сутенер. Поверь, все будет именно так, как ты сейчас представил. Я даже буду рада, если ее каблук окажется в вашей с ним заднице. И особенно, — она демонстративно потрясла ножом в воздухе, — в твоей — мерзкой еврейской заднице, Боря. По крайней мере, это приведет к тому, что Слава спокойно женится на своей Маше. А ты, хоть на какое-то время, успокоишься и займешься тем, что будешь лезть не в чьи-то судьбы, а займешься, наконец, нашими.

— Я только этим и занимаюсь. С утра до вечера, Марин… — оправдывался Борис.

— Я знаю, — перервала его размышления Марина, — поэтому и прошу тебя делать это немножечко тоньше, — она поставила перед ним тарелку с завтраком и поцеловала в нос, — то же самое, но без ломания чужих жизней и без трупов на чердаке.

— Во-о-от! — заключил Боря, пальцем указав в потолок, — Именно поэтому я и пытаюсь оттащить Славу от Медузы и заключить сделку с «Эйч Ди Арт».

— Боря, — рассмеялась Марина, — ну, кому ты тут лапшу на уши вешаешь? Сначала, ты его по уши окунаешь в это свое дерьмо, а потом, типа спасаешь?! Ты сам-то веришь в то, что говоришь?

— Это была ошибка, — ничуть не краснея, врал Боря, — Великие, тоже ошибались.

— Ладно, великий, — она нежно поцеловала его в жующую небритую щеку, — я побежала одеваться, а ты давай заканчивай свой завтрак и беги, разгребай свое великое говнецо. Загубишь мне Славу, я тоже уйду. К кому-нибудь попроще. Не к такому великому.

— Ты способна на убийство? — возмутился Боря.

— О, да! И еще на какое! — зловеще произнесла Маринка и выбежала из кухни.

Она работала учительницей начальных классов и в отличие от мужа, ее рабочий день начинался гораздо раньше. Так что, у Бориса, была еще уйма времени, чтобы привести себя в порядок и только потом отправиться на работу. Он неспешно продолжал завтракать, ожидая своей очереди на попадание ванную комнату. Минут через десять, Марина уже шуршала в коридоре, забрасывая в свою сумочку косметичку, ключи от машины, какие-то салфетки, мобильный телефон и прочую, необходимую ей дребедень. Боря к тому времени позавтракал и мечтательно гипнотизировал чашку с горячим чаем. Услышав возню в прихожей, он выполз из-за стола и, лениво почесывая спину, вышел из кухни, чтобы проводить жену. Марина спешно поцеловала его в щеку, и он закрыл за ней входную дверь.

— Постарайся сохранить себе жизнь, — бросила она ему напоследок и улыбнулась, — я твоей смерти не переживу.