Рой

Вячеслав Кумин, 2018

В точке Лагранжа между Землей и Солнцем зафиксирована гравитационная аномалия. Чтобы понять, что это такое, и по возможности заполучить это нечто в свои руки, Россия посылает космонавта Владислава Роева, так как автоматические станции оказались не способны провести разведку. В момент, когда космоплан «Молния», на котором летел Роев, вошел в район гравитационной аномалии, та сработала и захватила его в зону своего действия. Все попытки космонавта вырваться из гравитационного захвата ни к чему не привели. Лишь за несколько мгновений до потери сознания Владислав увидел, что аномалия – это не природное явление, а дело рук внеземной цивилизации. Очнулся Роев уже не в Солнечной системе…

10

Вход в подземелье закрывали раздвижные ворота где-то пять на три метра, даже на вид толстые и мощные. А прямо напротив ворот стоял натуральный дот на две амбразуры. Из одной амбразуры выглядывал сдвоенный ствол: понятно, что один служил огнеметом, а второй являлся кислотометом. Из второй амбразуры торчал роторный шестиствольный крупнокалиберный пулемет.

Меры предосторожности на тот случай, если при открытии из подземелий базы рванет вся ее агрессивная живность.

— И часто им приходится работать? — поинтересовался Владислав.

— При мне — ни разу, — ответил Эрген. — Может, на начальных этапах, когда только-только проникали в бункер, было актуально, а сейчас это уже не требуется.

— Открывай! — крикнул в сторону дота сопровождающий сталкеров.

Тяжелые ворота медленно раздвинулись, ровно настолько, чтобы в образовавшуюся щель могли пройти люди, и, как только они проникли внутрь, створки тут же начали сходиться.

Оказалось, что пропускная система устроена умнее и за внешними толстыми воротами обнаружилась еще одна аналогичная преграда, образовывающая «предбанник».

Вторые ворота требовалось открывать уже вручную самим сталкерам. Они тоже были сдвижными и открывались оттягиванием в сторону длинного рычага.

А вот за вторыми воротами начинался забетонированный арочный коридор, в котором легко могли разъехаться пара машин, освещаемый фосфоресцирующими панелями, дававшими голубовато-зеленоватый свет. Точнее, это оказались емкости из прозрачного материала, а в них плавали светящиеся микроорганизмы.

— Неплохо придумано… — оценил Роев техническое, хотя, скорее, биологическое решение по освещению подземелья, в условиях, когда пользоваться электричеством проблематично, ибо хоть до бункера, где вырубалась электроника, было далеко, но работа РЭБ добивала и досюда.

Света панели давали немного, но его вполне хватало, чтобы отчетливо разбирать дорогу. Более того, создавалось впечатление, что панели начинали светить ярче при приближении к ним людей. Впрочем, Роев не удивился, если бы это было так, ведь даже на земле некоторые микроорганизмы начинали светиться сильнее, если их потревожить.

— Побежали!

И сталкеры побежали трусцой, толкая тачки с грузом. Благо коридор шел с небольшим отрицательным уклоном и тяжесть после набора скорости не ощущалась.

— А чего, собственно, бежим? — через минуту спросил Роев.

Не то чтобы он быстро устал, все-таки физическая форма у космонавтов на уровне спортсменов-профессионалов, и атрофии мышц из-за длительного космического полета не наступило благодаря серьезным и регулярным тренировкам, да еще стимулятор действовал, но эта торопливость ему была не совсем понятна.

— Таково требование наших хозяев, чтобы мы двигались по «зеленой зоне» на максимальной скорости и продвигались по «желтой зоне» тоже не особо задерживаясь. Тем более что идти до «красной зоны» не близко, и затратим мы при неспешной прогулке часов десять минимум.

— Ничего себе, — слегка обалдел Владислав от расстояния в пересчете на пять километров в час «неспешной прогулки». — Да как они узнают, особенно последнее?! Неужели осведомители есть?

— Все проще, — усмехнулся Эрген. — Мы сами на себя стучим. Возьмут любого из нас, вколют сыворотку правды, и мы расскажем, двигались ли с максимально возможной скоростью или же сачковали, оттягивая время.

— Ясно. И какое наказание?

— Вечер кошмаров. Выясняют под сывороткой все твои страхи, потом колют тебе специальный препарат, провоцирующий галлюцинации, сажают под колпак, и тот как-то генерирует все то, чего ты больше всего боишься. Некоторые сходили с ума.

— Вот черт… — Роева аж передернуло всего от отвращения. Он, если честно сказать, до ужаса боялся змей, и ему хватило лишь на мгновение представить, что находится в яме с этими шипящими пресмыкающимися, как захотелось немедленно прибавить скорости.

Желание поделиться своей задумкой по поводу изготовления ключа-дубликата с Эргеном, дабы он помог с материалом для ключа и инструментом, у Роева также пропало.

«Может ведь под сывороткой правды и сболтнуть, — подумал он озабоченно. — А хуже всего то, что я сам на себя могу легко стукануть. Только в том и спасение, что человек под сывороткой правды теряет силу воли, где-то даже тупеет и отвечает только на четко поставленные вопросы. Остается лишь надеяться, что вопросами побегов хозяева давно не интересуются. Понятно, что все рабы хотят получить свободу, но не выяснять же каждый раз, что нового придумал тот или иной раб?»

Владислав поморщился из-за того, что если действовать в одиночку, то создание дубликата изрядно затянется. Рисковать же в таком деле не хотелось.

«Все равно надолго задерживаться нельзя, — подумал он озабоченно. — Надо подготовиться и уходить в рывок».

На бег с остановкой у первого препятствия — новой двери — пришлось затратить примерно час.

«Это примерно пятнадцать километров», — оценил Роев расстояние.

— За этой дверью начинается непосредственно бункер, сейчас будет так называемая «желтая зона» — очищенные от живности и растительности сектора. Но клювом щелкать все равно не стоит. Мало ли какая пакость пробралась и свила гнездо? Такое иногда случается. Особенно всякая плесень быстро разрастается, некоторые виды… точнее, практически все так или иначе опасны. Впрочем, ты об этом уже в курсе.

Роев кивнул. В методичке довольно много было посвящено именно плесени. Некоторые виды были настолько агрессивны, что за несколько недель могли разъесть стальной клинок, создавалось впечатление, что тот побывал в кислоте, а через несколько месяцев от него и вовсе ничего не оставалось…

Так что оставалось лишь удивляться тому, что в бункере за много тысячелетий уцелели двери, отсекающие один сектор от другого. Да, их довольно сильно «поело», где-то почти насквозь, но они все еще исправно исполняли свои обязанности, отделяя один сектор от другого, и не их вина, что сектора все же оказались «заражены», просто «зараза» пробралась другими путями. Не иначе был использован какой-то особо стойкий и даже ядовитый для плесени сплав.

Скрипнула дверь, и пулеметчик с огнеметчиком нацелили свое оружие в проем, но стрелять не пришлось.

— Норма… — глухо пробормотал кто-то из них.

Когда вошли непосредственно на территорию бункера, Роева вдруг начало ощутимо потряхивать. Такое с ним было во время первых боевых вылетов во время второй чеченской. Все-таки время от времени самолеты сбивали, не так часто, как вертушки, но случалось. У боевиков имелся внушительный арсенал из «стрел» и «игл», даже, говорят, «стингеры» были — типа американская гуманитарная помощь. Опять же никто не застрахован от серьезной поломки… Но на войне Владиславу повезло, даже ни разу не пеленговали, а из артзениток если и стреляли, то он об этом был не в курсе, так как ни одной пробоины в его «граче» не было.

Эрген заметил его мандражное состояние, но ничего не сказал.

— Заходим…

Первыми внутрь юркнули краснокожие аборигены, двигавшиеся налегке без тачек. А то мало ли, вдруг какой сектор заполнили твари, пробравшись из глубин бункера по какому-нибудь не выявленному и не перекрытому дублирующему техническому лазу или вентиляции. Такое, как Роев уже знал, тоже случалось, и не раз.

А следом в так называемую «желтую зону» вошли остальные и закрыли дверь.

Владислав оказался в коридоре так называемого блока — изолированной группы лабораторных помещений в пять этажей. Каждый этаж делился на пять коридоров, с одним поперечным коридором в центре. Этажи соединялись двумя сквозными лестничными пролетами с лифтами. Один находился в центре блока, а второй у выхода из блока.

Коридор проникновения в бункер вышел на третьем этаже блока, прямо напротив «предбанника», ведущего из блока в центральный ствол с лестничными пролетами, уходящий на несколько километров в глубь горной породы.

Владислав, когда проходили по коридору блока, поинтересовался, кивнув на закрытые двери:

— А в помещениях, куда ведут эти двери, чисто, или…

— Каждый раз проверять ни у кого желания как-то не возникает, — ответил командир. — Теоретически чисто, ведь весь этот блок был зачищен еще в самом начале, как от живности, так и от артефактов. Главное, что не лезет оттуда ничего, и ладно.

— Понятно…

Прошли предбанник, вновь закрывая за собой двери.

Лестницы здесь были оригинальными. То есть по внутреннему радиусу шли обычные ступеньки, а по внешнему широкий ровный пандус, видимо для ездящей колесной и гусеничной техники. Вот по этому пандусу сталкеры и стали спускаться и тоже бегом. Тут уже пришлось притормаживать, так как спуск был все же излишне крутым, но проблем это не представляло, так как на тачках имелись ручные тормозы сродни тем, что ставятся на рули велосипедов и мотоциклов.

Один пролет сменялся другим, этаж оставался за этажом, сектор за сектором. Ничего опасного тут не было, все давно хорошо зачистили огнем и кислотой, о чем свидетельствовали черные нагары. Но при этом все двери, ведущие в другие блоки, были наглухо закрыты.

Где-то на полпути встретились с несколькими сотнями поднимающихся, до предела уставших чистильщиков — рабов, занимавшихся полной зачисткой помещения от всей органики.

Если сталкеры выбивали большую часть агрессивных и опасных тварей, то чистильщики добивали оставшуюся мелочь и очищали сектора от трупов монстров, растительности и «почвы». Делали это они с помощью специального растворителя, который действовал медленно, из-за чего его нельзя было использовать в качестве основного оружия, но зато верно. Растворитель превращал всю органику практически в угольную труху, и потом уже эту труху собирали и забрасывали в ближайший блок, который также приходилось зачищать сталкерам, в первую очередь в поисках артефактов и новых видов флоры с фауной.

— А планировка бункера хоть известна? Точнее, мы знаем, куда точно нужно идти?

— Нет. Как я понял, каждая база Древних строилась по индивидуальному проекту. Известна лишь примерная архитектура данного сооружения. Представь себе дерево: ствол и отходящие от него ветви. Этот блок, который мы прошли, — ветка. Лестница, по которой спускаемся, — основной ствол. Какова его протяженность и сколько он имеет уровней-веток, неизвестно. Наша задача спуститься как можно глубже и достичь «корней», не отвлекаясь на «ветви». Иначе можно потратить десятилетия на их зачистку. Так вот, где-то там, в «корнях», как считают наши хозяева, и должен находиться пункт управления, стоит его вырубить — и все, эту базу с помощью дронов зачистят в считаные месяцы. Хотя время от времени хозяева посылают нас в эти блоки для того, чтобы набрать артефактов или поискать новые виды тварей с растениями, как в прошлый раз, например…

За разговором отряд преодолел очередной сектор.

Снова открытие дверей с самыми высокими мерами предосторожностями. К счастью, и на этот раз ничего опасного не произошло.

И снова краснокожая парочка умчалась вперед, точнее вниз. Начали спуск остальные члены отряда.

— Каждый уровень состоит из пяти этажей, — продолжил ликбез Эрген. — По крайней мере мы пока ни больше, ни меньше не встречали. Уровни разделены между собой примерно пятьюдесятью метрами пустой породы.

— Я смотрю, Древние вообще любили цифру «пять». А сколько веток-блоков на уровне?

— Пять. Тут ты верно заметил, на пятерке они просто помешаны… Имеется и пять лестниц, как и лифтов, — похлопал Эрген по стенке, за которой находилась лифтовая шахта.

В целом Роеву архитектура данной базы Древних была ясна.

На спуск отряд затратил остаток дня. Причем сталкеры спускались не только по «своей» лестнице, а время от времени переходили из одного сектора в другой.

— Почему так? — поинтересовался он.

— В свое время пробиться дальше не смогли. Слишком там сопротивление жесткое было, либо двери из блоков не обеспечивали герметичности и из глубин бункера сплошным потоком ломились твари, либо стенка лифтовой шахты повреждена и оттуда также лезла всякая дрянь. Так что легче пойти в обход.

— Ясно…

Уровни, кстати, тоже отсекались дверями, и приходилось тратить время, чтобы открыть их и закрыть за собой. Всего отряд спустился на двенадцать уровней. Владислав, когда это понял, несколько нервно хихикнул, ведь ему предстояло штурмовать тринадцатый.

А вообще, масштаб базы его впечатлял. Ведь они уже спустились примерно на километр, а сколько еще надо пройти до этих самых «корней»?! Хотя могло статься, что этот тринадцатый уровень последний и дальше будут «корни» базы.

«Но это вряд ли, если учитывать любовь древних к цифре пять, — подумал Роев. — Как бы ни все пятьдесят уровней будет…»

Бойцы стали располагаться на ночлег.

— Больше всего я боюсь, что там внизу все затоплено… — признался Эрген.

Даже Роева, еще не встречавшегося с местными тварями, всего передернуло. Хватило описаний и фотографий, чтобы понять, что в воде могут обитать совсем уж кошмарные существа. Фантазией Владислав природой обделен не был.

«И ведь нас все равно пошлют туда, под воду», — понял он.

— Будем надеяться, что это не так.

Командир только кивнул.