Сны командора

Вячеслав Васильевич Нескоромных, 2020

Эта книга о истории Русской Америки и жизни Николая Резанова – российского чиновника, которому довелось встретить столь необыкновенную любовь на берегу Калифорнии… Что это за необыкновенная любовь, которая так поразила нас? Кто он был – камергер императора Александра I Николай Петрович Резанов? Был ли он благородным человеком или просто авантюристом, для которого деловой расчет заменяет чувства, а личные амбиции выше долга и чести? Какова его скандальная роль в кругосветном плавании российских моряков и провальном посольстве в Японию? Каков вклад в развитие Русской Америки, отношений с Японией? Чего он добился в отстаивании интересов России на восточных рубежах Империи? Как Николай Резанов оказался в Калифорнии, почему его называют графом и Командором, и почему в настоящее время ему взялись ставить памятники?

1. Пресидио Сан-Франциско

1807 год, февраль

…На самом краю скалистого берега, у небольшой крепости Сан-Франциско, возвышаясь над морем, стояла девушка. Юная и тонкая, с длинными черными локонами, развивающимися на ветру, тонкими чертами лица, в алом теплом палантине и черном платье свободного кроя, которое трепетало под порывами ветра, облегало стройный стан и ноги…

Она молилась, сложив у груди тонкие руки и сцепив пальцы.

Ее молитвы неслись над водами Тихого океана на запад, вслед человеку, уплывшему более полугода назад.

Этот человек перевернул ее жизнь, наметил иное будущее, с ним она стала женщиной.

Он показал ей иные перспективы в далекой снежной стране с красивым названием Россия. В этом имени — Россия — ей слышалось величие бескрайней державы, сияние рассвета и одновременно мягкого заката, ибо, когда солнце восходит на западных рубежах России, на востоке оно уже в закате.

А еще он говорил о Санкт-Петербурге, сверкающих снегах, замерзающих реках и прудах, об ослепительных залах дворцов, блестящих шумных балах и маскарадах, о санках, летящих по снежной дороге в вихре ледяной крупы, запряженных тройкой лошадей, дорожных бубенцах, силе, лихости местных мужчин, светлой красоте русских женщин.

Николай во время прогулок увлеченно рассказывал о жизни в России под колокольный звон, о летящих в небе ярких сверкающих куполах в форме луковицы, на которых никогда не задерживается снег, о купании в проруби в крещенские морозы, Пасхе и таких забавных куличах, о снежной бабе с носом из морковки. Николай забавно рассказывал о торжестве Масленицы и взятии штурмом снежного города, кулачных боях, о невероятно горячих, обжигающих пальцы на холоде блинах и проводах зимы, о шубах до пола, в которых зимней стужей жарко, как на печи, о величии Российского Императора, с которым он не только знаком, но и вполне дружен.

А далее в его рассказах простиралась Европа с ее бесчисленными городами и королевскими приемами…

И где-то там, у другого моря, была Испания — страна, которую покинул её отец и многие ныне живущие здесь, на новом континенте, в этом благословенном месте, где тепло и удобно… но так порой скучно, однообразно и мало надежд на какое-либо яркое событие и иную перспективу. А когда ты так молода и полна сил и надеж, жаждешь новых впечатлений, то манит все, что спрятано за морем и горизонтом, хочется жить ярко и свободно, отбросив ограничения патриархального уклада.

Этот неизведанный, сложный и огромный мир воспринимался теперь как в младые совсем годы бабушкин сундук, в котором так мало по-настоящему нужных ребенку, но столько увлекательных вещиц.

И теперь в этот февральский день, как и в любой иной ранее, она пришла на эту величественную скалу, чтобы с попутным ветром отправить ему, такому взрослому и серьезному человеку, свой привет, свою надежду на то, что все свершится, как было задумано и решено между ними. И чтобы он, такой необыкновенный, решительный и сильный, благополучно миновав неисчислимые пространства и сроки, снова был здесь, рядом с ней.

— Кончита! — раздалось рядом, и на тропе возникла фигура женщины, в которой угадывалась служанка.

— Матушка послала за тобой. Пойдем, милая, тебя ждут, — продолжила женщина и, приобняв девушку за хрупкие плечи, увлекла за собой.