Циян. Сказки тени

Войцех Сомору, 2023

Когда твой отец – придворный шэнми, единственный не сожжённый в Империи маг, жизнь должна казаться прекрасной. Сам Император благоволит к вашей семье, выбирай любую дорогу, Цинь Кан. Только не забудь, что ты – сын проклятого. Никто не пожмёт тебе руку, никто не подставит плечо, а в подвале вашего дома – толчёные кости и Тень, что ждёт плату за украденные силы. И у тебя нет против неё оружия.

5. Огненное небо

«Дорогой отец, я молю Небо о твоём здравии! Прости за столь неожиданное письмо, но я должен поделиться с тобой историей моего первого похода. Я познакомился с братьями Чжан: истинные сыны юга, они обладают потрясающей глупостью и непосредственностью, как и их дядя, перехватывающий записи торговцев. Только представь себе: они чуть не проворонили сообщение о том, что Чанкин поставляет огненные кристаллы Канрё, но Дэлун, хвала остаткам разума в его голове, донёс эти сведения генералу. Тем не менее я уверен, что наступление начнётся в ближайшие дни, но не могу себе представить, каким образом мы будем форсировать реку под залпы огня с неба. Как ты понимаешь, моё звание не позволяет задать этот вопрос генералу Вану, и мне очень нужен твой совет.

Пока ещё живой и надеющийся вскоре тебя увидеть, твой сын».

— Ваше Величество, при всём моём уважении к генералу Вану, это безумие.

Аманю казалось, что письмо сына горит в кармане, и ему стоило чудовищных усилий соблюдать придворные правила. В то время как они с Императором прогуливались в тени клёнов по дворцовому парку, Кана могло уже не быть в живых. Он не беспокоился за сына в обычном бою — несмотря на показное пренебрежение, отец зорко следил за ходом учёбы и не раз беседовал с учителями. Кан даже не подозревал, как часто его заставляли прыгать выше головы только потому, что об этом просил Амань с вежливой улыбкой и живой тенью, от которой хотелось сбежать любому нормальному человеку. Его сын, его дочь, его семья должны выжить — это он знал точно, даже если упрямые подростки собираются рисковать головой.

Но Амань был уверен в сыне. Конечно, он видел для него совсем другую карьеру, но вместе с тем понимал: он сам растил Кана так, чтобы тот принимал решения своим умом. Теперь же приходилось пожинать плоды собственного воспитания. Однако он не мог предвидеть вмешательства Чанкина — от одной мысли об огненных кристаллах перед глазами меркло — а амбиции генерала Вана не щадили никого на своём пути. Амань слишком хорошо знал эту военную семью, чтобы быть уверенным — наступление на Канрё не отложат, скорее Ван утопит всё войско в водах реки Хунха, пытаясь принести победу. Невыносимая глупость.

— И что же ты предлагаешь, Цинь Амань? — Император остановился, повернув к нему голову.

Забавно. Все так боялись Аманя, но единственный, кого он мог назвать своим другом, стоял сейчас перед ним и видел скрытый за вечной маской страх за сына. Сына, с которым он не может общаться столько, сколько хочет, иначе проклятье сведёт его с ума. Которого сам отправил на войну, и они оба знали, что это только начало. Император наверняка знал, что Амань, принёсший ему сокрушительные победы в прошлом, уничтожавший армии, танцующий среди дворцовых интриг с ухмылкой, точно лжебоги Калирама, не был на самом деле готов к тому, чтобы получать такие вести.

— Выиграем эту простую войну. Отправьте меня в Канрё, ваше величество, и мы принесём вам победу в ближайшие сроки.

— Хочешь спасти его голову… — Император вздохнул, срывая листок клёна. — Ты ошибся, когда допустил его до оружия. Собираешься прикрывать сына в каждой войне до смерти?

— Дело не в этом. — Амань нахмурился.

— В этом. — Император смял лист. — Я не хочу думать о том, что ты будешь рваться в каждое сражение за своим сыном. Это не пойдёт на пользу ни тебе, ни ему. Впрочем… Сейчас отправляйся. Царство Канрё нужно Империи, но после я не хочу слышать о подобном. Может, стоит перевести его в Императорский гарнизон?

— Мальчишка хочет воевать, ваше величество, это великая честь. Но он будет искать себе приключения даже во дворце, охраняя карпов в озере.

— Он точно твой сын? Что ж… Есть Север. Там на границе проблемы с твоим старым знакомым.

— Лин? Если не пытаться захватить его родину, самая большая проблема этого шэнми — страстное желание хоронить каждого своего человека со скорбью и почестями.

— Вот и прекрасно. Ребёнка он не убьёт, а твой сын поживёт в достаточной строгости, чтобы задуматься о рациональном выборе и больше не быть причиной наших бесед.

— Благодарю, ваше величество.

— Вытащи оттуда войско и возвращайся. — Император покачал головой. — В первый и последний раз, Амань. А про Вана мы поговорим после.

* * *

Пятый день подряд солдаты рыли траншеи у берега реки Хунха. Кан мрачно следил за тем, как шла работа, думая об объявленной Дэлуну благодарности за предупреждение. Слава Небу, это помогло задержать наступление. Он не гнался за рангами (по крайней мере, пока), и уж точно не под зорким оком дядюшки Бая — генерал Ван из смекалки сына шэнми быстро бы построил целую цепочку слухов и заронил бы у императорской семьи мысли об изменнике, который не просто так догадался о хитрости Канрё. Или, если Кан ошибся бы, сочинил бы историю ещё хуже… Бездна с ним. Ему нужно быть осторожным, и эти братья Чжан как никогда оказались к месту. Кан покосился на шатёр новых знакомых и фыркнул. Если это был хитрый план, чтобы втереться к нему в доверие, то сложно было бы не признать его гениальности, но, судя по всему, всё в порядке. Возможно, они будут ещё полезны.

Утро выдалось ужасно холодным: туман застелил их лагерь серым покрывалом, заставляя ёжиться в отсыревшей одежде. Ткань шатра Чжанов зашуршала, и наружу выбрался взъерошенный Дэлун. Заметив Кана, он бросил ему флягу и кивнул на траншеи.

— Доволен?

— Нет. — Кан сделал глоток, даже не возмущаясь по поводу утренней порции байцзю, и бросил флягу обратно. В таком холоде хотя бы поможет согреться. — Плохое утро. Я надеялся, что тумана не будет ещё пару дней.

— Но в тумане проще наступать.

— И могилы красивее выглядят. — Кан поморщился. — Я думал, отец успеет прислать весть об отмене наступления.

— Что ж… Зато у нас есть траншеи. И всё благодаря тебе.

Кан отвесил Дэлуну подзатыльник так быстро, что тот даже не успел увернуться.

— Благодаря тебе! Забудь, что было тем вечером. Вспомнишь — я точно тебя прокляну.

— Ты же не умеешь!

— Уверен?

— Да. — Дэлун рассмеялся. — Мог бы — уже превратил бы нас в трёх лягушек. Ладно тебе, Кан, всё будет хорошо. Может, и не будет сегодня…

В этот момент лагерь вздрогнул от гула рога, созывающего всех к берегу.

— Оставь надежду, Чжан. Пойдём. — Кан направился к своему шатру за оружием. — Да пребудет с нами Небо.

* * *

Несмотря на то что ни Кан, ни его отец не считали решения генерала Вана рациональными, он был далеко не дураком. Вся история с нападением на Канрё появилась не просто из прихоти одного из членов императорской семьи — гораздо важнее эта военная кампания была лично для клана Ван. Последние военные походы Империи отгремели семь лет назад, принеся сокрушительную победу и новые земли для Императора, но не благодаря военным кланам. Как ни противно было признавать Вану, но успех принёс шэнми со своими проклятыми демонами и змеиной хитростью.

Теперь Император смотрел на военные кланы как на пушечное мясо, ведь он обладал чудовищным оружием в лице проклятого, который ещё имел наглость вмешиваться в политику во дворце, и с каждым годом клан Ван всё больше терял влияние из-за этого шэнми. Именно поэтому генерал разработал план, который позволил бы вернуть милость императорской семьи и поставить Циня на место. В то время пока сам генерал думал об этом, его двоюродный брат месяцами убеждал племянника Императора, как нужно Канрё императорской семье. И когда тот окончательно загорелся желанием получить новые земли, Ван с благодарностью принял на себя обязательство принести Империи победу. К тому же как нельзя кстати щенок шэнми оказывался в его подчинении.

Когда войско выступило из столицы к реке Хунха, Ван послал весть к гарнизону у озера Бакбо. Два десятка торговых и пять военных кораблей ждали сигнала, чтобы спуститься по реке к лагерю. Когда же должен был настать день атаки, Ван не собирался бросать людей в воду под стрелы — он хотел создать величайший рукотворный мост для целой армии, чтобы его войско смогло перейти на другой берег по кораблям, выстроившимся в ряд от одного берега к другому. Это должна была быть победа, которую занесут в летописи как историю о военной тактике, к которой не были готовы ни Канрё, ни Империя. А щенок… Цинь очень расстроится, когда тот получит стрелу в шею, брошенный на передовую. Видит Небо, шэнми слишком привязан к своим детям.

План был прекрасным, и даже новость о возможном огне с той стороны не останавливала Вана. Во-первых, подтверждений этой опасности почти не было, а во-вторых, он не зря стягивал речной флот к Хунха и был уверен в том, что реку они форсируют. А дальше… Канрё никогда не славилось своими войсками. Всё, что у них было, — смекалка и дипломатия, но выкупить себе свободу они уже не смогут. Тем не менее Ван прислушался к Дэлуну и приказал рыть траншеи, а ещё — выяснить, почему это Чжаны стали такими умными и внимательными. Когда же ему донесли о том, что южные детишки проводят дни в компании сынка шэнми, Ван сначала не поверил. За мальчишкой он следил и не без удовольствия получал рапорты о том, что тот не более чем белая ворона, которую случайно подрезать будет сплошным удовольствием и логичным концом для всех. Подумав об этом, Ван приказал разделить эту компанию по разным флангам кавалерии, оставив в поле зрения Кана самого младшего, и отправить на передовую всех четырёх. Щенки растут, и его племяннику не нужен сын шэнми с друзьями из семейства Чжан. Если же они погибнут все, то выразить соболезнования отцу и оставшимся братьям в связи с тем, что их дети погибли из-за глупости Циня, будет очень просто. Одной проблемой меньше. И Ван как никто другой ждал, когда гул рога огласит берег. Это будет прекрасная победа…

* * *

— Почему нас разделили, не знаешь? — Вэй гладил лошадь, нервно сжимая гуань дао и оглядывая собравшееся войско.

— Догадываюсь, но надеюсь, что ошибаюсь. — Кан поморщился, рассматривая реку. — Вот чего вы ко мне привязались? Создадите себе проблемы.

— Да мы уже по уши в проблемах. Ты… Слушай, ты готов?

— А ты?

— Не уверен…

— Вот и не задавай глупых вопросов. — Кан помедлил, но, глядя на Чжана вздохнул: — Вэй, я не умею успокаивать. Мы выиграем. Держись рядом, хорошо?

— Куда я из строя денусь?

— Именно. Не хочу твой труп предъявлять братьям.

— А ты всё-таки волнуешься!

— За свою шкуру, не раскатывай губу. Мне проблем с твоим семейством не надо.

— Небо! Кан, ты хороший парень, мы это сразу поняли. И, ну… Слушай, это нечестно.

— Что именно? — Кан приподнял бровь.

— То, что ты один. Ты умный, спокойный, никому не ставишь подножек.

— Может, я просто веду себя смирно, чтобы не получить по шее от генерала?

— Опять заладил. Давай поспорим?

— Снова в рабство захотел?

— Ну уж нет.

— Тогда назови свою ставку.

— Кто целее останется — тот принимает другого в гости на весь месяц.

— Да ты и дня в моём доме не протянешь.

— Посмотрим!

— Дурак… Ладно. — Кан ударил по рукам с Вэем. — Спорим. На юге, наверное, красиво.

— Ещё как. Слушай, они же не помрут там…

— Тебе домой надо с такими истериками. Смотри! Корабли!

Туман был непроницаем, словно они приблизились к границе между мирами, но через мгновение Вэй тоже увидел нос военного баркаса, пришвартовывающегося к их берегу. А вслед за ним ещё одного, и ещё…

— Почему они так близко?

— Становятся друг к другу… — Кан удивлённо следил за рекой, а затем хлопнул себя по лбу: — Мост! Ван придумал проклятый мост!

— Звучит как… хороший план?

— Отличный. Если бы не…

Кан никогда не видел ничего подобного. Природа замерла: птицы покинули берег реки Хунха, не было видно кругов рыб на воде, — и в кромешной тишине вдруг раздались гулкие хлопки. А вслед за ними в небо взвились десятки огненных шаров и искрящимися змеями полетели в сторону их берега. Это мгновение Кан запомнит навсегда: стена из огня в небе, скалящаяся, злая, что собралась обрушиться прямо на них, не оставив никакого шанса на спасение. И это чувство было знакомо ему очень давно.

Они не сбегут.

Он не сбежит.

Чудовище за его спиной.

И перед ним.

Это ловушка.

Люди вокруг остолбенели, и Кану было сложно их упрекнуть в этом: когда ты смотришь в глаза смерти, соблазн замереть невероятно велик. Это же очень легко — остаться один на один со своим страхом и дать ему сожрать тебя. Но Кан точно знал, что хочет жить, и это было самым важным, даже под залпом огненных орудий.

— Вэй, в сторону!

Он наверняка расскажет своим детям, как размышлял обо всём этом, но правда заключалась в том, что выводы о страхе он допридумает после, анализируя и вспоминая. В этот же момент было лишь алое небо, мгновение осознания и рывок с коня. Он никогда ещё не действовал так быстро и уверенно — он буквально дёрнул Вэя за рукав на себя и рухнул в траншею. Они вжались в углубление, и в следующее мгновение земля над ними дрогнула и взмыла в небо от удара огненного снаряда. Свет померк, Вэй закашлялся, наглотавшись пыли, а Кан сорвал с пояса флягу, дрожащими руками вылив на платки воду, чтобы повязать один себе, а второй прижать ко рту Вэя.

— Где братья?!

— На западном фланге.

— Идём!

— А приказы?

— Ты слышишь приказы?! Пошли, бестолочь!

— Но как…

— Дай мне минуту.

Кан осмотрелся, считая про себя. Ещё один залп накрыл их землёй, разорвавшись ближе к траншее. Один, два, три… Через тридцать секунд новый удар пробил траншею перед ними, отбросив Кана и Вэя к другой стене.

— Давай, вставай, вставай! — Кан тянул Вэя за руку. Канрё целится в их фланг, значит, им нужно на западный — там братья и, скорее всего, генерал. — Бегом!

Мир сошёл с ума. Земля дрожала и поднималась в воздух от каждого нового удара, Кана и Вэя бросало из стороны в сторону, пока перебежками они пробирались к западному флангу. Кан, не видевший до этого ничего страшнее приспешников Бая, отсутствующим взглядом провожал разорванные и полусгоревшие трупы, только ускоряя шаг и не думая о том, что переступает чужие останки. Генерал — идиот, они даже не успели…

— Дэлун! — Вэй бросился к брату, лежавшему на краю огненной воронки. Старший из Чжанов полз вперёд, но не мог выбраться, обугленный, весь в крови, с обрубками ног, оставляющими за собой алый след. Цинь замер, не в силах отвести глаз от обломков костей, торчавших из-под лохмотьев штанов, кусков мяса и чёрной кожи.

— Сейчас… Сейчас. Я остановлю кровь… — бормотал Вэй, стягивая пояс. — Кан, да помоги ты!

«Считай. До скольких? Пока не остановлю. Хорошо. Раз…»

— Пять… Вэй, надо уходить. — Кан смотрел на пляски теней в отблесках огней воронки. — Будет залп.

— Так помоги мне!

— Кха… Кан… — Дэлун перевернулся на спину, пытаясь оттолкнуть Вэя. — Уводи его… Уводи.

— Цинь, дай пояс!

— У… во… ди…

Пятнадцать…

Кан вдруг рванул вперёд, схватил за шиворот Вэя и потащил его мёртвой хваткой из воронки. Вэй вцепился в брата рукой, но получил удар ботинком по пальцам, а затем Кан просто перебросил его в соседнюю траншею.

— Отпусти!

— Бегом!

Перерывы между залпами были примерно тридцать секунд. Двадцать, двадцать пять…

Ударная волна отбросила их вперёд. Кан чудом не потерял равновесие и успел отпрыгнуть подальше, увлекая за собой Вэя и проваливаясь в темноту.

Ему снова шесть лет. Он дома, в подвале, и не разглядеть, кошмар это или явь. Чудовище смоляными каплями оплетает его, свисая с потолка и пожирая последние остатки света.

«Ты не убежишь», — говорит Чудовище.

«Встань и смотри», — вторят ему оживающие Тени.

«Встань и смотри, кто на самом деле твой отец». — Темнота оборачивается генералом Ваном, хватает мальчишку за волосы и бьёт лицом об пол, заставляя очнуться под нескончаемый звон в ушах.