Лесоруб. Если не он, то кто?

Влас Ушумский

В городе проводятся бои без правил. Хозяева клубов, Максимов (Старик) и Чекмарев (Чек), ведут борьбу за лидерство. Старик в прошлом спортсмен. Чек – бандит. Проходит главный бой. Побеждает боец Старика. Сразу после боя победителя убивают. До этого Чек успевает уговорить Старика на бой-реванш, который состоится через две недели. Проигравший теряет все. Старику нужен новый боец. Его друг, доктор Умнов, подсказывает ему, что победить бойца Чека может только один человек – Лесоруб. Кто он?

Глава 2. Слово превыше обстоятельств

Стоянка возле спортивного клуба «Белый лев» была забита автомобилями, которые были припаркованы как попало. Внутри машин никого не было. Казалось, чтобы выехать из этого автохаоса понадобилось бы не менее десяти регулировщиков и при условии, что все водители одновременно вернулись бы на свои места.

В холе здания, вопреки указаниям Максимова, собралось человек двадцать бойцов клуба, администратор и два тренера. Все обсуждали горькую новость о гибели Акелы, и ни одного слова о прошедшем бое.

Максимов сидел в своем кабинете за большим рабочим столом. Крепко сцепленные в кистях руки подпирали небритый подбородок. Его взгляд был спокойным и сосредоточенным. Он как всегда спрятал свои эмоции и внушал уверенность подчиненным, которые давно привыкли, что из любых ситуаций у Старика всегда найдется выход, и не один. Вот и в этот раз все ждали от него твердых и правильных решений.

В кабинет вошли трое: Фрегат, Яков Маркович Вильбот и юрист клуба Владимир Сергеевич Скворцов.

— Садитесь, чего стоите, в ногах истины нет, — перефразировал избитую поговорку Максимов, обращаясь к вошедшим.

Все расселись за столом. Старик посмотрел на Вильбота.

— А ты каким лихом здесь, Яков Маркович, вроде бы не договаривались о встрече?

Потное со следами недавнего испуга лицо Вильбота предательски выдавало нескрываемое напряжение. Он не знал, что ответить и с чего начать разговор. Он встал со стула и поздоровался:

— Здравствуйте, Леонид Алексеевич. Как дела? Как ваше драгоценное здоровье? Как родные?

Эти стандартные приветствия и беспокойства о родных и близких звучали лживо и издевательски. Как может осведомленный во всем произошедшем человек интересоваться делами у того, для которого погибший Кирилл был как сын. Дочка Максимова, Ксения, которая была поздним ребенком и практически ровесником Роднова, всегда называла Акелу «мой названный брат Кирюха». И Вильбот это знал, но тем не менее не прервал свой поток лицемерия.

— Какие планы на будущее?

— Достойно похоронить Кирилла… — не скрывая злости, сухо ответил Максимов. Затем, немного остыв, продолжил. — Все дела и разговоры после похорон. Извините, но мне сейчас не до вас.

— Но тем не менее если мы с Вами сейчас все не проговорим, у меня не останется времени на организацию, — набравшись немного смелости, произнес Вильбот.

— Вы это о чем? Яков Маркович? — попытался удивиться Старик, хотя, конечно же, догадывался, о чем шла речь.

Вильбот вытер пот со лба.

— Как о чем, о предстоящем реванше!

— О каком реванше, у меня боец погиб?.. Я позвоню Чекмареву и отменю бой.

— Но, Леонид Алексеевич, условия договора гласят, что бой должен состояться при любых условиях, иначе вы потеряете все, в том числе и свой клуб.

— Что вы все считаете мои деньги! — не сдержался старик.

Немного остыв, он добавил:

— Я позвоню Вадиму и все улажу. Думаю, что он меня поймет.

— Это вряд ли, Леонид Алексеевич. Вы не хуже меня знаете Вадима Вадимовича. Он человек не сентиментальный. Для него главное — деньги. И какой ценой он их получит, его не интересует. Я только что от него. Он мне передал ксерокопию вашего с ним соглашения и просил дать ему огласку. Ну, а какой резонанс может получиться в случае вашего отказа, вы представляете не хуже меня.

— У вас все, Яков Маркович? — спросил Максимов и, не дождавшись ответа, продолжил. — Один день дело потерпит. Зная ваши организаторские способности, могу предположить, в случае чего вы всегда успеете. До свидания! Паша, проводи…

Командный тон Старика не дал Вильботу возможности возразить. Он молча встал со своего места и направился к двери.

— Кстати, Яков Маркович, а когда вы успели встретиться с Чекмаревым? — остановил его вопросом Максимов.

Вильбот повернулся. Испуг в его глазах стал более явным.

— Сразу после вашей встречи в ресторане, он попросил меня к нему подняться.

— Что же вы меня не догнали? Я же был не так далеко. Могли бы там сразу и договориться.

— Вадим Вадимович просил вас до утра не беспокоить. Сказал, что вам будет не до меня.

— Понятно. До завтра, Яков Маркович.

Санкт-Петербург. Кольцевая автодорога. Место аварии.

Умнов закончил осматривать место происшествия. Поблагодарив экспертов, он направился к своей машине. Он поднялся по насыпи наверх и мельком взглянул на стоящую недалеко фуру.

Его догнал медик.

— Я слышал, краем уха, разговор по рации инспектора ДПС с коллегами. Километров десять отсюда по кольцевой нашли еще одно тело. Мужчина лет пятидесяти, в спецовке, видимо, дальнобойщик. Его выбросили из машины. А главное — у него тоже свернута шея.

— Спасибо, Юрий Петрович! — поблагодарил медика Умнов. — Будем разбираться.

Он сел в машину и отправился в офис Максимова.

Санкт-Петербург. Офис Максимова.

Вильбот вышел из кабинета. Присев возле стола отсутствующей секретарши, он вытащил из кармана пиджака телефон и набрал номер. Это был номер Чека.

— Вадим Вадимович, это Вильбот.

— Вижу, — сухо ответил на другом конце провода Чекмарев.

— Старик все перенес на завтра. Что мне делать? Времени совсем мало, боюсь, не успею все организовать.

— Завтрашний разговор — всего лишь формальность, начинайте подготовку прямо сейчас!

— Старик еще надеется вас уговорить отменить поединок.

— Но вы же меня хорошо знаете, этому не бывать. Нужно было лучше следить за своим отпрыском, чтобы тот не лихачил. Пусть теперь сам думает, кем его заменить.

— Так что мне рассылать приглашения клиентам? Многие из них будут ехать издалека. Обидятся, если не успеют.

— Рассылай немедленно. Действуй по плану. Старайся пока молчать о гибели Акелы.

— Но они все равно завтра все узнают из прессы.

— Завтра будет завтра. А пока начинай принимать ставки.

— Понял!

— Да, еще ставки делай не на бойцов, а на клубы. Пусть все понадеются на опыт Старика, на то, что у него есть равноценная замена. Мы-то с тобой знаем, что у него ее нет, ведь это так, Яков Маркыч?.. Или есть?

— Да нет, конечно же, нет, Вадим Вадимович. Откуда она у него. Я его бойцов всех на пересчет знаю. Ну, если только Фрегата выставит, но это только курам на смех, куда ему против Слона, да и весовая категория не та. Все равно, что воробей против бегемота.

— Будем надеяться. Ты там еще немного потусуйся, может, что пронюхаешь. Звони.

Чек положил трубку. Вильбот достал носовой платок, протер вспотевшие от напряжения лоб и шею, затем демонстративно достал блокнот, как будто собирался что-то туда вписать, и остался сидеть на диване в секретарской.

В это время, пройдя молча мимо Вильбота, в кабинет Максимова зашел запыхавшийся доктор Умнов.

— Ну что там, Иваныч? Рассказывай, — не дав отдышаться другу, прямо с порога задал вопрос Старик.

— То, что его убили, сомнений никаких. Убийца профессионал… даже успел за собой подчистить.

— Профессор, я тебя не узнаю. Откуда такая чистая ментовская терминология, — с удивлением подметил Максимов.

— С кем поведешься, от того и наберешься. Вы тут точно из меня скоро Шерлока Холмса сделаете.

— Доктора Ватсона. Вам, Иваныч, это больше подходит! — подметил Кораблев.

— Ну ладно, шутки в сторону, не до них сейчас, — перешел на серьезный тон Максимов.

— Что ты, Толя, сказал про подчистку. Это как?

— Нашли труп мужчины, убитого тем же почерком. Видимо, это водитель фуры, подрезавший машину Кирилла.

— И что никаких зацепок?

— Пока никаких. Желательно было бы объединить эти два случая в одно дело, но это не в медицинской компетенции. Дорожная полиция наверняка передаст дела по территориальному признаку, а это два района.

Максимов встал из-за стола и подошел к большой карте города, висевшей на стене.

Внизу карты, на широкой раме, выполненной в английском стиле, была приклеена бронзовая табличка с гравировкой: «Дорогому другу Л. А. М. от лейтенанта-полковника П. В. Г.». Инициалы П. В. Г. принадлежали Павлу Вячеславовичу Гелису, полковнику дорожной полиции, давнему другу Старика. Максимов познакомился с ним, когда тот был еще лейтенантом и добросовестно патрулировал улицы Санкт-Петербурга. Взлет в карьере этого интеллигентного порядочного человека произошел без особых задержек. Да и взлетом это назвать нельзя. Восхождение по служебной лестнице добросовестного служаки-мента родом из дружественной Беларуси происходил постепенно. Честно выполняя свои служебные обязанности, никого не раздражая, он просто не мог быть не замечен вышестоящим командованием. Месяц назад он принял должность начальника дорожной полиции одного из районов города. Старик частенько пользовался частными услугами Павла Вячеславовича, в основном, чтобы вытащить его теску, Фрегата, из очередной дорожной проблемы. Если бы не Гелис, то Кораблев давно уже ходил бы пешком.

Максимов неспроста вспомнил именно о Гелисе. Его профессиональные связи и общегородской служебный авторитет могли бы пригодиться в создавшейся ситуации.

— Толя, ты Гелиса помнишь? — обратился он к подошедшему Умнову.

— Конечно, помню. Он моему внуку Анатолию права возвращал после сложной дорожной ситуации.

— Да, твой проказник тогда здорово нашалил. Двойную сплошную с разворотом, а потом еще пытался от патрульных уйти! Если бы не Павел Вячеславович, он бы до сих пор на метро ездил. Значит, помнишь. Вот ему мы сейчас и позвоним. Думаю, что он не откажет в помощи.

Максимов достал телефон и набрал номер Гелиса.

— Приветствую вас, господин полковник! — по-свойски обратился он к другу. — Не занят? Минутка для разговора есть?

— Для вас, Леонид Алексеевич, всегда, — узнав голос друга, ответил Гелис. — А я знал, что ты позвонишь, и даже знаю, чего ты у меня попросишь.

— Кто бы удивился твоей осведомленности, но только не я.

— Я сразу понял, что это твой боец. Ведь машину свою на учет он у меня в районе ставил, да и погиб он практически на моей территории.

— Ну и что, Паша, об этом думаешь?

— А что думать, мои ребята забрали у пограничных это дело, так что оно уже в нашем районе.

— А что второй случай, он тоже у ваших?

— Ты имеешь в виду дальнобойщика? А он что имеет какое-то отношение к твоему происшествию?

— Прямое. Судя по почерку, убийца один и тот же.

— Ну, это точно произошло в моем районе. Думаю, что делом занимаются следаки на близлежащей к месту происшествия земле.

— Паша, намекни им на схожесть травм. Пусть объединят эти два случая и расследуют в одном ракурсе.

— Ничего не обещаю, но постараюсь.

— Постарайся, полковник, постарайся.

— Что, Алексеич, есть какие-то подозрения? Знаешь, кто мог приложить к этому руку?

— Сомнений практически никаких. Есть прямой мотив. Но чтобы начать действовать, нужны неоспоримые доказательства.

— Ну-ну, тогда удачи тебе. Что узнаю — позвоню. Только ты это слышь, Алексеич, без самодеятельности. Своих не подставляй. Мы сами найдем виновного и накажем… по всей строгости закона.

— Спасибо полковник, счастливо. Привет Лене.

Максимов положил трубку на стол и задумчиво произнес:

— Накажем… обязательно накажем…

Санкт-Петербург. Офис Чекмарева.

Довольный Чек сидел в своем кабинете, развалившись в кресле и заложив руки за голову. Град сидел на стуле и ждал распоряжений. В кабинет вошла Заплавская. Она бесцеремонно плюхнулась на диван и кокетливо спросила:

— И что уставшую девушку никто не напоит кофеем?

Чек резко встал из-за стола и подошел к шкафу.

— И не только кофеем… дорогая. Мы будем пить лучший коньяк!

Он достал из шкафа коньяк и два бокала. Поставил бокалы на стол и налил коньяк. Затем взял бокалы и подошел к боевой подруге. Элли галантно взяла бокал. Чек присел рядом с ней на диван.

— Ну, рассказывай, сюрпризов не будет?

Заплавская сделала несколько глотков, взяла со стола дольку лимона и запихнула ее вместе с кожурой в свой большой сексуальный ротик.

— Никаких сюрпризов. Я лично проводила труповозку до морга.

Чекмарев ехидно улыбнулся.

— Ай… ай… ай…. Как Старику не повезло. А денежки-то тю-тю…

Санкт-Петербург. Офис Максимова.

В кабинете Старика стояла гробовая тишина. Все ждали его распоряжений. Он стоял у окна и смотрел вдаль.

— Ну, что будем предпринимать, дорогие господа-товарищи? — выдержав небольшую паузу, обратился он к присутствующим. — Пока будет идти расследование, нужно что-то делать с обязательствами.

Максимов повернулся и посмотрел на друзей.

— Я, конечно, мог бы послать Чекмарева на три буквы. Хрен даже с этой неустойкой… но…

— Леонид Алексеевич, значит, смерть Кирилла останется безнаказанной, — перебил его Кораблев. — Убийцу не найдут…. Клуб мы потеряем…. Заказчик, а мы догадываемся, кто он, выйдет из воды сухим и еще с вашими деньгами? Нет, так не пойдет…

— Вот и я так думаю, что так не пойдет, — лаконично ответил Максимов.

— Владимир Сергеевич… — Старик обратился к сидевшему за столом и внимательно изучавшему какие-то бумаги юристу Скворцову.

— Что действительно ни одной лазейки в договоре нет? Может, хоть время можем потянуть, пока подготовим нового бойца.

— Думаю, что нет. Договор составлен грамотно. Обойти не сможем, — сухо ответил Скворцов.

Максимов нисколько не удивился ответу своего юриста. С момента, как он принял его на работу, а прошло уже полтора года, тот никогда не находил возможности изменить ни один документ в пользу шефа. Вот и на этот раз он даже не попытался что-нибудь сделать, а просто констатировал факты.

Старик давно подумывал его заменить, но дальнего родственника своей жены уволить оказалось не так просто. Не то, чтобы он ему не доверял, но и в ближайший круг, несмотря на родственные связи, он его не допускал.

— Иди, Володя, помысли еще. Может, не все потеряно.

Скворцов послушно встал. Собрал документы в папку и вышел из кабинета. Дверь до конца не захлопнулась.

Максимов прошелся по кабинету, подошел к приоткрытой двери и хотел ее закрыть, но увидев в секретарской вслушивающегося в разговор Вильбота, не стал, а даже, наоборот, приоткрыл чуть больше. Тот его не заметил. Старик отошел от двери и подошел к окну. Посмотрел на скопище машин возле центрального входа. Потом окинул взглядом небесную обстановку. Приоткрыл форточку. В кабинет моментально ворвались звуки бурлящей улицы. Фрегат и Умнов, как загипнотизированные, следили за его действиями.

Не поворачиваясь к друзьям, Максимов жестом руки подозвал их к себе. Те безоговорочно подошли.

Он демонстративно громко откашлялся, приложил указательный палец к губам, указывая на соблюдение тишины, и показал взглядом на приоткрытую дверь.

Вильбот сидел в секретарской с вытянутой шеей и вслушивался в тишину.

— Ччч… только тихо. Подойдите ближе, — шепотом, словно удав, гипнотизирующий добычу, Старик подозвал к себе друзей. Кораблев и доктор приблизились к нему.

— Все, о чем я буду сейчас говорить, не воспринимайте всерьез. Просто подхватывайте разговор и поддакивайте. После моего выступления сделайте вид, что все поняли, прощайтесь и уходите. Встречаемся сегодня у меня дома в 21.00. Там все обсудим.

Друзья понимающе кивнули и отошли от окна. Максимов взял в руки мобильный телефон, нажал кнопку «вызов» и положил его на стол. Потом еще раз откашлялся и громким голосом, чтобы хорошо слышал Вильбот, начал свою речь.

— Да, друзья, мы попали в очень трудную ситуацию…

Из секретарской донесся глухой звук упавшего тучного тела. Это Вильбот от напряжения свалился со стула. Фрегат и Умнов заговорчески улыбнулись и продолжили внимать речь Старика.

Максимов прохаживался по кабинету, как Ленин в Смольном, и продолжал:

— Так вот, я говорю, что ситуация у нас патовая, но все же один выход есть!

— Леонид Алексеевич, мы не сомневались! Вы всегда найдете выход из трудного положения, — громким голосом перебил лектора Фрегат.

— Я был готов к такому повороту событий и припас для Чекмарева маленький сюрприз, — продолжал Максимов.

Он на секунду остановился и задумался.

— Правда, сюрприз не такой уж и маленький. Килограмм сто тридцать весом и ростом больше двух метров.

Умнов сделал серьезное лицо и одобрительно покачал головой.

— Да! Покрупнее Слона будет.

— Ну, не сказать, что намного, но покрупнее. Главное, что его тренировал мой ученик в Минске по той же методике, по которой я готовил покойного Кирилла. И сейчас он в прекрасной форме.

Фрегат уловил направленность разговора Старика и расширил полет совместной фантазии.

— Это не тот ли верзила, который три раза спаринговался с Акелой и все три раза побеждал нокаутами. Вы еще беспокоились за неопытность Кирилла и хотели вместо него на бой поставить того… ну… этого… — Кораблев на секунду запнулся, придумывая кличку виртуальному верзиле, — Мамонтозавра.

Максимов и Умнов одновременно с удивлением посмотрели на Павла. Старик даже покрутил пальцем у виска.

Находящийся рядом доктор прошептал на ухо раззадоренному своим творчеством Фрегату:

— Паша, попроще ничего придумать не мог? Как теперь его представлять будут? Мамонтозавр против Слона? И вообще, ты знаешь, как выглядел твой Мамонтозавр? Может он был меньше кролика? Если вообще был…

— Нормально, Иваныч… нормально. Главное, что звучит грозно. А уж как он выглядел — пусть они сами догадываются. — Кораблев кивнул в сторону приоткрытой двери.

Максимов еще раз откашлялся и продолжил:

— Да, именно тот… Ма-а-монто-о-завр… и есть наш шанс.

Он подошел к столу. Намеренно шумно открыл ящик и достал оттуда записную книжку. Сосредоточенно полистал страницы и нашел нужную. Взял ручку и что-то дописал на выбранной странице. Затем подошел к Фрегату и передал ему книжку.

— Вот, Паша, координаты белорусского клуба и телефон тренера. Позвони и вызывай их вместе с… Ма-а-монто-о-завром к нам сюда на подготовку. Срочно! Понял меня? Срочно! Времени мало.

Кораблев посмотрел в книжку. Там было написано: «Срочно позвони в Минск. Зовут Иван Иванович. Скажи, что нужен фактурный качок, он поймет, о ком я. Пусть срочно присылает его сюда. Телефон [phone]».

Старик забрал у Фрегата книжку, сел за стол и громко, чтобы слышал Вильбот, переспросил:

— Все понял?

— Понял, Леонид Алексеевич! — задорным голосом ответил Кораблев и от себя добавил. — Здорово, что у нас быстро нашлась замена. Главное, что Чекмарев о нем ничего не знает. Ну, мы ему отомстим за смерть Кирюхи!

— Вот и хорошо, что не знает… — сказал Максимов и посмотрел на приоткрытую дверь.

В это время в секретарской увлеченный Вильбот внимательно все слушал и записывал в свой блокнот.

— Ему охрану не мешало бы сразу организовать, а то, не дай бог, произойдет как с Кириллом, — вмешался в разговор Умнов.

— А зачем привлекать внимание? Мы же знаем, что никто не знает…. И этого будет достаточно.

Максимов вышел из-за стола. Умнов и Фрегат тоже встали. Он внимательно посмотрел на их понимающие лица.

— Вот и хорошо. За работу, мужики.

— Леонид Алексеевич, мы не сомневались! Вы всегда найдете выход из трудного положения, — подытожил Кораблев.

Максимов проводил друзей до двери.

В это время, догадавшись, что разговор завершен, Вильбот резко соскочил с нагретого стула и выбежал из секретарской в коридор.

Фрегат распахнул дверь, пропуская вперед доктора. Умнов остановился, повернулся к Старику и серьезным голосом предупредил:

— Леня, дела делами, а чтобы сегодня в больницу заглянул. Пусть тебе там хоть капельницу поставят. Мне будет немного спокойнее. И не забывай про таблетки.

Максимов попытался улыбнуться.

— Как Паша говорит: «Уже… уже…». Не волнуйся, Толя, уже… принял. До вечера.

Он проводил друзей и закрыл за ними дверь. Потом подошел к столу и взял в руки включенный телефон. В трубке ответил твердый голос с акцентом:

— Все слышал. Все понял…

— Тогда готовься!

Старик отключил вызов и положил трубку на стол. Затем подошел к окну и, вглядываясь в бесконечную небесную даль, печально произнес:

— Прости меня, Кирюха… прости… не уберег. Они ответят за все. Бог их накажет. И поручит это дело мне. Прости…

Изрядно вспотевший от волнения, Вильбот быстро спустился вниз по лестнице. Протиснувшись сквозь толпу галдящих спортсменов, он первым выбежал на улицу.

— Значит, у них есть достойная замена, — подумал он. — Нужно срочно сообщить Вадимычу.

Вильбот разглядел среди автохаоса свою машину и направился к ней. Немного потусовавшись среди одноклубников, на улицу вышел Фрегат, за ним последовал Умнов.

— Что думаете, Анатолий Иванович, победим мы или проиграем?

— Зло всегда должно быть наказано, а победа — это понятие условное. Иногда кажущаяся победа оказывается горьким поражением.

— Это как?

— Очень просто, Паша. Победа любой ценой оставляет за собой длинный шлейф из неприятностей и ненужных жертв. А оно нам надо?

— Не надо…

— Правильно, Паша, а стремиться нам нужно не к победе, а к добру и справедливости. Если добро и справедливость на нашей стороне, то и победа будет за нами.

— Ну, вы прямо философ, Иваныч.

— Просто устал… пошли, я хоть вздремну немного перед вечерним саммитом.

— Я вас подвезу…

— Смотри, не угробь, а то кто вас лечить будет.

— Доставлю в лучшем виде…

— Как раз этого я и боюсь…

Они спустились по ступеням крыльца и направились к автомобилю Фрегата. Проходя мимо машины Вильбота, Кораблев постучал по стеклу и подмигнул суетившемуся внутри Якову Марковичу. Тот нехотя улыбнулся в ответ.

— Помощь не требуется? — с ироничной улыбкой спросил Фрегат.

— Нет-нет, спасибо, я уже везде опоздал…

— Ну, как знаете.

Павел и доктор ушли.

Вильбот вытер платком вспотевший лоб, взял телефон и набрал номер Чека.

— Вадим Вадимыч, снова я.

— Вижу.

— Вадим Вадимыч, тут вот какое дело…. Максимов нашел бойца.

В трубке повисла тишина. После недолгой паузы озадаченный Чекмарев, слегка заикаясь, выдавил:

— Ка… какого бойца?

Вильбот испугался, что доставил неприятное известие и попытался реабилитироваться.

— Да ну, какого там бойца…. Ну, какой у них может быть боец… смешно…

— Я спрашиваю, какого бойца? — грозно повторил Чекмарев.

— Из Белоруссии какой-то. Из подшефного клуба. Не вы, не я его не знаем. Ма-а-мон-то-о-завр кокой-то. Говорят, даже Акелу бил.

— Откуда он мог взяться…. Новая проблема… — вслух рассуждал Чек.

— Что? А-а-а, не знаю… не знаю… чудеса. Может, отложить поединок?

— Ни в коем случае. Все по плану… Я все решу!

Чекмарев отключил вызов.

— А, ну ладно, все по плану, — буркнул Вильбот и завел машину.