Анархист

Владлен Щербаков, 2015

Он мечтал о счастье для всех. Он мечтал о порядке без власти. Мечты привели за решетку, сожрали душу, искалечили тело. Мечты были бастардами комплексов. Теперь место комплексов заменило холодное пламя мести.

Анархист

1

Снежная крупа полировала стылый асфальт, забиваясь в трещины, обметая бордюры. Большой город забылся в коротком сне, ночные дороги свободны. Под желтое мигание светофоров по шоссе мчался большой внедорожник. Двое мужчин средних лет молча смотрели в лобовое стекло. Очередной поворот, и показалось здание с неоновыми буквами на крыше «Центральный автовокзал». Первый этаж светился, как аквариум, над дверьми табло меняло показания время и температуры. Красные светодиоды перезажглись с «01-58» на «-05». На перроне два автобуса с грязными бортами, зато на парковке блестели желтыми боками с десяток такси. Клекоча шипами, на парковку въехал черный Рэнж Ровер.

— Давай туда! — показал Артем.

Водитель ладонью сделал оборот рулем, колеса прочертили дугу к освещенному месту. Артем выкинул руку, посмотрел на часы, блеснувшие из-под обшлага пальто:

— Два часа, как условились.

— Интересно, какой он сейчас? — проговорил водитель. — Сколько же времени прошло — целая жизнь!

— Врагу такую жизнь! Как он там выжил? С его характером? — Артем нахмурился, лоб пересекла складка, породистое лицо окаменело. Он всегда был красавцем, такие как он играли в кино белогвардейцев.

— Выйду, подышу.

Артем вышел из теплого салона, втянул носом холодную смесь воздуха и продуктов жизнедеятельности большого города. Резко выдохнул, подумал о сигаретах — вряд ли дорогой табак более вреден. Артем открыл дверь, стараясь не запачкать брюки, достал из перчаточного ящика пачку Кэмэла. Обернулся и вздрогнул. Рядом стоял субтильный мужчина в темной тряпочной куртке. Желтая коробка выпала из руки. Субтильный резким движением остановил падение, пачка сигарет хрустнула в кулаке.

— Курение убивает.

— Махно! — выдохнул Артем.

— Вадим! — послышался крик из Ровера.

— Спокойно, братцы, после обнимемся.

Махно пожимал руки товарищам, как в былые времена не поднимая головы. Артем, как и тогда, почувствовал себя ниже ростом.

— Я чуть на пол не сел, когда ты позвонил!

Артем и Махно расположились на заднем сиденье, водитель с улыбкой смотрел на них в салонное зеркало.

— Вернее когда ты назвался. — Дубин скользил взглядом по лицу старого друга. — Не сразу признал, богатым будешь! А номер этот откуда?

— Богатым, — Махно смотрел в подголовник пассажирского сиденья, — буду. Номер мать сказала.

— А, вот в чем дело! Сколько лет прошло. Я Галине Николаевне сразу свой номер дал, как первую мобилу тогда купил. Этот номер только для близких остался. У меня в этом телефоне три сим-карты, очень удобно, знаешь!

Артем достал мобильник.

— Китайский, но все что надо есть и работает. Сейчас, Вадимка, каких только телефонов нет — и с телевизором и с ЖПС и с…

— Знаю, — прервал Махно, — я же не на Луне сидел. Мать долго болела?

Он не поворачивал головы, но блеск в его глазах невозможно было не заметить.

— Я делал все, что мог, Вадим. Лекарства привозил. А когда ей уже морфий назначили, с врачами договорился, чтобы не экономили.

— Спасибо, брат. — тихо сказал Махно. — Не пустили меня на похороны.

В салоне повисло молчание. Лоб Артема снова пересекла морщина. В зеркале он увидел такой же нахмуренный взгляд водителя.

— Куда едем? — спросил Махно.

— Мы с Сергеем Сергеичем решили встретить тебя в лучших традициях американских гангстеров, — улыбнулся Артем, — как Роберта де Ниро.

— Помнится, ему сначала проститутку подогнали. — улыбнулся Махно.

— Все будет, брат! В лучшем виде! Женщины такие будут, де Ниро и не снились! Я правильно говорю, Сергей Сергеич?

Водитель хмыкнул.

— Я смотрю, вы буржуями стали — у тебя прикид сразу видно на целое состояние тянет, у Сергея Сергеича джип. — тонкие губы Махно скривились в улыбке.

— Нет, Вадим, буржуй у нас один, — подал голос водитель. — Ровер Артемкин, я у него водитель сегодня.

— Ты Серега, не вводи товарища в заблуждение. — Артем легко ударил по водительскому креслу. — Сам у меня руль выпросил.

— Я, Вадимка, с месяц как этот аппарат купил, до этого на Хундае гонял. А тут дела в гору пошли.

— Я рад, чего ты оправдываешься? А у Сергея Сергеича как дела? В гору, под откос?

— Вадюх, может, мне тебя тогда Вадимом Александровичем звать?

— Махно у меня погоняло!

Салон снова заполнила тишина, Артему показалось, даже воздух сжался, промелькнуло: как в подводной лодке. Подвеска Ровера напомнила о родном асфальте, Вадим выдавил улыбку:

— Простите, парни. Нелегко сразу к хорошему привыкать. Я так понимаю, в баню едем?

— Ага, — выдохнул Артем, — в гостиницу. Там и бассейн и сауна. Мы с Серегой заказали. Подъезжаем, кстати.

— Отлично! Мне все дерьмо со шкуры содрать надо.

Фары Ровера осветили шлагбаум. Сергей опустил стекло, протянул магнитную карту к ридеру. Индикатор сменил красный цвет на зеленый, шлагбаум поднялся. Ровер нырнул в подземную парковку.

Артем искоса наблюдал за Махно, когда они шли мимо ряда дорогих иномарок, заходили в гостиничный холл. Чувства друга были вполне понятны — он жил в другой стране. Махно, похоже, старался не выдать удивления от увиденного, шел, не поднимая головы, только глаза щурил и поджимал тонкие губы.

Друзья прошли в холл, Артем кивнул парню за стойкой, получил ключи. Бесшумно раздвинулись двери лифта, Артем нажал кнопку 6 этажа. В лифте Махно увидел свое отражение в зеркале, резко развернулся. Артем заметил, как затвердело его лицо.

— Проходим, — через несколько секунд сказал Артем, открывая дверь с номером 661, — оплачено за сутки, здесь отдохнем и Вадим отоспится.

— Да тут для трех Портосов-алкоголиков накрыто. — восхитился Сергей.

— Вперед, мушкетеры, к столу! — пригласил Артем.

«Мушкетеры» стали раздеваться.

— Давай, Вадим, сбрасывай рубище, пока в туниках походим, — Артем показал на банное белье, — а днем я тебе нормальную одежду привезу. Домой поедешь, как говорится, в лучшем виде.

— Рубище мне со всего отряда собирали, чего посовременней и по размерчику. — усмехнулся Махно. Он быстро сбросил куртку, джепмер, рубашку, полотняные брюки.

— Совсем голым мне, брат, в падлу ходить, — сказал Вадим. — Плавки есть?

— Здесь все есть. Посмотри в шкафчиках, это в ту дверь, там сообразишь. — Артем показал на проход, ведущий к бассейну.

Махно вернулся в плавках, разгоряченный, клубком змей блестели шрамы на животе. Артем и Сергей встретили его за столом с поднятыми бокалами. Друзья повязали на бедрах простыни, на массивной тренированной груди Артема и сухой жилистой Сергея чернели татуировки в виде буквы «А».

— Свобода или смерть! С прибытием, брат!

— Пришлось выжить. — усмехнулся Вадим, прошел к столу. Не обращая внимания на бокал с янтарной жидкостью, взял рюмку, наполнил ее водкой:

— Смерть врага — вот свобода.

— А я ведь тебя не признал сразу!

Третья порция виски вызвала мощный всплеск эндорфинов, Артем смотрел на Махно и видел прошлое. Замечательную молодость, когда горели сердца (и не только сердца), а тестостерон шпарил как камчатский гейзер.

— Ты не только не постарел, наоборот даже как…

— Как пацан. — сощурился Махно, морщинки паутиной пошли вокруг глаз. — Маленькая собака… — Брось, я не то хотел сказать. Понятно, что тебе пришлось перенести, но ты и не постарел как мы. Не на зоне, а будто на курорте был. В заморозке! Как у Брэда Питта в невероятной истории. — Какого Брэда?

— Да, брат, тебе много надо узнать. Но ты быстро все схватишь, жизнь сейчас если не веселей, зато стабильней, как наши бонзы говорят.

Артем направил пульт на телевизор, полуголых певиц сменил новостной канал.

— Эти рожи я узнаю. — тонкие ноздри Махно раздулись. — Вот эти суки точно не меняются.

— Я же говорю, ты влет все схватишь!

На экране депутаты отстаивали право облагодетельствовать народ своей многомудростью.

Друзья выпили еще, сходили в бассейн. Артем налил виски себе и Сергею, плеснул водки Махно.

— Вадим, что-то мало ешь! На столе все самое лучшее — икра, колбаса, заливное. Без ГМО и всякой химии! Я даже сигареты у проверенных людей покупаю — настоящий Кэмэл, не цыганский.

— Отвык.

— Вспомнишь, привыкнешь, за уши, как говорится… — осоловелые глаза Артема с любовью смотрели на друга.

— Давай выпьем, батько!

Друзья чокнулись, Артем опрокинул бокал, одним глотком пустил по пищеводу 100 грамм «Джим Бина». Вытер ладонью губы, которые тут же расплылись в улыбке.

— Знаешь, Вадим, вот она, — Артем двинул рукой над столом, — наша анархия! Вот не зависим ни я, ни Серега от государства! Мы на себя работаем, зарабатываем на хлеб, масло и вино, и плевать мне на всех этих чиновников, депутатов и прочих педагогов.

— Так ты у нас независимый бизнесмен, анархист-барыга? — усмехнулся Махно, подхватывая вилкой кусок холодной говядины. — Работяг нанял, Серж вон у тебя в водителях. Ментам, налоговой отстегнул, спишь спокойно. Хорошая анархия. Для тебя.

— Ты не прав! — сдвинул брови Артем. — Работники у меня именно зарабатывают, я плачу не как государство, а за труд! Ко мне в штат очередь, если хочешь знать! Менты не суются, налоги воспринимаю как данность. Когда взятки сую, «подарки», мать их, — как неприятную данность! А куда деваться! Да, и сплю спокойно, Вадим! Я, как вспомню, каким мы дураками были, смех разбирает!

Смеяться Артему как раз не хотелось, наоборот, в глазах потемнело, кровь прилила к лицу.

— Народное образование под названием «Справедливость» хотели построить! Самоуправление!

Махно медленно жевал и смотрел в глаза товарища, пальцы теребили вилку.

— Да народу плевать на справедливость! И управлять он не желает! Народ хочет быть управляемым — сытым, веселым и чтобы думать поменьше. Народ привык, что за него дядя думает! А мы, глупцы, на революцию надеялись!

Вилка в руках Махно со звоном лишилась двух средних зубцов.

— Глупцы?!

Мелькнула рука, сверкнув, вилка воткнулась в стол, два зуба нержавеющей стали впились в мореный дуб.

— Значит, я за глупость 19 лет отмотал? — Махно встал, не разжимая кулака.

— Значит, я 19 лет — половину жизни — полным лохом жил, по-твоему?

Махно говорил тихо, сквозь зубы, почти не двигая губами. Глаза полыхали синим огнем, Артем даже отшатнулся как от струи огнемета.

— Вы чего, мужики! — Сергей тоже поднялся, глуповато-радостное выражение лица исчезло.

— Остынь, Вадим! Артем совсем о другом хотел сказать! Он все эти годы и тебя и мать поддерживал! И работяги у него как за пазухой! И я не водитель у него совсем.

Дубин почувствовал, атмосфера разрядилась, как после хорошего ливня.

— Мы сразу договорились, — Закончил Сергей, — работать каждый отдельно, чтобы дружба оставалась дружбой, а табачок врозь.

— Курить вы стали много. — усмехнулся Махно.

Он сел, поднял голову на Артема:

— За пазухой? А как там наш четвертый анархист, который за эту самую пазуху убежал? Он не пожелал встретить старого друга?

— Мы даже не знаем, где Игорь сейчас. Я ему звонил — одно время он, как нормальный человек еще пользовался телефоном, а сейчас «абонент отсутствует…» Так что, — Артем развел руками, — может, и пожелал бы, да мы все тебя на полгода позже ждали!

— Ладно, он в своем положении, может, еще больший анархист, чем мы. — Махно вздохнул и неожиданно улыбнулся:

— Хорош о грустном, братва! Товарищ Артем, где обещанные куртизанки, которые Де Ниро не снились! А подать их для воспитательной беседы!

— Есть, товарищ Махно! Сейчас пощупаем комиссарские тела! — Артем взял со стола китайский мобильник на три сим-карты. Родные и близкие; работа; отдых, друзья.

Заранее отобранные Артемом проститутки походили на старшекурсниц гуманитарного вуза. Ими, возможно, и являлись. Улыбчивые барышни вели себя раскованно, но без вульгарщины. Девушки сами сообразили себе коктейли, смотрели музыкальный канал, смялись тихо, даже интеллигентно. Артем подобрал невысоких девушек, которая поменьше, около 160, как раз для Махно.

— Алина. — улыбнулась девушка Алексею, скрестила ножки и присела. Книксен в мини-юбке. Голубые глаза, длинные прямые волосы, упругая грудь, узкая талия, бархатная кожа. Артем знал, кого подобрать.

Алина продолжала улыбаться Махно, но тот превратился в льдину и не торопился оттаивать. Доронин понял — растерялся друг. Сколько времени прошло, сколько испытал — шрамы, как веревки под кожей, а все такой же. «С проститутками тоже самое что онанизм, только дороже. Как можно этим делом заниматься, ничего не чувствуя по отношению к женщине? Получается просто кусок теплого мяса, обтянутый кожей». Так Вадим говорил двадцать лет назад, обязательно ему хоть чуть-чуть, но надо было очередное женское тело полюбить. Сам Сергей Сергеевич пока тоже не домогался до тела своей «комиссарши».

— Я, Вадюха, не ходок. Это Артем у нас метросексуал — здоровое питание, спортзал. Он с женой развелся давно, нет, детей содержит, конечно. Пятый десяток, а его на молоденьких тянет..

Артем уединился со своей «студенткой» уже во второй раз, Махно поглядывал на Алину, а Сергей заплетающимся языком повторял:

— Как же я рад тебя видеть, Вадюха! Сколько времени прошло!

— Время — штука субъективная. Очень много времени прошло. — под тонкой кожей заходили желваки.

— Ты, Вадим, и правда не постарел совсем. Нет, масса не та, конечно! Зато больше тридцати тебе не дашь! Если бы не седина еще. Но ее закрасить можно — никаких проблем! Химия сейчас такая — бабы намажутся, если фигуристая, не поймешь двадцать ей или пятьдесят!

Махно скривил лицо, на Сергея нахлынули воспоминания.

— А я тогда тоже чуть не посидел! Тебя забрали, к нам стали менты наведываться — вроде учились вместе, связи типа. Ко мне опера пришли, я подумал: «Все, сейчас наручники, камера, пытки! Точно терроризм пришьют!» Я бы не выдержал, все подписал. Да, вот такой я анархист был, чего там, сейчас вот каюсь в трусости. Так вот, опера меня стали о тебе расспрашивать — с кем еще учился, с кем контачил больше всех, с кем дружил. Я сообразил, что ты про нас не сказал ничего, опера молодые, как я чуть в штаны не наложил, не заметили. Я им, мол, плохо Нестерова знаю, мы мало общались, он вообще одиночкой был. Я потом узнал, примерно то же остальные говорили, так что тайная организация так и осталась тайной. Галина Николаевна рассказывала, ты на следствии ни одного слова не произнес! Да, брат, представляю, что с тобой делали.

Лицо «брата» расплылось, Доронин по очереди прижал к глазам ладонь, кашлянул.

— Галина Николаевна передала Артему твой приказ не связываться с тобой ни в тюрьме, ни на зоне, писем не писать, передачи не пересылать. Мы тебе все через мать орга — низ — о — вывали — последнее слово далось Сергею с трудом.

— Да. Как могли. Галине Николаевне помогали.

— Грев был. За мать спасибо.

— Это все Артем! Как-то так получилось, мы вдвоем с ним остались после всего. После распада нашей организации. Мы решили каждый своим путем пойдет. Чтобы в зависимость друг другу не попасть — хоть в этом анархию не предать. Тогда же и татуировки сделали — убедить себя хотели, что не трусы. Во всяком случае, я поэтому сделал. В государственные структуры зареклись идти. Да и не хлебное тогда было место. Артему, конечно, повезло: очень вовремя доллары купил. удача удачей, но попахать ему пришлось. Сам фуры перегонял, сам бумаги оформлял, сам проблемы разруливал.

Я с самого начала решил машинами заниматься. Снял гараж, табличку намалевал «Двигатель, ходовая, дешево». Сразу наезд. Пришлось бандитам тачки перебирать за символическую плату. Хотя жить давали. Потом бандиты незаметно перевелись, знаешь. Менты пришли. Потом и они, как бы это сказать, в знакомых превратились.

Доронин не заметил, как по лицу друга пробежала тень. Он продолжал:

— Ты, наверное, думаешь, я сейчас скажу: «у меня теперь своя автомастерская, счет в банке, дом и дети красавцы». А и скажу! Дом, жена и дети — все так. Только мастерской нет своей, работаю на дядю. Потому что выгодно. Не получилось у меня, как у Артемки, брать ссуды, перезанимать, выкручиваться, кому в морду дать, кого погладить. Не тот характер оказался. Работаю в сервисе, прилично, знаешь, зарабатываю. Семья у меня — жена, дочь и, — пьяно улыбнулся, — еще одна дочь. Уже взрослые совсем. Я тебя познакомлю с ними.

— Как представишь? Друг-уголовник? Убийца?

— Вадим! Если бы ты таким был, мы бы не сидели бы сейчас здесь! Ты же в самом деле друг. Без друзей нельзя, вот ты у меня был и Артем, вы и остались! — у Доронина сдавило дыхание, ком в горле, не проглотить.

— А Игорек как же? — спросил Махно.

Сергей поднял плечи, развел руками, брови поднялись, уголки рта опустились. Попытался что-то ответить, но только выдохнул пары алкоголя.

Махно потянулся к бутылке водки, наливая в свою рюмку, спросил:

— Клим как?

— С сыном живет.

— Мужчины! — из своего номера вышел Артем. У него под мышкой довольно жмурилась девушка.

— Что это у вас подруги скучают? Вадим, Сергей! Будьте джентльменами! Наговориться мы теперь всегда успеем, уделите внимание барышням!

Сергей поднял глаза, мысли в голове путались. Артем, девчонка с голой грудью. Какие барышни, какой Клим? Сергей повернулся к Махно.

— В самом деле, Серега, пошли, а то дамы о нас плохое подумают.

Махно опрокинул рюмку, со стуком поставил на стол.

— Пошли, пощупаем комиссарские тела. После договорим.

Сергей поднялся. Пошли! Надо, так надо!

— Мадемуазель Алина! — Махно совсем не по-рабоче-крестьянски кивнул и протянул руку проститутке. — Не собло…, собголо…, соблогло… Тьфу! Пошли со мной!

Вадим открыл глаза. Через долю секунды полумрак обрел контуры и цвета. Вадима пронзил страх. Где он? Вместо привычных голых стен и треснувшего потолка шелкография, картины, лепнина, шторы. Сознание, кувыркнувшись, встало на ноги. Локомотивом ударили воспоминания. Зона-освобождение-вокзал-автобус-вокзал-друзья. Алина.

Вадим повернул голову, провел рукой по постели. Прохладно. Приподнялся — женской одежды нет. Никакой одежды нет. Вспомнил, «рубище» сложил в сумку, Артем обещал привезти новое барахло.

Махно опустился на кровать, прислушался к ощущениям. Так и есть: алкогольная анестезия отступает. Мозг начал привычно фиксировать болевые ощущения. Нет, голова не болела: дорогой алкоголь, безопасность, снятие нервного напряжения. В голове сладкая вата. Вату прожигает боль, в животе вспыхнуло пламя. Махно закрыл глаза и приказал себе не обращать внимания на боль. Скоро, скоро придет избавление.

Замок в двери щелкнул, Махно открыл глаза. Проем заслонила могучая фигура. Знакомый баритон:

— Как ты? Проснулся?

Махно выдохнул.

— Нормально.

— Я тебе одежду привез.

Артем положил сумку у кровати. Прошел к окну, раздвинул шторы, снял крюк. Жалюзи поднялись, номер залил свет.

— Два часа. Сергей обед организовал, присоединяйся.

— Девчонки ушли?

— Давно. Деловые, чего им со взрослыми дядями. — усмехнулся Артем. — Как тебе Алина?

— Нормально.

— А ведь и не подумаешь, что любит за деньги. Могла бы осчастливить кого-нибудь.

— Осчастливит еще.

Перед глазами Алексея возникла девичья фигурка в постели. Волосы, разметавшиеся на подушке, синий блеск глаз, перламутровые зубки. Покопавшись в себе, Махно обнаружил бы, что ночью чувствовал ненависть. Он ненавидел обстоятельства, заставившие красивую девушку продавать свое тело. Понимал — где тело, там и душа. От этого ненавидел еще больше. Еще понимал, продажу тела можно оправдать только необходимостью выживания. Девушки, которых пригласил Артем, явно не находились на краю жизни и смерти. Чтобы избавиться от неприятных мыслей, Махно оценил свежее лицо Артема:

— Ты как огурец, смотрю.

— Я с алкоголем аккуратно, говорю же — возраст.

— Следишь за собой? — Махно сел на кровати, подвинул сумку.

— Стараюсь. Ты тоже не стариком выглядишь.

— Так мне стараться не приходилось. — теперь усмехнулся Вадим. Он почувствовал неловкость, прервал паузу:

— Спасибо за одежду, брат. С размером не было проблем?

— Сейчас с одеждой нет проблем. Магазины завалены: и размеры и фасончик, только плати — капитализм, батенька.

Вадим надел джинсы. Артем угадал и с размером и с фасоном — прямая классика, только пояс занижен.

— Отлично. Умоюсь и выйду.

— Вадим! Прямо другой человек! — Сергей приветствовал друга. — Вернее, тот же самый, как будто из машины времени вылез.

Вадим сел к столу. Он и впрямь чувствовал себя удобно в джинсах, ковбойской рубашке. Особенно радовали полуботинки — легкие, тонкой кожи, на липучках.

— Да нет, не тот же самый. Время не обманешь и река, как я понимаю, другая.

— Это точно, жить тебе заново начинать надо. — сказал Артем.

— Но не с пустого места. У тебя есть мы, как ни как.

Артем разлил напитки: в бокал виски — «Серега!», в рюмку водку — «Вадим!», в фужер минералки — «За рулем. Сейчас с этим строго!» Друзья чокнулись: «Еще раз — с возвращением!» Сергей закусил бутербродом с икрой, Махно посмотрел на снедь. Все красиво и вкусно, но ничего нельзя.

Артем принес пальто, повесил на спинку кресла.

— Вадим, квартира у тебя в приличном состоянии. — Артем достал из кармана ключи. — Все счета в порядке. Железную дверь я еще при Галине Николаевне поставил, замки в свое время считались сейфовыми.

Артем достал оранжевую пачку.

— Деньги. Поллимона — наш с Сергеем… — Артем замялся. — Не знаю, как назвать, Вадим. Я знаю — ты гордый, но это не подарок, не оправдание, а…

— Спасибо, друзья. — просто сказал Махно. Он все понимал, друзья все понимали.

Артем продолжил веселее:

— Машину подбери, лучше иномарку. С запчастями сейчас особых проблем нет. Сергей, сам знаешь, любую технику в конфету превратит.

— У меня и ксивы нет. Старые права наверняка недействительны.

— Тоже не проблема. Как и раньше, продаются. Практически официально. Паспорт у тебя есть?

— И паспорт новый и справка об освобождении.

— Значит, подыскивай. Рынков как раньше нет, все через интернет торгуют, так что придется тебе ноутбук прикупить, модем и заняться изучением новых технологий. Дело не хитрое, сам справишься, я покажу только, как поиском пользоваться. Отдохнешь, давай ко мне в службу безопасности.

У Махно потемнело в глазах. Он глубоко вздохнул. Почувствовал, горло освободилось.

— Вертухаем предлагаешь? Благодарю, Артем. Нет. Вы же договорились не работать друг на друга, чтобы друзьями остаться. А я чем хуже? Сам работу найду.

— Как знаешь. Если что…

— Артем, спасибо.

— Вот еще, — Артем снова полез в карман. — Телефон. Такой же как у меня — китайская копия Нокии. Книжечка к нему — инструкция. В телефоне номера — мой и Сергея. Сим-карты покупай сам, это дело личное. В любом салоне про тарифы все разъяснят.

Артем подцепил вилкой кусок мяса, крепкие белые зубы в два счета перемололи волокна говядины.

— Ну что собирайтесь, парни, пойду машину подгоню.

Махно крутил в руке телефон.

— Сергей, у тебя номер Игоря есть?

— Есть в телефоне.

— Давай я его забью себе на всякий случай.

— Сейчас! — Сергей уже надевал куртку. — Записывай.

«Сохранить номер в телефон? Да. Нет.». Да.

— И еще, — Махно поднял глаза. — Расскажи в двух словах, как Клим поживает.

— Заметил, как он плечом дергал? — Антон провожал взглядом худосочную фигуру старого друга. — Дерганный стал, как бы не натворил чего.

— Нервное это. — Сергей изогнулся на пассажирском сиденье, посмотрел в боковое зеркало. — Плечом он вроде и раньше дергал. Эх, как бы не задумал он чего, а то хлебнем еще…

— Да уж, сейчас мне экстрим совсем ни к чему.

Артем надавил акселератор, Ровер мягко сорвался с места.

Снежинки плавали в воздухе, тонули, падая на коричневые трупики листьев. От избытка кислорода кружилась голова. Вадим через двор медленно шел к своему дому. Свой дом. 19 с половиной лет прошло, все изменилось и все осталось прежним. Тропинка все так же ведет вдоль ограды детского сада. Так же в центре двора чуть кривая горка: блестит лист нержавейки, только слоев краски добавилось на поручнях. Те же скамейки у подъездов, так же ухожена земля под окнами. Только деревья стали намного выше. И окна почти сплошь пластиковые. Вадим посмотрел на третий этаж. Артем заботился о матери: два темных окна и балкон из стеклопластика. Вадим достал ключ, приложил к панели домофона. Привычный для подавляющего числа жителей городов сигнал, дверь открылась. Поднимаясь по лестнице, Вадим отметил, как бьется сердце о грудную клетку. Пламя в животе стихло. Ненадолго, только пока возбуждена нервная система. Вадим провернул ключ в «сейфовом» замке, вошел в квартиру. Дверь с щелчком закрылась, через пару секунд глаза привыкли к полумраку. В квартире едва уловимо пахло лекарствами. Прямо — закрытая дверь в кухню. Тогда, давно, мать закрывала дверь, когда готовила, мягко светился прямоугольник стекла, снизу просачивались запахи скорого ужина. Мать всегда слышала, когда он приходил. Дверь приоткрывалась, вместе с запахами доносилась музыка из радиоприемника. Мама — невысокая женщина, которую часто путали с девчонкой со спины, выглядывала, одним взглядом оценивала состояние и обычно улыбалась.

Никто не выйдет. Не будет той музыки, не будет тепла. Другая река. Это был твой выбор. Ты говорил себе, что готов. Только к чему? К одиночеству, ради призрачного счастья незнакомых людей? Возлюби дальнего. Сволочь!

Вадим вышел из квартиры. Сердце рвалось из ребер. Воздух, свежий холодный воздух свободы. Вадим глотал его, мечтая утонуть, потерять сознание и освободиться навсегда. Но это было бы слишком просто.

Махно шел решительной походкой, чуть наклонив голову. Навстречу, сбоку, сзади шли люди. Вроде такие же, как и девятнадцать лет назад, но другие. Это чувствовалось не по одежде, а по лицам, по движениям. Люди совершенно чужие и ему и друг другу. Общество изменилось. В какую сторону? Он остановился на перекрестке. Красный свет светофора. Удар в спину.

— Что встал? Иди!

Махно развернулся. Опухший от пива детина равнодушно отодвинул его и пошел через проезжую часть, даже не взглянув по сторонам. У Махно сжались челюсти, перед глазами поплыли черные точки. Детина задвигался медленнее, воротник куртки, жировая складка, мускулы шеи стали прозрачными, открывая основание свода черепа. Всего лишь два прыжка!

Махно вздрогнул от вида полицейского автомобиля, завернувшего на перекрестке. Так не пойдет! Махно сделал пару глубоких вдохов, легкие приняли частицы смога, отделы мозга, отвечающие за ярость и сентиментальность, прекратили отравлять сознание. Дело превыше всего, а честь прибудет делом.

Часть автомобилей к габаритным огням прибавили ближний свет фар, тротуары начали подсвечиваться витринами магазинов. Махно поднялся на крыльцо под неоновой вывеской «Супермаркет 24». Огляделся. Отделы сверкали ценниками. Такого разнообразия Вадим не мог себе представить. От телефонов и курительных трубок до золотых изделий и даже автомобилей. За сверкающей иномаркой, судя по тележкам с продуктами, находился нужный отдел. Вадим шел среди пестро одетых мужчин и женщин. Кто-то смеялся, кто-то разговаривал по телефону. Граждане выглядели довольными жизнью. Вадим глянул на свое отражение в стекле. В плане одежды он ничем внешне не отличался. Прав, во всем прав Артем.

Перед продуктовым, «Карусель» усмехнулся Вадим, обнаружился не менее нужный отдел. Аптека. Вадим прошел через стеклянные двери, глянул на рамку, похожую на металлодетектор. Во внутреннем кармане кожаной куртки лежала пачка пятитысячных. Вадим нащупал одну купюру, достал из кармана.

— Обезболивающего. — протянул деньги провизору — девушке с лисьим лицом.

— Какого вам? Могу предложить «Нурофен», «Спазмолгон», «Ибупрофен»…

Вадиму захотелось нагрубить, но улыбка на девичьем лице вполне походила на искреннюю.

— Которое посильнее, пожалуйста.

Сверкающий турникет на входе в «Карусель» приветливо распахнулся. Вадим подумал, не взять ли корзину, но решил сначала осмотреть магазин. Подняв голову, Вадим наткнулся на подозрительный взгляд существа неопределенного пола в робе. На груди, то ли женской, то ли пивной, красовалась бирка «Охрана». Вадима передернуло. Оглядевшись, он прошел мимо охранника в сторону стоек с алкоголем. Еще раз поразился разнообразию, сдвинул брови на цены: все правильно, он и сам считал, что наркотик должен быть дорогим. Но это должен быть наркотик, произведенный по заводской технологии. Среди множества марок водки Вадим не нашел «Смирнофф», поэтому взял, что подороже — «Белуга». Огляделся в поисках кассы, наткнулся на тот же взгляд. Вадим скрипнул зубами.

— Эй, ты! Иди сюда!

Охранник подошел. В его взгляде читалась гамма животных чувств: от удивления и подобострастия до ненависти. При близком рассмотрении, оказался мужского пола.

— Ты кто? — Махно поднял голову — рост охранника приближался к 180.

— Не видишь — охранник! — ткнул пальцем верзила в мягкую грудь.

— Я тебя просил меня охранять? — прошипел Махно. — Или я на вора похож?

— Это моя работа. — охранник надул губы, чуть нагнул голову, очертив складку под скошенным подбородком.

— Твоя работа не портить покупателям настроение! — Махно смотрел теперь на вышитую бирку и продолжал шипеть.

— А я — покупатель!

Вадим вытащил из кармана оранжевую пачку и помахал перед носом охранника.

В глазах охранника осталось только чувство подобострастия.

— Извините.

Вадим пошел к кассам, оглянувшись, заметил, как охранник говорил по мобильнику.

«Вот же я фраер!» — осудил себя Вадим.

Вадим шел домой, стараясь не испачкать новые ботинки. Еще не совсем стемнело, но

— Эй, малой, не торопись. — обдав перегаром, прохрипел кто-то над ухом.

На левом плече Вадим почувствовал руку незнакомца, в правый бок уперлось что-то острое.

Охранник! Засветил лавруху, понторез! Вот и поделом. А при себе ни заточки, ни бритвы. Даже ботиночки на тонкой подошве. Пузырь в кармане сидит плотно, но все равно помеха. С другой стороны, защита. Рука сжимает плечо, захват не за куртку. Нож прямо в бочину — хорошо. Без замаха хороший опыт нужен, дядя.

Мысли в голове Махно пронеслись между первой и второй порцией перегара.

— Давай по-хорошему, снимай курточку. — попросил дядя почти вежливо.

Махно повернул голову, стараясь не раздражать налетчика. Оценил обстановку. Оба в черном, лет тридцать, плотные, скорее не наркоманы, боль прочувствуют. Фигура второго в метре от первого, руки, похоже, в карманах.

— Не вопрос. Снимаю.

Махно поднял правую руку к застежке, крутанулся, левой сбивая «дядину» руку с ножом. Куртку Махно не расстегнул, три пальца сложились щепотью, «клюв» вонзился налетчику в глаз. Нож упал на землю, грабитель взвыл и схватился за лицо, согнувшись крючком. Махно нырком ушел под руку второго грабителя, его кулачище пролетел над головой. Прижался спиной к ограде, ухватился за прутья, выбросил ноги в приближающегося громилу. Это был не удар — толчок. Грабитель упал на спину, но сразу стал подниматься. Махно хватило доли секунды. Он кувыркнулся через плечо и подобрал нож. «Дядя» все завывал, лежа на боку и суча ногами, сквозь пальцы сочилась темная со слизью жидкость. Махно, понимаясь, перебросил нож в правую руку, поиграл пальцами, находя центр тяжести. «Дядин» приятель смотрел на манипуляции с ножом, теперь его движения замедлились, он явно что-то соображал.

— Слышь, мужик, ты из каковских?

— Мужиков в тайге искать будешь. — Махно не мигая смотрел на грабителя.

— Слышь, ты это. Того!

Вадим сжал челюсти, чтобы не улыбнуться.

— Чего «того»?

— Давай, это, разойдемся по-хорошему. Я этого, — грабитель показал на приятеля, — заберу. По ходу, ему в больничку надо.

Нож в руке поменял положение, Махно отступил на два шага. Грабитель с преувеличенной заботой поднял товарища. Махно смотрел им в спины, пока те не свернули за ограду детского сада.

Вадим открыл дверь. Включил свет, не раздеваясь, прошелся по квартире. В его комнате все осталось как прежде, в комнате матери мебель посовременнее, японский телевизор. Артем купил матери в свое время. Кухня мало изменилась, разве что другая плитка. Мать говорила, Артем подарил кухонный комбайн. Им, видимо, и называлась груда пластика и железа на столе. Холодильник тоже был другой, но про него мать не рассказывала. Не успела. Продуктов Вадим не обнаружил. Артем правильно решил не разводить насекомых в квартире.

Махно достал стакан, открыл кран, но тот просипел как легкие туберкулезника. Махно покрутил кран на стояке в туалете, вернулся в кухню. Спустя минуту вода из крана стала прозрачной. Махно наполнил стакан, запил таблетку «Солпадеина». Прошел в свою комнату, по пути щелкнув выключателями. Предметы потеряли цвет, контуры очертания. В окне огромной вороней лапой махало дерево. Изогнутая тень змеилась через всю комнату. Вадим поставил на письменный стол «Белугу». Последний раз, когда он смотрел в окно, детский садик просматривался без помех.

Вадим с хрустом открутил пробку, поднес горлышко к губам, запрокинул голову. По-настоящему глотнуть не получилось, мешала пластмассовая штука в горлышке. Дозатор? Для русского народа? Вадим постарался не обращать внимания на рецепторы, содержимое бутылки уменьшилось на треть. Вадим лег на кровать и закрыл глаза. Роза пламени в животе сворачивала лепестки.

— Ты чего без света?

Свет из коридора очертил силуэт, который можно принять за девчоночий.

— Я пошла. Не скучай.

— Счастливо отдежурить.

Дверь за матерью закрылась, Вадим снова посмотрел на площадку детского сада. В беседке мелькали знакомые тени.

— Скучать, думаю, не придется.

Вадим прошел к выключателю и трижды поменял положение клавиши.

Через пять минут друзья входили в квартиру.

— Физкульт!

— Привет, чернорубашечники.

Друзья пожали руки.

— Проходим в комнату.

— Тетя Галя нас спалила. — сказал Артем. — Наверняка подумала, оргию собираемся устраивать.

— Она знает, я много не пью. — Вадим выдвинул скамейку из стоек. — Да и вас знает. Рассаживайтесь. Клим, падай на диван.

— Пьешь ты, положим, не меньше остальных. — Артем сел на край кровати, откинулся к стене.

— Только не пьянеет. — рядом сел Игорь и похлопал ладонью по покрывалу. К нему подсела девушка. На скамейке расположился Сергей. Вадим встал между стойками, облокотившись на гриф от штанги.

— Клим, как с листовками?

Девушка подняла глаза. Вадим в который раз удивился, насколько голубой и прозрачной может быть оболочка.

— Распечатала, порезала. Всего получилось примерно 200 штук. — девушка открыла сумку, которая лежала у нее на коленях.

— Как пачки с деньгами. Не тот размер. Надо один лист — одна листовка, шрифт побольше. Тогда заметнее.

— Это и так наибольший. — вступился Игорь. — Принтер матричный, ничего не сделаешь. Бумаги мало, пришлось порезать. А чтобы заметнее, тогда в самом деле на деньгах печатать надо. «Собственность — это кража».

Парни рассмеялись.

— Цель акции привлечь внимание. Внимание привлекать будем этим. — Вадим шагнул к столу, вытащил из ящика три полиэтиленовых брикета, перевязанных изолентой.

— Ого, вот это кирпичики! — Артем встал с кровати. — Не переборщим?

— Это смесь селитры со всякой ерундой. Мощность взрыва, как от новогодней петарды, огня больше. Я так думаю. Время горения запала 3-5 секунд. Это я проверил.

— В армии научили?

— В армии, — кивнул Вадим. — Только не отцы-командиры. Был в роте один помешанный пироман, вот от него и набрался. Командиры только приказывали: делай так и вот так. Без объяснений.

— Во-во, в армейке думать нельзя, — подтвердил Сергей. — не то в командах засомневаешься, на пулеметы не пойдешь или там гражданского свидетеля в разведке пожалеешь.

— Вот здесь, — показал Вадим на примотанную к брикету трубку, — запал из бертолетовой соли. Чиркнул коробком и бросай.

— Может, коктейль Молотова надо было сделать? — усомнился Игорь. — Вещь проверенная, а эта штуковина еще не факт джип подожжет.

— Квартира бы провоняла. — объяснил Вадим. — Заодно опробуем «штуковину».

— Чего только три? — спросил Артем.

— Бомбим ты, я, Сергей. Игорь обеспечивает безопасность Клима.

— Опять? — возмутился Игорь.

— Повторяю — ты обеспечиваешь безопасность Клима. У нее самая важная задача, плюс к этому нельзя допустить, чтобы ее схватили.

Вадим строго посмотрел на девушку.

— У тебя потемнее ничего не нашлось? В таких джинсах только на дискотеку.

— Не нашлось! Может, мне еще волосы перекрасить?

Девушка отвернулась. Обижается. Вадим вздохнул. Не надо ее было Игорю к делу привлекать.

— Сверим часы. — Вадим посмотрел на «Ориент» — 23-17.

— Черт! Опять вперед ушли! — Артем начал подкручивать стрелку.

— Через полтора часа именины нашего мэра будут в самом разгаре. Надо потихоньку выдвигаться. Заранее тоже нечего там отсвечивать.

— Слушай, Махно, — нахмурился Игорь, — а точно там мэр с пиджаками гуляет? Информация точная?

— Из первых рук. Я сам мясо рубил для ресторана. Пока в джип грузил, слышал, новые буржуи о всенародно избранном мэре, как о прикормленном псе говорили. Избранник наш весь город в частные руки слил. Так что не сумлевайся, брат, невинных там не будет.

— Хорошо ты устроился. — улыбнулся Артем.

— В смысле?

— Мясом заведуешь! Никакого «Мегамасса» не надо. Вон банки какие наел. — Артем пожал бицепс друга. — Ты когда в качалке бываешь? Что-то в последнее время мы не пересекаемся.

— По-разному. Не получается как раньше, график у меня стал н-ненормированный.

— Давайте уточним план действий. Я тут набросал для наглядности. Вокруг ресторана кирпичная стена, деловые люди заезжают во двор. Это хорошо — посторонние не пострадают. — Вадим посмотрел на Игоря.

— Вы с Климом клеите листовки на стене. Сколько получиться за 5 минут. Остальные просто разбросайте. Близко к нам не приближайтесь. Перчатки нашли?

— Купили в аптеке. — доложил Игорь.

— На бумаге и кирпичах отпечатков оставаться не должно, но мало ли, клей все-таки. Нам тоже, Артем, Сергей, не забыть протереть «штуковины». Вдруг не разорвется.

— Я взял перчатки. — Артем похлопал по карману.

— Хорошо. Надевай перед самой акцией. Иначе подозрительно.

— Яволь!

— Дальше. Мы дожидаемся, когда у выхода не будет ни курящих, ни быкующих, никого. Надеваем маски, проходим, выбираем автомобиль подороже и поджигаем. Сделать это надо одновременно. Артем у выхода, Сергей у входа, я посередине. Уходим по одному. Мотор ловим на соседних улицах. Сбор в садике. С учетом времени на прибытие ожидание в течение часа.

— Затратное это дело — революция. — проворчал Сергей. — Снаряжение, отход.

— Согласен. Материальная сторона вопроса актуальна. — кивнул Вадим.

— Коба почтовые кареты грабил. — ввернул Артем.

Вадим посмотрел на друга. Шутит или в каждой шутке… Артем вытянулся с улыбкой простака, мол, шутка, без всякой доли.

— Поехали. К месту тоже на мотор придется потратиться.

Асфальт возвращал тепло, фары редких автомобилей дезориентировали мошкару. Насекомых привлекал свет фонарей вдоль тротуара. Исправность освещения беспокоила Вадима — до ближайших домов метров сто, несколько окон светилось, вполне возможно и в темноте кто-то шарахается по квартире. Запомнит полуночник компанию — четырех парней, один из которых плотнее и ниже, и девушку с волосами до пояса, получится из полуночника хороший свидетель. А то, что милиционеры будут опрашивать всех в радиусе прямой видимости от ресторана «Генацвале», Вадим не сомневался. Повреждение имущества деловых людей с бритыми затылками — это не кошелек у бабульки отобрать.

— Надо разделиться. — Артем, видимо, думал о том же.

— Согласен. Гарий, сумку.

Игорь передал сумку, в которой листовки соседствовали с более действенным средством убеждения.

Вадим вытащил взрывчатку, раздал товарищам.

— Мы пойдем за кустами. Гарий, Клим, увидите сигнал, делайте свое дело и сразу сваливайте. Насколько возможно быстро избавьтесь от клея, масок и перчаток. Братва, обращаемся друг к другу только по кличкам. Тебе, Клим, надо будет другой псевдоним придумать. Все, идем.

В глубине пустыря, для окрестных жителей — парка, светился и издавал приглушенные звуки шансона ресторан «Генацвале».

— Черт! — шлепнул себя по щеке Артем.

Вадим посмотрел на друга.

— Комар, — объяснил Артем. — Взопрел я чего то.

— «Взопрели озимые…», — процитировал Вадим. — Я тоже колдоблюсь. Все будет нормально, парни! Анархия — мать порядка, хаос ее отец! Пошли!

За несколько метров до кирпичной ограды Артем перебежал освещенную часть дороги. Сергей остался на углу, наблюдая из жидких зарослей. Вадим подошел к въезду на парковку. На крыльце ресторана толкались плечами два плотных индивида. Бритые головы блестели в неоновом свете.

— Садись, поехали, я тебе говорю! Ща быстро найдем!

— На мусаров нарвемся! Шлюх и так хватит.

— Ты чё! У нас мэр гуляет! Мусара нам наоборот помогут еще!

Послышался веселый гогот, бритоголовые раскачиваясь пошли к ряду автомобилей.

Взревел двигатель, вспыхнули фары, «Гранд Чероки» рванул с места. Набирая скорость, джип накренился в повороте, задний мост занесло, бампер едва не остался в кирпичной арке.

Вадим посмотрел на удаляющиеся габариты, джип лихо вырулил на проезжую часть, звук двигателя стих. «Генацвале» призывно мерцал неоновыми буквами, в стеклянных дверях отражался похоже самый дорогой автопарк города.

Вадим помахал рукой над головой, надеясь, что ладонь в темноте различима. Послышался легкий треск, из кустов вывалил Сергей.

— Начали разбрасывать.

— Хорошо. — Вадим посмотрел на часы. — Время 2-37, 5 минут им на дело, еще 3 на отход. Артема я предупредил. Итого через 8 минут заваливаем, главное, чтобы на крыльцо никто не вышел.

— А если выйдут?

— Сворачиваемся. А пока присматривай автомобиль.

— Мерседес, пожалуй, вон тот, — Сергей показал на четырехглазый седан. — Уж больно дизайн не нравится.

«Сворачиваемся…» Нет, просто вместо трех будет гореть один автомобиль. Вадим решил при свидетелях акцию совершить в одиночку.

— 2-42. Приготовились.

Друзья надели медицинские маски, выкрашенные в черный цвет.

Вадим вытащил из-за пазухи брикет с зажигательной смесью. Пальцы скользили — пот на полиэтилене. «Не просчитал», подумал Вадим.

— Протираем и идем. На отход у нас минимум две минуты.

Вадим полой рубашки протер брикет, достал коробок спичек.

— 2-45. Пошли!

Вадим побежал вперед к БМВ, стоящему напротив входа в ресторан. Он успел чиркнуть коробком по запалу, успел секунду посмотреть, как летят искры из трубки. Сунул в карман коробок. Прикинул, куда метнуть зажигалку, как в этот момент под ногами дрогнула земля, раздался взрыв. Столб воздуха едва не сбил с ног. Озаренный огнем подпрыгнул автомобиль с той стороны, где за акцию отвечал Артем.

Неужели запал сработал без замедления?

Иномарки подняли визг, как бабки на базаре, сигнализации срабатывали одна за другой.

Вадим бросил взрывчатку к ограде за дальний ряд автомобилей, оглянулся. Сергей стоял у Мерседеса с взрывчаткой в одной руке и коробком спичек в другой.

— Не поджигай! — крикнул Вадим. Он бросился к подорванному автомобилю, но в свете пламени не обнаружил Артема. Успел! Вадим рванул к Сергею.

— Бежим!

Партизаны выбежали в арку.

— Не такой уж и плохой дизайн. — продираясь через кусты, на бегу успокоил Вадим. — Дай мне изделие.

За спиной бабахнуло, к вою сигнализаций прибавился звон стекла.

— А вот мое сработало вовремя!

Вадим сунул брикет под рубашку. Сергей стянул маску на шею.

— Артем успел свалить?

— Да. — Вадим тоже опустил маску. — На дороге разбегаемся.

— Игорь!

Крик девушки пронзил сердце. Клим! Их же не должно быть здесь!

Вадим выскочил на дорогу. Проезжую часть перегородил «Гранд Чероки», передние двери распахнуты. Обхватив за талию, знакомый брателла тащил к джипу Клима. Второй бандит с пистолетом в руке держал на прицеле Игоря. Девушка упиралась ногами, пытаясь освободиться, вонзила ногти в руку насильника.

— Ах, ты сука! — бритоголовый перехватил девушку за волосы и замахнулся. Рука замерла, запястье как тисками зажало. Бритая голова повернулась, в расширенных зрачках успело отразиться перекошенное лицо Вадима, а подбородок уже передавал импульс удара. Мозг ударился о стенки черепа, лампочка сознания в голове погасла. Бандит рухнул, потянув за собой девушку.

Вадим развернулся. Рядом с Игорем стоял Сергей, брателла переводил пистолет с них на Вадима. «Промедление смерти подобно!» Великий человек был Ленин. Такая глупость промелькнула в Махновской голове, когда она кувыркалась вместе с телом. Приземлившись на спину, Вадим выпрямил ноги и пятками угодил брателле в область паха. Бандит согнулся и упал, прижимая ушибленное место.

Игорь бросился к Климу. Сергей на помощь Вадиму. Тот уже встал, но поднялся и брателла, пистолет из руки он не выпустил и теперь целился в обоих.

— Обосрались? Ща я вас грохну!

Вадим переступил за спину Сергея, вышел, но у него в руках была бомба и коробок спичек. Немедля Вадим чиркнул коробком, дымя и выбрасывая искры, зашипел запал. Вадим двинул прямо на бандита.

— Ты чо, придурок? А ну стоять! — бандит тряс пистолетом, но не стрелял. Даже пьяная голова на бычьей шее просчитала последствия и дала команду ногам перебирать подальше в сторону.

Сергею такой расклад тоже явно не нравился — он присел и наблюдал, как Вадим следит взглядом за убегающим бандитом. Запал продолжал выплевывать искры.

— Прочь от машины! — заорал Вадим.

Игорь с Климом побежали, Сергей пригнувшись отступил за ними. Вадим метнул бомбу в открытую дверь джипа. В салоне как прожектор врубили, ухнул взрыв, с треском вылетели стекла. Вадим успел пригнуться и предплечьем закрыть лицо. По руке ударили склеенные тонировкой осколки. Так Махно получил первые шрамы.

Утро наступило сразу, будто душное покрывало сорвали. Воробьи устроили перекличку, демаскируясь перед хищниками — несколько кошек с подрагивающими хвостами переместились по двору детского садика.

— Как увидел, Гарий с Климом начали листовки клеить, ровно через пять минут метнулся к объекту. — рассказывал Артем.

— Крайним Мерс стоял навороченный. Я под бензобак и швырнул. Кто же знал, так рванет!

— Артем, я же еще три минуты прибавил.

— Брат, прости, из головы вылетело.

— Зато мне чуть в голову не влетело.

Участники акции в полном составе сидели в беседке. Вадим видел, как все нервничали. Артема била дрожь «Холодно чего-то!», Сергей вдруг начал чесаться, Игорь не мог разжать объятия и что-то бубнил в ухо подруге. У Клима припухшие глаза, на щеках грязные разводы. У самого Вадима пульс значительно превышал норму.

— Может, часы спешат? — Вадим посмотрел в глаза Артему.

— Нет, — Артем выдержал взгляд, — говорю же — волновался сильно.

— Ладно, братва, надо привести нервы в порядок. Тем более мать думает, мы ночь в оргии провели. Нехорошо ее обманывать. Пошли ко мне.

— Ты же не держишь дома спиртное.

— Через киоск.

В те времена в любом киоске в любое время и банки с «Черной смерть» и литровые баллоны «Рояля» продавали даже детям.

Во имя конспирации, т.е. к приходу Галины Николаевны, друзья спешили напиться. Клим выпила 50 грамм разбавленного спирта и ушла спать в комнату матери. Парни сразу выпили по стакану, спирт напалмом разлился по венам. Сна как не бывало. Голова горит, мысли как лава из вулкана. О чем только не говорили, над чем только не смеялись, каких планов не строили, поминутно переходя на шепот. Конспираторы. Бутылки спирта не хватило. Сергей сгонял в киоск, притащил литр «Распутина». Вот с него дали жару. Первым отрубился Серега, могучий Артем держался до конца своей речи, затем впал в анабиоз. Они с Игорем пропустили несколько рюмок — возникла серьезная тема. Обсудив самые важные моменты, Игорь ушел к Ленке. У Вадима двоилось в глазах, гироскоп в мозгу клинил, но сознание гордо тлело. Он посмотрел на друзей, развалившихся по углам, подумал, мать точно не будет в восторге. Зато не усомнится — дети всю ночь провели дома.

Вадим, ощупывая стену, прошел в свою комнату, упал на кровать. А вроде и выпил немного…

Дверь в комнату открылась. Фигура смазана. Или это сон?

— Мама? Мы сейчас все уберем.

— Дурак. Это я — Лена. Я пришла сказать спасибо.

Вадим открыл глаза. В комнате мрак, дверь открыта, за ней сплошная темень. Сколько времени прошло? Час? Два? Или пять минут? Приплюсовать к часу, когда вышел за ворота исправительного учреждения. Столько времени на свободе. И вот уже снова совершил преступление. Самооборона — это там в Америках. В «дядиной» глазнице уже тампон, врач звонит «02», как предписано инструкцией. Дежурный милиционер, или как у них сейчас — полицейский, приедет в больницу, «дядя» напоет приметы, дальше дело техники. Кто в ближайших домах судимый? Да вот как раз в тот день вернулся с зоны убийца Нестеров Вадим Александрович, погоняла Махно.