Русская история: неизвестное об известном. Истории русской провинции

Владлен Дорофеев

В этой красочно иллюстрированной книге подробно и увлекательно раскрываются загадки истории русской провинции. Вы узнаете, о местонахождении сокровищ, награбленных Наполеоном в Кремле; о первых ядерных испытаниях на Новой Земле; о том, как воевали НКВДшники; как принимали присягу в царской армии; об удивительной истории города Ельца; о знаменитых выпускниках Орловской мужской гимназии; о том, кто и как уничтожал памятники русской культуры; и о других малоизвестных фактах русской истории.

ИЗ ЖИЗНИ «ДИВИЗИОНА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ „НОВАЯ ЗЕМЛЯ“»

Взрыв торпеды Т-5 в 1957 году

История эта о личном опыте моего отца, дважды в своей жизни столкнувшимся с радиационным облучением — в армии, на Новой земле, и на гражданке, на Орловщине, во время чернобыльской трагедии.

В начале 1950-х годов ельчанин Эдуард Дорофеев по призыву попал в личный состав Кронштадтской школы оружия имени И. Д. Сладкова. Его рота по итогам учебы оказалась лучшей и, видимо, поэтому в полном составе была направлена туда, где труднее всего — на Северный флот.

Старшина 2-й статьи группы комендоров Э. Д. Дорофеев из «Дивизиона особого назначения „Новая Земля“»

В 1954 году он оказался в небольшом городке на Кольском полуострове, что ещё севернее самого Мурманска, с характерным названием — Полярный. И сразу же увидел на склоне самой высокой сопки огромную надпись: «Здесь в 1933 году побывал основатель Северного флота Иосиф Виссарионович Сталин».

Так старшина 2-й статьи Эдуард Дорофеев попал в дивизию охраны водного района на «бобик», маленький кораблик, браво зовущийся «большой морской охотник за подводными лодками». Но скромные размеры судна не отменяли постоянного пребывания в дозоре в суровом студёном открытом море. И участия в учениях по «охоте» за подводными лодками, в учебных бомбометаниях в авангарде выходящей из Североморска советской эскадры, в охранении наших эсминцев и крейсеров от нападения подлодок в нейтральных водах ввиду берегов Норвегии, в сопровождении наших подводников, возвращающихся к родным берегам с боевого дежурства.

Большой морской охотник за подводными лодками

А летом 1956 года на береговых постах и остающихся в Полярном кораблях взметнулись флаги расцвечивания, провожая несколько «бобиков», составивших новое подразделение — «дивизион особого назначения „Новая Земля“». На Баренцевом море стояло редкое для него явление «мёртвая зыбь», которая изматывала моряков хуже любого урагана. Но они преодолели трудности и через сутки суда вошли в тихую Губу Белушью, на несколько месяцев ставшую для них основной базой. Перед ними расстилались плоские зелёные берега Новой Земли, на деле оказавшиеся топкими и вязкими, как болото.

Пока обживались, изучали большой чёрный крест на южной оконечности острова, ловили рыбу, похожую на наших вьюнов, но крупнее и вкуснее, пытались даже в футбол играть, а в Москве принимали решения о «мероприятиях», в центре которых им вскоре придётся оказаться.

Задачу для них поставили туманную, обеспечить учения, в ходе которых произойдёт атомный взрыв.

Личному составу объяснили в общих чертах о теории расщепления атома, о необыкновенной световой вспышке, о сильнейшей взрывной волне, и об опасном облучении, обучили, как защищаться от взрыва, натягивая на себя прорезиненную одежду и укрываясь за палубными надстройками. Но как-то не верилось, что это может произойти на самом деле. Все ждали «учебных» учений, а не реальных испытаний атомной торпеды.

Корабли почти постоянно находились в море: перевозили солдат, какие-то секретные грузы, или несли дозор, чтобы никого не допустить к охраняемым районам.

Но чаще всего они бывали у Губы Чёрной, напоминавший своими внутренними очертаниями восточный кувшин, где как оказалось, находился основной полигон.

Работа на торпедой Т-5

Они знали, что здесь в 1955 году была взорвана атомная торпеда, им же предстояло теперь обеспечить практическую стрельбу боевой торпедой с ядерным боезарядом.

31 июля 1954 года вышло Постановление Совета министров СССР о создании испытательного полигона «Объект-700» (Новая Земля). А 17 сентября, в соответствии с директивой Главного штаба ВМФ СССР, фактически началось его создание и строительство силами организации «Спецстрой-700».

Академик А. Сахаров вспоминал: «…меня беспокоило, что… не существует хорошего носителя, т.е. в военном смысле мы работали впустую. Я решил, что таким носителем может явится большая торпеда, запускаемая с подводной лодки». Этой идеей академик поделился с адмиралом П. Фоминым, но тот не принял такой подход, он заявил, что военные моряки привыкли драться с вооруженным противником в открытом бою, и сама мысль о массовом убийстве для него отвратительна. «Я устыдился, — пишет А. Сахаров, — и больше никогда ни с кем не обсуждал своего проекта».

Тем не менее работа над торпедой началась, так как американцы уже имели опытные образцы.

И 21 сентября 1955 года был осуществлён первый подводный ядерный взрыв мощностью 3,5 килотонн на глубине 12 метров в Губе Черной.

С 1955 года испытания обеспечивала сформированная на Новой Земле бригада опытовых кораблей (БОК), состоящая из судов Северного и Балтийского флотов. В её состав входили штабной корабль, шесть эсминцев, 10 больших противолодочных охотников, семь подводных лодок, 14 тральщиков различных проектов, два сухогрузных транспорта, танкодесантный корабль и буксиры. На берегу для отбора проб воздуха и радиоактивных осадков соорудили шесть приборных и пять оптических пунктов, установили восемь специальных приборных стендов. На акватории Губы Черной были рассредоточены старые корабли, которые стали мишенями. Здесь были тральщики и транспорты, эсминцы и подводные лодки.

Э. Д. Дорофеев вспоминает, что летом 1956 года: «В Губе Чёрной поставили на якоря и бочки старые корабли, несколько гидросамолетов. Помню красавец-эсминец, стоящий у бетонной стенки. На его борту хорошо были видны яркие буквы названия «Иосиф Сталин». На боевых постах кораблей, там, где должны находиться люди, размещали собак. Сейчас пишут, что там были и овцы, но мы видели только собак, благо их на островах оставалось немало после того, как на материк вывезли их хозяев — коренных жителей, которых просто нельзя было оставить на их малой родине, превращённый в военный полигон.

И вот приготовления закончены. Ждём лодку. Тишина удивительная, даже собаки не лают. Наконец объявили готовность, мы надели свои резиновые костюмы, укрылись в кубриках. «Бобик» скрылся за скалистым мысом, милях в трёх от эпицентра взрыва. Лодка шла в надводном положении, и даже когда вышла торпеда, погружаться не стала, а как и мы укрылась за сопками.

Взрыв торпеды Т-5 в 1957 году

Сам взрыв мы не видели. Минут через десять или чуть раньше мы вошли в Губу Чёрная. Спешка была вызвана тем, чтоб успеть снять и сохранить уцелевшие приборы. Первое, что я увидел — это торчащий из воды нос эсминца с сохранившимися буквами «Иосиф Сталин».

Приборы собирали, в основном, специалисты. Мы потом их доставляли к огромным транспортам без опознавательных знаков. На них, наверное, учёные жили и работали. Запомнились длинные безлюдные коридоры и часовые у кают, безмолвные, как статуи, о чём не спроси — будто ничего не слышат.

Через пару недель, где-то в конце июля-начале августа (точно не могу вспомнить) на построенной на той же Губе вышке произвели надземный взрыв. Это было не так интересно, как торпедный залп, и запомнилось лишь тем, что в назначенный час атомное устройство не взорвалось, и к башне на шлюпке доставляли какого-то учёного, который и устранил неисправность. Конечно, от башни ничего не осталось».

Здесь речь, по всей видимости, идёт о промежуточных испытаниях в 1956 году. Другого объяснения я найти не могу, потому что в открытых источниках упоминается единственный на Новой Земле наземный взрыв мощностью 32 килотонны, произведённый 7 сентября 1957 года на восточном побережье Губы Черной на металлической вышке.

Торпеда Т-5

А первое нанесение атомного удара торпедой с подлодки по кораблям датируется 10 октября того же 1957 года, когда проводились государственные испытания торпеды Т-5. Но среди испытуемых кораблей-мишеней в отчетах не фигурирует эсминец «Иосиф Сталин», который упоминает Эдуард Дорофеев.

Скорее всего речь идёт о эсминце «Самсон», вступившего в строй 21 ноября 1916 года, а с 31 декабря 1922 года переименованного в «Сталин». Действительно, он в 1956 году был передан отделу фондового имущества флота для разделки на металл и мог в этом году участвовать в испытаниях.

Эсминец «Сталин»

Ещё считается, что запланированный на 1956 год термоядерный взрыв был отменён 31 августа. Хотя всё было готово. В районы испытания доставлено 20 тысяч тонн груза, около 1500 человек, было построено более 320 объектов. На полуострове Панькова Земля возвели командный пункт, а в районе Митюшихи установили 30 приборов для регистрации процессов ядерной реакции, 120 приборов для измерения параметров ударной волны, 168 аппаратов для оптических наблюдений, 164 индикатора измерения проникающей радиации, и 180 приборов радиоавтоматики.

Но вот, что вспоминает Эдуард Дорофеев: «А вот в августе или сентябре пятьдесят шестого наш корабль с какой-то целью — возможно о ней знал командир — ходил к северной оконечности Новой земли, но не на самый край, а где-то к Маточкину Шару. Там уже сплошные сопки в снегу, безлюдье, однако один посёлок на берегу увидели, и даже побывали там. В местном магазине видел шубу из песцов, и долго её разглядывал, раскрыв рот — стоили она десять тысяч рублей, сумма по тем временам великая.

Вернулись в Губу Белушью, но ненадолго, вскоре вновь отправились тем же маршрутом на север. В пути узнали, что предстоит взрыв водородной бомбы в тех местах, где мы уже бывали. Конечно, как он готовился — мы не знали. Но предосторожности были принятые особенные. В определённый час экипажу было приказано не выходить на палубу. Тем, кто находился наверху, выдали противогазы с тёмными очками. И я находился на мостике, но мало что увидел… И вот — свершилось. Ядерную бомбу сбросили с самолёта в районе Маточкина Шара… Наш корабль, укрывшийся за сопками, содрогнулся от этой волны минут через пять после взрыва. А находились мы от эпицентра милях в шестидесяти — где-то сто километров.

Справка из Военно-морского архива

В покинутый людьми посёлок, над которым взорвали бомбу, пришли через 12 часов, уже ночью. Было очень тихо, и потому особенно страшно было смотреть на горевшие в полном безмолвии дома. Но уцелевшие приборы были собраны и отправлены на один из транспортов.

Близилась зима, и наш дивизион в октябре вернулся в Кольский залив. С нас взяли подписки о том, что мы в течении, кажется, пятнадцати лет должны молчать о пребывании на Новой Земле. И мы молчали. Заговорили лишь тогда, когда о взрывах на Новой Земле стали писать в различного рода изданиях. Причем, пишут те, кто и земли-то этой не видел, и потому тон их откровенных писаний наиболее модный сейчас — пренебрежительно-издевательский».

Команда из «Дивизиона особого назначения „Новая Земля“»

Эдуард Дорофеев умер на шестьдесят третьем году жизни, тяжело проболев последний десяток лет, сразу после чернобыльской катастрофы. Никто не знал, что тогда до Орла ветром надуло, но, видимо, хватило, чтобы добавить к той дозе облучения, что он получил на Новой Земле. И здоровый человек в один день стал инвалидом. А в окаянные ельцинские дни никто ему и его сослуживцам из Комитета ветеранов подразделений особого риска не помогал. Так и ушли, один за другим, инвалидами.

Конец ознакомительного фрагмента.