Сударь Благие Намерения

Владислав Терещенко

Середина 19-го века, Россия. Чтобы защитить своего брата, Сергей Лисицин вместо него принимает вызов на дуэль. После ранения ему пришлось уволиться из полка и отправиться в русскую Америку. Из-за своего вспыльчивого характера и интриг бывшего противника по дуэли его высаживают на дикий берег Охотского моря. Там предстоит выжить, найти друзей, столкнуться с пиратами, а вернувшись в столицу, вновь со шпагой в руке встретиться лицом к лицу со своим врагом.

3. Пара писем

Сергей открыл глаза. Занавески задернуты. В комнате полумрак. В голове какой-то шум, будто шуршание шелка. Очертания предметов какие-то нерезкие, но постепенно стали проясняться.

Он попытался приподняться, однако слабость и резкая боль в груди заставили его лечь. Вырвался непроизвольный стон.

В комнату с кувшином воды и какими-то тряпицами вошла хозяйка — Мария Филипповна Федошина, у которой Сергей снимал комнату. Она среднего роста, далеко за пятьдесят, опрятно одета, но как-то во все черно-серое.

— Очнулись никак? — прямо с порога заговорила она. — Ну, слава Создателю! По правде сказать, сударь, думала, что век ваш завершился и вы покинете этот мир, так и не придя в память. Думала, придется священника звать. Ан нет, глянь-ка… Вы уж лучше лежите пока. Не двигайтесь. Сейчас за доктором отправлю.

Она подошла к столику рядом с кроватью и поставила на него кувшин.

— Что ж вам, молодым, так не терпится на тот свет улизнуть? — с упреком проговорила Мария Филипповна, вытирая влажной салфеткой пот со лба Сергея. — Вот мой муж — капитан Федошин — погиб за свое Отечество. Упокой, Господь, его душу. — Она перекрестилась, повернувшись к углу с иконами.

— Достойный был человек. А молодежь нынче совсем безответственная. Вот взять вас, — продолжала она. — Отдали бы Богу душу, пришлось бы нового постояльца искать. Да и хорони вас. Хорошо, что ваш брат денег оставил и за жилье заплатил вперед.

— Миша? Как он? — выдавил из себя Сергей.

— Очаровательный юноша. Передал вам письмо. Каждый день захаживал. Я только его и пускала, так как доктор сказал, что вам покой нужен.

Вдруг встала руки в боки и гордо заявила:

— Тут ваши сослуживцы приходили. Один даже пытался силой прорваться, но не тут-то было. Вдову капитана Федошина так просто приступом не возьмешь.

Присела на кровать и проговорила уже обычным тоном:

— А недавно серьезный такой прапорщик послание принес. Но что там, не читала. — И добавила, снова вставая: — А брат-то ваш уехал.

— Уехал?

— В эту… Как ее… — Мария Филипповна пыталась вспомнить. — Кляксу, Аяксу… — махнула рукой. — Какой-то Богом забытый край Земли.

— Аляску? — спросил Сергей. — У Земли нет края. Путешественники доказали.

Федошина вдруг перекрестилась и испуганно проговорила:

— Это куда же он делся, край-то? Не пугайте старуху.

Повернулась и пошла к выходу.

— Пойду за доктором пошлю. Скажу, что вы очнулись.

Мария Филипповна вышла из комнаты.

Сергей увидел на столике у кровати два конверта. Протянул руку и, превозмогая боль, взял верхний. Это письмо от Михаила.

«…А посему вынужден отправиться в русскую Аляску по государственным делам. Да и от греха подальше. Черт меня дернул связаться с женой Гуревича. Все мысль не покидает: когда же он придет меня убивать? Оставляю тебя на попечении Федошиной и врача — немца Шуппе. Молюсь о твоем выздоровлении. И благодарен тебе за все. Твой кузен Михаил».

Сергей взял второй конверт. Тот, как и первый, оказался вскрыт. «Не читала, говорит», — подумал он.

Второе письмо было официальным:

«… В связи с произошедшим… Запрещены… В Ваших услугах не нуждается… Прибыть в канцелярию за документами и расчетом… Поскольку Вы — лицо пострадавшее, то против Вас дело не возбуждалось. Вашего же противника по дуэли, ротмистра Гуревича, отправили служить волей Государя на Дальний Восток.

Командующий лейб-гвардии Гродненским гусарским полком генерал-майор князь Багратион-Имеретинский Дмитрий Георгиевич».

Сергей опустил руку с письмом на кровать и закрыл глаза.