Бокал тумана. Кто убил доктора Чехова

Владислав Михайлович Мирзоян

Германия. Баденвейлер. Ночь на 2 (15) июля 1904 года. «Давно я не пил шампанского», – сказал Чехов и выпил бокал… Всё было не так…

© Владислав Михайлович Мирзоян, 2018

ISBN 978-5-4490-5658-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мифы, мифочки, мифушки и мифуёчки.

Кто на них не попадался.

Вот и недавно один почтенный и образованный иерей А., (что с иереями бывает не всегда) рассказывая о смерти Чехова, в своей замечательной серии «Смерть замечательных людей», замечательно сказал примерно так:

— «Он умер не с покаянием, как Пушкин. Не с Евангелием, как Достоевский. А с бокалом шампанского» — открыто намекая, что смерть Чехова была не… как бы так поделикатнее выразиться… не вполне праведно-канонична — вместо Чаши и Причастия — барственно-гусарский и залихватский бокал игривого вина из провинции Шампань.

Впрочем, иерей А. тут же добавил:

— «Но читать его надо — он умён, тонок, тих, интеллигентен, человеколюбив, чудесен…» — и прочее, позитивное.

Многие видели и хотят видеть в этом чеховском бокале шампанского символ трагического, но торжествующего безбожия.

А некоторые, ещё глубже глядящие, вспомнив один из многочисленных псевдонимов Чехова — Шампанский, подтянули за метафизические уши ещё и вагон для устриц, в котором привезли Чехова в Москву.

Как некий образ-закуску.

Начало мифу положили, конечно, газеты и газетчики.

Но миф подтвердила и вдова писателя актриса Ольга Леонардовна Книппер-Чехова.

Германия.

Городишко Badenweiler —

термальные источники +26. 5 градусов и развалины римских терм Aqua Villae — водный городок

времён Веспасиана, первого в Риме императора, родом не аристократа, сына крестьянки и всадника, который, кроме того, что велел разрушить Иерусалим, ввёл налог на общественные уборные, сказав — Aes non olet — деньги не пахнут.

У евреев это называлось и называется миква — резервуар для ритуального омовения — твила.

В христианстве твила послужила основой для практики Крещения. Иоанн Креститель на иврите — Йоханан га-Матбиль [Хаматвил] — «совершающий ритуальное очищение водой».

В православии стало святым источником.

У древних греков — это были термы.

У римлян тоже термы, с божком источников Фонтом, (или Фонсом) — от которого произошло слово фонтан.

В Тбилиси — серные источники Абанотубани, теперь серные бани.

Во все времена, у всех народов были свои свои целебные, а потому святые источники.

Это макет-реконструкция тех римско-баденвейлерских терм.

А сейчас это выглядит вот так.

Население на 31 декабря 2010 года — 3907 человек,

а в 1904-том раза в три, если не больше, меньше —

словарь Брокгауза-Ефрона называет Badenweiler селом.

Тишина, дешевизна (по тем временам), горный воздух.

Хотя, высота — всего 425 метров.

Отель «Sommer», что означает лето

существующий и поныне по адресу Ernst-Eisenlohr-Straße, 6 — что онлайн переводчик в интернете переведёт вам как Эрнст-Железный Час, а Эрнст, как серьёзный — и всё вместе получится улица Серьёзного Железного Часа, только вывеска теперь не «Sommer», а «Park-Therme» — Парк Термальные Ванны и сегодня это не и гостиница, а реабилитационная клиника.

Вид внутреннего двора гостиницы, куда выходили балкон и окно номера Чеховых,

второй этаж, балкон.

Ночь на 2 (15) июля 1904 года.

Уже пятница.

Книппер-Чехова:

— «Около часу ночи Чехов проснулся и первый раз в жизни сам попросил послать за доктором».

В этой же гостинице остановились два брата-студента из России, Лев и Артемий, сыновья крупного фабриканта (купца первой гильдии) Рабенека.

После революции и национализации одна из фабрик Рабенека стала Щёлковским хлопчато-бумажным комбинатом им. Калинина.

Книппер-Чехова просит одного из братьев — Льва Рабенека сбегать за местным врачом, который наблюдает Чехова.

Быстро приходит доктор, благо живёт совсем рядом.

Книппер-Чехова:

— «Антон Павлович как-то необыкновенно прямо приподнялся, сел и сказал, громко и ясно:

— «Ich sterbe»…

…что означает — я умираю…

Но почему по-немецки?…

Андрей Битов («Мой дедушка Чехов…»):

— «Это очень волнует праздный русский ум.

Почему по-немецки?

Отрезвляя гипотезы, я утверждал, что потому, что доктор рядом был немец и он сообщил ему своё мнение как врач врачу».

Немец-то немец, но отрезвляя Битова (в том числе и от родственных связей с Чеховым),

заметим — Чехов немецкого не знал.

К тому же — рядом два человека: жена — дочь прусского подданного и прекрасно говоривший по-немецки Лев Рабенек.

Никакой надобности говорить Чехову «я умирая» на немецком — не было.

Кроме, как выясним, одной.

Книппер-Чехова:

— «Доктор успокаивал, взял шприц и сделал впрыскивание камфоры, велел подать шампанского»…

Согласитесь, странная фраза — «врач успокаивал… велел подать шампанского».

Да и поведение врача несколько странное: человек говорит — я сейчас умру, а доктор наливает ему шампанское.

Да и где он его взял, около часа ночи…

И почему — шампанского?

Не коньяка, не водки, не красного вина?

А именно шампанского?…

Отчасти миф о Чехове и шампанском разъяснён британским профессором русской литературы колледжа Queen Mary University of Lon-don Доналдом Рейфилдом (Donald Rayfield)

в книге «Жизнь Антона Чехова» — якобы по старинной германской традиции врач, находясь у смертного одра коллеги и видя, что на спасение нет уже никакой надежды, должен поднести ему шампанское.

Врач — и только врачу.

Докторские штучки.

Наверное, это должно было символизировать победу над смертью.

Победу духа над бренным телом.

Что доктор и сделал.

Подал бокал шампанского врачу Чехову.

Некоторые немецкие врачи эту традицию не подтверждают. Например, Хельга Джон Грайнер в своей диссертации на соискание степени доктора медицинских наук — Грайнер Х. Дж. «Антон Чехов. Его болезнь и медицина того времени». Университет Генриха Гейне. Дюссельдорф, 2008.

Однако есть и вторая версия воспоминаний Книппер-Чеховой (точнее — черновики), от первой почти не отличающаяся:

— «… первый раз в жизни сам попросил послать за доктором.

После он велел дать шампанского».

Получается — сам Чехов…

Книппер-Чехова:

— «Антон Павлович взял полный бокал, оглянулся, улыбнулся мне и сказал:

— «Давно я не пил шампанского».

Выпил всё до дна, лёг тихо на левый бок — я только успела пере-бежать и нагнуться к нему через свою кровать, окликнуть его — он уже не дышал, уснул тихо, как ребёнок…»

Чехов попросил бокал шампанского, выпил, лёг на левый бок и умер, как заснул.

Всё.

Книппер-Чехова:

— «… И страшную тишину ночи нарушала только как вихрь ворвавшаяся огромных размеров чёрная ночная бабочка, которая мучительно билась о горящие электрические лампочки и металась по комнате…»

Таков миф.

Как та бабочка.

Попробуем его осмыслить.

Отогнать от величественной и страшной последней минуты великого русского писателя Антона Павловича Чехова эту чёрную мохнатую бабочку…