Лагерь

Владислав Максимович Бахтин (2021)

Россия в своём историческом развитии переживает глубокий кризис. Кто сможет ей помочь? Четверым подросткам 14-15 лет, чьё сознание свободно и способно к неожиданным решениям, придётся создать проект «Счастливая Россия будущего». Смогут ли они справиться с заданием, которое не по плечу сильным мира сего? Четверка, сама не ведая того, станет участником операции под кодовым названием «Лагерь».

Глава 3

Ольгина история и не только

― Не знаю, но с моей родословной такого не исключаю, ― тихо отозвалась Ольга.

— А что с твоей родословной не так? ― поинтересовался Володя.

— Да там такое, что сам чёрт ногу сломает. У меня столько королевских титулов, что и не перечислишь.

Лев сначала присвистнул, а потом заканючил:

— Ну расскажи!

Ольга обвела всех внимательным взглядом, ища с чьей-либо стороны подвох, и, заметив только любопытные глаза, сказала:

— Ладно, если коротко, то вот. Моя мама ― дочь короля королевства Эсватини.

— Ни хрена себе! ― воскликнул Лев. ― Так ты принцесса? То-то я смотрю: ты какая-то не такая.

— Поаккуратнее со словами. Ладно?

— Прости, сорвалось, ― Лев примирительно заулыбался.

— Бабушка когда-то училась в Великобритании, и на счастье или беду в это же время учился мой африканский дед Мсвати III, тогда он был всего лишь наследным принцем ― второй сын короля Собуза II. Конкуренция у деда была ого-го, потому что Собуз имел 70 жён и двести пятьдесят детей.

— Слабак твой прадед! То ли дело наш Владимир Креститель! Жёны с наложницами в сумме дали ему около восьмисот детей, ― вмешался Володя.

— Согласна, ― ничуть не обидевшись, заметила Ольга. ― Моему деду, всего 52 года. У него пока что 13 жён и 25 детей, правда, это только официально. Мама-то моя в этот счёт не входит. Мсвати ещё очень дебелый мужичок, репродуктивный. Мне кажется, он только во вкус вошёл.

— Слушай, а ты его вживую видела? ― поинтересовался Лев, всё это время не мигая смотревший на Ольгу.

Оля засмеялась.

— В прошлом году он нас пригласил на праздник тростника.

— У них там больше ничего не растёт, что ли? ― полюбопытствовал Вова.

— Вот парадокс! Страна маленькая, но в ней всё есть, особенно страшная нищета. При умном правителе народ мог бы жить безбедно. Мы все на Россию дух тянем, мол, страна большая, поэтому порядка нет. А королевство Эсватини маленькое, но там тоже порядком не пахнет. Там блаженствует только король, он же дед.

— Королевство Эсватини? ― задумчиво произнёс Володя. ―Я в детстве обожал политическую карту мира. Такое смешное пристрастие было. Часто перерисовывал континенты со странами.

— Действительно, интересное пристрастие для ребёнка, ― подковырнула Ксюша.

Не обращая внимание на её реплики, Володя продолжил:

— Вот что-то не припомню, где это королевство находится? Между Мозамбиком и ЮАР есть только Свазиленд.

Ольга с удивлением посмотрела на Володю.

— Это оно и есть. У тебя карта, видимо, выпущена до 2018 года. Дед государство по собственные воли недавно переименовал.

— Всё могут короли, ― запел Лев, не попадая в ноты.

— Ты хотела рассказать о встрече с ним на бамбуковом празднике, ― напомнила Ксюша.

— Точнее, на тростниковом. Да я с ним и не встречалась. Мы с мамой стояли как туристы в отведённом месте, а он в нашу сторону даже не посмотрел ― так был занят. ― Ольга загадочно улыбнулась своим воспоминаниям.

— Чем занят? ― вживаясь в рассказ, спросил Лев.

— Точнее, кем, ― и Ольга залилась своими бубенчиками. ― На праздник тростника грузовиками везут со всей страны невест. 21-летние девственные полуобнажёнки, их около 50-ти тысяч, перед ним танцуют, поют, трясут всем, чем можно. А он среди них выглядывает себе новую жену. Смехота!

— Ну и нашёл? В 21 год прям девственницу? ― сомневаясь в правдоподобности услышанного, поинтересовалась Ксюша.

— Он сам закон издал, чтобы до 21-го года девушки сексом не занимались. Так он борется со СПИДом и ВИЧ, в которых страна погрязла. Хоть это и не моего ума дело, но деда я осуждаю. А целомудренность там легко восстанавливается в церкви.

— Как это? ― удивилась Ксюша.

— Пришла. Покаялась. Стала целомудренной. Проще пареной репы. Но больше всего раздражает, что дед Мсвати вроде бы получил европейское образование, а ведёт себя, как дикарь. Дворец свой утопил в роскоши, жёны с детьми купаются в богатстве, хвастаются в Инстаграмм, кто круче одевается, а он не может даже больницы людям построить.

— И как с этим не бороться? ― вставила свою тему Ксюша.

— А с дедом-то, дедом ты говорила? ― не обращая внимание на политическую сторону вопроса, спросил Лев.

— Не-а, ― ответила Ольга.

— Как он с ней будет говорить, подумай своей башкой, он же по-русски не понимэ? ― резонно заметила Ксюша.

— С этим, кстати, никаких проблем. Я знаю английский, немецкий, японский и дедов родной, язык народа свази ― свати.

— Ничего себе! ― восхитился Ольгиными познаниями Лев. ― Как это у тебя в голове всё устроено, даже трудно представить. И всё-таки интересно, как на тебя отреагировал дед-король?

— Своеобразно: подарил корову. ― И Ольгины бубенцы разлетелись по купе.

— Корову? ― переспросил Лев.

— Это у них самое дорогое. Я, конечно, любезно отказалась. Чему он был очень рад. Только представьте, как я с коровой в самолёт сажусь.

— И он даже о себе ничего на память не подарил? ― поинтересовалась Ксюша.

— Почему же? Бриллиантовое ожерелье, какие-то золотые цацки. А, вот ещё. ― И Ольга отстегнула от блузки туристический значок с гербом Эсватини. ― Вот, видите: в центре щит, который держится львом-королём и слоном, символ королевы-матери. Над щитом располагается головной убор, который король носит во время праздника тростника. Внизу национальный девиз: «Мы ― крепость».

Лев обратился к Ольге:

— Ты ведь только об одном деде рассказала, а у тебя их четыре.

— Ой, нет, ребята, я уже устала болтать. С удовольствием кого-нибудь из вас послушаю. Про других ― в следующий раз. Ладно?

— Жаль, ― тяжело вздохнул Лев. ― Про меня рассказывать нечего. Я живу на окраине Москвы с бабушкой. Она оперная певица. Поэтому мой дом ― сцена Московского театра оперетты.

— Вот это поворот?! ― восхитилась Ольга. ― А ты меня как-нибудь при случае сводишь на «Анну Каренину»?

— Мадемуазель, легко!

— Фу, какая пошлость! ― Ксюша отвернулась от раскокетничавшегося Льва.

— А кто твои родители? ― поинтересовался Володя.

— Они тоже из оперных, но я их не помню: погибли, я был маленький.

— Прости, я же не знал, ― Володя почувствовал себя неудобно.

— Да всё норм. У меня бабуля мировая.

— А ты помимо стихов, ещё и поёшь? Оперу? ― спросила не без любопытства Ольга.

— Это парадокс, но на мне природа решила выспаться. У меня вообще нет слуха. Нисколечко! Бабулю это так в своё время расстроило, она так переживала, что я бездарен, но когда я начал её успокаивать стихами, потом посвятил ей свою поэму «Закулисье», она поняла, что я ― венец рода! ― И Лев продекламировал своё стихотворение, точнее, отрывок из него:

В твоих глазах тонул, словно чумной,

И так привык, что жил уже не насухо.

Я был Му-му, а ты Герасим мой

С огромным камнем и шнурком за пазухой.

Спектакль закончился, на сцене свет погас,

И занавес предстал худыми шторами.

Я был Пьеро, а ты мой Карабас ―

Владелец кассы с трудовыми сборами.

Венок поставлю из увядших грёз.

Погиб роман, не дотянув до повести.

Я был Карениной, а ты мой Паровоз

С большим гудком, без тормозов и совести.

— Боже, сколько в тебе пафоса! ― заметила Ксюша.

— А мне нравится, ты какой-то необычный, как не из этого времени, ― нежно проговорила Ольга.

— Мур-мур, ― ответил на Ольгину похвалу Лев.

— Меня сейчас вырвет. Я пройдусь по вагону. ― И Ксюша вылезла из-за стола.