Ладгородские витязи. Сказание о змее

Владислав Зритнев, 2023

Что будет, если соединить «Ксанф» и «Игру престолов», добавить немного «Пиратов Карибского моря» и славянского фэнтези? Получится Ладгородье – бодрящий коктейль оригинального мира, в котором нашлось место колдовству, любви и, конечно, героическим странствиям.В книге дочь чародея ищет похищенного отца, молодой витязь пытается заслужить прощение князя, чтобы вернуться в дружину, бывший рулевой мечтает обрести свое истинное призвание. А ключом ко всему оказывается морское чудовище.

Глава 2. Гонец в серебряном капюшоне

— Исключили? — сокрушённо выдохнул Силыня, опираясь широкими ладонями о дубовый стол.

— Исключили! — с горечью повторил Доляслав, виновато смотря на отца.

В горнице было светло и чисто. Солнечные лучи, проникавшие сквозь окошки, сверкали на остроконечных шлемах и клинках, украшавших комнату отставного дружинника. Круглые, треугольные и каплевидные щиты с различными гербами, добытые в боях и развешанные по стенам, составляли особую гордость хозяина. Силыне перевалило за пятьдесят. Войны остались в прошлом. Однако, несмотря на возраст, он всё ещё был могуч, как медведь, легко завязывал в узел подковы, и самая тяжёлая ноша, которую не смогли бы поднять четверо мужчин, не сгибала его. А вот простые слова согнули.

— Но, может, ещё есть шанс что-нибудь предпринять? — Силыня, кажется, и сам не верил в возможность этого. — Беги во дворец! Падай в ноги, умоляй! Проси Премилу!

— Бесполезно, — махнул рукой Доляслав, — решение принято. Принято князем. Он своего мнения не изменит.

Силыня замолчал и мрачно задумался. Что же делать с таким бесчестьем?

— Ты говорил с Бориполком?

— Да. Воевода был немногословен. Он понимает, что в случившемся нет злого умысла, однако после такого я не имею права оставаться в дружине. Ведь это значит подвергать опасности князя.

— И он прав! — сурово сказал отец. — Доляслав, как тебя угораздило? Ты же был лучший, первый дружинник! И всё пошло прахом! А главное из-за чего?! Из-за пустяка!

Действительно, Доляслав сам не понимал, как так вышло. Достигнув совершеннолетия, он, по фамильной традиции, пошёл служить ладгородскому князю Велимиру. Служба в дружине складывалась для молодого человека на редкость удачно. Он не только прекрасно владел оружием и ездил верхом, но оказался также умён, красноречив и любезен. На пирах и воинских состязаниях Доляслав неизменно показывал себя с лучшей стороны. И вскоре заслужил доверие начальства, а впоследствии — самого государя. Меньше, чем через год, он стал считаться первым дружинником и лучшим мечом княжества. Блестящие перспективы открывались впереди. Но несколько дней назад случилось досадное происшествие, перечеркнувшее все былые заслуги.

…Как всегда, в начале весны князь Велимир возвращался в Ладгород с ежегодного объезда владений. В зимние месяцы вместе с дружиной он посещал подвластные селения, смотрел, как живут подданные, вершил суд, а главное — проверял, хорошо ли выполняют свои обязанности посадники и воеводы.

В этот раз государь закончил осмотр княжества на южной границе, у Бурых топей. Трясина служила естественной защитой от Гербортии, и Велимир уделял особое внимание сторожевым постам, расположенным по краю болот. Оттуда князь направился на север — домой.

Отряд двигался вдоль русла Нарятны — не самой большой и не самой глубокой реки в Ладгородье. Вольша, на которой стоит Ладгород, намного шире. А уж великая река Кимесень превосходит их обе! Но Кимесень протекает на дальней восточной окраине Дикого леса, то есть почти за пределами княжества.

Места вдоль Нарятны довольно красивы. Низкие берега поросли берёзами и ивами. Попадаются среди них и сосны. И чем дальше к северу, тем больше становится хвойных деревьев, темнее и гуще — лес. В чаще в изобилии водятся звери: редкого меха белки, быстрые олени, осторожные барсуки. Встречаются и огромные медведи, и свирепые волки, и кое-кто ещё — поопаснее.

Поговаривают, что в дебрях скрываются разбойники. Скорее всего, это правда. А вот рассказам крестьянок про тёмных лесных людей вряд ли стоит верить. Хотя…

Но князю с дружиной нечего опасаться! Лихо подстерегает одинокого путника, без защиты пробирающегося по бездорожью. Какого-нибудь незадачливого купца, не имеющего денег нанять охрану, или крестьянина-дровосека на старой кобыле. Таких леса и болота не выпустят, погубят и изведут. Но кто осмелиться угрожать ладгородскому государю и его многочисленным воинам, с ног до головы облачённым в сталь?

Тем не менее, становясь на ночлег, оставляли дозорного. В один из дней эта роль выпала Доляславу.

Лагерь разбили на широкой поляне. Неподалёку в сумерках шумела река, на небе загорались первые звёзды, от костров вкусно пахло готовящимся ужином. Дружинники, выпив мёда, затянули песню.

Доляслав сидел на земле, привалившись к мощному ясеню. Копьё он положил рядом и расстегнул ремешок шлема. Однако это была единственная поблажка: доспехов часовой не снимал.

Внезапно послышался шорох. Доляслав тотчас вскочил, готовый поднять тревогу. Сердце забилось быстрей. Боковым зрением он заметил приближающуюся тень, резко обернулся… Но это оказался всего лишь его товарищ — дружинник Буремир.

— Убери копье, — улыбаясь, промолвил тот. Глаза цвета сумеречной листвы весело смотрели на острие, нацеленное в грудь. — Ты, верно, решил, что тёмные из лесу явились? — Буремир засмеялся.

Доляслав опустил оружие.

— Я подумал, может, волк или медведь… — смутившись, проговорил он.

Они поступили на службу едва ли не в один день и за время похода сдружились. Буремир обладал весёлым нравом и не хуже Доляслава владел мечом. Иногда Доляслав даже задумывался: отчего он, а не Буремир назначен первым дружинником?

— Брось! Какой волк или медведь отважится напасть на такую толпу народа? Звери сами от нас разбегаются! А что касается разбойников, так они не сошли с ума, чтобы грабить князя. С них достаточно таскать кур с маленьких хуторов.

Буремир опять рассмеялся.

— Есть, конечно, ещё тёмные лесные люди, — продолжал он, понизив голос. — Дикие и таинственные. Наводящие страх на девиц и детей в деревнях. Рассказывают, что они поклоняются лешим, а, может, сами ими являются. В общем, разное говорят… Только не думаю я, чтобы они к нам пожаловали.

— Пожалуют или нет — караулить надо! — отрезал Доляслав.

— Да никто не спорит! — кивнул Буремир. — Я, собственно, для чего подошёл… У меня день рожденья. Я всех угощаю. Выпей и ты за моё здоровье!

Только сейчас Доляслав заметил в руках товарища чарку с вином. Пряный аромат соблазнительно щекотал ноздри. Отчего бы не выпить?

— Давай! — согласился он. — Но немного. Мне ещё до утра сторожить.

Терпкое вино приятно освежило. Сделав несколько глотков, Доляслав поблагодарил приятеля и, вновь привалившись к дереву, стал пристально всматриваться в сгущающуюся темноту.

Что там за стволами, исчезающими в сумраке? Доляславу представлялись лесные люди. Тёмные… Он воображал их то бесплотными духами зелёного цвета, выплывающими из нор под большими пнями, то дедами, осыпанными сухими листьями, с проросшими сквозь кожу опятами. Доляслав вспоминал, что в народе рассказывают, будто они — оборотни. И тотчас видел, как рысь или волк становится неведомым существом. Где-то, затерянная в глухомани, мерещилась ему целая лесная деревня. Там имелся свой знахарь и кузнец и совершались странные неведомые обряды. Мысль устремилась разгадывать тайны, воображение разыгралось…

Неожиданно на Доляслава вылили ушат холодной воды.

— Как ты мог уснуть на посту? — красный от ярости, грозно вопрошал воевода Бориполк.

Доляслав растерянно моргал, не понимая, что происходит. Неужели он спал? Неужели настало утро? Нет, невозможно. Незадачливый дозорный не решался ничего говорить и только испуганно смотрел на начальника.

— Когда мы вернёмся в Ладгород, тебе придётся покинуть войско! — мрачно вынес приговор тот.

— В летописях про Доляслава Храброго можно прочесть легенду о Подвиге на Песчаной, а про Доляслава Сонного сочинят сказ о Неурядице на Нарятне! — выкрикнул кто-то.

И вся дружина разразилась хохотом…

Эти неприятные воспоминания сейчас вновь промелькнули перед внутренним взором. Доляслав ощутил укол совести. Отец всю жизнь прослужил, достойно ушёл на покой. А он продержался лишь год и выгнан с позором. Такого в их семье не бывало. Необходимо как-то исправить случившееся, спасти родовую честь. Только как?

— Беги во дворец! — повторил Силыня. — В моей горнице решения не отыщешь!

Иного не оставалось. Нужно пробиться к князю. Конечно, надежды мало. Но, может, правда Премила поможет. Дочь Велимира всегда проявляла благосклонность к первому витязю. «Которым ты более не являешься, — напомнил себе Доляслав. — Однако попробовать стоит».

В центре старого Ладгорода возвышался сумрачный замок-детинец. Мощные башни виднелись издалека. Вольша опоясывала часть крепостных стен, заменяя ров. Дующий с реки ветер трепал знамёна с солнечным ликом — гербом княжества. Возле подъёмного моста стояла стража. Их суровый вид мог смутить, но воины пропускали в замок всякого, кто шёл без оружия. Так велела традиция, чтобы каждый мог подать челобитную князю. Никто не спросил Доляслава о цели посещения, и он беспрепятственно прошёл внутрь.

Премилу в замке Доляслав не застал, зато встретил Буремира. Тот был одет торжественно: в чёрный бархатный плащ, парадные доспехи, украшенные узорами и отделанные серебром. Никак тоже на аудиенцию?

Перед входом в тронный зал столпились придворные и дружинники. Седобородые старцы в богатых кафтанах, отороченных мехом. Молодые воины в блестящих кольчугах. Писари, в кафтанчиках поскромнее. Совсем просто одетая прислуга. Все шептались и переговаривались. Обсуждали новости. Сплетничали. Перемывали кости.

Тем временем приём начинался. Сквозь распахнутые двери Доляслав видел, как князь Велимир в драгоценном венце и горностаевой мантии занял место на троне. Рынды-отроки с золотыми топориками торжественно стали по бокам от него. Ожидавшие возле порога тотчас устремились в зал. Людской поток увлёк Доляслава, и он оказался намного дальше от государя, чем планировал.

— Мне одна мысль покоя не даёт, — шепнул Доляславу Буремир, случайно очутившись рядом с ним в толпе, — вдруг моё вино тебя сморило?

— Нет, — решительно сказал Доляслав, — невозможно. Всего пара глотков. Я даже не захмелел.

Сам он сейчас думал о другом. Когда обратиться к князю? Жаль, не сумел посоветоваться с Премилой. Надо выбрать подходящий момент. Пожалуй, лучше чуть погодя…

Ладгородский правитель смотрел на собравшихся. Величественный мужчина средних лет в самом начале жизненного заката. Ещё сохраняющий силу тела и уже обрётший мудрость опыта. Кроме короны и мантии, князь не носил никаких регалий. Государственный меч появлялся в его руках только в случае войны. Доляслав ни разу не видел этой реликвии, но его отец в былые годы видывал. В молодости Велимир бился. Однако давно уже предпочитал другие методы спора.

Ладгородцы начали подавать прошения князю. Каждый рассказывал, в чём нужда, и Велимир, выслушав, решал дело. Писцы за троном усердно скрипели перьями. «Ещё рано», — вновь подумал Доляслав.

Среди мирных ремесленников и купцов — опрятных и добропорядочных (а иные к правосудию добровольно не обращаются) — странно смотрелся загорелый малый огромного роста с обветренным лицом и руками, покрытыми шрамами. Когда до него дошла очередь, оказалось, что слова его столь же необычны как внешность.

— Человек я простой, ваша милость, — начал долговязый, — прошу извинить, я не знаю, как правильно к вам обращаться. Меня зовут Оглоблей. Я бывший рулевой брига «Морской конёк».

— Это корабль, который недавно пропал!.. — пронёсся по залу взволнованный шёпот.

Князь приподнял голову и стал слушать внимательнее.

— «Морской конёк»? — проговорил он. — Ты знаешь, что с ним случилось?

Долговязый кивнул.

— И что же?

— Беда, государь!

Повисла тревожная тишина. Помедлив секунду, словно раздумывая, хочет ли знать, Велимир уточнил:

— Какая?

И моряк поведал о страшной встрече. По мере того, как рассказ подходил к развязке, лицо государя мрачнело.

–…Чёрные кольца стискивали корабль. Я слышал, как хрустят ломающиеся доски. Через мгновение рухнула мачта. Кто-то поддался панике, некоторые баграми пытались бить змея. Но тщетно! Судно начало тонуть. Люди падали за борт. От движений извивающегося тела чудовища поднимались огромные волны. Это спасло меня. Свалившись в воду, я ухватился за обломок кормы, и одна такая волна отбросила меня в сторону. Подальше от места страшной охоты монстра. Я стал изо всех сил грести, не оглядываясь, и слышал за спиной крики. Думаю, змей сожрал всех. Мне кажется, он жрал и паруса, и дерево, из которого был сделан корабль. Невероятно свирепая тварь! Выбравшись на берег (надо признать — лишь чудом), я все же нашёл в себе силы обернуться. На море не осталось никаких следов корабля — только водная гладь, по которой свиваясь черными кольцами ускользал к горизонту Кошмар Акара…

Когда моряк окончил рассказ, князь резко встал с трона.

— Закрыть порты! — распорядился он. — Если это правда — залив потерян!

Поднялся шум.

— Надо дать бой чудовищу! — прогудел голос воеводы.

Но Велимир только отмахнулся.

— Нельзя! Нельзя одолеть морского змея! Нет такого средства!

— Есть! — неожиданно произнёс высокий незнакомец, закутанный в длинный плащ с серебряным капюшоном. — Такое средство есть! С этим я и приехал в Ладгород.

— Кто ты? — удивлённо спросил Велимир.

— Имя вам ничего не скажет, — проговорил неизвестный, выходя вперёд и становясь перед троном. — Но я его назову, если вам угодно. Брат Лонц или Мастер Лонц. Однако гораздо важнее не то, как меня зовут. А то, что я из Ордена.

Слова прозвучали веско. Орден мало кто любил. И многие боялись. Конечно, не ладгородский государь. Но всё-таки князь напрягся.

— Что за дела Ордену до наших забот?

— Мы вмешиваемся во что сочтём нужным! — надменно ответил Брат Лонц. — Но в данном случае вам это только на пользу.

Велимир не нашёлся, что возразить.

— Говори! — потребовал он.

— Не так давно один небезызвестный чародей изволил сделать пророчество. Его суть такова — порывшись в сумке, Мастер Лонц достал пергаментную тетрадку и зачитал: — «То, что способно дать власть над Кошмаром Акара, искать надо не там, где соль, а там, где иглы. Не слева, а справа, не в конце, а в начале. И находится это в лапах».

По какой-то причине послушник Ордена опустил первую часть предсказания.

— Что это значит? — спросил государь.

— Я лишь посланник, — скромно ответил Лонц. — Однако всё же могу кое-что пояснить. В наших библиотеках хранятся сведения о древнем артефакте, который мог подчинять Кошмара Акара воле своего обладателя. Этот таинственный предмет давно утерян. И вот, наконец, маг сказал, где его искать.

— Но из этих слов ничего не ясно! — воскликнул Велимир.

— Кто разгадает пророчество, тот всё поймёт, — промолвил Брат Лонц, удаляясь. — Я сказал всё, князь. Решай!

— Мы обдумаем твои слова. Приём окончен!

Государь тоже собрался уходить, однако советник прошептал несколько слов, указывая на кого-то в толпе.

— Ах да, — спохватился князь, — в завершение мы объявим нового первого витязя. Буремир, выйди вперёд!

Вот оно что! То-то он так нарядно оделся. Конечно, этого следовало ожидать. Но Буремир достоин. Он заслужил. Доляслав сумел подавить горечь.

Велимир заколол плащ Буремира золотой фибулой в виде солнца — знаком, отличающим первого витязя, — и по обычаю напомнил о священном долге защищать народ Ладгорода. Но, видимо, мысли князя уже полностью занимало новое бедствие: говорил он скороговоркой. Буремир ответил, как надлежит, и вернулся на место.

— Поздравляю! — нашёл в себе силы сказать Доляслав. И вдруг понял: пора.

— Государь! — изо всех сил крикнул он.