Экспресс Варшава – Тель-Авив

Владимир Янкелевич, 2020

Израиль – необычная страна. По историческим масштабам – страна-младенец, но этот упрямый младенец за семьдесят прошел путь, на который другим странам потребовались бы многие столетия. Рядом с нами сегодня живут те, кто знал их лично, кто вместе с ними строил и защищал страну. Их семейные истории и есть история Израиля. Герои книги встречаются со многими историческими личностями, такими, как Трумэн, Моше Даян, Исер Харел, легендарный глава Моссада. Жизнь сталкивает их с гангстерами, такими, как Меер Лански и многими помельче. Исторический контекст содержит многие малоизвестные сведения.

«Память о прошлом ведет нас, как «столп облачный и огненный»

Лучший способ познакомиться с предметом — написать о нем^[1]

Бенджамин Дизраэли

Израиль — необычная страна. По историческим масштабам — страна-младенец, но этот упрямый младенец за семьдесят прошел путь, на который другим странам потребовались бы многие столетия. По этим улицам совсем недавно ходили «отцы-основатели», рядом с нами сегодня живут те, кто знал их лично, кто вместе с ними строил и защищал страну. Их семейные истории и есть история Израиля.

В одном из мошавов недалеко от Нетании Сара Ганот рассказала об отце, Аароне Шнейдере, активисте сионистского движения в городе Костополе (Польша), а затем защитнике кибуца Негба во время Войны за независимость. Ее рассказы послужили толчком к изучению этого исторического периода и, в конечном счете, привели к написанию романа «Экспресс Вашава — Тель-Авив» и «Заметок о Войне за независимость».

Выражаю глубокую признательность Григорию Быстрицкому за критику, без которой у автора мог бы развиться комплекс гениальности; Мееру Минделю, писателю и композитору, создателю и директору «музея под открытым небом — Негба», чьи рассказы о Войне за независимость легли в основу ряда сюжетов в романе, а также Элеоноре Гевондян за мужество, проявленное при редактировании романа, невзирая на недовольное рычание автора.

Отдельная благодарность художнику Михаилу Барановскому за разрешение использовать его картину для обложки книги. https://ru.wikipedia.org/wiki/Барановский,_Михаил_Анатольевич

^[1] “The best way to become acquainted with a subject is to write about it”. Benjamin Disraeli

Тель-Авив. Август, 1982 г. Давид

Жарко, кондиционер сбивал температуру, но свежести не было. Работалось плохо. На столе лежали материалы о еврейской общине Харбина. Начал я эту работу, увлекшись рассказами соседа, бывшего харбинца, об их жизни в Манчжурии.

Статья «не шла», её никак не удавалось завершить, чего-то не хватало, а тут еще и телефон трезвонит. Кому это может прийти в голову звонить в полдень?

Это звонил Лео, мой старый, старший друг. Ему можно звонить не только в полдень, но и в полночь.

— Шалом, ты что-то меня совсем забыл, не заходишь, не навещаешь старика…

— Прости Лео, закрутился, все «суета сует и погоня за ветром».

— Что пишешь сейчас?

— То же, что пишут последние несколько тысяч лет. О войне и мире, о солдатах и миротворцах, о жизни и смерти, о любви и ненависти, о дружбе и предательстве…

— Ты опоздал, это уже Толстой написал.

— Все так, но все повторяется, и все уникально.

— Послушай, если это пишут последние несколько тысяч лет, то, может, ты сделаешь для меня паузу и приедешь?

— Конечно, сегодня, только чуть позже. Часов в пять.

* * *

С Лео я познакомился три года назад, в архиве, где искал недостающие для работы документы. Пожилой волонтер предложил помощь… Невысокий, широкоплечий, он своим видом как-то не очень походил на архивиста, больше на сотрудника службы безопасности. Скорее всего — бывший военный. Внимательные глаза за большими очками. С заботой о прическе он расстался давно, выставочный экземпляр, подумал я про его лысину — она блестела, как отполированная.

— Шалом, я Лео. Могу Вам помочь? Что Вас интересует?

— Шалом, я Давид, рад познакомиться. Я хотел бы найти материалы о боях с египтянами в Войне за независимость.

— Это большая тема, если захотите получить копии всего, что есть, может понадобиться грузовик. А может, сузим тему? Что Вас интересует конкретно?

— Операции «Иоав», бои у кибуцев Негба и Ницаним, ну и вообще, хочется найти интересный материал того периода…

— Пишете о боях на юге? Я и сам немного пишу об этом. Вроде помню все хорошо, но писать, это совсем другое, получается не очень… Сразу бессонница, нервы расходятся. А тогда было такое время, хоть и стреляли, но казалось, нервов вообще не было.

— Участвовали в этих операциях?

— Да так, немножко. В бою у кибуца Негба.

У меня потихоньку просыпался охотничий азарт. Документы, конечно, важны, но они не реальная жизнь… Это так же, как фотография, она вроде передает образ человека, но что-то очень важное теряется. А если он участвовал там в боях…

— Лео, а может пойдем, выпьем кофе? А то мысли какие-то вялые, да и время для кофе в самый раз…

Мы вышли на тихую улицу. Там, в небольшом кафе, выбрали столик под тенистым эвкалиптом и решили устроить себе йом-кейф¹.

Араб лихо шлепнул лепешку на раскаленный металл.

— Попробуем?

Нам принесли само собой разумеющийся хумус, оливки, какие-то орешки и спросили, нужно ли приготовить мясо. Мясо мы не хотели…

Кофе был хорош, хумус просто отличный. Мы как-то неожиданно быстро с ним управились и попросили повторить. Ели уже не спеша, с расстановкой, теперь можно и поговорить. Восток все-таки, здесь спешить нельзя, особенно если хочешь услышать что-то интересное. Да и вдруг найду что-то для книги.

— Лео, а ты сам уже написал что-то?

— Да так, немножко. Я вообще пишу в стол, у меня нет мании величия, просто стараюсь удержать воспоминания.

Насчет мании величия уверенности у меня не было, сказано было как-то слишком уж скромно. Так скромно, на мой взгляд, мог сказать о своем участии в войне прославленный Рафуль²…

— Если ты все же стал писать книгу о Войне за независимость, какие эпизоды бы выбрал?

— Если бы и не стал писать, эпизоды останутся все те же. Это бои за кибуцы Негба, Яд-Мордехай и Ницаним. У меня в этом личный интерес. В бою у Негбы я сам участвовал, там воевали и мои друзья. Мы еще в Польше вместе готовились жить в Палестине, ну и воевать, само собой. Потом боев оказалось намного больше, чем можно было представить при самой буйной фантазии. А там… Ты сам представь, кибуцники и небольшая группа бойцов бригады «Гивати» на дороге у египетской армии, двигающейся на Тель-Авив с артиллерией, танками и авиацией. Мы там воевали, как… Кстати, ты где служил в армии?

— Я был подводником.

— Ну, наверное, так, как подводники. Куда ты с подводной лодки денешься, или победишь, или погибнешь. Вариант «не победить» для нас как-то не подходил.

— Подожди, подожди, у тебя в ходу такое выражение, что ты все «немножко»… Немножко пишешь, немножко воевал. Расскажи, сколько в армии прослужил?

— Немножко, 22 года, но это если считать все, включая Пальмах, Еврейскую бригаду и ЦАХАЛ.

— Ну да, немного. Это если сравнивать с Давидом Ласковым³, то конечно немножко..

— Я поменьше. В Войну Судного дня в 1973 года я уже давно не был военным, пошел волонтером. Но оказалось, что осколки не разбирают, солдат ты или волонтер. Вот после ранения и подался на легкую работу — опять волонтером, но на этот раз в иерусалимский архив, там помощники всегда нужны. Стал немного писать о своих друзьях, собирать материалы, работа в архиве к этому располагает. А ты о чем пишешь?

— Что вижу, о том и пишу. Стараюсь не врать, вот встретимся еще раз, я тебе свою книжку подарю для знакомства. А на твои заметки можно взглянуть?

— Только если мы отдадим дань моему домашнему вину.

— Я с удовольствием, но только если отдадим дань и моему домашнему коньяку.

— Ты делаешь коньяк?

— Я нашел более простой и эффективный способ, я меняю его на деньги. Получается неплохое качество.

— Это тоже метод. До встречи!

Встретились мы через неделю, дома у Лео. Он жил одиноко в иерусалимском районе Катамон на верхнем, третьем этаже. Квартира была небольшой, но балкон все компенсировал. Вскоре мы там сидели, наслаждаясь прекрасным вином, а Лео рассказывал, как несколько лет назад путешествовал по Италии. В 45-м, когда он с Еврейской бригадой оказался в Тарвизио, времени смотреть по сторонам у него не было, вот и поехал по местам, где воевал, спустя почти тридцать лет.

Там, в Италии, он научился отдавать должное хорошему вину, благо времени у него уже было достаточно, и теперь мог с увлечением рассказывать о винах Пьемонта, Венето или Тосканы, а уж подбор подходящего сыра вообще считал искусством. К его ужасу, я не мог отличить «Бароло» от «Барбареско», и Лео пообещал сделать из меня цивилизованного человека. Сегодня я могу засвидетельствовать, он старался честно, его коллекция вина в ходе этого процесса заметно поуменьшилась.

Потом мы стали встречаться достаточно часто, выезжали на места боев, показывали друг другу написанное… В лице Лео я нашел бесценного критика. Он, как старый солдат, всегда говорил, что думает. Я не обижался, если и не сразу, то через некоторое время понимал, что он прав.

Приехал я к Лео около 5 часов. Его ключ был у меня уже давно. Лео говорил, что его старые кости никто не украдет, а ключ понадобиться может…

Он сидел на балконе и смотрел на город. Казалось, что он там не видел ничего достойного внимания…

— Лео, как ты? Там такие девушки гуляют, а ты сидишь, грустишь… Красавицы! Правда, одеты как попало, ну да это и хорошо, кровь греет.

— Не беспокойся, все идет, как и должно идти. Просто я приготовил для тебя свои заметки. Я их не закончил, так закончи ты. Делай с ними, что хочешь. Сможешь?

— А ты сам?

— Я уже сделал все, что мог. А пока достань там на полке бутылку вина, я ее специально приготовил для тебя… Нет, не ту, левее. Да, она самая. А когда просмотришь мои бумаги, обсудим.

Я с опаской смотрел на внушительную папку с бумагами, но азарт пересилил.

Вино действительно было превосходным, а это часто упрощает сложные решения.

* * *

Дома я засел за тетради Лео. Сплошного хронологически выстроенного текста у него не было. Временные разрывы, истории, вставные новеллы… Он шел за памятью, за воспоминаниями…

Разрывы в хронологии я устранять не стал — так писал Лео, он солдат, а не писатель. Эта книга написана им с моими незначительными правками и вставками о наших встречах и беседах, ну и, естественно, о том, что Лео просто не мог знать, что хранилось на полках архивов разных стран и стало доступно гораздо позже. Я сохранил его ремарки, стиль… Сам бы я писал эмоциональнее, но автор он, как написал, пусть так и будет.

И еще я позволил себе дополнить написанное Лео несколькими своими эссе. Если кому-то это покажется неуместным, то я заранее приношу свои извинения.

Примечания

1

День отдыха, удовольствий.

2

Rafael Eitan.

3

Генерал ЦАХАЛа. Был внесён в книгу рекордов Гиннеса как самый старый солдат в мире. Родился в 1903 г. в Омске, находился на военной службе в Израиле до 1989 года.