Что наша жизнь?

Владимир Шилов

Когда у ребёнка формируется мировоззрение, возникает множество вопросов по устройству окружающего мира. Ответы на многие из них приходится искать всю жизнь. Некоторые результаты своих поисков и размышлений автор излагает в этой книге. Иллюстрации взяты с сайта бесплатных изображений для коммерческого использования Pixabay. Фотомонтаж автора. Издание откорректировано и дополнено, предназначено для лиц старше 18 лет.

Связь событий

Странная штука память. Она может связать прочной нитью разноцветные лоскутки давних событий.

Высота

После войны в парках культуры и отдыха были парашютные вышки, с которых за малую плату могли прыгать все желающие. Однажды я, ученик третьего класса, в компании с сестрой и её женихом оказался вблизи такой вышки. Чтобы остаться наедине с невестой хоть на небольшое время, жених предложил мне прыгнуть с вышки. Для этого он использовал весь арсенал своего красноречия. Мне не хотелось залезать на высоту, но в какой-то момент подумал: «А почему бы не прыгнуть?»

Я полез на вышку по старым, местами поломанным ступенькам. Пока лез всё больше понимал, что техническое состояние аттракциона аварийное. Верхняя площадка состояла из ветхих досок и добраться до подвешанного на тросе парашюта мог только безумец. Ноги у меня стали подгибаться. Захотелось скорее спуститься на твёрдую надёжную землю. Спуск был трудным, но с приближением земли всё более уверенным.

Аналогичные чувства я испытал много позже, когда служил по призыву в армии. Для штабных офицеров существовала программа физической подготовки. Два раза в неделю надо было посещать бассейн и спортзал. В штабе я был самым молодым офицером, с удовольствием плавал и играл в волейбол. Иногда после занятий еле хватало сил добраться до дома.

В бассейне была десятиметровая вышка для прыжков в воду. С неё почти никто не прыгал. Иногда нырял человек квадратной формы. Невысокий и плотный, по званию майор. Как-то он заговорил со мной и настойчиво предложил нырнуть.

В армии жизнь немного обесценивается и безрассудные поступки совершаются легче. Когда я забрался на вышку и посмотрел вниз, то с удивлением обнаружил, что размер бассейна существенно уменьшился. Для прыжка надо не только преодолеть страх, но и не промахнуться мимо воды. Этот факт меня сильно озадачил.

Снизу подбадривал майор. Надо было прыгать, дабы не запятнать честь офицера. Чтобы не вылететь за пределы бассейна, решил не отталкиваться ногами. Прыгнул вниз головой: «рыбкой». В воду вошёл под некоторым углом. В воде моё тело сильно изогнулось назад. В позвоночнике ощутил довольно сильную резкую боль. Пока всплывал на поверхность, боль прошла.

Майор порадовался за меня и сказал, что успех необходимо закрепить. Я уже понял свою ошибку. Войти в воду под прямым углом полдела: под водой важно не допустить гидравлического воздействия на позвоночник. Вода должна плавно обтекать тело. Второй раз я прыгнул «солдатиком». Вариант оказался оптимальным.

В дальнейшем при встрече в бассейне, квадратный человек предлагал мне понырять. Чаще я отказывался, так как уже не боялся прослыть трусом. Потом майор куда-то пропал — это часто случается с военными людьми.

Пустые бутылки

Когда я учился в 4 или в 5-м классе нам предложили полетать на самолёте над малой родиной: домом и школой. Стоимость мероприятия составляла 25 рублей с ученика. Немалые деньги по тем временам. Поэтому я заранее смирился с отказом родителей финансировать полёт. Но они его оплатили. Аэропорт «Ржевка» (приватизирован и окончательно закрыт в 2006 году) находился совсем рядом. К назначенному времени автобус подвёз нашу группу к самолёту Ан-2. Индивидуальных сидений не было. Вдоль бортов длинные металлические скамейки. Сидеть надо было спиной к иллюминаторам. Когда взлетели, то откуда-то выкатилась и стала с грохотом кататься по салону пустая бутылка. Я пытался ногами её поймать, но из-за тряски и манёвров самолёта это не удавалось. Руками при этом надо было держаться за скамейку. Кто-то закричал, что увидел свой дом. Я стал смотреть в иллюминатор. Ориентироваться среди городских кварталов и, тем более домов, было трудно. Свой дом и школу я не увидел. Полёт длился недолго. Самолёт развернулся и пошёл на посадку. Бутылка куда-то закатилась и затихла. Полёт закончился. Если бы не катающаяся бутылка, вспоминать было нечего.

С похожим событием я столкнулся через много лет, когда работал в лаборатории института экспериментального проектирования. Нас вдвоём с сослуживцем летом послали в командировку на юг, в посёлок Кабардинку. Надо было обследовать здание, которое строили так долго, что оно начало разрушаться. Самолёт доставил нас в Краснодарский край. На стоянке рядом с аэропортом сели в междугородный икарус до побережья Чёрного моря. После пересадки надо было ехать вдоль побережья, где, не доезжая до Геленджика, находилась Кабардинка.

В салоне на передних креслах сидели несколько человек. Мы расположились на длинном и высоком заднем сиденье. Дорога была прямая, без поворотов. Вначале создалось впечатление, что мы сели в самолёт и он начал набирать скорость, чтобы взлететь. Скорость увеличивалась, а самолёт не взлетал. Время и пространство для меня перестало существовать. В себя я пришёл, когда после толчка на выбоине откуда-то выскочили пустые бутылки. Они с грохотом стали кататься по проходу.

Мой спутник сидел тихо, погрузившись в самосозерцание, и не проявлял никаких эмоций. Вцепившись в поручни, я огляделся по сторонам. Слева было бескрайнее водохранилище, справа — доходившие до горизонта поля. Ехать надо было несколько часов, и водитель делал всё, чтобы это время сократить.

Бутылки катались по проходу между креслами. На них, кроме меня, никто не обращал внимания. Возможно, содержимое бутылок пассажирами было выпито перед поездкой, поэтому для них катающиеся бутылки если и воспринимались, то как нормальное явление. Мной овладела сверх идея: поймать бутылки и поместить их под ступеньки задней двери автобуса. Я попытался встать со своего места. Удалось сделать пару шагов. Отцепить руки от поручней не представлялось возможным. План по укрощению бутылок провалился. Оставалось смириться. Может это хорошо, что бутылки вывели меня из состояния прострации и держали в реальности до конца поездки.

После пересадки короткий путь до Кабардинки показался нам очень долгим.