Мои ночные рефлексии

Ирина Гербертовна Безотосова-Курбатова, 2023

В книге «Мои ночные рефлексии» автор погружает читателя в разные периоды своей жизни, дает свою интерпретацию событий, ищет ответы на бесчисленные вопросы науки и жизни, предлагает свои авторские концепции: прекрасного Дома, счастливой жизни, состояний психологической совместимости, моделей рефлексии и умного текста.Автор излагает события в психологической (не в политической, не в исторической) плоскости со множеством ссылок на известных людей. А для простоты восприятия – с многими примерами из жизни и литературы. Эту простоту автор видит и в процессе общения людей, которое должно быть без скучного формализма, без интеллектуальной пустоты, без кричащей вульгарности, без плоской пошлости, без психопатического манипулирования и – главное – без понтов.Автор будет очень рад, если доставит читателю удовольствие от текста.

Памяти моего дорогого прекрасного мужа — Васюши

1. ЗИМНИЙ САД В БИБЛИОТЕКЕ, или Моя интеллектуальная жизнь

2019 г. Апрель. Я начинаю свою книгу «Мои ночные рефлексии» о своей (и не только о своей!) жизни. Название этого Введения — не ошибка: не библиотека в зимнем саду (как было бы логичнее), а именно Зимний сад в библиотеке, ибо логика в том, что в 17-метровой комнате по всему ее периметру на стеллажах от пола до потолка расположилось более четырех тысяч моих любимых книг (в соседней комнате в кабинете мужа — еще более тысячи), а посередине комнаты на трёхъярусном каскаде-острове — оранжерея (зимний сад). Когда к нам кто-то приходит впервые, то, как правило, одни видят только цветы (и не замечают книг!), а другие — только книги (и не замечают цветы!). Нас это забавляет, но не удивляет (понятно, что человека притягивает его доминанта). Цветы — мое относительно недавнее увлечение (в последние 20 лет) — наслаждение и медитация, но, пожалуй, страстью я это не назову. Вообще, моя страсть — вода (См. мое эссе «Страсть к воде: мои заплывы»), однако, самая большая моя страсть — КНИГИ — она первая и самая сильная моя страсть, которая определила содержание всей моей жизни — навсегда.

Очень давно еще в Камышине в 1967 году (я тогда училась в восьмом классе) в одно из воскресений зимой, проведя, как обычно, почти весь день в читальном зале нашей городской библиотеки (с потрескивающей буржуйкой в углу читального зала!) и взахлеб читая «Письма Маяковского к Лиле Брик» (в случайно мною обнаруженном на полке томе Литературного наследства), я ощутила прилив острого наслаждения от чтения, от новых знаний, от погружения в другие миры других людей, НО — самое главное! — от других — не официозных, не формальных, не скучных (а интересных!) текстов — и потом, выйдя из библиотеки на улицу и увидев ослепительный белый снег в начинающихся сумерках, поняла, даже скорее остро осознала, что в жизни буду получать наслаждение, в основном, только от чтения. Так оно и вышло. Здесь же отмечу, что тогда мне в маленьком волжском городке не дано было знать, какой вой поднялся по поводу выхода этого 65 тома Литературного наследства «Новое о Маяковском» (об этом я узнала только сейчас, спустя полвека (!), вспомнив этот день и заглянув в интернет, где опубликованы все эти указы «сместить, запретить, заменить» и т.д. за 1958 год. — год выхода этого тома). Я сразу забеспокоилась и кинулась к Блоковским томам Литературного наследства 1980-1987 годов и — с облегчением выдохнула — нет, в них составители все на месте, даже 20 лет спустя (Луи Арагон защитил: «Только посмейте тронуть!»).

В Камышине (в котором проходило мое интеллектуальное становление) можно было подписаться почти на любое собрание сочинений (Бальзак, Мопассан, Диккенс, Толстой, Достоевский, Чехов и многие другие) и мы с мамой регулярно подписывались на эти «огоньковские» собрания сочинений и они украшали нашу библиотеку многие годы (и сейчас, конечно, несмотря на то, что в ней по прошествии стольких лет приобретено много других прекрасных книг, и, особенно, как ни странно, в 80-е годы, и, конечно, — изданных после перестройки в 90-е гг. и потом — в нулевые и в десятые).

Однако поразительно было другое — в районной и городской библиотеках было очень много хороших книг, например, в 1969 году спокойно стоял впервые (после журнального варианта «Мастера и Маргариты») М.Булгаков со своим знаменитым «Бегом»), эту книгу мне потом «подарит» моя приятельница-библиотекарь, видя мое острое желание её иметь (со словами: «Её все равно никто не читает»). Мистика, но только вчера узнала, читая последнюю книгу Михаила Веллера «Огонь и агония» (2019) — главу об интеллектуальной жизни 70-х годов ХХ века, о том, что этот «синий Булгаков» на черном рынке в Ленинграде стоил 50 рублей!

Моя жизнь — это, в основном, история моих знаний, которые я черпала из книг. Книги я до умопомрачения постоянно читала в библиотеках (сначала в Камышине, потом, когда мы переехали в Волгоград в 1975 году — моем любимом Волгограде, очень много — в тогда еще Ленинграде).

Но главное наслаждение всей моей жизни — это книжные магазины, которые на протяжении очень многих лет были моей настоящей интеллектуальной страстью. Скользя взглядом по книжным полкам, я могу безошибочно сказать о многих книгах, где, когда, при каких обстоятельствах они были куплены, что я при этом испытывала, когда я их читала (чаще — сразу, в тот же вечер, устраивая себе пир интеллектуальной тишины).

И, с другой стороны, я часто мысленно вспоминаю книжные магазины моего неизменного маршрута по субботам в течение многих лет (в том числе и те, которых давно уже нет («Современник», «Техническая книга», в центре Волгограда, книжный магазин на Волгогрэссе, а недавно перестал существовать и «Диалог» (в советское время — «Политическая книга») на моей любимой Аллее Героев), которые дарили мне эту книжную радость, прекрасно помня какие книги я в каждом из них покупала — горячо благодарю их за подаренное мне наслаждение! — (См. об этом подробно в моем эссе «Мои прогулки по городу»). Интересно, но мои прогулки в любом городе — это книжные маршруты. Недавно обнаружила, что в Волгограде этот маршрут у меня был значительно длиннее и гораздо живописнее (в основном, вдоль прекрасной Волги с ее удивительными песчаными косами), чем был в Ленинграде, где, в основном, маршрут пролегал по Невскому — «Лавка писателей», «Дом книги» (дальше), а по Литейному — «Академкнига», «Подписные издания» и магазин «Глобус» на иностранных языках).

Сегодня, мы чаще заказываем книги по интернету в магазине «Лабиринт» (начиная с 2012 года — приобрели более 300 книг за восемь лет), однако, по-прежнему (какая радость!) пасемся и в тех, которые выстояли в бурные 90-е и вялые 2000-е («Книжный мир» на нашем Авангарде, где мы живем, «Учитель» на улице Кирова (в 5 минутах ходьбы от нашего дома). Именно в «Учителе» я открыла для себя несколько лет назад прекрасную серию «Интеллектуальный бестселлер читает весь мир», когда купила «На солнце и в тени» Марка Хелприна (самая лучшая, на мой взгляд, сага о любви! — вряд ли кто-то найдет где-нибудь еще такую глубину чувств!!!).

То, что еще остались книжные магазины в городах — это загадка (сейчас практически никто не читает или предпочитает электронный вариант). Мы тоже с мужем в 2015 году купили каждому по планшету и скачали по интернету много интересных книг (мне даже удалось скачать William J. Stoner — как сонет № 73 У.Шекспира перевернул всю жизнь главного героя!).

Но, по иронии, судьбы именно 2015 год оказался очень «урожайным» в отношении книг, они лавиной появлялись в газетных киосках: интересные серии о путешествиях издательства «Амфора», которое, к сожалению, позже обанкротилось, но именно это издательство напечатало полную версию «Москва слезам не верит» — так я открыла для себя гения — сценариста и писателя Валентина Черныха и поняла, благодаря кому этот фильм получился гениальный. И в этом же 2015 году (лучше поздно, чем никогда) открыла для себя другого гения — Анатолия Рыбакова и его шедевр «Дети Арбата» — до сих пор не могу понять, почему он прошел мимо меня в конце 80-х!!! Такой многогранной, многоуровневой книги нет больше нигде, ни в какой литературе!!! Даже Сталинградскую битву он описал так талантливо, что я впервые до самой глубины осознала трагичность и величие нашего прекрасного героического города.

Я очень благодарна судьбе за то, что именно книги определили главное содержание моей жизни и именно книги сделали мою рефлексию содержательной, глубокой и такой многогранной, а не личный опыт, который, как известно (на что указывал еще умный Александр Герцен) есть беднейшее средство познания этого мира.

Все, что мне интересно в этой жизни, все темы и проблемы, которые я попытаюсь затронуть в моей книге — все они своим источником размышлений обязаны книгам.

Вообще, если жизнь каждого человека представлять в контексте основных векторов ее содержания и наполнения, то таких основных векторов (областей) у меня десять: книги (чтение) — об этом на протяжении всей этой книги, английский язык (См. мое эссе «Мой английский») и литературоведение (См мое эссе «Мои прогулки по городу») — это моя филология), психология (См. мое эссе «Моя психология»), музыка (сначала на пластинках, а в последние годы на более, чем 200 дисках классической и инструментальной музыки и, конечно, по радиостанции «Орфей» — на очень маленьком музыкальном центре с «серьёзными» колонками музыку слушаю много десятилетий каждый день), город и его среда (См. мое эссе «Мои прогулки по городу», степи и леса (отдельного эссе на эту тему решила не писать — но «вставочки» будут разбросаны по всей книге — по бескрайним нашим степям особенно много бродила часами за верхней Горной поляной в полном одиночестве в течение пяти лет с 1993 по 1998 гг. и — по лесам — в 80-е гг. — на Карельском перешейке), путешествия на машине (См. мое эссе «Наши путешествия на машине»), вода (См. мое эссе «Страсть к воде: мои заплывы») и — дом (См. об этом ниже), который и «вбирает в себя» почти все перечисленные выше векторы содержания моей жизни:

В нашем доме 8 основных сфер: библиотека из более 5 тысяч книг (расположены только по периметру вдоль стен от пола до потолка — многие восклицают: «Какие красивые обои!»), оранжерея — зимний сад (суккуленты-крупногабаритники на всех трёх окнах и — на 3-х-ярусном острове-каскаде, который был придуман в 2005 г. одним талантливым мебельщиком (физик по образованию), все цветы — в элегантных темно-коричневых кашпо, в таких же — и три прудика с плавающими листьями (аллюзия плывущих осенних листьев на моей незабвенной Иловле) и — среди всего этого темного царства — пламенеющая, как костер, солевая лампа), балкон (как только мы переехали в эту квартиру, я уже на следующий, 1999, год «отрисовала» собственный дизайн и по нему балкон застеклили и обшили деревом (не пластиком!), а Вася укрепил широкие для цветов подоконники, а на окна я купила «римские шторы» из бамбука, больше на балконе ничего нет, кроме пуфика — никаких шкафчиков, никаких полочек, никакого хлама (это повергло как-то в непередаваемый восторг проверяющего пожарного!), а за окном — аллея с большими деревьями (вязами и ясенями), которые летом полностью закрывают дом напротив и создают иллюзию «дождевых лесов Коста — Рики», сквозь которые скользят лучи нашего южного солнца, поэтому, когда сидишь с чашечкой кофе, то совершаешь прогулку по кронам деревьев (мы на четвертом этаже) — не надо ехать на популярные аттракционы в Европу и ходить по натянутым высоко среди деревьев пешеходным канатам, а ночью — висит луна на восточном небе (все окна выходят на восток) или небо усыпано звездами (наша аллея не освещена и особенно в бинокль видны россыпи звёзд) и в этой тишине слышен шелест листьев деревьев и стрекотание сверчков — истинная медитация, как и музыка (См. выше), которую я слушаю утром и иногда вечером на музыкальном центре, компьютеры: ноут-буки (путешествия в YouTube, часто по Колымской трассе и по рекам Сибири и Урала), планшеты-андроиды — со скачанными текстами — «читалки», телевизор на кухне (восторг Леонида Каневского! и — нашего тоже!), ванная, где мы принимаем каждый вечер меридиальный душ и где я «плаваю» с целым комплексом упражнений, наконец, кухня, в которой мы вкусно трапезничаем (никакая сила меня уже не затащит в общепит, даже если это будет высоко разрядное место — «жевать чужие слюни», как остроумно сказал один молодой криминалист в сериале CSI!).

Многие европейцы жалуются на свои маленькие квартиры, в которых им тесно и не очень комфортно находиться, поэтому они всю свою жизнь проводят на улицах в клубах, кафе и ресторанах. Наша квартирка — это 42 кв. метра, а балкончик — 1.5 кв. метра! НО! Она — не тесная! Например, в 5-метровой прихожей — только картина на стене и пуфик (что однажды привело в шок одного Васиного клиента по фотоаппаратам: он долго не мог понять, в чём огромная разница между его такой же квартирой и нашей — всё спрятано в строенных шкафах). И в ванной, и на кухне тоже много открытых пространств (тоже всё спрятано, а стены открыты). Но самое главное — это содержание нашего дома. Огромный интеллектуальный мир — книги. Мир природы — оранжерея и кроны деревьев за окнами. От всего этого никуда не хочется уезжать. Наш дом — это наша жизнь, наша душа. Ещё Лев Толстой сказал: «Счастлив тот, кто счастлив дома».

А, если под домом подразумевать и пространство любимого города (См. мое эссе «Мои прогулки по любимому городу»), то это сильнейшие для нас места притяжения. И несмотря на то, что многие превратились в микрорайоны с многоэтажными домами, тем не менее любимые рощи ещё остались, в которых можно совершить полноценную почти лесную прогулку (от дома — на расстоянии вытянутой руки — ни на чём не ехать — дорогОго стоит!). А старый бульвар на ул.64 Армии (где я жила 23 года), там осталось еще 28 видов деревьев и кустарников — мы с Васюшей специально посчитали в 2015 году (уже не 38, как это было в далеком 1987 году, когда я однажды переводила на английский язык текст из диссертации (она и была этому бульвару посвящена!) для одной прелестной женщины, которая мне сказала, что редкие европейские бульвары могут похвастаться таким биологическим разнообразием деревьев!), а бульвар на улице Кирова — 3-километровая прелесть почти без разрывов для машин! — с очаровательными двойными желтыми фонарями! А наша несравненная Волга с Сарпинским островом (одним из 3-х самых больших речных островов в Европе) — прямо напротив нашего места, где мы живем (5-10 минут пешком от дома до пристани и 15 минут до Сарпушки — на пароме!).

Васюша и я — не граждане мира! Нам не надо бежать из дома в поисках интересной жизни. Как можно, вообще, бежать от своей интересной жизни (об этом очень тонко рассуждает героиня, университетский преподаватель, в книге «Недоразумение в Москве» Симоны де Бовуар). А — там, что там? «Всё — чужое!» — с ужасом повторял Юрий Лотман, приехав как-то в Германию на конгресс по семиотике культуры. И я его хорошо понимаю! Как понимаю и И.А.Гончарова, который в поздние годы своей жизни упирался и ни за что не хотел ехать на юг «поправлять здоровье», повторяя: «Ну, ежели вы свезете меня туда вместе с моим кабинетом!» — и это И.Гончаров, который, всем известно, в возрасте 40 с лишним лет на фрегате «Паллада» два года неистово носился по морям и океанам (но штормы он и тогда не выносил!).

Вообще, если человек в своей жизни сумел создать свой прекрасный дом и среду обитания вокруг, он вряд ли с такой маниакальной страстью будет стремиться к путешествиям. В «Нравственной философии» Ральф Эмерсон о том, кто путешествует, пишет, что он «убегает от самого себя от недостатка самобытного развития». А Артур Шопенгауэр в «Афоризмах житейской мудрости» написал жестко: «Внутренняя пустота и отвращение к самому себе гонят людей в общество, на чужбину или в путешествия».

Итак, все перечисленные мною сферы жизни представляют для меня исключительный интерес и наслаждение. Они будут основными в этой книге.

Свои тексты я хочу сделать «живыми», т.е. «читабельными» (считаю, что, в основном, тексты как в научной, так и художественной литературе чаще всего «тошнотики», сквозь которые продираться порой очень неприятно).

Чтобы текст был приятным для чтения, он должен соответствовать четырем критериям, а именно: быть точным (мысль должна соответствовать слову); быть глубоким (проникать в самую суть проблемы); быть быстрым и лёгким (и при этом компактным, но емким) и, наконец, быть интересным.

Эту формулу «хорошего читабельного текста» (как я ее назвала — «интеллектуальный квадрат текста») я предложила еще в своем авторском курсе (См.: Методические рекомендации к авторскому курсу «Рефлексивная психология в контексте культуры» Волгоград, 1998 — Лекция № 14, С. 19-20;) и в своей диссертации (См.: «Развитие рефлексии студентов технического вуза в процессе обучения психологии». Самара. 2004, С. 242).

А еще мои тексты должны отвечать двум идеалам нашего бытия: состоянию «высочайшей образованности» и состоянию «величайшей простоты» (формула жизни Ф.Гёльдерлина — и моя тоже!) — поэтому у меня везде ссылки на умных и образованных авторов. И — очень много примеров — для простоты восприятия («живое знание», по С.Франку) — без этих примеров это были бы формальные, скучные, неживые тексты.

И еще. Я хочу, чтобы меня читали умные, образованные и добрые читатели (другие читатели — мне не нужны!).

Несколько слов о названии книги. Перебрала в лингвистической игре очень много вариантов: жизнь — как пунктир, как миг, как мгновение, как волна(ы), как блики, как качели, как синусоида (оказывается, есть с таким названием роман у В.Пикуля!), как дихотомии, как антиномии, как оксюморон, как когнитивный диссонанс, как принцип дополнительности, как иллюзии, даже «И-И» (в противовес С.Киркегору с его «Или-Или»), подчеркивая значимость всего в этой жизни, а не — непременного выбора). Но, во-первых, много книг с такими названиями уже изданы — их пруд пруди в интернете (и можно нарваться на авторское право), а, во-вторых, многое стало просто затертым клише и трюизмом.

И тогда я задала себе вопрос: «Что для меня в жизни очень важно?». Ответ пришел мгновенно: «рефлексия» (размышление) — самое радостное состояние моей души — это к тому же и — тема моей диссертации) и — конечно, «ночь» (самая лучшая для меня часть суток). И получилось очень точное и очень ёмкое название моей книги «Мои ночные рефлексии».

Они («Мои ночные рефлексии») будут написаны (в отличие от размышлений Марка Аврелия «Наедине с собой») совсем в другой — не поучительной — стилистике!). И — в отличие от «Ночных бдений» Бонавентуры — не в средневековом готическом стиле (хотя…).

И, поскольку, мои тексты написаны не по принципу диахронической линейности (скучной последовательности), а по принципу «синхронического анализа» (по Ф. де Соссюру), то —

Каждое эссе — автономно и можно читать отдельно — не по порядку.