Разведённый эксперт по семейным отношениям. Роман не без юмора

Владимир Шевелев

Проблемы в отношениях? Семья на грани распада? Обращайтесь к настоящему профессионалу своего дела – семейному коучу Виталию. Психологического образования у него нет, он циничен, разочарован и часто ведёт приём нетрезвым. Брак самого Виталия развалился с треском, и даже родной сын не хочет с ним разговаривать. Но это мелочи.Виталий вам обязательно поможет. А, может быть, и нет. Вообще-то он не особо хочет помогать, но ему нужны ваши деньги.И да, скорее всего, вы ему не нравитесь…

II

Сашка арендовал офис в бизнес-центре рядом с площадью Чекистов. Громадная «стекляшка», как он уверял, считалась престижным местом в городе, поэтому высокая стоимость аренды его не смущала. «Это разумная инвестиция, — говорил он многозначительно, — понты в России всегда окупаются». Годы ведения разнообразных тренингов не могли не сказаться на Сашке, поэтому иногда он сбивался на менторский тон в разговоре со мной. Однако я не обижался. Возвыситься надо мной он не мог: я видел, как он ел козюльки в первый день в школе. Видел, как он убегал, словно заяц, от гопников с Североморской улицы. А уж сколько раз я держал его за плечи, когда он, в стельку пьяный, шумно блевал — и не вспомнить. Да и как вообще мог задираться человек, умудрившийся смыть в унитаз обручальное кольцо в первую брачную ночь?

Мы договаривались встретиться в два часа, но я пришёл пораньше. Смазливая девушка (на бейджике — «Юлия, офис-менеджер») сообщила, что Александр Вадимович ведёт занятие. Для столь шикарной внешности на ней была слишком целомудренная юбка, и я подумал, что Сашка теряет хватку.

Войдя в просторный конференц-зал, я тихо сел на крайнее место в последнем ряду. Сашка заметил меня и расплылся в улыбке. Прочие присутствующие не были настроены так же благодушно. Лысый толстяк, похожий на пончик, с которого ветры времени сдули сахарную пудру, даже не поленился привстать со своего места. И всё это ради того, чтобы метнуть в меня сердитый взгляд.

Сашка, в чёрном костюме и столь же беспросветно чёрной водолазке, вальяжно расхаживал по сцене. Будто пресыщенный актёр, уставший от всеобщего поклонения, говорил он неохотно, с явной ленцой. Сашка снисходил с вершин мудрости до простаков, рассказывая что-то про технологии продаж, работу с клиентом и переговоры. Возле проектора стоял квадратный столик, на котором высилась башня из книг, вышедших из-под его пера.

— И мы опять приходим к тому, что успех — это технология. Это такая же технология, какую мы используем в личной жизни, спорте или работе. С той лишь разницей, что обёртка у неё другая, а суть та же. Понимаете, да? Чтобы быть успешным, нужно применять технологию, чтобы бизнес приносил прибыль — тоже требуется технология. Если клиент покупает товар, приносит вам деньги, значит, технология применяется правильно, но это только первый шаг. Формирование лояльности клиента — это тоже технология, как и степень удовлетворённости клиента…

Я не заметил ни одной мысли в его словах, но сидевшая ниже девушка ухитрялась конспектировать Сашкину речь, выделяя жёлтым маркером особенно ценные пассажи.

— Лидер тот, кто в совершенстве владеет технологией. Притом совершенно неважно, знает ли он о том, что применяет технологию. Незнание не освобождает от успеха. Понимаете, да? Технология лидерства, технология продаж, технология процветания и успеха. Улавливаете, да?..

Я решительно ничего не улавливал, но все вокруг, как по команде, закивали. Видимо, мой радиоприёмник был настроен на другую волну. Убаюканный словом «технология», произнесённым за несколько минут под сотню раз, я перестал следить за его словами и погрузился в воспоминания.

Почти тридцать лет назад Сашка, тогда ещё патлатый румяный школьник, тоже стоял на сцене. В доме культуры имени Гагарина нас торжественно принимали в пионеры. Церемонию приурочили к очередному 7 ноября. Мне повязали обычный красный галстук, а вот Сашке родители потратились на атласный, и в нём он походил на холёного кота. Мы торопливо, запинаясь и краснея, произнесли клятву перед лицом товарищей. Потом играла бравурная музыка, и все нас поздравляли. Заканчивался 1990 год.

Экзистенциальный переход из октябрят в пионеры прошёл для меня практически бесследно. Пионерами мы числились несколько месяцев, так и не успев понять, к чему мы были всегда готовы и, главное, зачем. Ленинский уголок в школе за одну ночь утратил все изображения Ленина. Следующим утром завуч Ольга Николаевна, проходя по коридору, стыдливо прятала глаза.

В доме культуры имени Гагарина вскоре открылась секция каратэ, куда я сразу же записался. Чёрный пояс с лёгкостью потеснил в мечтах красный галстук. Однако постигал древнее боевое искусство я всего две недели. До первого удара под дых, нанесённого омерзительным парнем, каждое слово которого сопровождалось брызгами слюны. К боли я оказался не готов, и желание подражать Ван Дамму приобрело сугубо теоретический характер.

Закат советской империи и последовавшая за ним смена строя никак не сказались на нашей с Сашкой дружбе. Турецкие свитеры сменили форменную школьную одежду, у гимна потерялись слова, а мы по-прежнему сидели за одной партой и подшучивали над одноклассниками и всем этим абсурдным миром.

Лекция завершилась, и зал опустел. Сашка взял верхнюю книгу из нераспроданной кипы и подошел к мне.

— Не желаешь прикупить? — улыбнулся он.

— Нет. Ты же знаешь мой принцип. Я читаю только такие книги, где есть хотя бы две мысли.

— Целых две, конечно, обещать не могу. Но зато цена сегодня шоколадная. По скидке — всего лишь тысяча рублей.

— Сколько? — присвистнул я, испытывая пролетарское негодование.

Название шедевра не предполагало даже намёка на иронию — «Путь лидера. Секреты богатства и процветания». На обложке красовался Сашка в сером костюме-тройке. Он хищно улыбался, сверля взглядом потенциального читателя. Пальцы рук у него были сложены диковинным образом, в форме ромба.

— А это зачем? — спросил я.

— Так нужно, — понизив голос, ответил Сашка.

Я не сразу заметил, что автором указан некий Александр Брасс.

— Брасс? — удивился я. — Это что еще такое? Ты что, пловцом заделался?

— А ты думал, что я учу делать деньги без псевдонима? Со своей настоящей фамилией?

Настоящая фамилия Сашки — Долгов.

— Ты вслушайся, как солидно звучит, — продолжал Сашка. — Брасс… Какие ассоциации вызывает? Брасс — это деньги, уверенность, стиль. Чувствуешь? Так зовут хозяина жизни. Он всё держит под контролем, и все блага мира сами падают ему под ноги.

— А у меня другие ассоциации: хлорка, брызги и вода в ушах.

— Это потому что ты дурак, Виталя, — усмехнулся Сашка. — Похоже на имя богача Красса. Античную историю учил? А ещё это «медь» по-английски.

— Медь, конечно, меняет дело, — сказал я.

— А как бы ты хотел? Ты только представь себе афишу — «Как жить без долгов вас научит А. Долгов».

— Ну, взял бы фамилию матери.

— Трошечкин? — взвизгнул Сашка. — Шутить изволите? С такой фамилией хорошо собирать пожертвования на корм для котят. Дайте трохи на еду для крохи. Ты, кстати, занимаешься благотворительностью?

— Временами.

— Почему же не постоянно?

— Не такой уж я и грешник.

В зал вошла помощница Юля и попросила Сашку подойти к телефону. Банковский менеджер на проводе. Когда Сашка скрылся за дверью, помощница любезно предложила мне кофе. Из её рук я бы взял даже чашку с рыбьим жиром, настолько Юля была хороша.

Пока мой друг отсутствовал, я от нечего делать листал его книжку о пути лидера.

— Извини, Виталь — сказал он, вернувшись. — Банк уточнял назначение платежа.

— Ерунда, — проговорил я, не отрываясь от книжки. — Любопытно, очень любопытно. Вот как вам это удаётся?

— Что именно?

— Я недавно в книжный заходил. Помнишь, тот, что через дорогу от Облсуда? Так вот, мне бросилось в глаза, что классика издаётся на хреновой бумаге. Обложки мягкие, шрифт мелкий. На грани убогости! А вот у таких продавцов воздуха, как ты, обложки яркие, книги увесистые. Бумага — просто высший класс! Твоя книжка продается в два-три раза дороже, чем романы Толстого и Достоевского. И при всём при этом — ведь покупают твои книги!

— Ещё как покупают, — согласился Сашка.

— Причём ценность содержания… сам понимаешь. Но подаётся так, будто перед читателем философский трактат Платона… Так вот, я обратил внимание на одну книгу. Знаешь, набор клише о менеджменте. Мало того, что шрифт гигантский, буквы как на крыше Главпочтамта, так еще и между каждым высказыванием по пять красных строк. Представляешь? На огромной странице даже слов мало, а уж мыслей вообще почти нет.

— В прошлом году у меня вышла книга афоризмов. Не видел? Так я вообще хотел, чтобы на каждой странице было по одному афоризму. Два-три предложения, не более. Издатель отговорил. Халтура, мол. Читатель почувствует себя обманутым.

— Жалеешь, что дал себя переубедить?

— Немного, — ответил Сашка. — Понимаешь, классика будет продаваться, даже если её напечатать на туалетной бумаге. А нам приходится имитировать ценность высокой ценой, качественной бумагой и крупным шрифтом. Иначе — никак. К тому же с чего ты решил, что человек, покупающий мою книгу, действительно собирается её читать?

Сашка повёл меня на экскурсию по своим арендованным угодьям, показывая, как тут всё у него устроено. Недолгая прогулка по однотипным комнатам закончилась в его кабинете. Сашка включил сплит-систему и уселся в кожаное кресло с гигантской спинкой. Он казался хоббитом, случайно занявшим место исполина.

— Чувствуешь себя Гулливером в таком кресле?

— Не важно, как я себя чувствую. Важно, как меня воспринимают, — сказал Сашка и достал из ящика стола несколько ярких папок.

Стены кабинета выглядели как китель северокорейского генерала. Вместо нескончаемых орденов — шеренги сертификатов в рамках. А вот на рабочем столе было вызывающе пусто, если не считать ноутбука, покрытого слоем пыли.

— Я вижу, ты ничего не хранишь в чулане. Даже повесил на стену сертификат оператора ЭВМ.

— Не только, — засмеялся Сашка. — Ещё и грамоту за примерное поведение в начальной школе.

— Ты её что, украл? Откуда у тебя такая грамота?

Я не решался задать прямой вопрос о том, что за таинственную работу он был готов мне предложить. Дело было не в смущении. Просто сыпать остротами мне всегда нравилось больше, чем разговаривать на серьёзные темы. Словосочетание «серьёзный разговор» никогда не предвещает ничего приятного, а я категорически не приемлю сознательного мазохизма. Нет такой темы, которую нельзя обсудить, не опускаясь до унылого выражения лица. И небеса не рухнут от улыбки.

— Необжитый какой-то у тебя кабинет, — сказал я. — Видно, что с документами ты работать не любишь.

— Ты же знаешь, Виталь, я не только с документами, я вообще работать не люблю.

К чести Сашки надо отметить, что человек он был идейный. С детства не хотел работать и своего добился. Бизнес-тренинги, выездные семинары, лайф-коучинг и онлайн-консультации. В общем, всё что угодно, но только не восьмичасовой труд с перерывом на обед. Тем не менее путь Сашки был тернист. Когда он окончил саратовский педуниверситет по специальности «учитель истории», то испытал огромное облегчение. Жизнь безработного пришлась Сашке по душе, но ровно до тех пор, пока родители не стали на него давить — мать деликатно намекала о необходимости устроиться на работу, отец в открытую угрожал, что не будет его содержать до старости. Чтобы Сашка быстрее проникся идеалами трудолюбия, родители совсем перестали давать ему деньги. Он храбро сопротивлялся обстоятельствам, но через пару месяцев кризис выпускника, немилосердно спровоцированный родителями, накрыл его с головой. Сашка начал думать о будущем, что было, в сущности, неприятно.

О работе по специальности не было и речи — даже голод не смог бы заставить его вернуться в школу. Когда Сашка учился в шестом классе, возникла проблема, из-за которой он редко появлялся на уроках. Стоило ему перешагнуть порог учебного заведения, как тело его опоясывала зудящая сыпь, которую врачи обозначили каким-то мудрёным латинским словом. Сашка впоследствии назвал эту болезнь «аллергией на школу», убеждая родителей в том, что она может вновь проявиться, если он пойдёт работать учителем. Поверил даже его строгий отец, отставной полковник с горячей точкой за плечами. «Психосоматическое заболевание — ничего не поделаешь», — разводил руками бывший вояка. Но денег по-прежнему не давал.

В итоге Сашка всё-таки устроился на работу. Репортёром в местную газетёнку. Вдохновлённый американскими сериалами, он надеялся вести богемный образ жизни, фланируя с «пати на пати». Есть канапе и бутерброды с красной икрой, запивая кулинарные изыски халявным шампанским. Оказалось, правда, что модные вечеринки в Саратове проводились не столь часто, но это было ещё полбеды. Никто на них Сашку не звал и, судя по всему, даже не собирался. Светская жизнь повернулась к нему широкой спиной охранника ночного клуба. Сашке приходилось освещать сельские праздники и писать очерки о борьбе за урожай. Он интервьюировал комбайнёров, удивительным образом повторявших ровно то, что он у них спрашивал. Зарплата была мизерная, почти незримая. Вдобавок выяснилось, что на удостоверение репортёра девчонки не клевали. В общем, не работа, а сплошные минусы. Вскоре он вышел из редакции с лёгким сердцем и трудовой книжкой в руках.

Сашка не торопился искать новую работу: у него вдруг появилась ненасытная тяга к эзотерическим знаниям. Аюрведа, йога, НЛП, тантра, гипноз, праноедение — ничто не осталось без его внимания. Целыми днями он торчал на каких-то семинарах, где улыбчивые гуру рассказывали о том, как они постигали мудрость у не менее улыбчивых гуру в Индии. В погоне за просветлением Сашка отказался от мяса и рыбы, а для пущей верности — ещё и от молока. Иногда он оборачивал своё худое тело в ярко-жёлтый саронг и в таком виде выходил из дома. «Балбес», — горько качал головой отец. На Пасху Сашка отказался не только от кагора, но и от куличей. «Непутёвого сына вырастили», — соглашалась мать.

Немного погодя Сашка осознал, что уже переполнен мудростью и готов щедро ею делиться со страждущими. Он понял, что ему нужны ученики. Желательно, платёжеспособные. Сашка обещал снять энергетические блоки и научить тантра-йоге. На заработанные деньги он хотел открыть первый в городе веганский бар, где за кружечкой морковного смузи собирались бы светлые личности и обсуждали духовный рост.

Сашкины семинары популярностью не пользовались, а вносить плату за аренду зала требовалось ежемесячно. Он влез в долги. Время шло, но ситуация не менялась. Желающих снять энергетические блоки по-прежнему было совсем немного, и от безденежья Сашка начал питаться праной. И вот тогда, в критический момент жизни, он встретил Ирину, свою будущую супругу. Она спустила его, бледного, исхудавшего и измученного мантрами, с небес на землю и сытно накормила. Прана оказалась не очень-то питательной.

— С кем у тебя теперь любовь-морковь? С помощницей? — спросил я.

— С Юлей? — округлил глаза Сашка. — Нет, что ты! Ты видел её нос?

— А что с ним не так? Нос как нос вроде.

— Коротковатый. Он её сильно портит и придаёт какой-то хищный вид.

Я фыркнул и закатил глаза:

— Тоже мне проблема — нос…

— Не в этом дело, — серьёзно ответил Сашка. — Она ведь очень привлекательная — фигура, грудь. Но раз я обращаю внимание на такую мелочь, как короткий нос, то, видимо, она не мой человек, и мне не подходит. Чужая душа, понимаешь? Ведь она человек со свойственными только ей чертами характера. Личность! А меня раздражает форма её носа.

Сашка невозмутимо смотрел на меня круглыми карими глазами. Я задумался, всерьёз ли он это говорит, но не решился развивать тему родства душ с губастыми помощницами и промолчал.

— Вижу, ты налегке, без чемодана, — сказал Сашка. — Где планируешь остановиться?

— Ничто не сможет меня остановить, — хмыкнул я.

— Понятно. Значит, у меня, — скорчил гримасу ужаса Сашка и воздел ладони к небу.

— Конечно, у тебя. Если только твоя жена не будет против. А то опять скажет, что я тебя спаиваю, способствую твоей деградации. Кстати, всё более заметной. Да и вообще такие друзья, как я, вредят карьере.

— Ничего она не скажет. Мы с Ирой уже полтора года не живём вместе. Разве я не говорил тебе? — спросил Сашка.

— Говорил, но прямо противоположное. Что у вас всё хорошо, — сказал я.

— У нас действительно всё отлично.

— Теперь это так называется. Ясно.

— Слушай, Виталь, ты обедал? Ну вот. Давай заглянем в какой-нибудь ресторанчик, выпьем, и я тебе всё расскажу про работу и про Иру.

От таких предложений я принципиально не отказываюсь.