Убывающая
Каково это быть живым щитом? Я на своей шкуре это испытал! Меня нанял Крис – человек с именем ножа, – чтобы я прикрывал его спину в войне с жуткими тварями, которые хотят захватить Нью-Йорк. Сможем ли мы их победить? Или выйти из битвы целыми? Сумеет ли хотя бы один из нас?
Оглавление
- 1
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Убывающая предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Быть может, только потому вновь и вновь возникают войны, что один никогда не способен почувствовать, как страдает другой.
Меня зовут ТОД.
Я не лис[1]!
Но умею чуять…
«Кентукский жареный цыплёнок[2]» манил меня мягким, нежным, но немного острым ароматом через приоткрытую дверь, над которой мерцала белая неоновая вывеска.
Свет её смешивался с серебристым сиянием: высоко в небе висела полнейшая голубая луна[3].
Такой я никогда ещё не видел…
Сентябрь вот-вот должен был закончиться: истекали последние мгновения.
Из-за чисто вымытой стойки на меня уставилась явно скучающая, к тому же, ещё и заспанная девица в кофейно-коричневой кепке и в клубнично-красном переднике.
Волосы её были собраны в пучок на затылке и заколоты.
— Что будете заказывать? — спросила она.
— Крылышки… Много… — затребовал я спешно, садясь за столик у самой дальней стены лицом к двери.
— С соевым соусом? Или клюквенный? На крылышки индейки уже действует специальное предложение!.. И неважно, что День Благодарения только через два месяца…
Последнюю фразу она пробубнила, как только убрала картонный поднос с остатками чьей-то трапезы, возможно, её собственной, оставленный у края стойки — аккуратно столкнула его в мусорный контейнер!
— Ничего больше, — чётко бросил я, чтобы стало понятней.
Но услышан не был.
— Напиток? Кола? Сок? — девушка буквально выдавливала из себя слова — сейчас её, несомненно, утомляли возложенные кем-то обязанности.
Не удивительно в столь позднее время…
Минула полночь…
Октябрь начался!
1
На столе передо мной лежал буклет. Я взял его, дабы углубиться в чтение… молча… ибо всё уже сказал… И, пока готовился мой заказ, тщательно изучил биографию некоего Полковника…
Сандерс родился в городке Генривилл, штат Индиана. Его отец Вильбур умер, когда Гарланду было 6 лет и, так как его мать работала, он занимался готовкой еды в доме.
Ему пришлось подделать дату рождения, чтобы пойти добровольцем в армию США в 16 лет.
Отслужил весь срок и закончил свою службу на Кубе.
В течение своих ранних лет Сандерс работал, где и кем мог: на пароходе, страховым агентом, пожарным на железной дороге, фермером.
Когда ему исполнилось 40 лет, Сандерс начал готовить блюда из курицы для тех, кто останавливался на его заправочной станции в Корбине, штат Кентукки.
Он не имел собственного ресторана, поэтому его клиентами, в основном, были жители близлежащих кварталов.
Однако местная популярность росла, и вскоре Сандерс переместился в мотель с рестораном на 142 места.
Следующие 9 лет он придумывал и улучшал «секретный рецепт» жарки курицы под давлением, благодаря которому та готовилась быстрее, чем на сковороде.
В 1935 году Сандерс получил почётный титул «Полковник Кентукки» из рук губернатора Руби Лафона.
На протяжении всех пятидесятых Сандерс создавал свой особый имидж: отрастил фирменные усы и бородку, облачился в аристократический белый костюм с галстуком-ленточкой. И не надевал ничего другого в публичных местах последние 20 лет жизни, чередуя тёплый шерстяной костюм зимой с лёгким хлопковым — летом.
Когда Сандерсу исполнилось 65, его ресторан перестал приносить прибыль из-за открытия межштатной автомагистрали 75 — количество посетителей сократилось.
Он снял деньги со своего фонда социального страхования и обошёл всех потенциальных франчайзи. Такой подход оказался успешным: в 1964 году Сандерс продал KFC Corporation за 2 млн долларов группе кентуккийских бизнесменов.
Но сделка не включала канадские рестораны.
В 1965 году Сандерс переехал в Мосисодже, провинция Онтарио, чтобы контролировать свою франшизу за Великими Озёрами, и продолжал собирать новые.
Он умер в Луисвилле, штат Кентукки, в возрасте 90 лет.
Действительно счастливым!
Последние годы он много уделял себе: путешествовал, играл в гольф, управлял с женой своим собственным рестораном.
Полковник был похоронен в своём знаменитом белом костюме с тонким чёрным галстуком.
А его компания до сих пор всемирно известна!
И мы работаем, чтобы радовать своих клиентов колоритными и калорийными курами в кляре, которые всегда приправлены смесью ароматических трав и специй!
Меня привлёк сюда их запах…
Створка скрипнула столь тихо, что я подумал: «Её качнул ветер…».
Но дверь была распахнута не порывом…
Мой преследователь всё-таки отыскал меня.
Этот гад «полз» за мной от самого аэропорта, где я приземлился…
Вынюхивая…
По следу…
Я искренне надеялся скрыться от него за благоуханием жаркого…
Не получилось…
Злодей двинулся ко мне, оскалившись — каждый зуб у него был клыком, а там, где должны находиться клыки — настоящие серпы из стали!
Где он такие достал?
Мне стало любопытно…
Закрой он страшный рот — я легко принял бы его за человека: тощего, жилистого, скользкого на вид, но человека… с неопределённым цветом кожи: зеленовато-желтовато-бледным… в того же оттенка длинном льющимся атласном плаще без воротника и капюшона.
Официантка икнула и юркнула под стойку.
Я отложил буклет и приготовился дорого продать свою жизнь.
Но ничего не успел…
Монстр сделал шаг ко мне неотвратимо и… замер с поражённым выражением на лице… которое сейчас напоминало морду…
Нож вонзился ему в спину… и остриё высунулось из груди, как дразнящийся алый язык шута!
А потом он рухнул на пол, пнутый под зад.
Его убийца подмигнул мне, переступил труп, вытер лезвие о рукав броской рубашки, на которой кровь был незаметна, и положив своё оружие на стол, занял стул напротив.
Затем полуобернулся к стойке, щурясь — не близоруко, но с хитрецой — окинул взглядом меню на плакатах и крикнул, будто ничего не произошло:
— Капучино. И поживее! — потом посмотрел на меня и добавил: — Выпью и пойдём.
— Куда?
— Подальше отсюда.
— Я хотел спокойно поесть.
— Это тебе вряд ли удастся, — он снова мне подмигнул.
— Почему?
— Ты — избранный.
— Кем?
— Хороший вопрос, — усмехнулся он и… не ответил.
Мелко дрожащая официантка принесла поднос с полным до краёв ведром крыльев и стаканом, в котором плескался капучино.
Мне понравился запах этого напитка: свежий и, одновременно, крепкий.
— Уже вызвала копов? — поинтересовался мой неожиданный собеседник настолько благожелательно, что даже у меня волосы на затылке встали дыбом и холодок пробежал по хребту.
Девушка посмотрела на него ошалелыми малахитовыми глазами и замотала головой, от чего её агатовая чёлка задёргалась туда-сюда.
— Правильно, — незнакомец осклабился.
Испуганная до умопомрачения официантка убежала за стойку и снова спряталась…
Пока я жевал, рыжеволосый — именно таким он был — пялился на меня в упор, и, раскинувшись в расслабленной позе, не касаясь стакана, потягивал капучино через трубочку, держа руки под столом.
Он выглядел совершенно безобидным, но я чуял: этот человек — или не человек? — гораздо опаснее.
Нож… чёрный… обсидиановый… по-прежнему лежал на самом виду.
Будто для того, чтобы я его схватил…
Когда на дне ведра не завалялось даже кусочка мяса, а на подносе выросла настоящая башня из костей — мой спаситель возвёл её без умысла, от нечего делать — я погладил себя по набитому животу и поднялся.
— Заплачу, — рыжеволосый достал из нагрудного кармана несколько банкнот, скомкал и прицельно бросил за стойку.
Официантка издала досадливый вздох.
— Чаевых тебе не полагается, — жестоко «порадовал» он девушку и добавил, поймав мой недоверчивый взгляд. — Этого хватит, чтобы покрыть ущерб.
А потом мощным рывком взвалил монстра на плечо!
Нож исчез в его рукаве так же стремительно, как игральная карта или бабочка[4], канувшая в огне.
Уходя, он задел стол ногой мертвеца — башня с шорохом рассыпалась.
— Не слоновая кость[5], — усмехнулся рыжеволосый и пояснил: — Всё бренно.
Я кивнул, выходя за ним…
Труп отправился в канализационный сток — он без труда запихнул его туда.
Снизу послышалось громкое хлопанье челюстей и низкое урчание.
— See You Later Alligator[6]! — попрощался рыжеволосый.
Один монстр стал ужином другого.
Меня это устраивало.
Мы неспешно брели по не слишком ярко освещённой авеню.
— Ты знаешь, почему этот пришёл за тобой? — спросил рыжеволосый, загоняя в другой канализационный сток пустую банку, которая загромыхала так, что уши заложило.
— Нет, — пробурчал я.
Куда бы меня ни заносило, везде находилось… что-то… подстерегало… готовилось выскочить из-за угла.
Как и сейчас, вокруг обычно никого не было — ни одного человека… живого…
— Кому нужна твоя шкура? — спросил рыжеволосый настолько равнодушно, что я мог бы поверить в его незаинтересованность. Увы…
— Тебе? — предположение казалось реалистичным.
На полмига он умолк так, будто я попал в самую точку.
— Мне — совсем нет, — рыжеволосый усмехнулся и сообщил доверительно, выделяя слова: — Не я начал Эту Игру.
— А кто?
— Мы думаем, что кто-то смертоносный.
Не правдиво сие звучало…
— Вас много?
Он вновь усмехнулся… крайне самовлюблённо.
— Скажем так: я не один, но я незаменим.
Абсолютная истина…
— То есть мы — это ты один, — решил уточнить я, подозревая, что говорю с безумцем.
— Я — это я, они — это они.
Рыжеволосый запутал меня ещё больше…
— Имя у тебя есть? — спросил я, надеясь получить чёткий ответ и внести немного порядка в хаос разговора с ним.
— Если бы было, я бы никогда не назвался Лисом, — иронично пробубнил он.
— Я не лис, — огрызнулся я.
— Но ты — Т О Д, — трижды кольнул он меня, нажав на каждую букву.
— И что?
— На тебя идёт охота, — заключил он.
В чём я не сомневался…
Как и то, что ему… им… нужен…
— Сколько тех, с кем ты сражаешься? — я запоздало осознал расплывчатость такого вопроса.
— Достаточно, чтобы всем стало очень плохо, — едко пошутил он, правильно меня поняв — будто мысли прочитав.
— А всё-таки? — настаивал я.
— С тобой — пятеро.
— Мало, чтобы остановить армию, — возразил я, чуя: именно это предстоит.
— Хватит, чтобы остановить войну, — обнадёжил меня он.
— И даже чаевые останутся, — невесело сострил я.
Рыжеволосый громко расхохотался.
Я невольно воззрился в конец авеню, боясь немного, что, приманенный сим зовом, на её середину через мгновение, бравурно сотрясая землю, выйдет вуивр, виверна или какой-то другой двуногий дракон…
Но лишь ветер поднял пыль и прочую мелочь с обочин.
И оранжевое такси выехало прямо на то место, где должен был появиться упомянутый ящер.
Оно направилось ко мне.
Я хотел ускользнуть в сторону — на какую-то улочку, чтобы оказаться подальше.
— О, наш транспорт! — возликовал рыжеволосый, схватил меня за локоть и удержал.
Я почувствовал себя оковкой в кузнечных клещах.
Глубоко вдохнул…
Приложил усилие…
И не сумел вырваться!
Он оказался очень силён…
Но под моим гнетущим взглядом отпустил локоть.
Водитель объехал меня, вероятно, чтобы изучить, взгляда не отрывая: зрачки карих глаз внимательно следили за мной.
Грек провел такси между нами и остановил чуть впереди.
— Залезай, — поторопил рыжеволосый, обходя машину справа, дабы занять переднее сидение.
Я послушно, что было мне не свойственно, шагнул влево.
Опустился на заднее сидение.
Расслабился.
Тут же меня окутал какой-то незнакомый запах…
И словно весёлый дух зашептал:
— Ни о чём не тревожься…
Я ощутил умиротворение…
Меня словно околдовали…
Но это было приятно…
Всю дорогу рыжеволосый и водитель — того же окраса, но искусственного: его краска сильно воняла… — не переводя дыхания, болтали так, словно виделись лет сто или больше назад.
Обсуждали всё: и погоду… и природу… и пагоду, проплывшую в полутьме рядом — трёхэтажное здание с покатыми изогнутыми крышами.
У меня загудела голова от мушиного жужжания…
Через некоторое время, счёт которому я потерял, такси с рывком остановилось у… паба, за окнами которого будто бы блуждали бледные огоньки… Увы, утверждать уверенно я не мог: их затмевали изумрудно-зелёные, сияющие клеверы, развешенные снаружи на стёклах.
Рыжеволосый выскочил из машины, расплатившись, и оглушающе-громко, размашисто застучал по створке древним дубовым дверным молотком с широким бойком и гладкой рукоятью — натёртой сотнями ладоней.
Ему открыл старик-карлик, похожий на гномика в своём ночном колпаке и рубашке до пола.
— Нашёл его? — спросил он, уставившись на меня в упор.
Рыжеволосый ухмыльнулся торжествующе.
Я скользнул взглядом сверху вниз по хозяину паба.
Волос не видно под остроконечным головным убором…
Но брови тончайшие и угольно-чёрные…
А глаза и глянцево-гладкая борода цвета янтаря…
Этакий стеклянный человечек[7].
— Разве могло иначе быть? — усмехнулся рыжеволосый.
Я приветственно кивнул.
— Вполне, — покачал головой старик, ответив мне поклоном.
— Поспорим?
В зрачках рыжеволосого полыхнул азарт.
— Нет, — сухо возразил карлик.
— А может всё-таки?
— Ни в коем случае, — старик сурово нахмурился.
Рыжеволосый обиженно скривился: выгнул губы так, что уголки свесились ниже подбородка.
— Будешь и дальше фиглярствовать, как шут или войдёшь? — спросил карлик.
— А можно?
Рыжеволосый будто не поверил.
— Входи! — потребовал старик.
Ему нисколько не нравилось мёрзнуть на холодном ночном сквозняке, который подленько просачивался в паб.
— Слушаюсь, мой принц Оуэн Глиндур-Глендур-Глендоуэр[8]! — проговорил насмешник глумливо и неожиданно поинтересовался: — Кстати, глинтвейн у тебя есть?
— Я давно не принц… уже король… ты знаешь, как меня следует звать, — процедил карлик и буркнул: — Вино есть. Погрей на кухне сам.
— Риан? Риган? Райогнан[9]? — прорыкал рыжеволосый.
Если бы я не догадался, что это имена, это звучало, как бессмысленная ерунда.
— Можно и так, Руэри[10], — согласился карлик.
Лучше бы отказался…
Рыжеволосый словно вспыхнул.
— Крис, только Крис… только так… ты тоже знаешь, — он прищурился серьёзно, но, вдруг сменив гнев на милость, спросил: — Терпкое и красное?
Старик кивнул.
— Обожаю красный: цвет роз, заката и женских губ! — обернувшись ко мне, ликующе перечислил наименовавший себя Крисом: — Потом сварю… когда-нибудь, — и вкрадчиво осведомился: — Каморка свободна?
— Она никому не нужна. Кроме тебя. Мне тоже.
— Великолепно! — восторженно воскликнул рыжеволосый, переступил, споткнулся, падая, перескочил порог и устремился к лестнице, круто уходившей вверх справа от входа.
Позавидовав его грации, я направился за ним.
Ступеньки выпирали из широкой доски, как острые уступы, будто шипы выпирали из хребта горы.
Подъём дался мне на удивление нелегко — я словно на вершину карабкался…
— Может, она зачарована? — прокралась в мою голову неожиданная — но не без основательная! — тягучая мысль…
— Отдохни здесь, пока я всех соберу, — предложил рыжеволосый, называть которого Крисом или как-то по-другому, у меня не поворачивался язык… буквально.
Я почувствовал вялость, будто от многодневной усталости.
И услышал звон.
Меня снова околдовали!
Теперь как незваного гостя…
Это не радовало.
Но и не огорчало.
Проще говоря, мне было плевать…
А значит, меня точно околдовали!
И я начал бороться…
Выдавливать из себя по капле чуждое мне волшебство.
Крайне болезненно…
Выжидая, пока неприятные ощущения исчезнут, я, пытаясь сосредоточиться, лёг на кровать, не оглядев даже комнаты, в которую меня «заманил» рыжеволосый, опустил веки и задумался.
Сталкивался ли я с ним раньше?
Сражался ли бок о бок?
Сейчас, при всём старании, мне не удалось даже вспомнить, какие у него глаза…
Зеленые?
Возможно…
Если от этого зависела жизнь целого мира, тот бы погиб…
К моему сожалению…
Я не мог ответить на остальные вопросы, потому что помнил только последние три года.
Занимался тем, что охотился на людей… и не только на них.
Отлавливал за вознаграждение.
Или справедливости ради…
Чтобы запихнуть туда, где все они никому не навредят.
А теперь мучился…
Но вовсе не совесть меня грызла, а горечь от понимания, что не могу представить лицо своего новейшего нежданного нанимателя — именно так я его и воспринимал…
Я видел лишь накалённую добела маску под блестящими ржавыми прямыми локонами…
Но при этом он упорно казался мне знакомым!..
Чудовищно нахально врываясь в мои размышления, рыжеволосый распахнул дверь каморки и поднял меня с кровати, втиснутой на чердак, и увлёк за собой, чуть ли не кубарем, вниз по лестнице.
Я всё ещё был окутан наваждением, но найти силы для сопротивления таки сумел…
Только вот их оказалось недостаточно…
Поэтому он смог посадить меня на стул перед какими-то людьми…
Спускаясь, я заметил, что карлик переоделся.
Теперь на старике были изумрудно-зелёные штанишки до колен, сюртучок и цилиндр[11].
Он украшал паб какими-то пучками.
Я решил, что это омела, но потом почуял полынь, пока мы говорили.
Точнее говорил рыжеволосый, а другие слушали.
Другие — две девушки и один мужчина — всем пришлось…
Замысловатое представление началось!
— Это — Джек, у которого нет больше дома.
Вместо ответа, сидевший передо мной, нахохлясь, кислый незнакомец в иссиня-чёрном твидовом пиджаке, кашлянул, как каркнул…
Дряблый морщинистый лоб…
Глаза дохлой птицы…
И щёки, поеденные какой-то заразой, рыхлые, будто гнилое мясо…
Всклокоченные волосы венчали его голову, точно пышная тиара[12] из перьев.
Джек глядел на меня, но словно не видел.
— Тварь из шкафа[13]…
Шёпот прозвучал рядом, совсем близко…
— А я — Крис.
Рыжеволосый не мог оставить себя без внимания.
И поплатился за это.
— Вот крыса, та самая, которая солод грызет очень быстро, тот солод, что в доме хранится, в доме который построил Джек, — пробурчал карлик у меня за спиной.
В его речах угадывался мотив.
— Тварь из подвала…
Наваждение всё не отступало — понять, кто ругается, я не сумел…
— Подай-ка мне самый сладкий солодовый виски! — в тон подхватил рыжеволосый.
— Возьми сам, — небрежно отмахнулся старик и запел дальше: — А вот бесстыжая рыжая кошка, которая крысу придушит немножко.
— Обязательно! Только не меня, — рыжеволосый, усмехаясь, воззрился на первую девушку… вернее, довольно безобразную женщину в бордовом платье, с белокурыми волосами и безумными, постоянно бегающими глазами: — Это — Джил, специалист по маскировке.
— Ой-ой-ой, — воскликнула названная им то ли кокетливо, то ли возмущённо, запустив правую руку в локоны, чтобы пригладить.
— Тварь из дымохода[14], — пошевелила губами последняя — и как выяснилось, единственная — девушка.
— А это… — успел сказать рыжеволосый.
–…Ники, — закончил я.
Потому что узнал…
Её блузка была безупречно белой, а брюки — черными…
Противоположности моего серого худи[15], выцветшего от дорожной пыли…
Мы не виделись три года…
С события, ранившего нас обоих…
Какого — я не помнил…
Но мне пришлось скрываться…
Лишь вчера я вернулся в Нью-Йорк…
И снова встретил её!
— Вот девушка, страхом объятая, которая кормит кошку лохматую, которая задушит крысу мохнатую, которая солод грызет очень быстро, тот самым солод, который хранится в доме, который построит Джек, — пробормотал старик.
— ТОД, — вымолвила Ники с невыразимой нежностью, хотя могла бы назвать меня «Тварь с чердака».
— Тот самый мужчина помятый, который поцелует девушку, страхом объятую, — подначил рыжеволосый.
— Эй, — воскликнула Ники, смущённо розовея.
— А он с нами? — спросил я, кивая на старика, чтобы не выдать своих эмоций.
— Увы, — рыжеволосый покачал головой. — Оуэн сам по себе.
Карлик проигнорировал это замечание, явно не желая бессмысленно тратить время на спор, и запел свою песню снова:
Вот дом, который построил Джек.
А вот солод, который хранится в доме, который построил Джек.
А вот крыса, та самая крыса, которая солод грызет очень быстро, тот солод, что в доме хранится, в доме, который построил Джек.
А вот кошка, которая крысу придушит немножко, ту крысу, что солод грызет очень быстро, солод, который в доме хранится, в доме, который построил Джек.
А вот пёс лохматый, который кошку погонит косматую, которая крысу придушит мохнатую, которая солод грызет очень быстро, тот солод, что в доме хранится, в доме, который построил Джек.
А вот девушка, страхом объятая, которая пса будет гладить лохматого, который кошку погонит косматую, которая крысу придушит мохнатую, которая солод грызет очень быстро, тот солод, что в доме хранится, в доме, который построил Джек.
А вот и мужчина помятый — он поцелует девушку, страхом объятую, которая пса будет гладить лохматого, который кошку погонит косматую, которая крысу придушит мохнатую, которая солод грызет очень быстро, тот солод, что в доме хранится, в доме, который построил Джек.
— И того лишь пять, — подвёл итог я, переставая его слушать.
Старик ещё долго пел…
— Да, всего лишь пять, если солод не считать, — скорбно, при этом в рифму, возможно, наигранно вздохнула Джил, поправляя безупречную причёску.
— Нет, целых пять, — возразил Крис.
Желал я того, или нет, а прозвище у него было…
И данное мной теперь не подходило: вокруг меня собрались рыжеволосые…
Пряди на плече Ники, коим она прижалась ко мне, отливали золотом, а вихры Джека: почти каждый, были серебряными — он выглядел более старым, чем Оуэн… или Как-его-там?… На фоне их я чересчур выделялся чернотой и глазами цвета тёмной бронзы, покрытой мерцающей патиной.
— И достаточно пятерых? — мне пришлось задать этот вопрос, чтобы выдавить из себя беспокойство, которое разлилось по моим жилам.
— Вполне… для решения нашей проблемы, — Крис хитро прищурился.
Ему явно хотелось рассказать, но будто ждал вопроса.
— Какой же? — осведомилась Джил без интереса.
Ники из-за скромности и слова не сказала.
Джек же оставался безучастным.
— Наша проблема — гоблины, — сообщил всем Крис.
И улыбнулся так, что мне захотелось его ударить… от испуга.
— Кто? — хозяин паба обернулся, не веря своим ушам, большим… круглым… с дряблыми мочками.
— Красношапы.
— Из сказки? — поинтересовалась Джил.
— Не красная шапочка, — догадливо проронила Ники.
— Из сказки… другой — страшной, — буркнул старик.
— Кто это? — мне пришлось повторить первый вопрос иначе, поскольку Крис, несомненно, был уверен, что за столом все поняли, о ком речь.
— Конечно, красные колпаки! Если присмотреться получше, — поразмыслил он вслух и проговорил: — Раньше эти выродки жили под развалинами древних валов[16] вдоль всего шотландского рубежа, где бушевали самые жестокие битвы. Особенно много их расплодилось у каструм Верковициум[17]: там особенно долго лилась кровь — они красят в ней свои колпаки. И жрут человеческое мясо. Сначала пиктов и римлян, теперь — кого поймают. Они захватили заброшенный замок Бельведер и глазеют на заросший сад Шекспира[18].
Как-его-там саркастично хмыкнул.
— У них длинные, торчащие изо рта клыки, костлявые куцые пальцы и потные грязные шкуры на плечах, — договорил рыжеволосый.
— Они ужасные! — воскликнула Джил звонко.
— Как и ты, мордашка[19].
— Придушу, крыса!
— Когти коротки, кошка, — Крис откровенно-вызывающе оскалился.
Мы с Ники наблюдали за ними молча.
Джек был погружён в себя.
Как-его-там, вновь потеряв к нам интерес, был занят своими делами: стирал, или, точнее, размазывал отпечатки седалищ по витражному стеклу, к которому часто прислонялись.
Джил же и Крис грызлись, как кошка с крысой.
Рыжеволосый получил, что вожделел — громкую бессмысленную склоку!
И… его нешуточно разозлившейся собеседнице тоже нравилось происходящее…
Распаляя друг друга каждой фразой, они всё больше походили на идеальную пару…
Ники взяла меня за руку, незаметно, под столом, и чуть сжала.
Я кивнул ей и вознамерился подняться со стула, чтобы уйти в более тихое место… вверх по лестнице — на чердак… и побыть вдвоём… наедине… Одно наваждение превратилось в другое: я пленился её красотой[20] — Ники приворожила меня…
Воздух звенел, словно от грозы…
Я пытался остаться непоколебимым, как скала…
Но меня швыряло из стороны в сторону, будто по волнам щепку…
— Эй, куда это вы?!
Крис подскочил ко мне.
— Подальше от вас.
— Почему же?
— Потому что время уходит! — я нахмурился. — Зачем мы здесь, если они там? Кто пойдёт к ним?! — я высказался так негодующе, чтобы отвлечь его и сохранить наш с Ники замысел в секрете…
— Пока только я и ты: мне нужен телохранитель, — Крис поглядел на меня так, словно в последнем слове был какой-то особый смысл.
Я оного не уловил, но промолчал об этом, и лишь склонил голову, соглашаясь.
— Подожди тогда, я кое-что заберу, — проговорил рыжеволосый, резво развернулся на железных каблуках и скачками умчался куда-то вглубь паб, очень спеша и боясь, возможно, что я передумаю.
— Пошли, Джек, у нас тоже есть дела, — сразу же заторопилась Джил, нетерпеливо тыча в бок своего соседа справа, заставляя того встать.
Они вышли, потревожив бубенцы над дверью.
Как-его-там скрылся чуть раньше — ушёл за стойку, чтобы, судя по звуку, спустился в погреб, откинув крышку люка.
И мы с Ники остались вдвоём… как я стремился…
— Ты извинишься? — вдруг спросила она.
Я не представлял за что, поэтому ответил:
— Нет.
Девушка поджала губы то ли обиженно, то ли непонимающе, то ли огорчённо.
— Тебе стыдно хотя бы?
Я не испытывал угрызений совести…
И снова буркнул:
— Нет.
Она посмотрела на меня громадными… грустнейшими… голубыми глазами.
— Я не помню, что произошло…
Мне было неловко, но необходимость вынуждала признаться.
Но из-за постоянных провалов в памяти я чувствовал себя беззащитным даже перед ней.
Она кивнула со знанием, раскрыла лежавшую на её коленях старую книгу в коричневом кожаном переплёте и вложила в мою ладонь выцветший, многократно сложенный пергамент, несомненно, вырванный заранее.
— Прочти, когда будешь один, — сказала Ники и добавила еле слышно: — Может, вспомнишь меня.
— Тебя я не забыл, — прошептал я доверительно.
Вторжение Криса сделало наш разговор историей…
С беспокойным рыжеволосым болтуном я погрузился в безмятежную ночь…
Мы двинулись направо…
И нырнули в грохочущее метро, которое за считанные мгновения доставило нас, куда хотел Крис…
Центральный парк всегда казался мне вершиной горы, склоны которой постоянно крошатся и сходят обвалами.
В нём было удивительно тихо, особенно после заката, а Нью-Йорк шумел вокруг всё время — всегда.
Я не знал, чего ради Крис меня сюда привёл.
Лишь следовал за рыжеволосым.
По дороге он договорил то, что я не дал в пабе.
— Я кое-кого послал следить за красношапами…
— И это? — сухо проронил я, когда он резко умолк.
— Крыса, — ответил Крис и… без предупреждения рухнул с моста, по которому мы проходили.
Мне хватило догадливости дойти до конца: сделать ещё несколько шагов и лишь тогда скользнуть по мокрой траве на берег сильно обмелевшего пруда, цепляясь пальцами за густую, но совсем не плотную стену из дикого плюща, чтобы сохранить устойчивость… Листва была росиста, упруга и зелёна по-летнему.
Под мостом я ожидал увидеть тролля — мохнатого, чудовищно массивного, подпирающего макушкой свод, но, увы, между камней, вывороченных кем-то из подмытой кладки, прятался только маленький человек.
Неприятный и для глаза, и для носа…
От него разило мускусом[21]…
Возможно, пах холщовый мешок — сомнительная замена одежды, из которого торчали, не считая головы, только кисти и стопы недомерка…
Приземистого: пониже пояса, повыше колена…
Серые — не седые — длинные патлы зализаны назад…
Щеки впалые и обвисшие, как у всякого, кто раньше был толстым, но вдруг похудел очень сильно…
Передние резцы приметно выпирали из-под его верхней губы…
Он часто и прерывисто дышал; украдкой глядя на протоку, струящуюся в полутьме, явно желая побыстрее скрыться в ней…
Трусливый пот блестел на висках человечка…
Нечто крысиное действительно было в его неказистом облике… в красном носике… в маленьких зрачках[22], которые замерли на рыжеволосом мгновенно, когда тот цыкнул.
Меня он в качестве угрозы не воспринял…
— Говори, — велел Крис.
— Надо уйти… Тут найдут… У них везде дозорные!
— Пока не припекает — не пищи[23]! — приказал рыжеволосый.
— Замок совсем рядом, — пожаловался человечек.
Голос у него был слишком громко-высоким…
— Замок очень далеко, — я попытался утихомирить соглядатая.
— Не вмешивайся, — Крис посмотрел на меня, как хищник.
Я ответил ему таким же подавляющим взглядом, и… промолчал… из-за того, что видел клыки во мраке — эфемерные… — и менее чем смутно представлял, с кем предстоит биться, поэтому вынужден был слушаться рыжеволосого…
А меня наняли защищать…
Я выполню свой долг, если понадобится…
Но после потребую плату!
— Где ещё у них логова? — рыжеволосый недобро прищурился.
Показалось мне, или его зрачки на миг стали вертикальными?
— Не знаю, — рассеянно пробормотал человечек, которому больше хотелось смыться по течению, чем отвечать на вопросы.
— Должен знать! — Крис надвинулся и навис над недомерком.
Тот сглотнул и буквально потерял дар речи.
— Кошка язык откусила[24]? — поинтересовался рыжеволосый.
Человечек открыл рот, но и слова из себя не смог вытолкнуть.
Окончательно завладев его вниманием, рыжеволосый склонился к нему и просипел:
— Сегодня… ты… скажешь… мне… сколько… этих… скотов[25] тут… Где они… скрываются… И… кто… среди… них… главный… Понял?
Недомерок, от страха не представляющий, куда деваться и что делать, закивал часто-часто.
— Смотри… не… сдохни… А… спрячешься — из… самого… пекла… достану…
Это прозвучало очень угрожающе.
— Свободен! — крикнул рыжеволосый.
Взвизгнув так, словно его сейчас вот съедят живьём, человечек взвился над своим убежищем, необычайно ловко уцепился за свод моста острыми коготками и быстро уполз, ни разу не свалившись!
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- 1
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Убывающая предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
3
Термин, применяемый в астрономии для определения второго полнолуния в течение одного календарного месяца. Название обусловлено не сменой цвета Луны, а идиоматическим выражением «Once in a Blue Moon» (англ.) — «Однажды при голубой луне»: то есть крайне редко, либо никогда. Появление же у Луны голубого оттенка является уникальным явлением.
4
Аллюзия на баллисонг — складной нож с клинком, скрываемым при сложенном положении в рукояти, образованной двумя продольными половинками, шарнирно соединенными с хвостовиком клинка
6
«Увидимся позже Аллигатор» (англ.). Популярная в США, особенно, в Нью-Йорке, городская легенда о гигантских крокодилах, живущих в канализационных системах больших городов.
8
Имеется в виду Оуэн Глиндур: инициатор длительного, ожесточенного, но в итоге неудачного восстания против английского господства в Уэльсе. Его так и не смогли поймать. Согласно легенде, он спит под холмом, чтобы вернуться в час испытаний. В народной памяти жителей Уэльса приобрел черты героя наравне с королем Артуром. Шекспир описал его в пьесе «Генрих IV» как человека, обуреваемого эмоциями и влекомого магией.
16
Аллюзия на вал Адриана и вал Антонина: оборонительные укрепления, построенные римлянами при императорах Адриане и Антонине, соответственно, для предотвращения набегов пиктов с севера страны.
