Новороссия не сдается. Посвящается героям Новороссии, павшим и живым

Владимир Чеботаев

Американцы на Украине приводят к власти националистов. США и НАТО нужна Украина и особенно Крым. Здесь они собираются построить свою военную базу. Ради этих целей американцы вооружают армию украинских националистов и начинают войну против жителей Полуострова и Юго-Востока. Но русский дух не сдается, жители юго-восточных регионов и Полуострова, берутся за оружие, чтобы как и их деды семьдесят лет назад, защитить свою землю.

ГЛАВА III

РУССКИЙ. ШТАБ ШУХЕВИЧА

Бэтэер резко затормозил у входа в штаб СС. Из него вылез Шухевич, поднялся на пару ступенек, остановился, посмотрел в сторону здания КПЗ. Заместитель Шухевича — Наливайко ждал генерала на ступеньках

— Где протоколы допросов курьера москалей? — спросил Шухевич.

— Мы не смогли его расколоть.

— Кто с ним работает?

— Тягнибок.

Шухевич выразительно посмотрел на Наливайко. Тягнибок был личным палачом Шухевича и все, кто проходил через его руки, рано или поздно заговаривали. Алкоголик Тягнибок в прошлом работал рубщиком мяса на мясокомбинате, обладал огромной силой, был нещадно жесток «к жидам и москалям».

— Я сам поговорю с курьером.

Наливайко остался на месте. Шухевич обогнул штаб и пошел к зданию бывшего КПЗ.

В камерах КПЗ сбу держа часть арестованных. Забор за зданием был весь испещрен выбоинами от пуль. Здесь эсбэушники расстреливали задержанных, трупы вывозили через дыру в заборе на территорию завода и сбрасывали в остывшие печи и подвалы.

Шухевич подошел к двери в КПЗ. Охранники возле дверей щелкнули каблуками, вскинули правую руку в знак приветствия.

В камере пыток не было окон, стоял удушливый запах крови и пота. Под потолком тускло горела лампа, в углу находился стол, рядом стоял небольшой столик, на котором лежали пыточные «инструменты» Тягнибока: электрошокер, утюг, любимый нож для разделки коровьих туш и топор. На стене висел плакат, на котором был написан список пыток, применяемых в сбу еще со времен Бандеры.

В центре камеры на привинченном к полу металлическом стуле сидел пожилой мужчина. Его руки были привязаны к ручкам стула. Напротив него стоял Тягнибок — двухметрового роста, с пудовыми кулаками и лицом голодного шакала. Тягнибок был одет в черные брюки солдат СС, волосатую грудь прикрывал резиновый фартук, весь забрызганный кровью.

Тягнибок держал в руках паяльник. На теле мужчины виднелись пузыри от ожогов.

— Ну шо… падла москальская, будешь говорить?!

Тягнибок краем глаза заметил вошедшего Шухевича, отошел на пару шагов и крикнул «слава нации!».

Шухевич подошел ближе, молча посмотрел на сидящего на стуле мужчину.

— Молчит?

— Молчит, гад, — раздраженно ответил Тягнибок. — И откуда эти клятые москали берут таких людей? — В изуверской практике Тягнибока такое было впервые, чтобы заключенный не заговаривал после его пыток.

Шухевич взял стул, поставил метрах в трех передмужчиной и сел.

Тягнибок отошел в сторону, вытер забрызганные кровью руки о фартук, взял со стола большой кусок хлеба с салом и громко чавкая, начал есть.

Сидевший на стуле поднял голову и посмотрел прямо в глаза генерала. Шухевич немного удивился, что курьером оказался старик, но внешне свое удивление никак не проявил. Чем дольше он смотрел в упрямые глаза задержанного, тем отчетливее понимал, что такого взгляда он раньше никогда не видел. Стальная воля и сила скрывалась в глазах Старика. Больше всего Шухевича поразило то, что после всего того, что ему пришлось испытать в камере, старик был абсолютно спокоен.

— Мы знаем, что ты шел в город с заданием. Рано или поздно ты заговоришь, но тогда…

— В этом году осень будет дождливой, — спокойно произнес Старик.

Тягнибок, который до этого не слышал от арестованного ни одного звука, от неожиданности замер с куском сала в руках.

— Видимо, у москалей совсем плохи дела, если они на задание стали посылать стариков, — произнес Шухевич.

— У вас шнурок развязался. — Старик по-прежнему спокойно смотрел на генерала.

Шухевич почувствовал в словах Старика насмешку, хотел вскочить и ударить его, но посмотрев вниз, заметил, что шнурок у него действительно развязался.

Молчание продолжалось несколько секунд. Шухевич знал — существует предел человеческой боли, и был уверен, что старик все равно заговорит.

— Тягнибок, покажи ему мясокомбинат.

Тягнибок, только и ждавший этой команды, быстро запихнул в рот остатки хлеба с салом, взял топор и ухмыляясь, подошел к мужчине.

— Конец тебе, москаль… Щас ты у меня заговоришь…

Старик даже не посмотрел в сторону Тягнибока, он знал, что сейчас произойдет. «Я должен выдержать… Бывало и хуже».

Внешне ничего не изменилось, старик продолжал спокойно сидеть и смотреть на Шухевича, который постепенно расплывался в фокусе его зрения…

…старик вспомнил детство, как он однажды вылил себе на руки кипяток, бегал по дому плакал и кричал от боли. Мать быстро заставила его пописать на тряпку, приложила ее к обожженным местам…

Шухевич отошел немного в сторону, стал спиной к Старику. Он знал, что сейчас раздастся хруст кости, а затем нечеловеческий крик. Генерал был глух к крикам своих врагов, но он не переносил вида крови и отрубленных рук и ног.

…старик боковым зрением, как в замедленной съемке, увидел как Тягнибок поднимает топор…

…мальчик держал смоченную мочой тряпку часа два, кожа горела огнем, но боль постепенно прошла. На месте ожога не осталось и следа…

Тягнибок одним поставленным ударом отрубил старику кисть левой руки…

Шухевич услышав хруст разрубаемой кости, дальше должен был раздаться дикий вопль… но в камере стояла… тишина.

Шухевич резко повернулся…

Отрубленная кисть упала на пол.

Курьер не издал ни звука. Шухевич не верил своим глазам. Он посмотрел на Старика и поежился от страха. Глаза Старика напоминали два ствола ружья, нацеленных ему в лицо и готовых выстрелить.

Тягнибок стоял с топором возле стула, тупо смотрел то на старика и отрубленную руку, то на Шухевича.

Кровь с лезвия топора стекала на пол. Шухевичу казалось, что он слышит, как капли крови ударяются об пол.

«Если он возьмется за вторую руку — я не выдержу…» — подумал старик.

— Врача! Быстро! — заорал Шухевич.

Тягнибок бросил топор на пол и выбежал из камеры.

Шухевич, потрясенный, стоял перед стариком — «Этого не может быть! Никто не выдержит такой боли».

В камеру забежал врач.

— Перевяжи его! — приказал генерал.

Врач быстро начал перевязывать руку старику, пытаясь остановить кровь.

Тягнибок, не зная, что делать, топтался у двери.

Шухевич подошел к врачу.

— Он мне нужен живым. Головой за него отвечаешь! — повернулся к Тягнибоку. — Посади его в отдельную камеру, пои и корми лучшими продуктами и докладывай мне лично каждый день о его здоровье. Ты меня понял?

— Да, — ответил ничего не понимающий Тягнибок. — Он отвязал старика и вывел его из камеры.

Старик в дверях остановился, бросил взгляд на Шухевича и… улыбнулся.

Потрясенный Шухевич стоял посередине камеры. «Господи, ну почему ты помогаешь поганым москалям, а не нам? Мы беспощадно ведем борьбу с врагами нации… мы положили на алтарь нашей победы свои жизни. Если мы недостаточно жестоки и решительны, мы станем еще более жестокими и решительными, чтобы ты наконец полюбил нас и дал нам силы. Если потребуется — мы отречемся от всего: отца с матерью, совести, законов, любви, даже от тебя, господи — во имя одного — победить или погибнуть».

Шухевич посмотрел на отрубленную руку старика, которая лежала на полу, и в его голове четко прозвучал вопрос «Как же нам победить таких врагов?»

В ТЫЛУ

В час ночи Дроздов и Марков приехали на аэродром, где на взлетной полосе стоял небольшой двухмоторный самолет.

— Отсюда до линии фронта всего десять километров, — сказал Марков, закуривая сигарету. — Я с женой много раз приезжал сюда на отдых и никогда не думал, что окажусь здесь на линии фронта.

— Это не надолго, скоро здесь все будет по-прежнему, — ответил Дроздов. — Бандеровцы проиграют, у них плохая карма. Ну что, поехали?

Марков пожал ему руку.

— Удачи!

Дроздов сел в самолет. Заревели двигатели, самолет оторвался от взлетной полосы и через несколько минут изчез в темном небе…

В Москве уже знали, что Дроздов согласился пойти в тыл, и не очень ему доверяли, но Марков заверил свое начальство, что он выполнит задание.

Марков очень надеялся на Дроздова, сейчас судьба Полуострова находилась в руках этого мужественного человека, которого предали свои же, но который тем не менее шел на верную смерть…

СМЕРЧ

Артем Дроздов за два года до развала СССР уехал из родного Харькова и поступил в рязанское воздушно-десантное училище.

Учеба давалась ему легко, на курсе он был лучшим. Через два года его вызвал начальник училища и сказал, что он должен пройти некую проверку.

Из всего училища их отобрали пять человек, привезли в военный городок, расположенный в лесу под Москвой. Артем сразу обратил внимание, что это был необычный военный городок — сверху вся территория городка была накрыта маскировочной сеткой.

Городок разделяли на четыре зоны высокие заборы. Пройти в другую зону курсанты не могли.

В группе вновь прибывших были собраны курсанты и офицеры со всего Союза, всего около сорока человек.

Дроздов поселился в одной комнате с Сашкой Кургановым, который учился в погранучилище. Они сразу подружились.

Курганов натуре оказался легким, веселым человеком, хорошо пел, играл на гитаре, знал массу анекдотов, обожал компании с красивыми девушками.

Курсанты жили в комфортном двухэтажном общежитии гостиничного типа. Вдоль заборов, разделявших городок, росли большие деревья, так что даже со второго этажа общежития нельзя было увидеть, что находится за забором. Но курсанты знали, что за заборами тоже были люди, оттуда часто раздавались голоса, слышались выстрелы.

Вскоре начались тестовые занятия по физической и стрелковой подготовке. Через два месяца из всей группы осталось менее десяти человек.

Однажды в спортзал, где они занимались, вошел неприметный мужчина. На вид ему было не больше шестидесяти, сухощавый, среднего роста, похожий на философа Лосева, переводчика древнегреческой литературы.

Старик сел в стороне и молча наблюдал за занятиями. В перерыве он построил курсантов, обошел строй, пожал каждому руку. Артем с удивлением отметил, что рукопожатие Старика было довольно сильным для его лет, но больше всего его поразил взгляд старика. Такого пронзительного, умного и волевого взгляда Артем никогда прежде не видел. Когда Старик смотрел в глаза, то казалось, что он буквально сканирует мозг собеседника.

Звали старика Федор Михайлович Лавренев…

Вскоре для Дроздова начались самые важные уроки в его жизни.

Всем курсантам объявили, что они зачислены в единственный в вооруженных силах России особый диверсионно-разведывательный отряд (ДРО) «Смерч».

В первые годы войны, когда немцы наступали на Москву, Берия приказал создать из спортсменов диверсионные батальоны особого назначения ОМСБОНЫ. Задачей отрядов было проведение разведки и диверсий в прифронтовой полосе. Но только единицы знали, что по приказу того же Берия из бывших офицеров особых отделов НКВД было создано три отряда «СМЕРЧ», задачей которых было проведение разведки и диверсий в глубоком тылу противника, создание и руководство партизанскими отрядами, внедрение в структуры полиции и абверовских школ. Одним из самых известных «смерчей» был легендарный разведчик Николай Кузнецов.

После войны отряды «СМЕРЧа» решили объединить и сохранить. Командование армии знало, что в странах нато созданы своего рода тайные армии — многочисленные отряды диверсантов предназначенных для борьбы в тылу стран Варшавского договора. В Министерстве обороны приняли решение увеличить штат отряда, усовершенствовать программу подготовки и передать отряд под непосредственное руководство начальника Генштаба.

Вся программа подготовки была разбита на три этапа и рассчитана на пять лет. Учеба предусматривала обязательную практику в боевых условиях. Учебной программе центра позавидовал бы любой университет мира. Программа включала:

— физподготовку — изучение приемов различных видов борьбы и единоборств;

— единоборства без оружия — в основе этой дисциплины лежала система рукопашного боя, разработанная Кадочниковым, и приемы ножевого боя;

— владение всеми видами стрелкового и холодного оружия;

— снайперскую подготовку;

— минно-взрывное дело — курсанты изучали все типы мин, бомб, ракет, взрывчатых веществ, умели изготовить взрывчатое вещество из-подручных средств, их учили использовать для диверсий природные условия, особенности технологии и конструкций различных строений, механизмов и др.;

— вождение всех типов транспорта, включаятанки, БМП, вертолеты, небольшие самолеты и морские суда;

— психология — курсантов учили вести допросы, определять, лжет человек или нет, обманывать детектор лжи, определять сильные и слабые психологические стороны человека и использовать их в своих целях;

— медицина — курсанты изучали анатомию, наркотические и стимулирующие средства, яды, типы лекарств, их воздействие на организм, точки акупунктуры для нанесения ударов и самолечения.

Постепенно программа усложнялась, с появлением компьютеров обязательным предметом стала компьютерная подготовка. Из курсантов готовили хакеров, они умели выводить из строя все типы компьютеров, подключаться ко всем типам систем связи противника и выводить их из строя;

— курсантов учили контрпропаганде, анализировать информацию, вбрасывать дезу в СМИ и др;

— культурно-языковая подготовка — курсанты учили особенности менталитета разных народов, стереотипы, привычки, и др., каждый курсант знал не менее трех языков, культуру других стран, особенности национальной кухни, литературу, кино, театр и др. Для этого в центре была большая библиотека книг, фильмов, музыки и др.;

— психофизическая подготовка — курсантов готовили для работы и оседания в глубоком тылу, поэтому они должны были не только проводить диверсии, но и вести разведывательную работу, уметь выявлять и уходить от слежки, перевоплощаться. Для этого их обучали актерскому мастерству по системе Станиславского, учили изменять внешность, походку и др.

Первый этап обучения был рассчитан на год и предусматривал подготовку диверсантов, которые должны были проводить крупные диверсии в тылу противника.

После первого этапа курсанты проходили экзамен и наиболее подготовленных оставляли для прохождения второго этапа, который длился еще два года. Для этого курсантов переводили во вторую зону.

После окончания второго этапа, «смерчевцы» умели выполнять спецзадания, которые включали: ликвидацию высшего командного состава противника, устранение первых лиц государства, диверсии на очень крупных промышленных объектах — атомных станциях, плотинах, уничтожать авианосцы, ракетные шахты, командные пункты, вести скрытую долговременную разведку с использованием всех видов технических средств, наружного наблюдения, прослушки и др., умели взламывать и выводить из строя компьютеры, системы коммуникаций и др.

После второго этапа они снова проходили экзамен и наиболее подготовленных оставляли для обучения на третьем этапе, который длился еще год. Курсантов переводили жить в третью зону.

До третьего уровня обучения доходили единицы. Третий уровень предусматривал уже не просто проведение диверсий, а тщательную разведку и подготовку масштабных диверсий и операций в глубоком тылу противника. Для этого смерчевцы должны были уметь работать под прикрытием, создавать сети агентов, внедрятьсяна работу на строго охраняемые объекты и др.

В четвертой зоне жили преподаватели школы.

В школу часто приглашали различных высококлассных специалистов из разных областей. Чтобы нештатные преподаватели не видели курсантов, классы были отделены стеклом, через которое преподавателя могли видеть только курсанты.

Обучение было интерактивным, курсанты задавали вопросы, но их голоса доходили до преподавателей измененными.

Сашка Курганов не прошел на третий этап по глупости. После экзамена на втором этапе курсанты устроили шумную вечеринку, Курганов играл на гитаре и пел с Артемом песни Виктора Цоя и Гребенщикова. Дежурный сделал Сашке замечание, тот послал его подальше, завязалась потасовка. Во время разбирательства Сашке предложили извиниться, он отказался и его отчислили из центра.

Дроздов прошел на третий этап, но очень сожалел, что Сашки не было рядом. Вместе с ним на третьем этапе учились всего четыре человека.

Курсанты ничего не знали о прошлом Лавренева. Он учил курсантов азам разведки и конспирации, вербовки, выявления слежки, умению вести допросы, психологически обрабатывать собеседника, вербовать.

Лавренев отдавал предпочтение не физической силе, а способности курсантов думать и принимать неординарные решения. «Главное ваше оружие — голова», — часто повторял он.

Для Лавренева физические данные курсантов имели второстепенное значение. «Если противник видит перед собой здоровяка, то сразу настраивается на трудную схватку с ним. А если перед ним стоит обычного телосложения мужчина, то противник расслабляется и тогда его легче победить».

Когда Артем перешел на третий этап, то узнал, что Лавренев разработал собственную систему психофизической подготовки, основанную на использовании внутренней энергии человека.

«Каждый из вас — маленькая ядерная бомба, надо только научиться управлять ее энергией», — на первом же занятии сказал Лавренев курсантам.

Первым делом он учил курсантов использовать свой страх. «Страх — защитная функция организма, сигнал об опасности. Если ты ничего не боишься — значит, ты уже труп. Все ваши тренировки должны убедить вас, что вы сильнее страха».

Высшим мастерством системы Лавренева было умение вести поединок с несколькими противниками в состоянии транса, когда сознание почти отключено и все движения выполняются подсознательно.

«Запомните, схватка в таком состоянии отнимает много энергии, не злоупотребляйте этим. Состояние транса опасно тем, что боец на время как бы выпадает из своего „Я“, как актер во время игры. При сильном напряжении есть опасность не вернуться в свое „Я“. В таком случае боец сходит с ума, поэтому учитесь до автоматизма контролировать свое состояние».

Дроздов стал любимым учеником Лавренева, он поражался, как много знает Старик о культуре других стран.

Лавренев знал семь языков, в том числе японский и китайский, не раз бывал в Китае и Японии. Из рассказов Старика, как уважительно называли его курсанты, Артем понял, что Лавренев много лет проработал нелегалом в англии и америке.

Лавренев построил во дворе школы японский сад камней, который ему помогал строить Артем. Они часами сидели в саду и разговаривали. Это были не привычные занятия преподавателя и курсанта, а скорее беседы Учителяи ученика. Лавренев учил:

— думай неправильно, нелогично, это позволит тебе избежать многих ошибок;

— умей говорить между слов, и противник никогда не узнает о твоих истинных намерениях;

— умный человек всегда выглядит немного незнающим, дурак — слишком умным;

— настоящий мастер не владеет техникой, он просто следует за своим телом;

— умей маскироваться, ибо то, что люди видят каждый день, не вызывает подозрений. Толпа людей скроет тебя лучше, чем темная ночь;

— не нападай там, где тебя ждут;

— вода холодная, и в этом ее природа. Огонь горяч, и в этом тоже его природа. С точки зрения огня, вода лишена подлинной природы, с точки зрения воды, огонь лишен подлинной природы. Мы видим различия вследствие узости нашего видения.

После окончания центра Дроздова направили служить в спецчасть, расположенную в Краснодаре. Здесь он неожиданно встретил Сашку Курганова.

Друзья страшно обрадовались встрече. Сашка после выпитой бутылки водки в комнате общаги с упоением рассказывал, как он «во время натовских бомбежек Сербии устроил пиндосам небольшой шухер». Они снова вместе пели свою любимую песню Цоя «…группа крови на рукаве, мой порядковый номер на рукаве…»

Вскоре Дроздову приказали создать свою группу из пяти человек. Первым делом он включил в нее Сашку.

Дроздов благополучно перелетел через линию фронта и минные поля и приземлился на опушке небольшого лесочка.

Он разобрал костюм, спрятал его в яме и присыпал землей.

Дроздов закинул рюкзак за спину и быстро пошел в сторону темнеющих на горизонте холмов. За ними проходило шоссе, ведущее в Русский.

Рано утром Дроздов подошел к придорожному кафе, в котором обедали водители.

Он прошел мимо машин, стоявших у кафе, заметил «уазик» с пропуском «охоронник» на стекле. Бандеровские патрули обычно пропускали такие машины без досмотра.

Охоронниками назывались добровольные помощники из местных «свидомых укроинцев», которые помогали патрулировать улицы, участвовали в облавах, крышевали торговцев, грабили, короче занимались привычным для бандеровцев делом.

Дроздов оглядел посетителей. За соседним столиком сидел белобрысый водитель в «вышиванке» с повязкой «охоронника» на рукаве. Белобрысый, бахвалясь, рассказывал соседям за столиком, как они вчера поймали двух москалей и повесили их на дереве…

Артем сидел и ждал. В направлении Города двигалась колона грузовиков с солдатами и техникой. Вдоль дороги шла колонна беженцев.

Белобрысый встал, пошел к «уазику».

— Привет! — Дроздов подошелк машине. До… — он чуть не сказал Русского, но вовремя спохватился и произнес: — до Убли подбросишь?

Белобрысый внимательно огляделДроздова.

— Чем платить будешь?

— Долларами, — Артем показал купюру.

— Оце добре! Доллары я люблю. Садись.

— Значит, говоришь, москалей вчера ловили? — Дроздов подошел поближе.

— А то! Мы их, гадов, сразу вешаем, шоб не вонялы! У меня уже девять москалей на счету.

Дроздов оглянулся вокруг, резко ударил белобрысого по горлу и почувствовал рукой как вогнал ему кадык в глотку. Он оттащил тело в кусты, бросил на землю.

— Больше, сволочь, ты никого не будешь вешать.

Он снял с трупа повязку «охоронника», нацепил себе на руку. Обыскал водителя, нашел удостоверение «охоронника», сунул в карман, затем сел в машину. В бардачке лежал пистолет «макаров», он завел машину и выехал на дорогу…

На въезде в Русский образовалась большая пробка, хотя дорога впереди была свободна. Колонна машин медленно двигалась в сторону города мимо бывшего поста ГАИ.

Дроздов увидел, что рядом с постом стоит грузовик «Z-BackscatterVan» со сканером. Он знал предназначение этого грузовика. В кузове машины стояла специальная аппаратура, являющаяся аналогом обычного рентгеновского просвечивания, но более совершенная и чувствительная. С помощью этой аппаратуры америкосы в Ираке и Афганистане просвечивали машины на предмет нахожденияв них взрывчатки и оружия.

Дроздов медленно проехал мимо сканера и поехал в город.

Подъезжая к городу, он сразу заметил висящий над Русским огромный стадвадцатиметровый дирижабль Blue Devil Block 2 — «Синий дьявол», серебристо-синего цвета. Такие дирижабли пиндосы использовали в Афганистане. На дирижабле находилось множество коммуникационных и наблюдательных систем, которые «одним взглядом» охватывали площадь около ста кв. км. Дирижабль мог оставаться в воздухе в течение пяти дней на высоте 6 км и более. Камеры с широким полем зрения и передовые технологии слежения позволяли обнаруживать подозрительную деятельность на большой площади. Кроме этого специальная аппаратура на дирижабле подсвечивала лучом лазера цели для наведения крылатых ракет.

До войны Артем пару раз приезжал в Русский. Это был красивый город, с уютными кафе, вечно зелеными бульварами и парками.

Сейчас город было не узнать, он стал мертвым: по улицам ходили патрули, постоянно выли сирены; под барабанную дробь маршировали бандеровские солдаты, повсюду были развешаны дебильные плакаты с призывами «очистить укроинську зэмлю», бороться с ворогами нацii, на стенах домов висели портреты «хероев нацii».

Он ехал на первую конспиративную квартиру в которой жил боцман Валюкаев. Приехав на место, Артем узнал, что в доме месяц назад произошел взрыв и Валюкаев погиб.

Второй агент, милиционер Соколюк, жил в панельной пятиэтажке. Четыре пятиэтажки образовывали квадрат, в середине находился двор и детская площадка.

Дроздов остановил машину в переулке, зашел во двор, сел на скамеечке у противоположного дома и огляделся.

На площадке играли дети, рядом сидели мамы и оживленно болтали. Возле домов стояли машины, три дворника мели дорогу.

Он скорее почувствовал, чем понял — картина была слишком идиллической для царившего в городе хаоса, чтобы оказаться настоящей.

Дроздов вспомнил уроки Старика: присмотрелся повнимательнее, увидел, что рослые, все как на подбор, дворники в новеньких куртках метут чистые дорожки, баки на мусорке стояли пустыми, хотя весь город был завален мусором, мамаши на площадке внимательно разглядывали всех входящих и выходящих со двора, а возле подъезда Соколюка водитель в светлом костюме делал вид, что копается в двигателе машины.

Его ждали… Артем решил проверить свою догадку.

Он обошел дом, нашел окна Соколюка на втором этаже, взял камень, бросил в окно и быстро спрятался за гаражами.

Мордатый Соколюк выглянул на улицу, напряженно оглядываясь по стороны.

Тут же к дому подбежали дворники и водитель в светлом костюме. Соколюк что-то показывал им руками.

Дроздов вернулся к машине и уехал.

В третьей конспиративной квартире жил начальник цеха местного завода Алексеев, который вышел на связь с Фениксом.

Дроздов стоял под деревом и смотрел на дом, стена на третьем этаже в квартире Алексеева была черная от сажи, стекла выбиты.

Мимо проходила старушка с тяжелой сумкой. От нее Артем узнал, что «недавно тут был настоящий бой, эсбэушники пришли арестовывать Алексеева, а тот начал отстреливаться и подорвал себя гранатой».

Дроздов вел «уазик» по улице, ситуация складывалась хреновая — две квартиры провалены, Соколюк сотрудничает с сбу, идти больше было некуда. Вечером у него связь с Бугаевым, что он ему скажет?

Дроздов вспомнил адрес «почтового ящика». В этом доме жила школьная учительница Наталья Ульянченко.

Он решил съездить к ней, может быть, она что-нибудь знает о Старике…

Ульянченко дома не оказалось, соседка сказала, что она сейчас на работе, и Артем поехал к ней в школу.

ДОМ ПАСЕЧНИКА

Пасечник стоял перед зеркалом в своем кабинете и цеплял на грудь «укроинские ордена». Слева на стене висели картины которые написал свидомый художник Пареклита. Это был любимый художник Пасечника. Он нарисовал серию картин «древние укры. история мира».

На одной из картин он нарисовал вождя племени укров Гетара, который захватил Рим. Гетар, лицом очень сильно походившийна Пасечника, сидел на римском троне, а перед ним, склонив головы, стояла римская знать.

Рядом размещались портреты вождей укров-гетманов. Пареклита явно пытался переплюнуть галерею портретов русских царей и показать, что москальские цари были всего лишь самозванцами. Откуда Пареклита взял изображения укров-гетманов, осталось загадкой.

На другой стене висели картины из серии: «майдан», «укроина — дивокрай», «история укроины — руси». Среди них выделялись картины из серии «вороги нации».

Пасечнику нравилась особенно одна картина, на которой была нарисована белокурая бестия — свидомая укроинка в нациянальной одежде с автоматом на груди и гранатой в руках. Сзади девушки было написано: «я бандеривка, я укроинка». Возле ног лежал череп москаля и шла жирная надпись: «смерть москальским оккупантам».

Рис. 1

С другой стороны висели фотографии «хероев нацii» — и самого Пасечника в форме генералиссимуса.

Ниже висели групповые фотографии солдат дивизии «СС Галичина», батальонов «Роланд», Нахтигаль», которые воевали во время войны против советской армии.

После оккупации Русского, Пасечник издал указ, согласно которому запрещался «поганый москальский язык», все СМИ, театры, учреждения, школы и прочие заведения должны были перейти на «соловьину мову наших предкив». Из библиотек вывозили книги на русском языке и жгли на площадях.

Пасечник назначил в школы, театры, различные учреждения «хранителей мовы» — инспекторов из ярых националистов, которые следили за тем, чтобы все говорили на мове. Провинившихся ждало суровое наказание.

Сам Пасечник уже несколько раз в разных школах проводил «уроки подлинной истории укроинськой нацii»».

Дело в том, что Пасечник считал себя автором теории укронордизма. В основе этой смеси невежества и расовой ненависти лежало утверждение о превосходстве укронордической расы над другими расами человечества. Пасечник утверждал, что укронордическая раса представляет собой «высшую расу», которой человечество обязано всеми достижениями цивилизации.

Сегодня он решил съездить в школу и провести очередной урок по истории укронордизма.

ШКОЛА ИМЕНИ ПУШКИНА

Школа имени Пушкина была лучшей в Русском. Большое, трехэтажное здание, построенное еще до революции, по форме напоминало букву «Г». С двух сторон школу окружал школьный фруктовый сад.

Дроздов, прячась за деревьями, подошел поближе. В окнах первого этажа в классах было пусто, только в одном классе на втором этаже сидели ученики.

Он подошел к двери черного входа, осторожно сорвал замок, который держался на ржавых гвоздях и вошел в школу.

Шел урок, в коридорах никого не было. Он нашел исторический кабинет, немного приоткрыл дверь, увидел у доски Ульянченко. Ей было двадцать пят, стройная, хрупкая, похожая на балерину. Несмотря на военное положение, Наталья оставалась одним из немногих учителей, кто продолжал вести уроки.

Дроздов поманил Ульянченко рукой. Она удивленная вышла в коридор.

— Ты Наталья Ульянченко?

— Да, а вы кто? — Наталья внимательно разглядывала стоявшего перед ней мужчину.

— Вам привет от тети Шуры из Луганска.

Наталья от неожиданности растерялась, она не ожидала, что к ней придут прямо в школу. Во время штурма города Наталья работала санитаркой, после отступления ополченцев ее оставили в Русском как «почтовый» ящик для связи.

— Тетя уехала в деревню, — произнесла она вторую часть пароля. — Зачем вы сюда пришли?

— Когда у тебя заканчиваются уроки?

— Через двадцать минут я буду свободна. Подождите меня в соседней комнате, а то вас могут увидеть.

Ульянченко дала Дроздову ключ и вернулась в класс.

Артем открыл соседнюю дверь, вошел в комнату, которая оказалась химической лабораторией. Вся комната была заставлена столами с приборами, шкафами, с мензурками и колбами.

Дроздов разглядывал кабинет, когда неожиданно на улице послышались громкие голоса, он выглянул в окно.

К школе подъехал черный мерседес и два джипа охраны. Из джипов выскочили эсэсы из личной охраны Пасечника. Один из них открыл дверь мерседеса, оттуда вышел Пасечник и вошел в школу.

Дроздов подошел к двери, прислушался. В коридоре раздались топот и громкие голоса. Он закрыл дверь на ключ. Снаружи кто-то подергал ручку двери, затем раздался голос:

— Закрыто.

Он не ожидал такого поворота. «Зачем приехал Пасечник? Не хватало еще провалиться в первый же день».

Неожиданно он услышал голос Натальи, поднял голову, увидел в стене небольшое окошко, которое выходило в соседний класс. Дроздов стал на стол, заглянул в окошко.

Ульянченко стояла у доски. Возле двери стояли два эсэса-охранника.

Пасечник вошел в класс, подошел к столу, вскинул руку и выкрикнул «слава укроине».

В классе стояла гробовая тишина. Пасечник недовольно оглядел ребят.

— Чему вы их учите? — Пасечник повернулся к Наталье и заорал. — Вы шо, не знаете, как надо отвечать на приветствие, москальские выродки!

Ученики молчали. Ульянченко старалась не выдать своего волнения, она впервые видела Пасечника так близко. Голый череп в каких-то серых пятнах, дурацкие усы, отвислый живот произвели на нее отталкивающее впечатление. Кроме того, от Пасечника исходил вонючий запах чеснока. «И это лидер нации? Урод!».

— Сегодня я проведуу вас уро кнастоящей укроинской истории.

Пасечник сел за стол, окинул взглядом класс. Увидел на столе учебник истории на русском языке, схватил его и бросил на пол.

— Вы шо, не знаете о моем указе? Почему у вас учебники на москальской мове?

Ульянченко молчала, еле сдерживаясь.

— Запомните, москальский язык — язык оккупанта, агрессора и хама, отменяется!

Наталья посмотрела на учеников — те держались хорошо, ничем не выдавали своим чувств.

— Мi укроинцi, — начал гундосить Пасечник, — произошли от древних племен укров… от нас произошли все остальные народы… Наша мова самая древняя, от нее произошли все остальные языки…

Ребята недоуменно переглядывались между собой. Ульянченко глазами показывала им, чтобы они молчали.

Пасечник продолжал бубнить:

— В древние времена из глубин Азии на нашу землю пришли монгольские племена, создали убогое Владимиро-Суздальское княжество, которое затем превратилось в монголо-москальскую империю. Как москали ни старались, они на много веков отстали от культурного развития человечества. Свой литературный язык они начал создавать только в ХIХ веке. Москали принадлежат азиатской расы, а мы укроинцы — арийской. Между нами много физических отличий. Укроинци высокого роста, москали — низкого. У укроинцев длинные ноги, у москалей — короткие, укроинцы — круглоголовые, москали — длинноголовые. Москали имеют низшую группу крови — Д, а укроинцы высшую группу — А…

Наталья стояла у стены, слушая эту ахинею. Ей хотелось закричать в лицо Пасечнику, что он урод, но она сдерживалась, понимая, что от ее выдержки зависит не только ее жизнь, но и учеников.

Она повернула голову, увидела в окошке лицо Артема, который подмигнул ей. Наталья почувствовала себя уверенее.

Пасечник, заложив руки за спину, начал ходить по классу.

— Наши предки-укроинцы владели Полуостровом тысячи лет, но москали коварно захватили наши исторические земли… Македонский был укром, он воевал против восточных диктаторов за свободу Европы, укры распространяли христианство по всему миру, укроинские лыцари участвовали в крестовых походах… Вместе со шведским королем Карлом XII и Наполеоном укроинцы боролись против монголо-московской империи за единую Европу. Во время второй мировой войны, укроинська повстанчеська армия воевала с кровавым режимом Сталина…

Волна возмущения все сильнее захлестывала Наталью. Она уже не могла слушать этот бред…

Пасечник продолжал.

— Настоящими хероями нации являются воины оун-упа. Теперь ваша школа будет носить не имя москальского поэта Пушкина, а хероя нации Степана Бандеры. Многие века мы жили под гнетом москальских оккупантов, но теперь мы стали свободными… Москали столетиями уничтожали нашу нацiю, организовали голодомор — геноцид укроинського народа…

— Хватит врать! — неожиданно раздался голос Натальи. — Геноцид у вас в голове!

Пасечник изумленно замер, уставившись на Наталью.

Наталья взяла с полки книгу, начала читать.

–…отряд упа вошел в деревню Сарны, схватил местного председателя колхоза и его жену. Из комнаты вышла семилетняя дочка председателя. Главарь увидел ее и сказал: «Не бойся, ты с голоду не умрешь. Мы нарубим тебе свинины из твоих родителей». Бандиты убили родителей на глазах девочки. Вот ваши херои нации!

Наталья грозно наступала на опешившего от такого напора Пасечника.

— Хотите еще услышать про ваших хероев нации?! — Она перелистала несколько страниц, начала читать: — На Нюрнбергском процессе офицер абвера Эрвин Штольце сообщил, что главнокомандующим упа по личному указанию Гиммлера был назначен Шухевич… Все ваши херои нации — преступники и бандиты!

Пасечник вырвал из рукНатальи книгу, бросил на пол и начал топтать ногами.

— Москальска сучка! Я научу тебя…

Пасечник не успел договорить. Наталья влепила ему звонкую пощечину. Пасечник замер, затем заорал:

— Хватайте ее!

Эсэсы схватили Наталью. Один из них сильно ударил ее в живот. Дети в классе начали свистеть и топать ногами.

— Молчать, выродки!!…Мы вытравим из ваших голов москальску пропаганду!

Эсэсы потащили Наталью из класса.

Дроздов размышлял: вмешаться — значит поставить под угрозу задание, уйти — обречь девушку на смерть.

Он невольно восхитился мужественным поступком Натальи.

Артем приоткрыл дверь, увидел что эсэсы передали Наталью двум другим эсесам, стоявшим у двери, и вернулись в класс.

Два эсэса вели Наталью по коридору. Дроздов выскользнул из кабинета, догнал их, двумя точными ударами убил.

— Сволочь! Мразь! — Наталья не могла успокоиться. — Вы слышали, что он говорил?!

— Уходи немедленно.

— Я не уйду без своих ребят.

— Уходи, я выведу твоих ребят.

— Нет!

В это время Дроздов услышал голоса и шаги в коридоре, выглянул из-за угла, увидел, как Пасечник и два охранникавышли из класса, пошли по коридору и свернули за угол.

— Что там находится?

— Мужской туалет.

Дроздов зашел в класс и сказал ученикам:

— Быстро и тихо идите за учительницей к черному выходу и разбегайтесь по домам.

Ребята начали выходить из класса. Наталья взяла свою сумку, вышла из класса последней.

— А вы?

— Иди… Жди меня в саду…

Дроздов выглянул в окно — снаружи школы все было спокойно, эсэсы стояли у входа.

Он подскочил к двери туалета, двумя ударами мгновенно убил охранников.

Дроздов вошел в туалет. Из кабинки раздался голос Пасечника: — Хлопцы, шо там?

Дроздов резко открыл дверь кабинки. Пасечник сидел на унитазе.

— Ты хто?

— Ахура Мазда!

Дроздов одним рывком сорвал Пасечника с унитаза и макнул головой в дерьмо.

— Это тебе за хероев нации Бандеру и Шухевича!

— Они воевали за свободу нацii!

— Бандиты за свободу не воюют!

Дроздов вытащил Пасечника из кабинки, он хотел свернуть ему шею, но вспомнил слова Бугаева, что Пасечника убивать нельзя. Его чуть не вырвало от вони и отвращения — вся морда провiдника нацii была в дерьме. Пасечник одной рукой размазывал дерьмо по лицу, второй пытался поддержать штаны.

Пасечник сделал шаг назад, подскользнулся и голой задницей сел на пол прямо под окном.

В окне показался эсэс с автоматом. Дроздов мгновенно упал на пол, откатился в противоположную сторону. Над его головой просвистели пули. Эсэс стоял за окном и поливал помещение туалета из автомата.

Дроздов прижался к стене, сокращая сектор обстрела. Пули выбивали над его головой плитку. Его защищала от пуль небольшая каменная перегородка между кабинками… Эсэс продолжал стрелять…пули разбивали кирпичную кладку все ближе и ближе к его голове…

Дроздов бросил кусок кирпича в окно, попал эсэсу в голову. Тот на мгновение замешкался…

Дроздов прыгнул вперед, ногой выбил дверь, выскочил и побежал по коридору. Позади раздались выстрелы, пули отбили штукатурку со стены. Большой осколок штукатурки больно ударил его по карману, в котором лежал телефон.

Он свернул за угол, наткнулся на охранника. Тот поднял автомат, но он опередил его, одним ударом убил, взял автомат и гранату.

Повсюду в коридорах слышались крики и топот охранников. Дорога к черному выходу была закрыта. Он побежал на второй этаж.

В коридор забежали охранники. Дроздов бросил гранату, дал короткую очередь… побежал дальше, охранники стреляли ему вслед.

Дроздов выпрыгнул на улицу… приземлился между деревьев и быстро побежал через сад.

Позади него раздавались крики и автоматные очереди…

Дроздов вышел на пустырь, увидел испуганную Наталью.

— Что там случилось? — Наталья тревожно прислушивалась к крикам и выстрелам возле школы.

— Да так, немного побегали, размялись. Ты очень рисковала, ударив Пасечника.

— Никогда не думала, что буду испытывать такое презрение и ненависть.

— Ненависть — плохой советчик.

Дроздов посмотрел на гневное лицо Натальи — в глубине души он восхищался ее поступком.

Они пошли к машине. «Идиот! Зачем я полез в туалет, мог запросто погибнуть и провалить задание. Нельзя давать волю чувствам… Стоп!» Он вдруг понял — что простое человеческое чувство заставило его помочь Наталье.

После Косово в душе Артема умерли все чувства, и вот теперь он снова почувствовал себя человеком. «Все-таки жаль, что не удавил гниду!».

Они сели в машину, поехали по улицам.

— Тебе нельзя идти домой… Предупреди родных, чтобы тоже уходили.

— Я живу с мамой, но она еще до войны уехала в гости к сестре в Воронеж. Отец погиб во время обороны города. Других родственников у меня нет.

— Надежное место у тебя есть?

— Могу пойти к подруге…

— К подругам и родственникам идти нельзя, быстро найдут.

— Тогда я пойдук Олегу Сапрыкину.

— Он надежный человек?

— Полгода назад он делал мне предложение.

— Надеюсь, его чувства к тебе остались прежними. Иди к нему, сиди и не высовывайся.

Дроздов открыл дверь машины, но Ульянченко не выходила.

— Послушайте, я сразу поняла — вы сюда не чай пришли пить. Я пойду с вами.

— Нет!

— Я буду вам полезна. Я выросла в этом городе, знаю каждую улицу, вожу машину, умею стрелять.

— Кто тебя научил?

— Отец был военным, всегда хотел сына, а родилась я. — Наталья умоляюще смотрела на Дроздова.

Артем залез в карман, вытащил из него разбитый телефон, который ему дал Марков.

— Черт!

— Что случилось?

— Телефон разбился.

Ульянченко удивленно посмотрела на обломки дешевого телефона, который держал Артем.

— Чего вы расстраиваетесь, такой телефон вы купите на любом рынке.

— Такой телефон я нигде не куплю.

Дроздов размышлял: все конспиративные квартиры провалены, а теперь еще и связь с Бугаевым потеряна, но задание надо выполнить, значит придется искать другой выход и здесь Наталья может ему пригодиться. Он неожиданно почувствовал, как у него защемило сердце, понял, что если сейчас скажет девушке «да», то обратной дороги для нее уже не будет.

— Ты знаешь, что тебя ждет, если ты попадаешь в сбу?

— Я живой им не дамся, — твердо ответила Наталья.

Он понял, эта девушка с фигурой балерины и глазами разъяренной тигрицы действительно не сдастся живой.

— Ладно, пойдешь со мной. Только учти, без моей команды ничего не делать, никуда не ходить, и главное, пощечин больше никому не давать.

— Поняла. Как вас зовут?

— Для всех я Артем Бескаравайный, твой жених, приехал из поселка Светлый.

Дроздов выехал на дорогу, вспомнил, что из-за перестрелки забыл спросить ее про Старика.

— К тебе приходил старик, высокий, седой, с пронзительными глазами?

— Да, один раз. Просидел на кухне ночь и ушел. А вы откуда его знаете?

— Что он тебе сказал?

— Ничего, но когда он что-то рисовал на карте, я услышала, как он произнес одно слово.

— Какое?

— ГЛАДИО…

ЗАКЛЯТЫЕ ДРУЗЬЯ

Шухевич сидел в своем кабинете, он уже сообщил Донахью о нападении на Пасечника и втайне сожалел, что для «вождя нации» все закончилось благополучно.

В кабинет вошел Наливайко.

— Нашли нападавших? — Шухевич отложил бумаги.

— Нападавший был один.

— Один?! — не мог поверить Шухевич. — Точно?

— Да. Все видели только одного мужчину. Я думаю, это были москальские диверсанты, о которых говорил Донахью.

— Нет, не похоже на заранее подготовленное покушение. Пасечник был в их руках, диверсанты своего шанса не упустили бы… И потом — почему напал один человек?

— Может, это был кто-то из местных подпольщиков?

Шухевич не ответил, подошел к окну. Происшествие в школе насторожило его своей нелогичностью, а он не любил нелогичных поступков, они всегда скрывали опасность, которуюдо поры до времени невозможно было распознать. Простой подпольщик не мог убить десять натренированных охранников и уйти. Это был очень подготовленный человек.

«Почему он не убил Пасечника? Держал в руках и не убил? Нет, что-то не сходится. А может Пасечник сам организовал на себя нападение ради пиара?

Но ведь погибли мои люди, хотя Пасечник ради пиара пойдет и не на такое. Надо будет через Вятровича проверить эту версию и почитать перехваты его телефонных разговоров с Коломийцем и Элеонорой».

Помощник Пасечника — Вятрович был его человеком. Шухевич давно прослушивал все телефонные разговоры Пасечника, его люди следили за каждым шагом вождя нации.

— Что удалось выяснить об учительнице?

— Ничего особенного, местная, три года преподавала в школе, по нашим картотекам не проходила. Мы обыскали ее дом, провели обыски у ее друзей и знакомых, но ничего не нашли. Родственников у нее в городе больше нет. Я оставил в ее доме засаду.

Дверь резко открылась, в кабинет вошел Пасечник и плюхнулся в кресло напротив Наливайко. Тот вскочил, отошел на пару шагов назад.

— Ты плохо меня охраняешь, Мыкола… Ты представляешь, шо произошло бы с нацией, если бы я погиб накануне нашего решающего наступления!

Шухевич посмотрел на него и вдруг ясно понял, что для Пасечника, как «вождя укроинской нации», главным был принцип «государство — это я». Это означало, что в случае опасности народ должен погибнуть вместе с вождем.

Шухевич вспомнил слова Гитлера накануне взятия Берлина советскими войсками: «Если нам суждено проиграть войну, то пусть погибнет и народ. Такова его судьба. Нет необходимости обеспечивать ему условия для продолжения существования… Напротив, нам лучше самим все разрушить».

И этот человек отдает мне приказы!?»

— Ты поехал в школу, не предупредив меня. Я тебе много раз говорил — сообщай мне, куда ты едешь. В городе полно подпольщиков.

— Так уничтожь их! — раздраженно выкрикнул Пасечник.

Нападение в школе испугало Пасечника. Трусливый от природы, он панически боялсяза свою жизнь. То, что его не убили в школе, он считал защитой провидения. Немного успокоившись, Пасечник подумал, что это покушение мог организовать Шухевич.

Пасечник давно не доверял «другу Мыколе», знал, чтотот метит на его место «вождя нацii», поэтому решил избавиться от опасного конкурента. Недавно Коломиец предложил ему создать в армии спецбатальоны в противовес эсэсам Шухевича. Пасечник согласился — «Черный хлеб тебе без сала, а не мое место».

— Расскажи, как все произошло.

— Я был в школе. Какой-то бандит напал на меня. Твои охранники растерялись, но я сумел отбиться от него.

Шухевич сделал вид, что верит рассказу, он знал, что Пасечник врет, ему доложили подробности нападения в туалете.

— Я восхищаюсь тобой. Ты повел себя как настоящий лидер нации.

— Я отказываюсь от твоей охраны.

— Это невозможно! Кто же будет тебя охранять?

— Коломиец даст мне своих людей.

«Они давно все решили. Им был нужен повод, чтобы избавиться от моей охраны. А значит, нападение в школе скорее всего было инсценировкой… Но погибли мои люди, ладно… мы еще посмотрим кто кого».

Конец ознакомительного фрагмента.