Дворец Дракона

Владимир Фёдорович Власов, 2022

«Дворец Лазурного Дракона» – первая книга небесного путешествия бессмертного даоса, написавшего трактат «Сказание о ясно-фиолетовой дымке» об обретении чудесного здоровья, нестареющего долголетия и волшебного превращения. Кроме этой книги, таких книг четыре: «Обитель Чёрной Черепахи», «Логово Белого Тигра» и «Гнездо Красной Птицы». Путешествие длится один год по лунной орбите, проходя через четыре космические стоянки и двадцать восемь созвездий китайского лунного зодиака. В путешествии даоса сопровождают рассказчики средневековья: Пу Сун-лин, Юань Мэй и Цзи Юнь, повествующие о необычных приключениях своей жизни, которые ещё незнакомы читателю. В путешествии странники встречаются с мудрецами прошлого, открывающими им тайны богов и бессмертных духов, помогая даосу развивать свои неординарные способности, чтобы раздвигать границы физических и духовных возможностей. Дворец Лазурного Дракона занимает восточный сектор лунного небосклона, его стихия – Дерево. В нём находится семь созвездий.

Моё путешествие по Лунным Небесам

Эпиграф

«Ибо сон — это дыра, сквозь которую ты можешь увидеть содержимое собственной души, а сие содержимое — это мир, не больше и не меньше, чем целый мир, весь мир от рождения твоего до настоящей минуты, от Гомера до Генриха Манна, от Японии до Гибралтара, от Сириуса до Земли, от Красной Шапочки до Бергсона. И так же как твоя попытка передать свой сон относится к миру, объятому твоим сном, так и произведение автора относится к тому, что он хотел сказать».

Герман Гессе

Из статьи «О чтении книг»

Настала другая ночь, и я опять решил отправиться в путешествие по ночным созвездиям. С наступлением полночи, когда началось янное время, я зажёг свечи и курительные палочки перед парсунами моих трёх учителей Пу Сун-лина 蒲松齡, Юянь Мэйя 袁枚 и Цзи Юня 紀 昀. После того как я совершил ритуал вхождение в изменённое сознание для управляемого сна и проникся состоянием 希夷 (си-и) Сокровенного, когда слышишь Неслышимое и видишь Невидимое, то тут же услышал старческий голос, рассказывающий притчу:

«Однажды я встретился с одним обычным человеком по имени Сань Лю-ши, который любил полакомиться галлюциногенными грибами «личи», вызывавшими видения. Он говорил мне так: «Стоит мне попробовать этот гриб, как я тут же оказываюсь на поляне среди гор, покрытых лесами, и начинаю слышать чудесную мелодию, льющуюся с небес, и весь мир преображается перед моими глазами. Как только начинают звучать эти мелодии, то разные сущности собираются вокруг меня, прилетая отовсюду. Здесь и быки, и бесы, и змеи, и боги, и у всех них имеются свои вкусы и своя музыка, свои танцы и свои песни. Я слышал, что такое бывает не только со мной; многие люди их видят тоже и даже творят себе из них кумиров, соответственно своему вкусу. И всё это происходит от недостатка тепла и света, потому что такие оргии случаются с приходом сил Инь в сумерках или глубокой ночью по время листопада, когда сосновые иглы опадают на землю, когда свет осеннего светлячка уже гаснет, и злые духи стремятся обрести славу своим ясно-фиолетовым свечением и диким хохотом. Но их слава — как пыль, поднятая дико несущейся лошадью. Перед моими глазами происходят такие истории, что и подумать страшно о том, что такое может вытворяться. Жаль, что я не грамотный, и не могу их записать на бумаге, а то бы у меня получились великолепные свитки с моими рассказами, которые я мог бы переписывать и продавать, рассылая разным людям, имеющим интерес к таким вещам. Это принесло бы мне пользу, известность и богатство. Я бы зарабатывал много денег. Ведь в мире таких чудес много, мы даже не можем вообразить, что происходит в природе. Наш мир большой, и в нём случается много чудного и никому неизвестного. Конечно же, есть люди, которым нравится собирать такие истории, и они считают их самой большой драгоценностью, оценивая их дороже золота и редких камней. И это — в порядке вещей. Ведь много людей не выходит за пределы нашего мира, и даже не знают, что находится за его границами. А там происходят такие странные вещи, от которых волосы на голове могут встать дыбом. Вы только представьте себе страну летающих голов. Люди, слушающие такие истории, стают маньяками, и чем ужаснее слышат какой-нибудь рассказ, тем делаются счастливее, рассказывая их доверчивым дурачкам, которые верят во всё мистическое. Но есть и очень уважаемые и порядочные отцы, которые слушают такие истории и не считают это для себя унизительным. Однако, действительность может быть намного необычнее всяких рассказов и побасенок. Так я слышал, что есть три живых камня, которые разговаривают и высказывают глубокие мысли, подобно мудрецам. Говорят, что когда-то на эти камни снизошло свыше озарение за их прежние дела. До того, как превратиться в камни, они были людьми и достаточно добросердечными. Один мой знакомый как-то рассказал мне, что он тоже поел этих грибов и уснул под сосной. А во сне к нему явился сам Гаутама и указал ему на одну сосну, от которой исходило сияние. Гаутама казался больным и немощным, он приблизился к сосне, достал из-за пазухи какую-то мазь и стал втирать её в ствол дерева, Пока он её втирал, то и сам излечился и обрёл силу, после чего удалился. Когда мой знакомый проснулся, то увидел возле сосны новорожденного ребёнка мужского пола. Он отнёс его в храм, где его приняли монахи, но когда он вырос, то не остался в храме, а женился. У него появлялись дети, но в молодом возрасте они все были болезненны и, достигая зрелого возраста, умирали. А, может быть, возле сосны родился не ребёнок, а плод воли черни…»

Всё это рассказывал мне Сань Лю-ши, и мне казалось, что он ел эти грибы от безысходности, потому что любые его желания проникнуть в неизведанное натыкались на стену, которую он не мог преодолеть. Он был холоден как монах в то время, когда его двери были пустынны, и вял как чаша, когда кисть и тушь были уже отработаны. Каждый раз, когда я вспоминаю о нём, я чешу голову, я думаю:"Неужели человек, стоящий перед стеной, действительно мой предшественник»? В чём же причина его неудачи? Может быть, он упустил время и не выучился грамоте? А может быть, причина — совсем в другом. Я думаю, что первопричина упущения ещё не принесла плодов в человеческом раю; но ветер унес её, и она стала цветком рода. Как можно утверждать, что в шести путях нет причины? Ночь мерцает, лампы тусклые, а дело холодное и подозрительное. Собирание за пазуху исписанных листов бумаги — самонадеянное продолжение записи преступного мира; плавающая белая кисть — это просто книга одиночества и гнева. Печально мне об этом говорить, но я должен сказать! Мне очень жаль! Воробей, поражённый морозом, не имеет тепла в своих собственных объятиях; а насекомым, висящим при свете луны, тепло в их объятиях. Те, кто знает меня, находятся среди зеленых лесов и тёмных зарослей»!

Слушая этот старческий голос, я подумал, что он может принадлежать только Пу Сун-лину 蒲松齡, написавшему свои знаменитые «Рассказы Ляо Чжая о чудесах» «聊斋志异» (ляо чжай чжи и). Но тут в разговор вступил ещё один голос, произнеся такую фразу:

— Начитанные и образованные люди считают своим долгом заниматься литературой и создавать свои опусы, но не каждый литератор способен написать произведение, которое могло бы привлечь внимание многих читателей. Так или иначе, но многие стараются в своих трудах выразить какую-то истину. А Истина всегда одна и та же, поэтому, чтобы к ней приблизиться, литераторы, склонные к размышлениям, вольно или невольно крадут мысли друг у друга, только изредка добавляя к ним свои оттенки. Так они выступают в роли комментаторов какой-либо общепринятой истины. Я считаю, что писать стихи труднее, чем историю или философские опусы, которые развиваются на принципе общеизвестных фактов. Для этого нужны три вещи: талант, образование и знания. Но чтобы писать стихи нужно ещё одно — и самое важное, чувства. Потому что чувства способствуют проявлению нашей собственной необычности, ведь мы все такие непохожие друг на друга и в глубине своей души не всегда согласны с теми истинами, которые нам навязываются извне. К тому же, у нас у всех имеется свой жизненный опыт и взгляд на мир, и в душе мы, проникая своим собственным сознанием в познание мира, выводим свои собственные истины, которые часто не совпадает с общепринятыми мнениями о тех или иных вещах. И это я считаю самым ценным в познании. Поэтому, наверное, мы все трое, писали наши истории не по принципу общеизвестных фактов, а выискивали необычные случаи, которые не поддавались пониманию человеческому разуму. Вероятно, это и было объяснением нашего успеха в литературе, когда наши истории и привлекали внимание большинства читателей.

По этим словам я понял, что говорит не кто иной, как Юань Мэй 袁枚, написавший свои «Новые записи Ци Се» 新齊諧 (Синь Ци Се) или «О чём не говорил Конфуций» «子不語» (Цзы бу юй).

И тут я услышал третий голос, который, наверняка, принадлежал Цзи Юню 紀 昀, написавшему своё знаменитое произведение «Заметки из хижины Великое в малом» (閱 微草堂筆記):

— В мире есть много всего необъяснимого и удивительного, о чём люди рассказывая друг другу, одно преувеличивают, другое преуменьшают. Увы, люди видят всё по-разному, слышат всё по-разному и передаёт тоже всё по-разному. Кто-то это всё записывает и отставляет для передачи другим поколениям. Я тоже записывал такие истории, а потом кто-то эти истории переписывал или пересказывал другим, Но пересказывая их, он не знал того, что знал я, и как оно произошло на самом деле. Правда, я тоже записывал случаи, происходившими с другими людьми, основываясь на том, что я слышал, и рассказываемое мною иногда бывает выдумкой, иногда правдой, а иногда пустой болтовнёй; другому человеку известно, как всё происходило, а мне нет. В этом и кроется вся суть достоверности или недостоверности рассказа. Но как есть всё на самом деле в мире тонком, знают только духи, отошедшие в другой мир. Вот и мы стали духами, и сейчас мы знаем, где правда, а где ложь, потому что на небесах известно всё и о прошлом, и о настоящем, и о будущем. Здесь всё это не от кого скрывать. А у живущих на земле людей — другая задача. Ведь началось это всё не в наше время, так было и в древности. Главное у них — не утратить честность, хоть немного сохранить способность к нравственным оценкам и предостережениям, не путать правильного с ложным, не таить в сердце обиду, не поддаваться самообольщению, не изображать то, что нарушает принятый порядок, и тогда они могут рассчитывать на то, что не окажутся выброшенными из рядов благородных мужей.

На эти слова Пу Сун-лин ответил:

— Хотя мы сейчас и являемся духами, но собраны здесь Золотой Матушкой Си Ван-му по велению Нефритового Императора для сопровождения по Лунным дворцам какого-то писаку, который уже при жизни возомнил себя Бессмертным. Правда, он удачно сдал экзамены на Бессмертие самому Нефритовому Императору и получил разрешение посетить звёздные Небеса. Он и попросил разрешения у Золотой Матушки Запада дать ему в сопровождение нас, как будто, мы сможем его просветить на предмет небесных тайн и провести по всем четырем Лунным Дворцам. Какая дерзость! Будто нам больше здесь заниматься нечем!

— Да уж мне эти земные выскочки, — поддержал его слова Юань Мэй, — ещё при жизни они хотят проникнуть туда, куда не ступала нога живого человека. И всё это случается от их чрезмерного любопытства.

— Любопытство свойственно всем живым людям, — согласился с ним Цзи Юнь, — но как ему удалось отличиться на этом экзамене — вот что интересно! Духи, которые присутствовали на этих экзаменах, говорят, что он произвёл хорошее впечатление на Нефритового Императора своим стихосложением. Мы все умеем слагать стихи. Неплохо бы нам организовать с ним соревнование в этом виде искусства, тогда мы и убедимся в его способностях сочинять стихи. Но меня удивляет сам факт, как он попал на экзамены к самому Нефритовому Императору.

— Всё это делается очень просто, — заметил Пу Сун-лин, — когда-то я уже написал один такой рассказ « О сдачи экзаменов на должность городского бога».

1. О сдачи экзаменов на должность бога города

«Дед моего шурина по имени Сун-гун был сюцаем в этом округе. Однажды, когда он был болен и прикован к постели, он увидел, как к нему подошел маленький чиновник с поручением и лошадью с белой чёлкой на лбу и сказал ему: «Вы приглашены для сдачи экзамена». Сун-гун осведомился у него: «Экзаменатор еще не приехал, так почему я сейчас должен сдавать экзамен?». Но пришедший чиновник ничего не сказал, а лишь призвал Сун-гуна отправиться с ним. И Сун-гуну ничего не оставалось, как сесть на коня и последовать за ним.

Путешествие было очень неблизким, и когда он прибыл в какой-то город, то оказалось, что это столица какого-то царя. В мгновение ока он вошел с этим человеком в царский дворец и увидел, что дворец великолепен и утопает в роскоши. В главном зале сидела дюжина чиновников, ни одного из которых он не узнал, кроме бога Гуан-ди, которого он сразу же признал, так как его изваяние видел в храме. Снаружи зала, под карнизом, стояли два стола с двумя сиденьями, за которыми уже сидел один экзаменующийся студент, поэтому Сун-гун сел рядом с ним. На столе лежали кисть и бумага.

Через некоторое время были розданы вопросы теста, и на первый взгляд на них было восемь слов: «Один человек и два человека, с сердцем и без ума» (一人二人，有心无心.) Через некоторое время они закончили свои сочинения и представили их суду. В сочинении Сун-гуна были такие строки: «Если у тебя есть сердце для добра, ты не будешь вознагражден за добро; если у тебя нет сердца для зла, ты не будешь наказан за зло» — (有心为善，虽善不赏;无心为恶，虽恶不罚.) Боги передавали его сочинение по кругу, читали и восхваляли его. Затем они вызвали в зал Сун-гуна. Экзаменатор отдал приказ: «В Хэнани не хватает городских богов, а вы очень компетентны». Когда Сун-гун услышал это, его осенило, что он должен покинуть землю и вознестись на небо. Тогда он склонил голову до земли и воскликнул: «Боги несправедливо полюбили меня и попросили стать городским богом, поэтому я не смею сопротивляться. Только в моей семье есть старая мать, которой больше семидесяти лет, и некому о ней позаботиться, поэтому я прошу Великого Бога позволить мне дождаться её смерти, прежде чем я отправлюсь на свой пост». Прямо перед ним сидел человек, похожий на Императора, и попросил принести для проверки книгу жизни матери Сун-гуна. Чиновник с бородой взял в руки книгу, просмотрел её и сообщил: «Осталось еще девять лет жизни его матушке». Все боги колебались, не в силах принять решение, но бог Гуань-ди сказал: «Давайте сначала попросим Чжан Шэна действовать в течение девяти лет!». Затем он сказал Сун-гуну: «Я должен был попросить тебя сразу же вступить в должность, но, учитывая твоё сыновнее благочестие, я дам тебе девятилетний отпуск и позову тебя обратно по истечению этого времени». Затем бог Гуан-ди сказал несколько слов ободрения сюцаю, и оба кандидата, склонив головы, покинули храм.

Когда оба кандидата склонили головы и покинули в храм, второй ученый, держа за руку Сун-гуна, был отправлен в деревню на пост городского бога, где представился уроженцем уезда Чаншань по фамилии Чжан и написал прощальное стихотворение Сун-гуну. Оригинальный текст забыт, но я помню только строки «С цветами и вином весна всегда рядом, без свечей и ламп ночь светла». (有花有酒春常在，无烛无灯夜自明). Затем Сун-гун сел на коня и вернулся домой с этим прощальным стихотворением.

Когда он вернулся домой, то, словно очнулся ото сна, но к тому времени он был мертв уже три дня. Его мать услышала стон в гробу и открыла крышку, чтобы увидеть, что он проснулся, она помогла ему выбраться, и он пролежал там полдня, прежде чем смог говорить. Позже она отправилась в уезд Чаншань и узнала, что в тот день действительно умер ученый по фамилии Чжан.

Через девять лет мать Сун-гуна все-таки умерла. Позаботившись о похоронах, Сун-гун принял ванну, надел новую одежду, вошел в дом и умер.

Семья его тестя жила в западных воротах города. Однажды он вдруг увидел, как Сун-гун на большой лошади с красным оттенком и множеством повозок и лошадей подъехал к его дому, чтобы засвидетельствовать своё почтение. Семья была поражена и не знала, что он стал богом. Они поспешили в дом Сун-гуна и узнали, что Сун-гун умер».

Когда Пу Сун-лин закончил свой рассказ, я подумал, что и мне нужно как-то проявить себя в этой действительности, чтобы представиться известным рассказчикам, потому что без этого действия они меня не видели, и могли наговорить обо мне, чёрт знает, что ещё. Я напряг зрение и только в это время заметил в полутьме, что три литератора сидят на поляне в отблеске ясно-фиолетового сияния. Они тоже меня заметили, так как обратили на меня своё внимание. И чтобы побороть неловкость первых минут, я сам представился им:

— Я рад вас видеть, — молвили мои уста, — я — тот живой человек, которому вы назначены небесными силами в сопровождение во время путешествий по лунным созвездиям. Прошу вас, любить и жаловать.

Они посмотрели на меня с такими же улыбками, с какими были изображены на своих парсунах.

Я им поклонился, они тоже кивнули мне головами в знак приветствия, и я сел рядом с ними.

— Так что же, — сказал я, стараясь за улыбкой скрыть своё смущение, — давайте отправимся в путешествие.

— А мы уже находимся в путешествии, — иронично заметил Пу Сун-лин.

— Как?! — изумился я. — Мы сидим здесь, на поляне, и путешествуем?

Все трое кивнули мне головами.

— Но я думал, что мы будем путешествовать по небу, — выразил я своё несогласие.

— А мы и путешествуем по небу, — ответили они.

— Но мы в данный момент находимся на земле, — не сдавался я, — как же мы можем двигаться по небу, когда трогаемся с землеи

— Но земля-то движется по небу, — заметил Цзи Юнь, — а это значит, что и мы путешествуем по бескрайним звёздным просторам вместе с луной и солнцем.

Внутренне я с ним не мог не согласиться. Он был прав, все мы, люди, живущие на земле, вместе с землёй совершали космическое путешествие по Вселенной, но, всё же, это было не то, к чему я приготовился после встречи с Золотой Матушкой Запада — богиней Сиван-му. Я подумал, что Небо всё же отличается от Земли тем, что они друг с другом не соприкасаются. И я опять, набравшись смелости, обратился к моим троим спутникам-учителям:

Я спросил их:

— И всё же, когда же мы отправимся в наше настоящее путешествие по звездным пространствам?

— Мы уже находимся в этом путешествии, — ответил на этот раз Юань Мэй, — разве вы не видите, что над нами звёздный потолок этого созвездия, мы уже очутились на очередной звёздной стоянке, так как уже попали в этот Лунном Дворце, и наш экипаж — это наша земля.

— Ну, а как же действительность? Ведь она остаётся прежней, что и была несколько минут назад, когда я зажигал свечи и ароматические палочки, ничего ведь после этого не изменилось.

— Это вам только кажется, — сказал мудрец, — действительность может мгновенно меняться от изменения её содержания. А содержание меняется от того, как человек зрением и слухом пронизывает данную действительность и попадает в реминисцентный всплеск Прежне-небесной энергии, которая вливается в данную действительность из прошлого времени. В одной лунной стоянке бывают тысячи реминисцентных всплесков, какой всплеск человек выбирает, ту действительность и получает. Ведь реальность — это понятие весьма относительное. Здесь и сейчас могут случаться разные события одновременно. На что-то человек настраивается своим сознанием, а что-то пропускает мимо себя. Здесь — небо, а значит, пустота, а в пустоте сокрыты и прошлое, и настоящее, и будущее.

Я ничего не сказал ему на эти слова, но про себя подумал:

«Если наш земной шар крутится в одну сторону, то звёздное небо раскручивается — в другую. А это значит, что будущее возвращается в прошлое, как закрученная спиралью проволока раскручивается и выпрямляется. Но там, где она была закручена, остался след её кручения, как торсионное поле, которое уже является вечным следом этого кручения. Так происходит с тонкой материей, когда случается какое-то событие, то оно остаётся навечно в памяти Единого информационного поля. А потом возникает всплеск реминисценции, и это событие опять проявляется в действительности в свою полную силу. Вся наша жизнь и наша действительность сотканы из таких всплесков; следы прошлого постоянно возвращаются в нашу жизнь и заставляют нас переживать снова и снова те событии, которые свершались в далёком прошлом времени. Поэтому мы постоянно перерождаемся, чтобы вновь и вновь пройти тот путь, который когда-то уже проходили, но не сохранили его в своей памяти».

Я огляделся по сторонам, ночное фиолетовое свечение оставляло тени от предметов, находящихся по сторонам. В основном, это были деревья и кустарники. Я сидел с моими учителями посреди поляны, и над нами раскинулось огромное звёздное небо. Луны на небе не было, так как она только зарождалась, и это всегда считалось самым мистическим временем, когда в новолуние происходят разные чудеса. И тут я понял, что в данный момент я олицетворяю собой центр мира, потому что вокруг меня восемь символов складывались в абсолютное природное совершенство мира: напротив моего правого колена, возвышалась Гора, обозначенная триграммой 艮 гэнь, которая приводило моё тело к спокойствию и отдыху. Сбоку меня где-то в горах гремел гром, и сверкала молния, обозначенная триграммой 震 чжэнь, вызывавшие во мне некое чувство страха и тревоги, но вместе с этим, настраивающие меня на моё внутренне пробуждение и обретение хладнокровия. За моим правым плечом дул ветер, отражаемый триграммой 巽 сюнь, возвращающий мне чувство постоянства, а также проникновения повсюду в движении со смирением. Над моей головой я чувствовало отблеск огня, хотя самого огня не было, а было только его отражение в образе луны. Но всю равно это был холодный огонь, несущий в своём обличие жар, выраженный триграммой 離 (ли) — «Сияние», постоянный блеск солнечного света даже в ночи, что наполняло меня мудростью и уверенностью в себе. За левым плечом открывался далёкий горизонт слияния неба с землёй, где земля была тёмной в ожидании рассвета, И эта земля, выраженная триграммой 坤 кунь, сосредотачивая в себе всю энергию инь, подготавливала меня к исполнению высшей воли небесного творчества. С левого бока располагалось отражающееся в лучах луны озеро, обозначенное триграммой 兌 дуй, изгоняющее из меня всякое беспокойство и приводя меня в состояние открытости и внутренней радости. Потому что над этим озером простиралось звёздное небо, обозначенное триграммой неба 乾 (цянь) — «Творчество», наделяя меня надеждой на исполнение любой моей мечты, и давая мне силы трудиться самозабвенно для достижения моей цели. И наконец, под моими ногами, внизу горы, протекала стремительная река, неся свои воды в озеро, и эта вода, обозначенная триграммой воды 坎 кань, олицетворяла саму мою жизнь, наполненную опасностями и неизвестностью, но дающую мне возможность бороться и побеждать, выходя сильным из любых испытаний. Здесь в этом месте я имел все составляющие знаки ощущаемой реальности нахождения меня в мире. Моя душа и мой дух одновременно пребывали в спокойствии и смятении, что давало мне чувство сопричастности со всеми явлениями, происходящими во Вселенной, где я пребывал вечно и навсегда. А передо мной сидели самые уважаемые мной мудрецы, которые знали весь мир и могли поделиться со мной его секретами. Возможно, что они уже не имели своих тел, но их души были живы и соприкасались со мной. И для меня этого было достаточно, чтобы радоваться встречи с ними. Наконец, то я лично убедился, благодаря встречи с ними, что любая пустота может иметь своё содержание, ещё не проявленное, но уже беременное ею. И я, как дух, являлся тоже пустотой, и мог бы назвать себя «Пустотой, Обнимающей Пустоту» 抱朴朴 — Бао-пу Пу. Но в данном случае, в этом созвездии я был как «Дракон, Обнимающий Пустоту» 抱朴龍 — Бао-пу Лун. А своих собеседников мог бы назвать Бао-пу Шэнь 抱朴神 — Пу Сун-лина (Дух, обнимающий Пустоту), Бао-пу Ци 抱朴氣 — Юань Мэя (Энергия, обнимающая Пустоту) и Бао-пу Цзин 抱朴精 — Цзи Юня (Жизненная сущность, обнимающая Пустоту). Все мы составляли общий единый дух в этой Пустоте, но в отличие от них я мог вернуться в своё тело, которое осталось в моей постели, они же этого сделать не могли, так как в их могилах остались лишь их кости. Но в данный момент, «здесь и сейчас», в этом пустотном пространстве сна их Дух, их Энергия и их Жизненная Сущность, оставшаяся в литературе, обнимали мою пустоту, которую я хотел зарядить новым содержанием, раскрыв через них все небесные тайны.

Эта мысль глубоко засела у меня в голове, и позже я спросил своих учителей о том, помнят ли они свои посмертные имена. Потому что они, умерев, перестали быть людьми и стали духами, а, по древней традиции в Китае, всем умершим людям присваиваются новые имена. Учителя ответили мне, что свои посмертные имена они уже давно забыли. И тогда я предложил им взять те имена, которые я им придумал сам. Они, рассмеявшись над моим предложением, сказали, что то, что заботит людей на земле, на небесах не имеет для умерших никакого значения. Духам уже всё равно, чем они занимались на земле и какой свой след там оставили. Если мне хочется их так называть, я могу это делать. И после этого я стал их называть выдуманными мной имена, однако, разделяя прожитые ими годы на земле — под своими именами, и время, проведённое на небесах, — под выдуманными мной именами. Я это сделал для того, чтобы быть корректным по отношению к той памяти, которая осталась о них на земле среди живых людей.

Пауза в нашем разговоре затянулась, и я должен быть что-то сказать, чтобы поддержать наш разговор.

Отвечая на утверждение Пу Сун-лина о том, что «в реальности одновременно случаются разные события, и что человек на что-то настраивается, а на что-то не обращает внимания», я сказал:

— Если человек наделён особым даром — всё видеть и всё слышать вокруг себя, то он в состоянии вникать в любые события, которые происходят рядом с ним и в другом измерении. Даосы это и называют 希夷 (си и) — «видеть Невидимое и слышать Неслышимое». А Золотая Матушка Сиван-му после встречи со мной присвоила мне титул «Учитель Неслышимого и Невидимого» 希夷先生 «Сии сяньшэн». Благодаря этому дару, я и вышел на встречу с вами и в моей новой реальности даже могу общаться с вами, слыша и видя вас.

Услышав эти слова, Пу Сун-лин опять рассмеялся и сказал:

— Но это также может быть признаком болезни. Ведь воображение и реальность в человеческой жизни — это разные вещи. Когда человек поддаётся иллюзиям, то его жизнь может превратиться в безумие.

И он рассказал один из своих рассказов о «Человеке в ухе» 耳中人 (эр чжун жэнь).

2. Человек в ухе

«Тан Цзинь-юань был ученым уезда. Он верил в искусство Цигун и практиковал его каждый день, зимой и летом. Прозанимавшись несколько месяцев, он почувствовал, что что-то приобрёл. Однажды, когда он сидел, скрестив ноги, то услышал в своих ушах очень тоненький голосок, похожий на крик мухи: «Можно мне посмотреть?» — (可以见矣)? Как только он открыл глаза, он больше не слышал его. Он снова закрыл глаза, отдышался и прислушался, и снова услышал шум бормотания. Он подумал: «Это может быть результатом достижения успеха в моей тренировки». И он был втайне счастлив.

С тех пор он каждый день садился и слушал, думая и ожидая, что когда он снова услышит голос, он должен сказать «да» и открыть глаза, чтобы увидеть, что это было. Однажды он снова услышал этот тоненький голосок: «Можно тебя увидеть»? И он прошептал: «Я вижу это». Вскоре он почувствовал шорох в ушах, как будто что-то выползало наружу. Медленно он открыл глаза, чтобы подглядеть, и, конечно, увидел маленького человечка, высотой более трех дюймов, с отвратительным и уродливым лицом, как ночной горшок, крутящегося на земле. Он был втайне поражен и подумал: «Какого чёрта, посмотрим, что будет дальше, во мне что-то изменилось». Пока он наблюдал, то услышал, как кто-то из соседей пришел взять что-то взаймы и окликнул его. Когда маленький человечек услышал это, он в панике заметался по дому, словно мышь, которая не может найти свою норку. Тан Цзинь-юань также чувствовал себя в бреду, как будто он потерял свою душу и не знал, куда делся маленький человек. Затем он стал безумным, плакал и кричал. Потребовалось шесть месяцев, чтобы его семья вылечила его лекарствами, так постепенно он выздоровел».

Закончив свой рассказ, Пу Сун-лин спросил меня:

— Ну что вы об это скажете?

— Всё очень просто, — ответил я, нисколько не смутившись, — человек не должен в своём сознание смешивать несовместимые вещи, и, вместе с тем, ему не следует отстраняться от тех необычных явлений, которые случаются в его жизни. В этом случае, человек верил в искусство Цигун и практиковал его. А, как я знаю, Цигун — это метод оздоровления, применявшийся в древнем Китае для укрепления организма и устранения болезней. Цель этого метода заключается в том, чтобы направлять энергию 氣 Ци в своё тело, чтобы сделать её гармоничной, а само тело — мягким и гибким. На практике это означает сгибание и разгибание, вдох и выдох, чтобы заставить кровь быстрее течь. Чжуан-цзы говорил: «Дуй и дыши, выдыхай старое и питай новое, уподобляй своё дыхание полёту птицы, чтобы обрести долголетие». Это также хорошая практика для даоса, взращивающего в себе золотой эликсир бессмертия, который преобразуется в бессмертный зародыш. Об этом говорит даосская алхимия, где человеческое тело сравнивается с котлом, а жизненная сущность 精 Цзин и энергия 氣 Ци — с лекарством, которое сжигается вместе с духом 神 Шэнь, так что Сущность 精 Цзин, Энергия 氣 Ци и Дух 神 Шэнь сгущается в «святой плод». Тан Цзинь-юань, придерживающийся пути здоровья, который должен приносить пользу здоровью, был сведен с ума так называемым злодеем в ухе. Но как же так случилось? Первое, что можно сказать, это — тот человек, что был в ухе, есть иллюзия, абстракция или то, чего не существует. Тан Цзинь-юань не посвятил себя своей практике целиком, и хотя он закрывал глаза в манере предельной концентрации, он часто слышал внешние отвлекающие звуки. Странно, что его результаты не являются «слабыми». Даже после месяцев и месяцев практики он все равно ничего не добился. Как говорится, «ленивый монах произносит сутру ртом, а не сердцем». Главная причина, по которой Тан Цзинь-юань испугался до смерти, заключалась в том, что он отвлекся, и у него появились галлюцинации, то есть «человек в ушах»". На самом деле, «человеком в ушах»» был он сам. Это то, что люди часто называют «сойти с рельсов». К тому же, одного стремления к быстрому овладению мастерством недостаточно. Когда появилась галлюцинация, ему казалось, что ему всё ещё везло: «Я думал, что эликсир бессмертия будет готов, и я был так счастлив, что слышал об этом каждый раз, когда садился медитировать». Медитация Тань Цзинь-юаня была не на высоте, и он по-прежнему обманывал себя и других, считая абсурдное чудесным. Он, рано или поздно, всё равно сошёл бы с ума. Мне кажется, что самый большой враг человека — это он сам. Только те, кто предан своему делу, смогут достичь своей цели. В природе не существует такого «человека в ухе», как у Тан Цзинь-юаня, которого полностью пугает другое «я», не сконцентрированное на тренировках. Возможно, это и есть истинная причина его безумия.

— Ну, хорошо, — сказал Пу Сун-лин, — со слухом мы разобрались, а как быть со зрением? Ведь и зрение может обманывать человека. Я расскажу вам другой рассказ о студенте с учёной степенью «сюцай». Его тоже подвело зрение. И вы мне скажите, чем ваше Сокровенное мастерство 希夷 (си-и) — «видеть Невидимое и слышать Неслышимое» отличаете от того, что происходило с героями этих рассказов.

И он рассказал такую историю:

3. Рассказ о студенте с учёной степенью сюцая

«Фань Дун, ученый сюцай, был хорошо известен в Чанъани, но он проявлял себя легкомысленным человеком, не соблюдавшим манеры. Всякий раз, встречая женщину на окраине города, он грубо следовал за ней по пятам.

За день до праздника Цинмин он случайно оказался на окраине города и увидел небольшую карету с кисейными занавесками и вышитыми портьерами, а за ней ехали несколько служанок. Одна из служанок сидела верхом на пони, и у нее было красивое лицо. Фань Дун заглянул вперед и увидел, что за чуть раздвинутой занавеской в карете сидит девушка лет пятнадцати-шестнадцати, её наружность была настолько красива, что он никогда не видел ничего прекраснее прежде. Глаза Фань Дуна были ослеплены этой красотой, а разум затуманен, поэтому он следовал за повозкой несколько миль. Вдруг он услышал, как женщина в паланкине позвала свою служанку и сказала: «Опустите мою занавеску. Откуда взялся такой высокомерный ученый, который так бесцеремонно разглядывает меня»? Служанка опустила занавес, сердито оглянулась на Фань Дуна и сказала: «Это — невеста седьмого сына городского главы Фу-жуна возвращается в дом своего жениха, а не деревенская женщина, которая случайно позволила ученому заглянуть в её покои». Сказав это, она схватила горсть грязи с дороги и бросила её в сторону Фань Дуна.

Фань Дун прищурился, но потом был не в силах открыть глаза, и только оттирал грязь руками, чтобы посмотреть. Но карета с девушкой была уже далеко. Он вернулся домой в ужасе и смятении, постоянно чувствуя дискомфорт в глазах. Он попросил кого-то из домашних омыть ему веки и все увидели, что на его глазах образовалась плёнка. По мере того, как ночь продолжалась, ему становилось все хуже и хуже, а слезы текли по его лицу. Белая пленка постепенно увеличивалась в размерах и через несколько дней стала толщиной с медную монету. На правой стороне глаза образовалось плотное, спиралевидное помутнение, его лечили различными лекарствами, но безрезультатно. В тот момент Фань Дун очень раскаивался и сожалел, что поступил неправильно. Когда он услышал, что буддийская Сутра Света может устранять бедствия, то, взял её, попросил кого-нибудь научить его декламировать её. Сначала он раздражался, когда читал сутру, но со временем постепенно привык к ней. Ему ничего не оставалось делать, как сидеть со скрещенными ногами утром и вечером, крутить четки и читать текст наизусть. Он продолжал в том же духе в течение года, не имея больше никаких отвлекающих мыслей. Вдруг он услышал голос, похожий на маленькую муху в левом глазу: «Он черный, как лак, это невыносимо». Голос в правом глазу сказал: «Мы можем пойти и немного поиграть вместе, чтобы избавиться от этой слепоты». Постепенно Фань Дун почувствовал ерзание и зуд в обеих ноздрях, как будто что-то выползало изнутри. Через некоторое время голоса вернулись и снова прошли через ноздри в глаза. Там они поделились своими впечатлениями. Один из них сказал: «Я уже давно не могу смотреть на павильон в саду, а эта жемчужная орхидея скоро умрет».

В жизни Фан Донг любил орхидеи, и многие из них были посажены в саду, он сам ходил туда, чтобы поливать их водой, но с тех пор, как он потерял зрение, он долгое время не справлялся о них. Услышав это, он спросил свою жену: «Почему орхидеи стали настолько сухими, что погибают»? Его жена спросила Фань Дуна, откуда он это узнал, и он рассказал ей правду. Тогда жена пошла в сад и увидела, что орхидеи завяли. Она была поражена и тихонько спряталась в доме, чтобы посмотреть, что происходит. Она увидела, как из носа Фань Дуна вышел маленький человечек, размером с фасолину, повернулся и, выйдя за дверь, удалялся всё дальше и дальше. А потом она уже не могла его видеть. Мгновение спустя два маленьких человечка вернулись со скрещенными руками и влетели в лицо Фань Дуна, словно пчелы и муравьи, возвращающиеся в своё гнездо. Так продолжалось два или три дня.

Фань Дун снова услышал, как маленький человечек в его левом глазу сказал: «Этот туннель изогнут, и входить и выходить из него очень неудобно, так что мы могли бы с таким же успехом открыть еще одну собственную дверь». Маленький человечек из правого глаза сказал: «Стены моей пещеры здесь слишком толстые, поэтому нелегко открывать дверь». Тот, что слева, сказал: «Дай мне попробовать, если я смогу открыть её, мы оба сможем жить вместе». Затем Фань Дун почувствовал неясную боль в левой глазнице, похожую на царапину. Через некоторое время он открыл глаза и вдруг очень четко увидел стол, стулья и другие предметы в комнате. Фань Дун с радостью рассказал об этом своей жене. При ближайшем рассмотрении его жена увидела, что небольшой слой жировой мембраны в его левом глазу прорвался через маленькое отверстие, обнажив блестящее черное глазное яблоко, размером всего в половину перцового зерна. За ночь непрозрачность исчезла. При ближайшем рассмотрении оказалось, что учеников было двое. Густая непрозрачность правого глаза оставалась прежней, и стало ясно, что два зрачка теперь живут в одной глазнице. Хотя Фань Дун был слеп на один глаз, но он мог видеть более ясно, чем раньше, когда у него было два глаза. С тех пор он стал более дисциплинированным в своем поведении, и жители деревни хвалили его за образцовый моральный облик.

Приставание к девушкам с непристойностями часто осуждается духами и богами.

Так, один ученый в деревне, когда он шел с двумя друзьями, увидел, как перед ними появилась молодая женщина на осле. Он игриво сказал: «Вот красавица!». Оглянувшись на двух своих друзей, он сказал: «Догоним её!». Трое мужчин с улыбкой последовали за ним. Когда они догнали друга, увязавшегося за женщиной, то увидели, что это была его невестка. Пристыженные, они больше ничего не сказали и сделали вид, что не знают ни его, ни женщину. Учёный же смутился и, заикаясь, сказал им: «Это невестка моего старшего сына!». Каждый из друзей хмыкнул и остановился. Забавно, как легковерные люди часто выставляют себя дураками! Что касается того, что глаза были заколдованы и ослеплены, то это, возможно, ещё одна трагическая расплата со стороны призраков и богов».

Однако юноша только начал жить и совершал ошибки, и как могли демоны и боги, какими бы порочными они ни были, не позволить другим исправиться! (然而年轻人刚刚开始生活，犯了错误，鬼神纵然凶恶，又何尝不允许别人改过自新呢)!

Поведав эту истории, Пу Сун-лин сказал:

— Человек обладает неисчерпаемыми возможностями и даже может творить чудеса, но он способен их применить только тогда, когда это используется во благо добра, когда же он использует их из корыстных побуждений, то тут же Небеса лишают его этих возможностей. Даже в своём воображение человек не может представить себе, насколько он зависит от воли Небес. Тонкий мир всегда контролирует человека. Он определяет его судьбу. Как небесам нужно, так они и поступают со всеми живущими на земле людьми. Дело в том, что после смерти на небеса попадают только достойные и добронравные люди. Используя возможности тонкого мира. Они могут контролировать близких им людей, оставшихся на земле и вмешиваться в их жизнь. Через них и осуществляется связь между Небом и Землёй.

Его слова поддержал Цзи Юнь, рассказав о духе женщины, упрекающем виновника её смерти:

4. Дух женщины упрекает виновника её смерти

«Как-то мой дядя Ан-гун, практикующий вегетарианство, сказал: «Конфуцианские начётчики всегда говорят, что призраков не существует. Я не видел призраков, но сам слышал их слова».

Когда в городке Юн-чжэн проходил экзамен, он возвращался после него и решил остановиться у реки Белый овраг. Три комнаты дома были заняты Юем в западной части дома и одним бывшим ученым расположился в восточной комнате. Мы обменивались вопросами и разговаривали по вечерам за вином. Юй как-то сказал мне:"У меня есть друг, его семья очень бедна, но он всегда даёт взаймы деньги и зерно нуждающимся. Одного человека пригласили жить с ними, и он стал все больше и больше восхвалять своего хозяина. Затем он сам стал хозяином дома, забрал все дела его семьи в свои руки, создавая сплетни и выдавливая хозяина из дома, практически сделав его дом своим. А теперь ему собираются доверить должность в ямыне Шаньдуна». Когда он это говорил, мы отдыхали с ним вместе, и за окном раздался всхлип, и через некоторое время он заговорил вдруг не своим голосом: «Вы всё ещё обвиняете людей в недобросовестности? У вас у самого была женщина в вашем доме. Когда вы увидел её, подметающей пыль на крыльце у двери, вы спросили, кто она и можно ли у неё остановиться. Она вам сказала, что не замужем и что она была обузой для своих родителей. Её родители были поражены эпидемией и умерли раньше меня, а других родственников не было; но вы завладели их домом, забрали их имущество и похоронили их в простых гробах без всяких церемоний, как мертвых слуг. И вот когда моя жена пришла ко мне со своим гробом в могилу, она вошла ко мне и стала осуждать меня и хотела совсем изгнать меня вон, говоря мне: «Он завладел нашим домом, заставил готовить ему еду, издевался надо мной, называл меня по прозвищу и принуждал меня приседать на землю, чтобы получать удары плёткой по спине. Когда он начал приставать ко мне, я отказалась ему отдаться, и он избил меня так сильно, что я умерла прямо там на месте. Когда я испустила дух, меня даже не положили в ивовый гроб, ни дали бумажных денег, а сняли с меня одежду и похоронили в могиле в одних брюках, завернутой в ковер». Я воззвал к богам, а теперь пришёл забрать у вас то, что мне принадлежит! А вы по-прежнему обвиняете людей в беспринципности»! Этот голос был таким громким и печальным, что его услышали мальчики и слуги. После этого я уехал и не знаю, что случилось потом. Все эти причины и следствия ясны и мной задокументированы, но мне интересно, что бы сказал тот начётчик, увидев это всё своими глазами»? — (因果分明，了然有據，但不知講學家見之，又作何遁詞耳).

()?

Рассказав эту историю, Цзи Юнь заметил:

— Я думаю, что не только воображение, но и сама реальность подтверждает живущим на земле людям наличие тонкого мира, простирающегося на небесах, который не только влияет на жизнь людей, но и распоряжается их жизнями.

С его утверждением согласился Пу Сун-лин, добавив от себя:

— Люди на земле порой сталкиваются с самыми невероятными чудесами, в которые почти невозможно поверить, если самому не пройти через них. Поэтому нельзя сказать точно, что проявляется в реальности, а что рисует людское воображение. К примеру, в своё время я написал один рассказ, который наглядно демонстрирует правдивость, только что высказанных вами слов.

И он поведал свой очередной рассказ:

5. Расписная фресками стена

Мэн Лун-тан, уроженец Цзянси, жил в столице вместе с Чжу Цзю-жэнем. Как-то они случайно зашли в один монастырь и увидели, что залы и монастырские помещения не очень просторны, и что там временно проживает только старый монах, который путешествовал по всему миру. Когда старый монах увидел, что у него гости, он поправил свою одежду и вышел поприветствовать их, проведя их по храму. В главном зале находится статуя Чжи-гуна, руки и ноги которого имели форму птичьих когтей. Фрески на двух стенах были столь изысканны, что фигуры на них будто оживали. На восточной стене было нарисовано много небесных дев, разбрасывающих цветы, а посреди них находилась молодая улыбающаяся девушка с распущенными волосами и с цветком в руке. Её вишневый ротик выглядел так, будто она собирается что-то сказать, а глаза были такими, будто вот-вот увлажнятся и заблестят. Чжу долго смотрел на неё, и был так тронут до глубины души, что сразу же погрузился в мысли о ней и невольно в неё влюбился.

Вдруг в какое-то мгновение он почувствовал, что его тело парит, как будто он плывёт на облаках, которые приблизились к фреске. Он вновь видел залы и павильоны, но это была уже не земная сцена. Один старый монах проповедовал Дхарму со своего места в окружении многих монахов, слушавших его. Среди них стоял и Чжу Цзю-жэнь. Вскоре после этого показалось, что кто-то тайно держит его за лацканы халата. Когда он оглянулся, то увидел, что это была та молодая девушка с копной волос, которая, улыбаясь, удалялась. Он немедленно последовал за ней. Пройдя через извилистую ограду, девушка вошла в небольшую комнату, и Чжу остановился на пороге, не решаясь идти дальше. Девушка оглянулась, подняла цветок в руке и издалека поприветствовала его, и только после этого Жу последовала за ним внутрь. Когда он увидел, что в доме тишина и никого нет, он полез обнимать девицу, которая не слишком сопротивлялась, и он стал с ней целоваться. Вскоре девица закрыла дверь и вышла, сказав ему, чтобы он не кашлял и не шумел. Ночью она пришла снова. Через два дня после этого её подруги, узнав о случившемся, вместе обследовали деву, подшучивая над ней:"Сколько дней ребенку в твоем чреве, или ты хочешь всё еще казаться девственницей?"Одна из подруг принесла ей заколку и серьги и убеждала ее изменить девичью прическу на женскую. Но молодой девушке было слишком стыдно говорить обо всём этом. Одна из ее спутниц сказала: «Сестры, давайте не будем оставаться здесь слишком долго, из-за опасения вызвать неудовольствие у бога». Компаньонки рассмеялись и ушли. Чжу посмотрел на девушку, её волосы в форме облака были убраны в высокий пучок, а заколка в виде феникса низко свисала в пучке, и это было ещё красивее, чем когда волосы были опущены. Видя, что вокруг никого нет, он стал обниматься с девушкой, мускусный аромат орхидей проникал в его сердце, и они вдвоем предались моментам радости.

Вдруг он услышал сильный стук кожаных сапог, сопровождаемый грохотом ключей и замков. Вслед за этим послышался шум и споры. Девушка проснулась, выглянула вместе с Чжу Цзю-женем и увидела бога в золотых доспехах, с черным, как краска, лицом, держащего в руке веревочные петли с большим молотком, а вокруг него было много женщин. Бог в золотых доспехах спросил: «Все ли вы прибыли»? Женщины ответили: «Да, все прибыли». Он добавил: «Если есть какие-то скрывающиеся смертные из нижнего мира, вы должны немедленно разоблачить их и не дожидаться моего осуждения»! Все женщины в унисон сказали: «Нет». Бог в золотых доспехах обернулся и свирепо огляделся вокруг, как горный орел, словно хотел провести обыск. Девушка так испугалась, что её лицо стало пепельным от страха, она запаниковала и сказала Жу: «Скорее прячься под кровать». Она сама открыла маленькую дверь в стене и поспешно скрылась, а господин Чжу лежал под кроватью, не решаясь выйти из комнаты. Вскоре послышался звук кожаных сапог, которые входили в комнату и снова выходили. Через некоторое время шум толпы утих, и волнение Чжу немного улеглось. Однако за дверью всегда были люди, которые приходили и уходили, разговаривали и смеялись. Он долго лежал, чувствуя, что в ушах звенит, как стрекот цикады, а глаза горят так, что он едва мог терпеть. Но он молча слушал и ждал возвращения девы, забыв о том, откуда он пришёл.

В это время в зале находился Мэн Лун-тан, и когда он увидел, что Чжу Цзю-жень исчез, он удивленно спросил старого монаха о нём. Старый монах улыбнулся и сказал: «Он пошел слушать проповедь учения Будды». Мэн Лун-тан спросил: «Где это»? Старый монах ответил: «Недалеко». Через некоторое время старый монах ткнул пальцем в стену и воскликнул: «Мастер Чжу так долго скитался, почему он не вернулся?». Тут же Мэн Лун-тан увидел, как на фреске появился портрет мастера Чжу, и замер с оттопыренными ушами, как будто услышал его голос. Старый монах снова воскликнул:"Твой странствующий спутник уже давно ждет тебя". Затем Жу слетела со стены и стоял в оцепенении, уставившись на стену. Мэн Лун-тан был поражен и немедленно спросил его, где он был. Оказалось, что Чжу просто лежал под кроватью, когда услышал громкий стук в стену, и вышел из комнаты, чтобы посмотреть. Девушка на фреске была уже с высоким пучком и больше не распускала волосы. Другой монах тоже был поражен и спросил его, в чём дело. Старый монах улыбнулся и сказал: «Иллюзии рождаются в сердце, как может простой бедный монах решить их»?! Всем было непонятно, что произошло на самом деле. Но старый монах только пожимал плечами и говорил с улыбкой: «Как монах может решить это? Старый монах и есть старый монах». Друзья сразу же встали, чтобы попрощаться, спустились по ступенькам, и вышли из храма.

Разные мудрецы говорили: «Видения создаются людьми, и тот, кто понимает это, является человеком добродетельным. Когда у человека похотливый ум, то, рано или поздно, возникает состояние внутреннего омерзения; когда у человека оскверненный ум, часто возникает состояние ужаса. Когда Бодхисаттва просвещает тупых и непросветленных, возникает тысяча иллюзий, но все они являются результатом заблуждения человеческого разума. Жаль, что они не вняли словам Бодхисаттвы и не стали просветленными.

А ещё разные историки говорят:

«异史氏说：幻象由人所产生，说这话的象是一个有道之人。人有淫心，于是产生了轻慢之境;人有污秽之心，于是产生了恐怖之境。菩萨点化愚钝未开蒙之人，千种幻象并起，其实都是人的心在那里妄动啊。菩萨教人心切，可惜他们没有听从菩萨的话而大彻大悟，披散头发遁入深山».

«Иллюзии рождаются из жизни", — это, своего рода, даосское изречение. Когда у человека похотливый ум, он рождается в оскверненном состоянии; когда у человека оскверненный ум, он рождается в ужасном состоянии. Бодхисаттва — это тот, кто просвещает невежд и создает тысячу иллюзий, все они автоматически возникают в уме. Жаль, что старик не просветился от этих слов и не ушёл в горы».

Если ты поймёшь суть сказанного, то поймёшь и Истину.

Поведав это рассказ, мой учитель — 抱朴神 Бао-пу Шэнь (Дух, Обнимающий Пустоту) спросил меня:

— Как вы объясните этот случай?

Немного подумав, я ответил:

— Кроме того, что я — даос, я ещё являюсь и учёный западного толка, поэтому склонен опираться на логику, которую вы на Востоке не признаёте. Я считаю, что воображение и реальность отличается друг от друга, но, в своё время, ещё немецкий философ Эдмонд Гуссерль, изучая «жизненный мир» (Lebenswelt), придавал особое значение «совокупности очевидностей» и «кругу уверенностей», которые порождают у человека доверие к каким-то фактам и феноменам природы. Но есть глубокая пропасть между познанием мира и сознанием человека, которую никому не удаётся преодолеть, потому что в жизни человека происходят такие события, которым он не может найти объяснения, так как тонкий мир почти не соприкасается с его физическим миром. Поэтому Гуссерль вкладывает в основу познания самое существенное разграничение, предполагающее резкое отделение идеального от реального. Я знаю, что на Востоке этого не происходит, так как там весть мир восточными мудрецами гармонично соединён воедино. Но я не могу никак преодолеть мои сомнения, когда сталкиваюсь с необъяснимыми явлениями на Востоке, и мне трудно разобраться в том, что кажется, и что есть на самом деле. Здесь я открыл такой «поток феноменов», что от «усмотрения сущностей» у меня, как говорят у нас, «крышу сносит». Мне кажется, что Восток перенаселён всякими невидимыми таинственными сущностями. И рассматривая феномены, я не могу составить для себя структуру общего феноменального единства. В моей голове ничего не укладывается, а всё растекается как вода, потому что всё здесь многообразно, индивидуально и случайно.

Услышав эти слова Дух, Обнимающий Пустоту — 抱朴神 Бао-пу Шэнь рассмеялся и сказал:

— По этому случаю расскажу вам ещё одну историю.

И он рассказал историю об «изливающейся воде»:

6. Изливающаяся вода

«В Лайяне жил достойный муж по имени Сун Ю-шу, который, когда был чиновником министерства Цао, снимал дом, который пустовал. Однажды ночью две служанки спали в главном доме, прислуживая матери господина Суна, когда услышали во дворе пыхтящий звук, похожий на то, как портной распыляет воду на одежду. Мать господина Суна призвала двух служанок встать и велела им проделать небольшое отверстие в бумаге на окне и выглянуть наружу. Они увидели во дворе старую женщину, очень маленького роста, сгорбленную, с белоснежными, как метла, волосами, зажатыми в пучок длиной в два фута, которая шла по двору; кланяясь до земли, как идущий журавль, разбрызгивая на ходу воду изо рта. Она продолжала идти, не останавливаясь и ни на что не обращая внимания, и брызги летели во все стороны. Служанка была так поражена, что поспешила вернуться и рассказать матери. Мать тоже встала в изумлении и попросила двух служанок помочь ей подойти к окну, чтобы посмотреть. Старуха вдруг подошла к окну и брызнула изо рта водой прямо в прорванную дыру на оконной бумаге, разбрызганная вода потекла по оконной раме.

На рассвете семья подошла к главному пристрою дому и постучала в дверь, но никто не ответил, и домочадцы испугались. Когда они открыли дверь и вошли в дом, то увидели мать Суна и двух служанок мертвыми на полу. Когда слуга прикоснулся к ним, то обнаружил, что одна из служанок еще тёплая, поэтому помогли ей подняться и напоили водой. Когда господин Сун услышал эту новость, он был потрясен. Он спросил у служанки, куда исчезла старуха, так показала, и он приказал своим домочадцам копать в том месте. Когда те докопали до глубины более трех футов, то постепенно обнаружил белые волосы. Когда они продолжили копать дальше вниз, то обнаружилось само тело, точно такое же, каким его видела служанка, с лицом, пухлым, как у живого человека. Господин Сун приказал своей семье разбить её, и после того, как были раздроблены плоть и кости, обнаружилось, что вся плоть и кожа были заполнены водой». — (令击之，骨肉皆烂，皮内尽清水).

— Вот-вот, — воскликнул я, когда дослушал до конца эту историю, — вскоре и я так же буду состоять из такой воды, которая переполняет мой мозг. И всё же иногда мне кажется, что стоит только отгородиться от тонкого мира, и можно оказаться в безопасности. Нужно просто не замечать никаких бесов, лис, оживших трупов и прочей нечисти. Поэтому западные философы и пытаются создать систему взглядом на мироздания, чтобы ни одна непонятная сущность не проскользнула через её сети.

Все трое моих учителей-наставников, услышав такое заявление, рассмеялись. А Пу Сун-лин уверенно сказал:

— Этого не получится. К сожалению, люди при жизни не могут отгородиться от тонкого мира, так как после смерти обязательно в него попадают.

И он рассказал ещё одну историю о «превращении трупа»:

7. Превращение трупа

Старик из уезда Янсинь жил в Цайдяне, столице уезда. Его деревня находилась в пяти или шести милях от окружного города. У отца и сына была небольшая придорожная лавка и постоялый двор для размещения проезжающих мимо купцов. Несколько караванов приезжали и уезжали продавать свои товары и часто останавливались в этой лавке. Однажды на закате дня четверо из них пришли, чтобы переночевать, но постоялый двор был уже полон. Они решили, что идти больше некуда, и настояли на том, чтобы остаться. Старик подумал немного и придумал, где остановиться, но боялся, что гости будут недовольны. Гости сказали: «Подойдет любая лачуга, не беспокойтесь с поиском». — (随便一间小屋都行，不敢挑拣). В то время невестка старика только что умерла, и ее тело покоилось в маленькой хижине. Старик перешел через дорогу и привёл своих гостей в этот маленький домик.

Когда они вошли в дом, то увидели тусклую масляную лампу на столе, вывешенное покрывало за столом и бумажное одеяло, накрывавшее мертвеца. Гости, осмотрев это жильё, нашли, что оно состоит из большой койки в маленькой комнатушке отдыха. Все четверо так устали от путешествия, что сразу же заснули, едва положив головы на подушки. Только один из них все еще оставался неспокойным, и вдруг он услышал звук на кровати и, открыв глаза, увидел, что свет был ярким, и он мог ясно видеть всё, что происходило. Труп поднял одеяло и встал, затем выбрался из кровати и медленно вошел в их комнату. Женский труп с бледно-золотистым лицом и обвязанным вокруг лба шелком-сырцом подошел к передней части койки, наклонился и трижды дунул на каждого из них. Гость был так напуган, что боялся пошевелиться, поэтому тайком накрыл голову одеялом, не смея даже дышать, и молча слушал. Через некоторое время труп подошел и дунул на него три раза, так же как он дул на других. Когда он понял, что труп вышел из комнаты, услышав звук бумажной занавески, то выглянул и увидел труп, лежащий там, где он был ранее. Гость был слишком напуган, чтобы издать хоть звук, поэтому тайком толкнул ногой остальных троих, но они не сдвинулись с места. Больше он ничего не мог сделать, поэтому подумал, что нужно тихо одеться и сбежать. Как раз когда он встал, чтобы взять свою одежду, снова раздался звук «чоп-чоп». Гость быстро убрал голову под одеяло и почувствовал, как женское тело снова приблизилось и несколько раз подуло на него, прежде чем уйти. Через некоторое время он услышал стук крышки гроба и понял, что труп снова лежит. Затем он медленно нащупал под одеялом свою одежду, быстро вскочил и выбежал из комнаты босым без обуви. В этот же момент женский труп тоже встал, как бы преследуя его. К тому времени, когда мёртвая женщина встала из гроба, гость открыл дверь и выбежал наружу, за ним последовал женский труп.

Купец бежал и кричал, но никто в деревне его не услышал. Он хотел постучать в дверь лавочника, но побоялся, что труп успеет его догнать, поэтому бежал так быстро, как только мог, по дороге, ведущей к окружному центру. Когда он достиг восточного пригорода, то увидел храм и услышал стука деревянной рыбы, вывешенной перед входом в храм, для оповещения монахов. Рыба качалась от дуновенья ветра. Купец резко постучал в дверь храма. Но монах, к его удивлению, посчитал ситуацию необычной, и отказался открыть дверь вовремя, чтобы впустить его. Когда он обернулся, труп женщины, преследуя его, находился всего в шаге от него. Гость испугался ещё больше. За воротами храма рос большой тополь, окружность которого составляла четыре или пять шагов в обхвате, поэтому он использовал его, чтобы загородить свое тело. Когда труп женщины появился справа, он уклонился влево, а когда она появилась слева, он уклонился вправо, чем еще больше разозлил её. К этому времени обе стороны очень устали. Гость тоже запыхался и укрылся за деревом. Вдруг труп вытянулся и протянул руки через дерево, чтобы поймать торговца. Клиент сразу же испугался и упал. Женский труп не смог поймать мужчину и замер, держась за дерево.

Монах долго прислушивался, но когда он больше не услышал никакого движения за пределами храма, он медленно вышел из дверей храма. Увидев лежащего на земле гостя, он подумал, что тот мертв, но когда пощупал его сердце, то оно еще немного билось. Поэтому монах отнёс его в храм, где провёл с ним всю ночь, прежде чем тот проснулся. Ему дали немного супа и спросили, в чем дело. Гость рассказал ему всю историю. К этому времени зазвонил колокол храма, и уже наступил рассвет. Когда монах вышел посмотреть на дерево, он увидел женское тело, стоявшее в застывшем состоянии. Монах был в ужасе и немедленно сообщил о случившемся в магистрат. Сам мировой судья пришел осмотреть труп и попросил слуг потянуть руки трупа, но они крепко застряли на месте и не могли быть вытащены. При ближайшем рассмотрении оказалось, что четыре пальца левой и правой рук трупа глубоко вцепились в дерево, подобно стальным крюкам, и даже ногти вошли в древесину. Тело женщины не удавалось оттащить от дерева, сколько человек не попыталось это сделать. Когда же его оттащили, то на дереве остались следы, куда были вставлены ногти. Они походили на дыры. Градоначальник приказал навести справки о лавке старика, только там он узнал, что тело женщины исчезло, а остальные три покупателя, которые там оставались, мертвы, и все люди говорили об этом происшествии. Служащий рассказал старику о причине его прихода, и старик, последовав за ними в храм, увёз тело женщины обратно.

Гость заплакал и сказал градоначальнику: «Мы выехали вчетвером, а теперь я возвращаюсь один, как мне заставить горожан поверить мне»?. Градоначальник написал ему подтверждающее письмо и дал немного денег, чтобы тот смог вернуться домой».

Выслушав этот рассказ, я спросил у Духа, Объемлющего Пустоту:

— Если обитатели тонкого мира такие агрессивные, то, как же от них спасаться?

И он ответил мне:

— Самое ужасное для человека — это переход из одного мира в другой, когда жизнь ещё борется со смертью, но смерть уже побеждает жизнь. В такое время всё в теле человека меняется, семь земных душ 魄 по расстаются с тремя небесными духами 魂 хунь. И человек ещё не знает, за какими душами он должен следовать — за земными — под землю или за небесными — в небо. Поэтому труп, привязанный к земным душам, не желая умирать, хочет подзарядиться энергией живого человека, потому как энергия ян его покидает, а энергия инь сгущается. Он рад заимствовать недостающую энергию любыми путями, даже путём убийства другого человека. Он ещё не мертвец, но уже и не жилец на белом свете. Поэтому его душа меняется, он стаёт опасным для живых людей. При жизни всем людям стоит всегда сторониться трупов и мертвецов. Самое благоприятное для агрессии трупа — это ночное время, так как все силы инь в нём мобилизуются. Со звоном буддийского колокола, извещающего рассвет, эти силы оставляют умирающего, и он становится бессильным. Так что связь между живыми и мёртвыми обрывается именно в такие ночные часы сразу же после смерти. Потом, когда умирающий уже становится полностью мёртвым, он оказывается в другом мире и в другой стихии и уже более спокойно оценивает свой положение и меняет своё отношение к оставшимся в живых. Когда мертвый человек обживается в своём новом мире, он даже может помогать чем-то живым людям.

Тут вступил в разговор Цзи Юнь 紀 昀 — «Жизненная Сущность, Объемлющая Пустоту» — 抱朴精, сделав своё замечание:

— Не только живые люди могут рассчитывать на поддержку мёртвых. Иногда мёртвые требуют от живых защиты на том свете.

И он рассказал свой случай «о покойнице, просящей мужа перевести её гроб в другой храм, так как её преследует бес.

8. Просьба покойницы перезахоронить её

Лян Хуан-тан рассказал, что его жена, путешествовавшая по востоку Гуандуна, умерла и была отправлена в своём гробу в горный храм. Ночью ему приснилось, что женщина сказала ему: «В храме обитают могущественные призраки, и боги Гарана не могут их контролировать. У всех тех, кто отправляет свои гробы к монахам и к их общежитиям, мужчины и женщины будут осквернены. Я изо всех сил пыталась сопротивляться, но не смогла избежать этого».

Проснувшись и вспомнив о сне, он возжег благовония и сказал ей: «Мне приснился такой плохой сон, неужели я заснул весной, когда всё так неустойчиво? Является ли он правдивым или результатом моей мысли? А может быть, ты действительно явилась ко мне в образе духа? Если ты превратилась в дух, то приди и скажи мне об этом через три ночи». Сон повторялся снова и снова. Он, помолившись в храме, рассказал всё городскому богу. В течение нескольких дней не было никаких известий. Однажды ночью пришла сновидица и сказала: «Если тяжба будет улажена, то боги гор и боги святилищ будут осуждены за то, что не соблюдали дисциплину. Поэтому городской бог колебался и не мог справиться с ним. Если вы сможете снова выдвинуть ультиматум, сказав, что поедете в Цзянси и обратитесь к высшим божествам Чжэн-и и Чжэнь-чжэню, тогда городской бог просто будет обязан с этим разобраться».

Как она сказала, так он и поступил, составив ультиматум по все форме и отослав его. Через несколько дней к нему во сне опять явилась жена и сказала: «Вчера городской бог вызвал меня и сказал:"Этот призрак уже жил в той комнате, но это ты вторглась к нему, а не он приютил тебя. Мужчина и женщина живут вместе в одной комнате, их слуги и служанки приходят и уходят, и их могут заподозрить в том, что они находятся вместе в одном помещении. Ты бы не жаловался без причины. Зачем тебе упорствовать в прелюбодеянии и зарабатывать себе имя безбрачия? Лучше сделать что-то, чем не сделать ничего, и лучше сделать большое дело, чем сделать малое. Я снова думаю: если все можно уладить, зачем мне бороться с богами, что приведёт к несчастным случаям? Вы можете убраться оттуда. Если городские боги не хотят разбираться с этим вопросом, то почему вы хотите обратиться к Владыке Небес за посредничеством»? Потом, подумав, он сказал: «Хотя Небесный Владыка не управляет подземным миром, когда есть жалоба, он может передать её Богу, и тогда другие боги не смогут остановить её. Городские боги также боятся провоцировать несчастные случаи и наживать неприятности, поэтому они стараются облегчить жизнь всем существам». В конце своей речи она торжественно удалилась.

Муж перенес гроб в другое место и больше о нём не вспоминал. Если этот призрак сможет спасти себя, тогда нет необходимости просить больше, и вопрос может быть решён. Но что тогда делает бог города, как бог, отвечающий за свою епархию? Разве он не мудр, и не праведен? Ведь если вы не будете лечить свои нарывы, то со временем они превратятся в большую беду. Так если вы умны, то не умны ли вы и наполовину»? — (併所謂聰明者，毋乃亦通蔽各半乎)?

После этого разговора слово взял Мэй Юань 袁枚, названный мной «Энергией, Объемлющей Пустоту» — 抱朴氣 Бао-пу Ци, обратившись ко мне:

— Вы собрались в небесное путешествие, чтобы утвердиться в своём статусе Бессмертного. И я думаю, что вам необходимо послушать такие рассказы, которые помогли бы вам, вернувшись, творить людям добро.

Я согласился с ним. И он поведал мне свой рассказ «о бессмертном даосе, помогающем людям обуздать наводнение».

9. Бессмертный даос помогает людям обуздать наводнение

Как-то долго шёл дождь, и желтая река Хуанхэ разливалась и наполняла город Хуайцин водой. Когда река уже затопила весь город, то градоначальник и его подчиненные поднялись на высокий холм за городом, чтобы увидеть уровень воды, высота которой достигала уже нескольких шагов.

Вдруг градоначальник увидел человека в желтой одежде и шапке, который подплыл к ним на лодке и спросил: «Если хотите, чтобы вода ушла, попросите меня». — (汝等欲使水退，須當問我). Градоначальник сказал: «Если ты хочешь заставить воду отступить, ты должен спросить моего разрешения, я ведь градоначальник». Человек в жёлтой шапке сказал ему:"Вы можете бросить в воду таблетку из вестибюля дворца Хуайцин, и вода отступит». И он протянул ему несколько таблеток. Тогда вельможа спросил его фамилию, и тот ответил: (我姓黃) — «Моя фамилия Хуан». Закончив говорить, он вошёл в лодку. Градоначальник бросил одну таблетку в воду, и вода стала сразу же стекать вниз вместе с удаляющейся лодкой. Градоначальник был в растерянности, и тут один из членов семьи по фамилии Чэн сказал: «Я умею плавать и хотел бы доплыть до вестибюля дворца Хуайцин». Градоначальник был рад послать его и попросил надеть ему на голову тыкву и положить в нее учётную книгу и письмо своему заместителю. Тот поплыл к офису и увидел двух стариков, плачущих на здании. Один из них был заместителем градоначальника. Получив письмо с объяснением и прилагаемой к нему таблеткой, он обрадовался и бросил её в воду, которая сразу же начала отступать.

Когда вода совсем отошла с улиц, градоначальник посетил жителей одной деревни и спросил: «Где-то здесь находится храм генерала Хуана? Я думаю, что благодаря ему, город Хуайцин не очень пострадал от этого бедствия. Он заставил нас бросить таблетку в воду, и вода отошло от города. Я полагаю, что он уже встречался с такой бедой раньше».

Ему показали, где находится храм, и он пошел в храм и увидел статую. Облик статуи был таким же, каким он знал его ещё в свои молодые года, и походил на человека в жёлтой одежде и шапке. Принеся статуе жертвоприношения, градоначальник вернулся в свой родной город».

Так я познакомился во сне с тремя известными писателями, с которыми и намеревался отправиться в путешествие по Лунным Дворцам созвездий.