Марьина исповедь

Владимир Тиссен, 2020

Уважаемый Читатель, позволь себе с лёгкостью и наслаждением увлечься повестями и рассказами Владимира Тиссена. Если не знать, что автор – наш современник, то, читая, можно решить, что эта книга написана современником Куприна и Бунина, и даже является подлинными мемуарами реального лица. Талантливый рассказчик, автор мастерски, двумя-тремя словами, обрисовывает своих персонажей, и так метко, что они сразу оживают и запоминаются, даже если мелькнут в эпизоде. Отличается книга и обилием неожиданных и свежих диалогов, которые доставят удовольствие всем любителям литературы. Я бы назвала его виртуозом беседы. Все повести и рассказы написаны с необыкновенно тонким и добрым юмором, с любовью и вниманием к художественным деталям, которые естественно вытекают в замечательной правдивости характеров, чувств, действий, времени. А малоизвестные исторические факты, захватывающие сюжеты и забавные вымыслы затягивают с первых строк и не позволяют отложить книгу, не дочитав её до конца.

Мой путь до Баден-Бадена

Генеалогическому древу нашего рода недавно исполнилось 350 лет, один их моих прапрадедов был даже думским боярином. За эти годы было всё: и милость, и опа́ла, но все мои предки верой и правдой служили своему отечеству, и мой отец не был исключением. Чиновник высокого ранга, преданный монархическим идеям, он служил в департаменте иностранных дел. Женился в довольно преклонном возрасте на моей маме. Она была на 26 лет моложе его и принадлежала к одному из московских дворянских родов. Брак этот был первым, и я, как единственный ребёнок, со стороны мамы был всячески избалован, а со стороны отца неустанно подвергался воспитательному процессу, но родители любили меня, хотя каждый по-своему.

Я никогда не мог назвать моего отца папенькой, как это было в других семьях, он для меня был всегда отцом, примером высокой порядочности, воспитанности и чести. Когда в 12 лет я впервые под одеялом прочел «Анну Каренину», то больше всего мне было жаль Алексея Каренина, и я сильно переживал, что мама найдёт себе какого-нибудь Вронского. Она была очень красива, и только теперь я с уверенностью могу сказать, что мама всю свою жизнь любила только моего отца. Были моменты, когда отец позволял себе немного расслабиться и рассказывал нам за вечерним чаем, как он со своими друзьями без копейки денег пересёк всю Францию с севера на юг или как они строили всё лето корабль и мечтали выйти на нём в открытое море, а значит, он тоже был романтиком и в нём тоже было безрассудство. Умер он рано, мне только исполнилось восемнадцать. Мой отец навсегда остался для меня примером для подражания. Он умел жить правильно, не поддаваясь соблазнам. Я благодарен ему за хорошее аристократическое воспитание и за фамильное состояние, которое он сумел сохранить и приумножить. Впрочем, в то время финансовые вопросы меня не интересовали, всеми делами занималась мама, а я позволял себе растворяться в литературных вечерах, музыкальных салонах и театральных премьерах. По окончании университета, когда мне уже исполнилось двадцать три года, меня обуя́ла жажда свободы. Хотелось перемен. Чтобы уйти из-под маменькиного надзора, я решил поехать за границу, под предлогом получить наглядную картину европейской действительности, что в дальнейшем могло бы способствовать моему служению в дипломатическом корпусе.

Наметив маршрут путешествия, в предвкушении предстоящих ярких впечатлений, я отправился в путь и в ноябре 1904-го года прибыл в Богемию, в Карловы Вары. Затем был баварский Мюнхен и Зальцбург Моцарта, сказочные замки Габсбургов и рождественский Цюрих. В каждом городе я останавливался не более чем на две-три недели. Регулярно писал отчёты маме, в которых рассказывал о красотах старой Европы и обо всём том, что казалось мне необычным для русского глаза. По прибытии в Конста́нц на Боде́нском озере я пересмотрел свой дальнейший путь в направлении дома, решив напоследок заглянуть в Баден-Баден.

В этот город я прибыл в конце января и был приятно удивлён той атмосферой, которая в нём царила. Сразу встретил компанию молодых людей, с некоторыми из них я был знаком ещё в России. Они пригласили меня на концерт какой-то итальянской оперной дивы, имя которой я уже не помню, завязалась настоящая дружба. После завтрака мы ездили верхом, потом шумно обедали, гуляли по городу, а вечером посещали концерты или попросту играли в карты. Мягкий климат тех мест сильно отличался от наших суровых зим, поэтому можно было много времени проводить на свежем воздухе. Русская речь была повсюду: на улицах, в ресторанах, в казино. Баден-Баден того времени можно было назвать попросту русским. Намеченные три недели пролетели быстро, и я решил не спешить с отъездом, оплатив проживание ещё на месяц вперёд.

В середине февраля город облетела новость, что приехал Сергей Рахманинов. Нашлись несколько предприимчивых людей, которые предложили ему организовать четыре концерта в небольших залах. Он любезно согласился сыграть свой новый, второй фортепианный концерт. Афиш не понадобилось, билеты были проданы мгновенно. Один из концертов проходил в зале гостиницы «Zum Goldenen Hirsch», в которой я в то время проживал, и по настоянию руководства гостиницы билеты сначала предлагались его постояльцам, а потом уже гостям с улицы. Я сразу взял восемь билетов на всю нашу шумную компанию.