Кочан

Владимир Степанов

Царский режим Российской империи рухнул.На широких просторах России устанавливается новая власть Советов. Но не всё проходит гладко и просто. Действия разворачиваются в российской глубинке, в дремучем старом поселении лихих людей. С героями повести происходят события, порой смешные, порой грустные. Всё как в жизни! Книга содержит нецензурную брань.

V

Шёл 1922 год! Закончилась Гражданская война. Из развалившейся Российской империи, были изгнаны иностранные интервенты. Белогвардейское течение на всех фронтах, возглавляемое Деникиным, Юденичем, Корниловым, Колчаком, Врангелем, махновцами и другими отрядами не согласными с новой властью, было разбито. Победу одержали большевики и их Красная армия.

В новой стране под названием Россия, а затем и в Закавказье, установилась Советская власть. Но ещё гуляли по Кавказу недобитые банды басмачей. Хозяин пса, Мурдыхан оглы, далеко уже не молодой, целый год мотался в банде, борясь с неверными. Но вскоре понял, что власть большевиков не одолеть, отошёл от разбойных дел и занялся мирскими делами.

Как-то верхом на коне, Мурдыхан гнал рысью в соседний аул, к родственнику, а навстречу пылила колёсами лёгкая бричка с открытым верхом. Тропа была узкая и было не разъехаться. Пришлось остановиться и верховому и тому, кто сидел бричке.

В бричке сидел колоритный, огромных размеров, толстый мужик, зад которого занимал места, рассчитанные на двоих пассажиров.

Поравнявшись, мужик забасил сильным голосом:

— Здрав будь, мил человек! А найду ль я в округе вашей крышу для приюту нядельки на три и с харчеванием чтоба? Да и пса надобно свирепого приобресть породы вашей, кавказской. Мине для огороду потребен он, капусту охраняти.

Мурдыхан оглы в миг смекнул, что заезжий из далека и, по его виду видать, при деньгах хороших! «С этого заезжего купца можно много взять» — прикинул горец.

Бывший басмач смотрел на русского мужика и быстро соображал, чтобы не упустить, как ему показалось, настоящего купца с толстым кошельком. На ломаном русском, но довольно понятном, Мурдыхан, с похожей на гримасу улыбкой, сладко заговорил:

— Мой дом жит будэшь! Дом карошь, балшой дом. Кущат карашо будэшь. Собак тьебэ пакажу, шайтан, а не собак! Волк, шакал ривёт, как курочку. Пьерья в пух, и все льетят, нэ сабирьёшь долго.

Мысль продать Бердыя пришла мгновенно. Псу полных восемь лет, через два-три года он уже будет стар, чтобы пасти и охранять большую отару. А такому мужику под стать и пёс таких размеров: «Скину тройку годков, пёс ещё в хорошей силе и с виду молодец!», — уже радовался в душе старый басмач. Как же ему повезло, что повстречал на узкой тропе такого купца. «Надо удержать его, он при деньгах хороших!»

— По рукам! — сказал мужик и протянул здоровенную, волосатую руку с растопыренными толстыми пальцами.

— Иезжяй прям по этот дарог, там мой аул. Мой пэрвый дом будэт, по эта рука, — он потрогал правую руку мужика. — Я скор будэт издэсъ. Я даганю тьебя. Твоя жди моя у дом моя!

И Мурдыхан, пришпорив коня, лихо, как молодой джигит поскакал, пригнувшись к гриве красивого скакуна.