Простофилей быть непросто

Владимир Сотников, 2002

Филя-простофиля, Даня и сестры-близнецы Аська и Аня приезжают с родителями в курортный город Коктебель. И приключения начинаются! Друзья сразу оказываются в «каменной ловушке» на горе Хамелеон. Случайно это произошло, или ребят заманил туда подозрительный тип, которого они прозвали Серым кардиналом? Чтобы выяснить это, неразлучной четверке приходится вступить в борьбу с человеком-хамелеоном – тем типом, который украл из музея камень, приносящий удачу. Мошенник втягивает в свои махинации знаменитого певца Приколова, поэтому просто так к нему и не подберешься. Но Простофиля и его друзья не унывают – ведь они распутывали дела и посложнее…

Глава II

Все исчезают по очереди

Всякая дорога интересна. Едет ли человек в поезде, летит ли в самолете, плывет ли на корабле. Но если кто хоть раз в жизни испытал на себе, что такое горная автомобильная дорога, — будет вспоминать ее всю жизнь. Это по крайней мере не уставала повторять Филина мама.

— О господи! — вскрикивала она, отшатываясь от окна, если за ним вдруг открывалась пропасть. — Бедный Кошкин! Представляю, каково ему сейчас приходится! И какой черт дернул нас поехать этим путем? Есть же другая, совершенно равнинная дорога…

Папа виновато откашливался. «Чертом», как ни странно, был именно он. Лев Николаевич, как только машины въехали в Крым, предложил этот маршрут. Дело в том, что дорога раздваивалась. К Коктебелю — цели путешествия — можно было доехать или через Феодосию, по равнине, или через Алушту, после которой часть пути шла по берегу моря. Не сказать, чтобы по горам, но все-таки далеко не по ровной местности.

— Как не использовать такую возможность? — восклицал Лев Николаевич. — В кои-то веки выпадет счастье проехать краем моря! Полюбуемся ландшафтом. По степям еще покатаемся на обратном пути. А на небольшой скорости любая дорога безопасна.

Это он имел в виду водительскую неопытность Кошкиных. Надо сказать, уже совершенно зря. За два дня пути Сергей и Лена — они ни за что не хотели, чтобы их называли по отчеству, к тому же и выглядели они не намного взрослее своих дочек-близняшек, — совершенно уверенно стали вести свою желтую «девятку». Даже иногда вырывались вперед, обгоняя переднюю машину.

— Да, Лева… — вздыхала мама. — Устроил ты нам заключительный этап. Гонки на выживание получились. Хотя дорога красивая, что и говорить!

И она, уже привыкнув к крутым спускам и подъемам, к поворотам по самому краю пропасти, улыбалась, подставляя лицо непривычно мягкому и ласковому крымскому ветру, который врывался в окошко.

— Это еще так себе красота, — отмахивался папа. — Вот Коктебель вы сразу узнаете. Безо всяких указателей.

Неизвестно, что творилось в других машинах, но Филя и его родители от восторга потеряли дар речи, когда открылась взору коктебельская бухта. Конечно, произнести несколько слов каждый из них вполне мог — но как-то само не говорилось… В машине раздавались только звуки вроде «ух ты!», беспрерывные оханья и аханья да цоканье языком.

На самой высокой точке перед спуском в коктебельскую долину, на специальной площадке, Филин папа остановился, посигналив спутникам. Все тоже остановились и вышли из машин.

— Приехали! — сказал Лев Николаевич. — Так хочется, друзья, чтобы вы поздоровались с Коктебелем именно отсюда. Меня научили этому правилу лет, наверное, двадцать назад. Надо медленно обвести взглядом все видимое пространство и глубоко-глубоко вздохнуть. И тогда Коктебель примет вас. Вот, начинаем — видите, длинная узкая скала из песчаника уходит в море? Это Хамелеон, стерегущий бухту слева. Думаю, понятно, почему он так назван. По форме точь-в-точь хамелеон, а главное, так же меняет свой цвет в зависимости от времени суток. Но подробнее я вам о нем потом расскажу. Смотрим слева направо: море, конечно, потом курчавая гора Карадаг — потухший вулкан, правый стражник бухты, потом гора Святая, потом зубчатая скала Сюрю-Кая… Вот, пожалуй, основные названия. Для первой встречи. Подробности, как говорится, потом, при более близком знакомстве.

— Если бы ты даже не сказал, что надо вздохнуть, — воскликнула мама Фили, — я все равно бы вздохнула! И еще, и еще!

Лев Николаевич улыбнулся:

— Действительно, от вздоха при встрече с Коктебелем еще никто не удержался. Особенно на этом месте. Потому что начинается другой воздух, другая жизнь! Сказка!

И он распахнул руки, словно собираясь полететь над бухтой.

Честно говоря, Филя не очень понимал восторги взрослых. Получался парадокс: родители прыгали от радости, как дети, а их дети, наоборот, стояли спокойно и смотрели на эти проявления восторга, как строгие родители. Не хватало только, чтобы Филя прикрикнул что-нибудь вроде:

— Успокойтесь, шалунишки! Не свалитесь в пропасть от радости!

Филя, Даня и Аська с Аней переглянулись и вздохнули. Их взгляды словно говорили: «Беда с этими родителями. Ну, красиво. Ну, замечательно. Но не пора ли наконец окунуться в море?»

— А жить мы будем вон там, — показал Лев Николаевич. — Видите, левее самого поселка Коктебель, ближе к Хамелеону, раскинулся палаточный городок? Там мы поставим наши машины этаким каре, как походный римский лагерь. Вместе с палатками получится свой маленький поселочек из трех машин, трех палаток и с внутренним двориком.

— Однако, надо поспешить, — сказал Иван Сергеевич. — Видите, машины проносятся мимо нас одна за другой. Без всякого приветствия Коктебелю. И, судя по номерам, все из дальних мест, и все спешат к палаточному городку. Наверное, там не так много места.

Ребята уже расселись по машинам. «Вперед!» — говорил их нетерпеливый вид.

Палатки ставить — довольно скучное занятие. Но если делать это не спеша, да к тому же время от времени нырять в море, которое плещется всего в сотне метров, то ребята согласны были заниматься этим хоть все лето. Да и родители не торопились. Главное — место найдено, занято, а теперь можно спокойненько его благоустраивать.

— По-моему, ничего, — отплевываясь от воды, сказал Филя, когда они с Даней заплыли подальше и взглянули на палаточный городок.

— Людей многовато, — высказал свою оценку Даня. — А в остальном… Я думал, хуже будет. Вообще-то мне не верилось, что наши родители решатся на такую поездку. Дикий способ отдыха.

— Потому нас и называют дикарями! — хохотнул Филя. — И вообще, все здесь — дикари.

И он высунул из воды руку, чтобы обвести широким жестом весь берег, покрытый машинами и палатками.

— Тоже мне, дикари, — проворчал Даня. — Дикари не собираются, наверное, в такие большие стаи. Муравейник какой-то.

— Не расстраивайся, — успокоил его Филя. — Что же делать, если людей так много? Лето, море — все сюда едут. Но мы ведь на машинах. Надоест на этом месте — спокойненько переедем в другое. Папа говорил, вдоль побережья народу значительно меньше.

— Вот и ехали бы сразу туда, где народу меньше, — не успокаивался Даня.

— Поедем, поедем! — Филя взвешивал на руке маленькую медузку. — Просто мой папа очень любит Коктебель, еще со времен своей юности. Поживем здесь и поедем вдоль моря.

Такой же в точности разговор вели и взрослые. Данин папа, Иван Сергеевич, тоже был не очень доволен.

— Хоть я и привык к полевым археологическим условиям, но не думал, честно говоря, что таким образом пройдет мой отпуск, — ворчал он, распаковывая бесчисленные рюкзаки и коробки.

— Отлично пройдет наш отпуск! — весело восклицал Лев Николаевич, разжигая походный примус. — Вот сейчас кофейку сварим, искупаемся, посидим, посмотрим на самую красивую в мире гору… И никто из вас даже не пикнет ничего против Коктебеля!

— Против Коктебеля я как раз ничего не имею, — хмыкнул Иван Сергеевич. — Замечательное место. Но здесь же, я заметил по дороге, есть какие-то отели? Я не говорю, что надо жить в роскоши, но элементарные условия для отдыха… Если уж это называется отдыхом.

— Дорогой Иван Сергеевич! — Лев Николаевич замахал руками, чуть не выронив примус. — Был я в так называемых коктебельских отелях! Это пытка. В номере дикая жара, под балконом — вечная музыка. А наши дети? Думаете, они променяют свободную дикую жизнь на какой-нибудь затхлый отельчик? Сейчас они выйдут из моря, будут помогать нам устраиваться. Я думаю, полезное для них занятие. Где они еще научатся готовить, мыть посуду, убирать за собой? Вот, мама не даст соврать, наш Филипп не очень-то приучен к домашнему труду. Правда, Соня? — обратился он к жене.

Она улыбнулась:

— Лева, при чем здесь какой-то домашний труд? Глупости какие. Неужели мы приехали для того, чтобы учить детей готовить и мыть посуду? И вообще, все выглядит так, будто мы против такого отдыха, а ты один — за. Ничего подобного! Мы все этого хотели, к этому стремились, и вот — достигли. По-моему, все замечательно.

И с каким-то совсем детским визгом Филина мама разбежалась и бросилась в воду. Рядом вынырнула испуганная, как у тюлененка, мордочка Фили. Казалось, на ней было написано: «Ну ты, мам, даешь! Я тебя такой еще не видел!»

Иван Сергеевич рассмеялся:

— Вот и ответ на все мои ворчания! Сдаюсь, сдаюсь и ворчать больше не буду. Это я так, по-стариковски. Тем более, честно говоря, сам равнодушен ко всяким отелям — и роскошным, и обычным. Ничего не скажешь, есть своя прелесть в том, чтобы прямо из палатки нырнуть в море.

— Кстати, пора и нам окунуться, — заметил Лев Николаевич. — А то расплавимся. Бедные наши покупатели! Каково им сейчас на рынке?

Имелись в виду все Кошкины и Данина мама, Аня-большая. Они ушли за продуктами. Перед их уходом окончательно разобрались, кого как будут называть. Вслед за Кошкиными — Сергеем и Леной — запротестовали против отчеств и мамы Фили и Дани.

— А что, разве мы такие старенькие, что нас будут называть, как какие-нибудь музейные экспонаты? — замахала руками Филина мама. — Мне и так уже надоели остроты на тему наших с Левой имен. Ведь Лева у нас — Лев Николаевич, как Толстой. А я — Софья Андреевна, представьте себе! Конечно, все кличут нас Толстыми, а вовсе не Лопушковыми. А вообще-то я Соня.

И действительно, мама Фили выглядела чуть ли не девчонкой. Даже не поворачивался язык назвать ее Софьей Андреевной, как жену писателя Льва Николаевича Толстого.

— Лучше бы всем клички взять, — посоветовал Филя. — Проще было бы.

— А вот кличек не надо, — не согласилась мама. — А то меня точно обзовете Сонькой Золотой Ручкой. Была такая знаменитая авантюристка и мошенница. Остановимся на именах. Итак, детей я не переименовываю, а взрослые отныне — Сергей, Лена, Соня, Аня-большая, Лева и Ваня.

Лев Николаевич и Иван Сергеевич закашлялись.

— Как-то… — пробормотал Иван Сергеевич. — Не особенно приятно. Ваня… Какой же я Ваня?

Он произнес это настолько искренне и по-детски, что все рассмеялись.

— Ладно, — махнула рукой Соня. — Должны быть исключения из правил. Мы будем, как дети, а вы, раз не можете отказаться от своих профессорских привычек, останетесь взрослыми. Иван Сергеевич и Лев Николаевич — как Тургенев и Толстой.

— Что-то многовато у нас детишек оказалось, — заметил Иван Сергеевич. — Трудновато будет нам со Львом Николаевичем с вами управиться. Детский сад какой-то с двумя воспитателями.

И вот «воспитатели» уже начали волноваться. Двое их подопечных, Филя и Даня, плещутся спокойненько в море, да и Софья Андреевна, то есть Соня — вот она, не отплывает далеко от берега. А где же остальные? Неужели для того, чтобы дойти до рынка и купить необходимые продукты, надо столько времени? Уже несколько часов…

— Не могли же они заблудиться! — Лев Николаевич вскакивал и в который раз смотрел вдоль берега. — Здесь же все просто: на рынок — в одну сторону вдоль моря, обратно — в другую. С закрытыми глазами можно ходить. Поселочек маленький…

— Людей зато много, — вздохнул Даня.

Филя вдруг внимательно на него посмотрел.

— А ведь… — прошептал он. — Знаешь, что мне пришло в голову? Одна версия. Если они не возвращаются, значит, их что-то удерживает. Например, кто-то из них отстал, потерялся. Кто это может быть? Конечно же, Аська! А если она куда-то ушмыгнула, значит, не просто так. Это уж сто раз проверено. Кого-то увидела из старых знакомых. И решила проследить на всякий случай…

— Да какие же здесь могут быть старые знакомые? — отмахнулся Даня. — В этой толпе и не узнаешь никого.

— Вспомни, сколько за последний год нам пришлось распутать всяких дел, вспомни! — каким-то учительским тоном сказал Филя. Будто Даня об этом сам не знал! — И почему бы кому-нибудь из наших старых знакомых не оказаться в Коктебеле? Отдыхать на море все любят. Вспомни похитителя папируса, вспомни мошенника, который Дедом Морозом переодевался. Витю Огурцова, наконец, который древнюю статуэтку из египетской гробницы украл! Да всех и не перечислишь…

Но тут Филя понял, что напоминать Дане о приключениях прошедшего года как-то неудобно. Даня был таким же их участником, как и Филя. И конечно же, прекрасно помнил всех людей, с которыми пришлось иметь дело. И хороших, и плохих. Насчет хороших — любая встреча с такими людьми приятна. А вот плохие… «Спасибо» они при встрече не скажут, это точно. Потому что ребята им здорово насолили. А вдруг такой человек, увидев кого-нибудь из них, захочет отомстить?..

Филя с Даней, не сговариваясь, подпрыгнули в одну и ту же секунду.

— Вы куда? — удивился Лев Николаевич.

— Встречать, — ответил Филя. — Что без толку сидеть на месте?

До рынка они с Даней добежали в одну минуту. Это оказалось совсем недалеко, но бежать мешал народ, неторопливо плетущийся по дорожке.

— Вроде бы те же люди, — недоумевал Даня. — И совсем другие. В Москве спешат, ловко уворачиваются от столкновения друг с другом. А здесь… Как будто спят на ходу! С открытыми глазами.

— Это состояние называется «сон у моря», — засмеялся Филя. — Есть такая лечебная процедура в санаториях. Мне папа говорил, что на юге люди становятся совсем другими. Расслабляются, одним словом. Вон, смотри!

В узком проходе рынка столкнулись две толстые тетеньки — словно корабли в узком проливе. И уже несколько минут тетеньки молча ждали, кто из них уступит дорогу. Себя каждая из них не имела в виду, конечно. Самое странное было то, что тетеньки не ругались! Просто молча ждали, обмахиваясь своими широкополыми шляпами. Уже и позади каждой слышались возмущенные крики — а они все стояли.

— Видишь, — сказал Филя, — в Москве они бы уже орали, как будто их скорпионы покусали. А здесь — ничего, мозги у них отключены из-за жары. На отдых настроились, знают, что нервничать нельзя.

— Может, и наши так где-нибудь стоят? — хмыкнул Даня. — Тоже не могут с кем-нибудь разойтись?

Но Филя покачал головой. Видно было, что шутить он совсем не расположен.

— Нет их здесь. Пять человек — заметная группа. Что же будем делать?

— Обратно пошли, — предложил Даня. — Они уже, наверное, в лагерь вернулись. Разминулись мы!

Обратно ребята добежали быстрее. Наверное, от волнения. Они думали об одном и том же. Неужели приключения начались сразу, с первого дня? Даже не с первого дня, а с первого часа? И Филя, и Даня были почему-то на сто процентов уверены, что это именно приключение. Если несколько человек, среди которых Аська, пошли на рынок маленького приморского поселка и пропали — значит, что-то случилось.

— Не надо было Аську отпускать, — вздохнул Даня. — Это как примета. Если Аська в первый день попадает в какую-нибудь историю — будет у нас и весь отдых веселеньким!

— Если честно, — загадочно улыбнулся Филя, — я совсем не против этого… Дань, давай издалека посмотрим на наш лагерь. Если они вернулись, будет видно. А если нет — продолжим поиски. Ведь как только мы покажемся на глаза нашим папам, вряд ли они отпустят нас.

На площадке перед тремя палатками нервно прохаживались Иван Сергеевич и Лев Николаевич. Больше в лагере никого не было.

— А где же твоя мама? — удивленно спросил Даня.

— Похоже, здесь все пропадают по очереди, — пробормотал Филя. — Хорошо еще папы пока на месте.