Сказки от Чичера Колымского

Владимир Сергеевич Неробеев, 2021

В этой книге – сказки-побаски, были и небылицы, всякая всячина. Такие сюжеты не могут явиться человеку, живущему в тёплых краях. Колыму не зря называют Чудной Планетой. Как вспомню свои полтора десятка лет пребывания в тех местах, сразу мурашки по спине, и волосы становятся дыбом! Мне довелось жить много лет недалеко от Оймякона. К сожалению, я не познал якутского языка. Но начальные буквы названия этого посёлка сами собой вызывают оторопь. Представьте себе 67 градусов мороза! Кровь стынет в жилах, а мозги тут же пустеют, и в них лезет всякая всячина, наподобие этих сказок. Вот полюбуйтесь!!!

Непоседа

— Было это, мой милый дружок, давным-давно, когда ещё не родился твой папа, не было твоего дедушки и даже дедушкиного дедушки.

— Далеко отсюда, на Крайнем Севере, за Полярным Кругом, жили медведи. Они были белые-белые и на снегу совершенно незаметные. Это сейчас у них чёрные носы и когти, и во время охоты им приходиться хитрить: прикрывать чёрную носопырку лапой.

«Отчего у них носы почернели?» — спросишь ты.

— О-о-!!! Это забавная история. Я расскажу тебе, мой дружок, послушай.

Жил среди медведей медвежонок, такой же маленький, как и ты, мой дружок. И такой же шалунишка, как и ты. Любопытный, любопытный. Везде совал свой нос, где надо и не надо. Ты ведь то же суешь свой нос, где надо и не надо. А на Дальнем Севере, у Полярного круга мест, куда бы можно было сунуть свой нос, крайне мало: бесконечный снег и колючий лёд.

Ты же знаешь, мой дружок, как бывает скучно, если некуда сунуть свой нос?! Вот и белому медвежонку стало скучно-прескучно.

— Непоседа! Ты куда? — спросила мать — медведица.

— Скучно здесь на Севере, — грустно сказал Непоседа. — Вчера на берегу я подслушал разговор двух уток, прилетевших с Юга. Там столько всего интересного! Пойду и я посмотрю.

Мать-медведица знала, что Непоседа далеко не уйдёт. Ты же, мой дружок, то же далеко от мамы не уходишь? А уходить далеко и не надо было. Всего несколько шагов — и оказываешься в тундре. Там птиц — видимо-невидимо! Сунулся было Непоседа к одной птице полюбопытствовать, она и слушать не захотела, сунулся к другой — и та упорхнула.

— Сколько птиц в тундре, а поговорить не с кем, — буркнул недовольный Непоседа.

— Каждая птица занята своим делом, — сказал маленький лисёнок, бежавший по тундре мимо медвежонка. — Лето здесь короткое, нужно успеть набрать пуха, свить гнездо, высидеть птенцов, поставить их на крыло, — и всё это за два месяца. Так что лясы точить тут с тобой никто не собирается. Некогда.

— А тебе есть когда? — спросил медвежонок у лисёнка.

— Я жду, — отозвался тот, — жду, когда наступит завтра.

— А что будет завтра?

— Сегодня папа сказал: «Хватит бить баклуши. Завтра пойдёшь со мной на охоту».

— На охоту?

— Угу.

— И что это такое?

— Не знаю, — ответил лисёнок

— Давай у кого-нибудь спросим. — предложил Непоседа.

— Зачем спрашивать? — перебил его лисёнок, — Ты далеко живёшь?

— Нет. Тут рядом. На льдах океана.

— Приходи завтра сюда. Я схожу с отцом на охоту, и расскажу тебе, что это такое.

— Ладно, — согласился Непоседа и пошёл по тундре на Юг.

— Сразу за тундрой начинаются колымские сопки, их много-премного. Между сопок лежат долины, поросшие густыми лесами, и распадки, по которым текут ручьи, образуя реки. Один такой ручей переплывал Непоседа и увидел Бобра.

— Что ты тут делаешь? — поинтересовался медвежонок.

— Плотину строю, — ответил тот. — Кладу сначала камни, потом на них ветки, потом опять камни, потом ветки.

— А потом? — перебил его Непоседа.

— Беру глину и ею затыкаю дыры между камнями и ветками. Получается очень прочная плотина. — Бобёр размял когтями чёрную-пречёрную глину, положил кусок в дыру и приткнул его носом. Опять положил глину и приткнул носом. Затем на том месте, где затыкал дыры, широким хвостом-лопаточкой стал размазывать глину, чтобы не было трещин. Это так интересно, мой дружок, — размазывать глину по стене.

Непоседе тоже понравилось.

— Можно мне попробовать? — попросил он Бобра.

— Можно, — ответил тот и протянул медвежонку большой кусок глины. — Только разминай когтями хорошенько и носом затыкай дырки, а я своим хвостом буду разглаживать. Ведь хвост у меня не случайно, словно лопаточка.

— Какая глина крепкая, — удивился Непоседа.

— А что я тебе говорил? Не глина, а асфальт! Прилипнет, — ничем не отдерёшь. Люди стали этой глиной дороги покрывать. От Магадана до Якутска тянется Колымская трасса гладкая, как яйцо, и ни одного метра асфальта.

— Ой, как интересно! — воскликнул Непоседа.

Тебе, дружок, тоже понравилось бы дело, которым занялся медвежонок (я-то знаю, сам не раз и не два пачкал стены глиной).

— Неплохо у тебя получается, — похвалил нового приятеля бобёр, нос у тебя прямо создан для этого: мою дневную норму сделал за час. А вообще-то ты кто? — Бобёр подозрительно глянул на медвежонка.

— Я-я-я… я-я-я, — растерялся Непоседа, — Я-я-я медведь.

— Ха-ха-ха, — громко рассмеялся широкохвостик. — Сказки не рассказывай! Медведь у нас ниже ручья живёт. Здоррровый такой, стррррашный такой и бурый такой. Его все ббббоятся, аж ддрррожжжат.

— Как это боятся? — спросил Непоседа. Он действительно не знал, что значит «бояться», и сам ещё ни разу не дрожал, потому что на Крайнем Севере белым медведям некого бояться, — они там самые сильные. Это их все боится.

— А вот так, — сказал Бобёр и затрясся всем телом, всей своей густой-прегустой шерстью.

— Можно я попробую? — попросил Непоседа.

— А зачем пробовать? Медведь вот-вот начнёт ловить рыбу на обед. Ему это не всегда удаётся. Со зла как начнёт орать да камни кидать, тогда и взаправду задрожишь.

Непоседа и Бобёр сидели на плотине и болтали лапками. От нечего делать медвежонок стал рассматривать лес. Он никогда не видел леса. Ведь на Крайнем Севере, мой дружок, лес не растёт, а лишь кустарники. А здесь стояли огромные сосны,, ровные берёзы, пахучие тополя и клёны. Они сильно-сильно качали макушками высоко в небе, нагоняя на землю и вокруг себя ветер.

Конец ознакомительного фрагмента.