Про сельского участкового и нечистую силу

Владимир Сергеевич Иксанов, 2023

О жизни и службе обычного сельского участкового из глухого захолустья где-то в горах Урала и о распоясавшейся нечистой силе.

Глава 4 Полуночные страхи

Можно было дойти пешком, здесь ходьбы-то, минут двадцать — тридцать. Однако, после всего случившегося, добираться до Родиной ночью, да ещё и пешим порядком, было жутковато. Да, что там жутковато, страшно, прямо капец! Фельдшерско-акушерский пункт находился на окраине села, а освещение там хоть и есть, но совсем никакое. Фёдор Сергеевич запер участок, сел в служебную машину — видавшую виды Ладу Гранту и выехал со двора.

В досье, которое выдала база данных МВД на Володина Павла Тимофеевича, ничего экстраординарного не значилось. Родился тогда-то — тогда-то, там-то — там-то; был прописан по таким-то адресам, с такого-то по такое время; умер там-то — там-то, тогда-то — тогда-то. Ну ещё серии и номера паспортов с датами их выдач. Всё! Даже к административной ответственности никогда не привлекался, не говоря уже об уголовной. Мда-а-а…

Вдруг в свете фар, прямо перед автомобилем, промелькнул непонятный силуэт, который скрылся в кустах на обочине. Участковый ударил по тормозам, машину по инерции протащило по грунтовке ещё с полметра, она остановилась и заглохла. Схватив фонарь, Фёдор выскочил наружу и осветил придорожные заросли. Никого."Собака, что-ли?" — с сомнением подумал он. Хотя, то, что перебежало через дорогу, собакой было вряд ли. Это было существо, крупнее средней дворняги раза в три-четыре. И конечности показались длиннее собачьих. Хрен его знает, что это было. Чëртова темнота. Сердце Ожогина бешено колотилось о рёбра. В одном из дворов завыла собака, эту заунывную песню тут же подхватили другие её сородичи. Уф, гадство, и так страшно, так ещё эти, исполнители, блин!

Капитан поспешил сесть в машину и закрыть дверь, повернул ключ в замке зажигания; щёлкнуло реле, но стартер почему-то не сработал. Полицейский крутанул ключ ещё раз. Тщетно. Машина заводиться не хотела, стартер вообще не подавал признаков жизни. Фёдор Сергеевич попробовал ещё несколько раз и смачно выматерился, не добившись нужного результата. Ничего не поделаешь, но придётся оставить автомобиль тут до утра. Копаться в механизмах и искать неисправность ночью, при свете карманного фонарика, не было ни какого желания. Придётся пройтись пешком. Пусть страшно до дрожи в коленках, но нужно идти, он обещал быть через полчаса.

Взяв папку и не забыв прихватить фонарь, Фёдор Сергеевич потянулся было за фуражкой, но махнул на неё рукой, вспомнив, что в виду повязки и опухоли, головной убор на голову банально не налезет. Так и пошёл, с папкой под мышкой, фонарём в правой руке и без форменной фуражки.

Что-то громко хрустнуло в кустах слева, Ожогин направил туда луч фонарика. Не смотря на абсолютно безветренную погоду, ветви кустарниковой сирени качались из стороны в сторону. Соседние же кустарники находились в состоянии покоя, даже листочки не шелохнулись. Значит кто-то или что-то раскачало эти чëртовы ветки. Полицейский переложил фонарь в левую руку и расстегнул кобуру. Захотелось сбегать домой за ружьём, это более серьëзное оружие, чем табельный ПМ. Нет, не так, захотелось просто убежать отсюда домой, зажечь везде свет, закрыться и сидеть там со своей двустволкой. Капитан отогнал глупые мысли, нахально лезущие в голову и ускорил шаг. Вой собак почти прекратился, только пара самых неугомонных всё продолжала нарушать ночное спокойствие.

В кустах опять что-то хрустнуло, потом ещё и ещё раз. Участковый осветил обочину, но ничего не увидев кроме покрытой пылью, придорожной растительности, ускорился ещё больше. Слева раздалось негромкое шуршание, заставившее капитана перейти на лёгкий бег. Что-то однозначно там находилось, оно всё увереннее и увереннее следовало параллельно движению офицера, шурша при этом ветками и травой.

Ожогин резко остановился, выхватил пистолет, загнал патрон в патронник и навёл его туда, откуда доносились звуки, подсвечивая себе при этом фонарëм. Звуки чьего-то движения прекратились как только Фёдор Сергеевич остановился сам. Там никого не было, даже ветки не качались. Со страху он хотел было даже выстрелить по кустам, но здравый смысл запретил ему. И правильно сделал, явной угрозы тут никакой не было, а за необоснованное применение оружия, руководство обязательно спросит, причём очень строго. И участковый опять побежал, держа в руках фонарь, пистолет и папку. Только бег был уже совсем не лёгким, а на пределе возможностей. И снова что-то стало двигаться по кустам параллельно движению офицера.

Вскоре густые придорожные заросли сошли на нет, а вместе с ними исчезли и пугающие звуки. Здесь, грунтовая, просëлочная дорога превращалась в сельскую улицу, с дворами по обеим сторонам и фонарными столбами, поливающими пространство желтоватым светом. До фельдшерско-акушерского пункта оставалось каких-то двести метров.

***

Капитан Ожогин ввалился в ФАП взмыленный, запыхавшийся и возбуждëнный. Он запер за собой дверь и плюхнулся на рядом стоящий стул. Фельдшер Родина смотрела на полицейского с удивлением, оно и понятно, не каждый день к ней вваливается всклоченный блюститель порядка с пистолетом и включённым фонарëм в руках. Эльвира Альбертовна таким видела Фёдора в первый раз. Она, зная его хладнокровие, бесстрашие и смелость, а также профессиональную деформацию напрочь прожжëного мента, поняла, что произошло что-то из ряда вон.

— Воды? — спросила Родина.

— Угу.., — буркнул участковый и опомнившись, убрал пистолет в кобуру и выключил фонарь.

Фельдшер подала капитану стакан, тот с жадностью напился, устало выдохнул и протянул тару обратно.

— Что случилось, Фёдор Сергеевич? — Эльвира приняла пустой стакан.

— Сам не пойму, кажется меня кто-то преследовал. Или что-то…

И участковый выложил всё, что с ним произошло. Родина слушала молча, казалось она никак не реагировала на рассказ, но на самом деле ей было до чëртиков страшно. Просто она умела скрывать свои эмоции. Потом она подала полицейскому медицинскую карту и папку с исписанными листами бумаги, и он погрузился в их изучение. А Эльвира Альбертовна стала ему рассказывать о Павлике.

Из её рассказа следовало, что Володин Павел Тимофеевич (в простонародье — Павлик), был осиротелым племянником Надежды Климовны. В школе Павлик учился плохо, был неряшлив и не общителен, нелюдим и неразговорчив. В нём чувствовалась агрессия, дурная энергетика и он просто лучился злом. По этой причине, с ним ни кто не общался, сверстники (да и не только) побаивались и избегали его. После окончания школы в армию его не взяли по причине плоскостопия, и пошёл Павел работать скотником в местный колхоз. Работящ был до одурения, не считаясь с личным временем, готов был денно и нощно торчать на работе. Доходило до того, что иногда его буквально выгоняли домой, чтоб поспать-помыться-побриться. Вскоре люди стали подозревать что-то неладное, больно уж Павлик был предан свой профессии, больно уж тянулся к скоту, в особенности крупно рогатому. И вот однажды, старший смены застал Павла за непотребством… Тот совокуплялся с коровой. Подставил табуреточку, чтоб повыше было, забрался на неё и… Оно и понятно, с девками-то у Володина совсем никак, в виду его вышеперечисленных качеств. Старший смены молчать не стал, а растрезвонил о данном происшествии на всё село. Естественно, после случившегося Павлик с позором вылетел из колхоза. Ну и конечно же, доступ в коровник ему был навсегда заказан. Но любовь к бурëнкам была сильней всяких преград и Павел Тимофеевич продолжал тайком бегать к месту своей недавней службы, дабы вкушать запретный плод снова и снова. Его ловили, били, позорили как могли, но ничто не могло остановить влюблённого"джигита".

Потом колхоз пришёл в упадок и распался, вся скотина ушла с молотка. Но и это не сломило Вододина, он стал тайком лазить в сараи односельчан. А ещё люди стали замечать на шкурах своих рогатых питомцев следы зубов. И одним обычным днëм, Павлик был пойман за тем, что сосал кровь у коровы одного из работников сельсовета. Его поймали, скрутили, вызвали скорую помощь и поместили в лечебницу для душевно больных. И люди, и коровы вздохнули с облегчением. Не было Павла несколько лет, где он находился всё это время никому не известно, да и не интересно если быть честным. Потом, когда он снова появился в Самосвалово, больше в любви к крупно рогатому скоту замечен не был. А вскоре почему-то повесился.

Внезапно свет в ФАПе погас и что-то тяжëлое с силой ударило в дверь…