Ищущий битву

Владимир Свержин, 1997

Вы – сотрудник Института Экспериментальной Истории. Работка, между прочим, еще та – шататься по параллельным реальностям и восстанавливать нарушенную историческую справедливость! Вы получили новое задание. Миссия… положим, очень выполнима: прорваться вконец веселого XII столетия и вытащить из плена этого… КАК ЕГО ТАМ… плохого монарха, плохого поэта и славнейшего из рыцарей… Да – Ричарда Львиное Сердце! В кредите у вас – опыт работы, хитроумный напарник по прозванию Лис и древний, асами скандинавскими кованный меч по имени Ищущий Битву. Неплохо! А вот в дебете – думаете, только опасные приключения? Только встреча с весьма двусмысленным магом, встреча, из которой еще незнамо что выйдет? Недооцениваете задание, господин научный оперативник!..

Глава вторая

«Итак» — слово, которое было вначале.

Свидетель

Если вы спросите меня, каким образом происходит переброска, говорю честно: не отвечу. Просто не знаю. Заходишь в помещение здесь и выходишь там. Если вам это действительно интересно, обратитесь к нашим транспортникам, а лучше всего — в отдел по науке. Уж эти умники точно должны знать.

А меня, по правде говоря, вполне устраивает мир, стоящий на трех китах, и я не вижу нужды придумывать что-либо иное. Итак, с тихим шипением отворилась дверь переходной камеры, тщательно закамуфлированная под базальтовую плиту, и новый мир радостно приветствовал нас свежестью раннего утра, еще не подозревая, чем грозит ему наше появление. Окружающая обстановка навевала лирические мысли о первобытных людях, недоеденных мамонтах, незавтракавших пещерных медведях и прочей тому подобной дремучести.

— Капитан, ты уверен, что мы попали по назначению? — подал голос Лис, мрачно оглядывая девственный антураж.

— С благополучным прибытием! — У входа в пещеру стоял невысокий, тщедушного вида мужчина в изрядно поношенной сутане, подпоясанной вервием. — Надеюсь, добрались удачно?

— Ах нет. В пути ужасно трясло и немного укачало, — съязвил Лис.

Уполномоченный по встрече улыбнулся — по-видимому, он знал, как работает камера перехода.

— Пойдемте, я живу здесь недалеко. — Он был настроен миролюбиво, поэтому как бы не заметил раздражения Лиса.

Мы зашагали через лес, не облагороженный творческой деятельностью гомо сапиенс и потому дышавший вольно и спокойно.

— А неплохо вы тут устроились, — заметил я, любуясь окрестным пейзажем.

— Неплохо, — согласился наш провожатый. — Только скучновато. «Видуху», что ли, прислало бы начальство… а то тоска смертная, хоть подыхай…

— Ага, — с энтузиазмом согласился мой напарник, — и телевизор. Как раз утренние новости сейчас посмотрели бы. Кстати! Что там у нас с новостями?

— Да как сказать… — святой отец замялся и повел плечами, — ситуация, прямо говоря, довольно сложная. Ричарда перевозят с места на место, и где он будет в следующий раз, сказать никто не может.

— Ну хоть какие-то сведения по этому вопросу имеются?

— Сведения? — Наш гид с некоторым сомнением почесал затылок… — Есть тут одно сведение. Как сообщил мой агент, лесные мыши сплетничают о том, что в Ройхенбахе в старой башне содержатся два англичанина. И что привезли их туда совсем недавно.

— Кто сплетничает? — переспросил я.

— Мыши. Лесные. Ну, знаете?..

— А те? — вступил в наш содержательный обмен мнениями Лис.

— А те слышали от полевок.

— А полевкам откуда знать? — не унимался Лис. Провожатый наш даже остановился и с удивлением посмотрел на нас.

— Естественно, от городских крыс.

— А… ну, конечно. Как это мне сразу в голову не пришло? — подивился собственной недогадливости Лис.

— А нельзя ли поговорить с вашим агентом? — спросил я.

— В общем-то, конечно, можно… — с некоторой долей скепсиса в голосе произнес монах, — он ждет нас. Вот мы, кстати, и пришли. — За кустами жимолости маячила грубо сложенная из дикого камня часовенка и некое подобие хибары возле нее. Следующий наш шаг был прерван неопределенным скрежещуще-рычащим звуком, от которого моя левая рука сама собой улеглась на рукоять меча, а Лис поудобнее перехватил свой посох.

— Спокойнее, господа! Свои, Гул! — крикнул радушный хозяин. На тропу выковыляло странное существо на кривых ногах, с бочкообразным туловищем, глобально мускулистыми руками и зверской рожей. Рожу особенно красили два клыка, способные заставить удавиться от зависти матерого вепря.

— Это что, местный житель? — с ужасом прошептал Лис.

— Обычный гоблин, — пожал плечами наш проводник, — недоросль, — добавил он почему-то с гордостью.

Он подошел к радостно оскалившемуся монстру и стал чесать его за длинным мохнатым ухом. Черные обсидиановые глаза страшилища вспыхнули жутковатым блеском.

— Да вы не волнуйтесь, он добрый. И страшно любит, когда его чешут за ухом. Попробуйте!

— Нет, спасибо. В другой раз. — Лис был настроен куда миролюбивее, чем в момент встречи. Его слова прозвучали стопроцентным обещанием непременно в следующий раз почесать за ухом этого «недоросля».

— Как хотите.

— Да, вернемся к нашему агенту, — пресек я затянувшуюся трогательную встречу.

— Да вот же он! — Святой отец нежно погладил гоблина по костистой макушке.

— Кто — он?

— Он. Агент.

— Чей агент?

Мы недоуменно уставились друг на друга.

— Давайте внесем ясность, — после продолжительной паузы заговорил Лис. — То есть вот это… То есть, простите, вот этот достойный гоблин… является нашим… То есть вашим… То есть агентом Института? — Со связной речью у него явно не ладилось.

— Ну да, — монаха заметно раздражало наше непонимание, — я нашел его в пещере, совсем маленьким. Вырастил, выкормил. Теперь он агент незаменимый — с любой тварью беседует и от лишних глаз бережет. — При этих словах гоблин, с позволения сказать, улыбнулся, обнажая ряд кинжалообразных зубов.

— Убедительно, — произнес я. — Ладно, с агентом разобрались. Что там англичане?

Монстр разнообразно загугукал, совершая при этом непристойные телодвижения. Святой отец вдумчиво наблюдал за этой ужасной пантомимой.

— Англичан двое. Один — молодой гигант, другой — почти старик. Приехали недавно, содержатся в старой башне. Кроме них, в башне стражники — больше четырех, но меньше восьми.

— Откуда такая точность в подсчетах? — поинтересовался я.

— Крысы не умеют загибать пальцы.

— А как он узнал, что это англичане? — спросил Лис.

Гоблин насупился и протяжно гукнул.

— Они пахнут, как англичане, — перевел отшельник.

— Ну что, Лис? — обратился я к своему напарнику. — Пока что это единственная имеющаяся у нас зацепка. Будем разрабатывать эту версию, авось что-то и выйдет… А далеко этот Ройхенбах?

— Да нет. Полдня лесом, а там по дороге… В общем, к закату поспеете. Да вы не волнуйтесь — лошади и снаряжение готовы, сейчас потрапезничаем — и в путь. Гул вас проводит до дороги.

И мы таки отведали приготовленных специально для нас деликатесов. Наш гостеприимный хозяин все время порывался сообщить нам пикантные подробности местной кухни:

— Вначале разрежьте зайца вдоль грудины, а если он забит недавно — день-два тому назад, — не мойте его, а сразу положите жариться на открытом огне хорошо разожженных углей или на вертеле.

— Хорошо-хорошо, — пытался пресечь я словоизлияния нашего постника.

— Нет уж, раз уж на то пошло, пусть продолжает, — устало возразил Лис, заливая рассказ монаха жутким пойлом, один запах которого был способен свести в могилу районное общество трезвости.

Однако всему хорошему на свете приходит конец, и наш обильный завтрак, грозящий перейти в ранний обед, благополучно завершился. Вернувшийся откуда-то Гул одним изящным движением лапы смел остатки пиршества в свою ямообразную пасть и довольно заурчал.

— Ну что ж, в дорогу, друзья мои! — воскликнул расчувствовавшийся отшельник, молитвенно складывая руки.

Судя по тому, как он растрогался прощанием с нами, он таки успел хорошо приложиться к источнику живительной влаги, столь обильно потребляемой Лисом.

— По коням! — сам себе скомандовал Лис; и наши Буцефалы резвой рысью припустились вслед за гоблином.

Дорога, которую избрал для нас Гул, была мало приспособлена для верховой езды. Большую часть пути нам приходилось спешиваться и вести коней в поводу. Гоблина эти неудобства ничуть не смущали, и он с завидным проворством перемахивал через стволы поваленных деревьев, кучи замшелого валежника и хитросплетения корней. То и дело он пропадал и снова появлялся то справа, то слева, то впереди нас, плотоядно гавкая. Похоже, обязанности проводника он успешно совмещал с продолжением завтрака.

— Где тебя носит нечистая, Гул?! — крикнул Лис, в очередной раз цепляясь плащом за сучковатое поваленное дерево.

— У-У-Р-р! — раздалось едва ли не под ногами моего напарника, так что от неожиданности он отпрянул. Из кустов выглядывала довольная рожа Гула со свежеубиенной крысой в зубах.

Внезапно гоблин насторожился, уши его встали торчком, крыса выпала из оскалившейся пасти.

— Э-э! Ты чего? — занервничал Лис. — Ешь свою крысу на здоровье, я ж только спросить хотел…

Но крыса гоблина, похоже, уже не интересовала. Он попятился, с недоуменно-испуганным видом прячась обратно в кустарник. Наши кони захрапели и встали на дыбы, пытаясь вырваться.

— Да что ж это такое? — раздраженно начал было Лис, безуспешно пытаясь успокоить своего скакуна.

Слова моего напарника удивительно громко прозвучали во внезапно наступившей неправдоподобной тишине, но фразу закончить он не успел. Высокий свистящий звук, нарастая и ширясь, заполнил собой весь лес. Едва не теряя сознание от боли в ушах и пытаясь удержать взбесившихся коней, мы силились понять смысл происходящего, когда звук, достигнув немыслимо высокой ноты, так же внезапно оборвался. В полнейшей тишине и безветрии мы потрясенно наблюдали, как склонилась к земле и пошла волнами трава, затрепетали и буквально зазвенели листья на деревьях и все видимое пространство озарилось пылающим серебристо-белым сиянием.

Что-то непостижимо-прекрасное, оставляющее смутное ощущение мощи и невесомости одновременно, ослепительным метеоритом пронеслось мимо нас дальше в лесную чащу. В глубине леса раздался глубокий чарующий звук, отдаленно напоминающий флейту и валторну.

Все замерло. В мире не осталось ничего, кроме этого звука. Меня заполнило непонятное томящее душу чувство. Я почувствовал себя мельчайшей частицей некоей вечной и могущественной стихии, неизъяснимая мощь которой, пронизывая меня, дарила жизнь всему сущему.

Тут звук оборвался. Лошади мгновенно успокоились и стали как ни в чем не бывало обмахиваться хвостами, отгоняя мух.

— Свят-свят-свят. Что это было, Капитан? — ошеломленно обратился ко мне Лис.

— Понятия не имею, — честно признался я.

— Единорог. Брачные игры единорогов, — услышал я вдруг за спиной низкий незнакомый голос.

Я резко обернулся, выхватывая меч. Не люблю, знаете ли, когда у меня за спиной раздаются низкие незнакомые голоса. За нами никого не было. Точнее, никого, кроме Гула.

— Что ты там скрежещешь, жертва генетического геноцида? — раздраженно пробурчал Лис, пытаясь освободить наконец свой плащ от проклятого сучка.

Порой мой друг бывает груб и несдержан. На его счастье, гоблин не был знаком с биологической терминологией.

— Он говорит, что это был единорог.

Лис удивленно воззрился на меня:

— Ты что, его понимаешь?

— Похоже, что да, — с немалым удивлением отметил я.

Треск разрываемой материи сопровождал мои слова.

— Черт побери! Хороший был плащ, — выругался мой досточтимый спутник Рейнар.