Ищущий битву

Владимир Свержин, 1997

Вы – сотрудник Института Экспериментальной Истории. Работка, между прочим, еще та – шататься по параллельным реальностям и восстанавливать нарушенную историческую справедливость! Вы получили новое задание. Миссия… положим, очень выполнима: прорваться вконец веселого XII столетия и вытащить из плена этого… КАК ЕГО ТАМ… плохого монарха, плохого поэта и славнейшего из рыцарей… Да – Ричарда Львиное Сердце! В кредите у вас – опыт работы, хитроумный напарник по прозванию Лис и древний, асами скандинавскими кованный меч по имени Ищущий Битву. Неплохо! А вот в дебете – думаете, только опасные приключения? Только встреча с весьма двусмысленным магом, встреча, из которой еще незнамо что выйдет? Недооцениваете задание, господин научный оперативник!..

Глава шестая

Сейчас я попаду в мышеловку, и горе тем кошкам, которые попробуют тронуть такую мышку.

Шарль де Бати, де Кастельмор д’Артиньян

«Почему, спрашивается, как монах, так обязательно задохлик?» — размышлял я, семеня в сторону замка.

Купленное по случаю одеяние, по всей видимости, было великовато его прежнему обитателю, но мне, увы, оно было неотвратимо коротко.

Осмотрев меня перед выходом, Лис неодобрительно покачал головой и, тяжело вздохнув, изрек:

— Шо я скажу тебе, Капитан. Туфта это все. Бездарная туфта. То есть, судя по длине, сутана у тебя, конечно, кавалерийского образца, но шпоры, выглядывающие из-под нее, наводят на грустные мысли. А кроме того, где ты видел, чтобы монахи при ходьбе делали отмашку одной рукой, а другой все норовили придержать меч?

Теперь же, увидев на дороге согбенную кривоногую фигуру, меланхолично перебирающую четки, Лис едва не свалился от хохота за борт. Я погрозил ему кулаком и, вновь напустив на себя благостный вид, зашлепал босыми ногами по тракту.

Дорога до замка была неближней, но спешить мне было некуда. При известном навыке определить расположение внутренних постов, наметить пути отхода, осмотреться на месте — все это не заняло бы много времени. Я включил связь.

— Капитан вызывает Лиса. Как ваши дела?

— Все путем, Капитан. У меня тут есть идея насчет жмуриков.

— Давай выкладывай.

— Как ты думаешь, что здесь делает эта призрачная гвардия?

— Ты же слышал — обороняет замок.

— Я не об этом. Почему она до сих пор не откочевала в лучший мир?

— Видимо, они считают, что их дела на этом свете не завершены.

— Ответ правильный. Садись. «Пять».

— И что из этого?

— А из этого следует, что надо помочь завершить эти дела. По принципу айкидо. Не переть на противника танком, а мягко продолжить его агрессивное движение. И, естественно, победить.

— Звучит красиво.

— Можешь быть спокоен. Исполнено будет не хуже. Прошу «добро» на небольшую вылазку.

— Действуй по обстоятельствам. Только я тебя прошу, Сережа, не рискуй зря.

— Понятное дело, Капитан. Да я и не один пойду. Рона с собой прихвачу, а то он совсем, бедняга, извелся. Все спрашивает, что он не так сделал, если мы его на эту разборку не берем.

— Ай-ай-ай! Горе какое! Хорошо. Утешь мальчика.

— Спасибо, дружище. Я знал, что ты великодушен.

Итак, я брел к замку Ройхенбах, все более и более входя в образ бродячего монаха. Дух мой воспарял в эмпиреи, а бренная плоть влачилась по грешной земле, как… как… В общем-то это не важно.

Благочестивые мои размышления были прерваны появлением двух всадников, скакавших от замка. Опустив очи долу, я обратил стопы свои прочь от мужей, бряцающих смертоносным железом, призывая милосердие Господне на головы неразумных детей его.

— Постойте, святой отец! — Один из солдат повернул коня, перегораживая мне дорогу.

— Мир вам, дети мои! Восхвалите всеблагость Господню на путях своих! Что побудило вас прервать смиренную мою молитву во искупление грехов человеческих?

— Мы посланы комендантом Ройхенбаха Фридрихом фон Норгаузеном, чтобы найти в поселке писаря и священника. То, что ты монах, — это видно и без фонаря, а судя по чернильнице на поясе, гусь для тебя не только мясо! — Обрадованный своей шутке вояка радостно заржал. Удивленный конь скосил глаза, пытаясь разглядеть, что это стряслось с седоком, но, не разглядев, лишь фыркнул и покачал головой.

— Я смиренный служитель Господа, и дела мирских владык не имеют значения в моих глазах.

— Эй-эй, святой отец. Там, в замке, парень того и гляди отдаст Богу душу. Вы же не хотите, чтобы он умер без покаяния?

— Ты прав, сын мой. Показывай, куда идти.

— Залазь мне за спину, монах.

— Не пристало мне ездить на лошади, сын мой.

— Да что тут разговаривать. Закинь его на коня, и дело с концом, — вмешался в наш теософский спор второй всадник.

Сказать это было куда проще, чем сделать. Я не стал сопротивляться. Просто расслабился и с некоторым злорадством наблюдал, как бравые вояки затягивали в седло мои двести фунтов живого веса. Думаю, за это время до замка можно было дойти пешком. В конце концов, решив, что в замок мне все-таки надо, а так, пожалуй, не доберемся и до вечера, я позволил посадить себя верхом и, прилагая массу усилий, чтобы выглядеть неуклюжим, затрясся за широкой спиной гонца.

— Лис вызывает Капитана. Капитан, ты это где? — Мой верный напарник, видевший в этот момент моими глазами, был, вероятно, очень удивлен, узрев перед собой обтянутую кольчугой спину.

— Все в порядке, Рейнар. Путешествую автостопом.

— А! Ну-ну! Хочешь посмотреть, что за маскарад мы тут учудили?

— Давай показывай.

Наезженная лесная дорога была скупо освещена солнцем, с трудом протискивавшим свои лучи сквозь зеленое буйство крон вековечных дубов. Обочины дороги по обе стороны поросли густым кустарником, выползавшим кое-где за отведенные ему человеком границы. Совсем рядом со мной, точнее, с Лисом к проезжему тракту примыкала еще одна дорога. Судя по всему, ее уже давно не касалось колесо, но «добрые и мудрые» руки человека, похоже, здесь поработали совсем недавно.

Следы этих трудов валялись по обе стороны дороги, явно не гармонируя с общим пейзажем. Выдернутые с корнем кусты, стволы деревьев, некогда преспокойно лежавшие поперек пути, а теперь в живописном беспорядке разбросанные поодаль, — все это наводило на мысль о чьем-то героическом трудовом порыве. Я даже знал, о чьем.

Итак, Лис в одеянии несчастного латника из Вейлера, но в своем авентайле,^[6] каске и крагах^[7] горделиво высился посреди лесной дороги. Остальную ее часть перегораживал Рон, чья широкая грудная клетка вполне заменяла мантелет.^[8]

— Чего ждем?

— Мой Капитан, по этой дороге в замок Ройхенбах из Цорндорфа каждый день направляются возы с провизией. Мясо, видишь ли, в поселке все привозное.

— Откуда узнал?

— Аборигены подсказали.

— И что? На старости лет решил заняться разбоем на большой дороге?

— Обидеть поэта может всякий. А вот понять его тонкую ранимую душу — это…

— Лис, не балаболь.

— Ладно. По делу. Я решил снять осаду с замка Фогинг.

— Что решил?

— Повторяю еще раз для особо тупых. Снять осаду с замка Фогинг. Подумай сам. Если эти джентльмены, несмотря на самые веские аргументы в пользу их собственной гибели, продолжают ошиваться на своем боевом посту, значит, они считают, что их дело еще не завершено. А если так, надо им в этом помочь.

— Что ж, не лишено остроумия! И что ты намерен делать?

— Что? Приказом этого самого главного Фрица повернуть караван с провизией на Фогинг и, как я уже сказал, снять осаду.

— Не захотят. То есть поворачивать не захотят.

— Тю, сдурел? А кто их спрашивать будет? Кстати, вот, кажется, и они, родимые кормильцы!

Где-то вдалеке раздавались скрип колес и цоканье копыт. Слышались чьи-то голоса и смех. С каждой минутой звуки приближались.

— Ну и силен ты врать, командир! — раздался чей-то голос после очередного раската хохота.

— Да не будь я Ганс Рюдель, если это не так! — Громкий ответ командира прозвучал почти обиженно.

— Болтун — находка для шпиона! — процитировал какого-то одному ему ведомого классика Лис и вразвалочку зашагал навстречу конвою.

Караван был уже совсем близко. Три груженых воза, сопровождаемые четверкой всадников, беспечно двигались по дороге.

Увидев нашу заставу, всадники было взялись за оружие.

— Эй-эй, ребята, не надо глупостей! Мне нужен Ганс Рюдель!

— Ну, я Рюдель. — Один из всадников, гарцевавший на ладной буланой лошадке, выехал вперед.

— Я Рихард Зорге, унтер-гаупткнехт^[9] герцога Лейтонбургского.

— Это я и сам вижу. В чем дело?

— Приказ коменданта. Сегодня обоз идет в Фогинг. — Лис был суров.

— Куда?!! — Каска на голове Ганса Рюделя заметно приподнялась.

— Ты не ослышался, приятель. В Фогинг, черти б его побрали!

— Какого дьявола?!

— Мне-то почем знать?! Его честь Фридрих фон Норгаузен вчера вечером получил приказ. Оттуда! — Лис многозначительно указал пальцем вверх. — Слышал бы ты, как он поминал всех святых.

— А ты, часом, не врешь? — В ефрейторских мозгах Ганса вяло шевельнулась бдительность.

— Ганс, дружище. Тебя с утра ничем тяжелым по голове не били? — участливо осведомился Рейнар. — Ты хочешь сказать, что десяток моих кнехтов всю ночь чистили эту дорогу специально для того, чтобы я тебя обманывал? К тому же ехать-то куда? В Бремен на ярмарку? В Фогинг.

Убийственные аргументы Лиса заметно подействовали. Рюдель призадумался.

— А как же гарнизон?

— Что-то осталось с давешнего. Что-то взяли в поселке. Кроме того, со вчерашнего дня едоков поубавилось.

— Что случилось?

— Бог его знает! То ли англичане, то ли просто пираты. Семерым нашим теперь сам сатана кушать готовит, еще десяток тоже о еде думают мало.

— Да! Дела! Ну а в Фогинг-то зачем?

Лис устало пожал плечами.

— Это не мое дело, приятель. Но тебе-то что? Вам приказано ждать пустые возы здесь. В Фогинг поедем мы с Мюллером.

— А если они не вернутся?

— Не накличь беду, Ганс! Но если через три часа возов не будет, отправляйтесь в замок, пускай заказывают мессу в нашу честь.

— Эй, Лис! Осторожней, не зарывайся, — одернул я напарника.

— Ерунда. Это немцы. Если бы им было приказано ждать до второго пришествия, они бы и тогда с места не двинулись. Ну а если через три часа возы не вернутся, то операцию все равно придется отменить.

— Ладно. Убедил. Удачи тебе!

— Прорвемся!

Стражники, покрикивая на возниц, поворачивали обоз на новую дорогу.

Я отключил связь. Впереди маячили ветхие башни замка Ройхенбах.

* * *

Насколько я имел возможность наблюдать, старый замок переживал не лучшие дни. Видимо, то же нашествие вестфольдингов, которое сделало Фогинг замком призраков, немилосердно прошлось по Ройхенбаху. Наскоро заделанные проломы в стенах темнели уродливыми шрамами, подвесной мост был начисто разрушен, а на его месте красовался свежесколоченный бревенчатый настил.

Мои провожатые медленно поднялись на холм и принялись стучать в ворота. Я оглянулся. Там, где я ожидал увидеть засаду, в кустах поблескивали каски и раздавались приглушенные голоса. «Сколько ж вы тут, бедняги, сидите? — вздохнул я. — И все попусту».

В воротах показался стражник.

— А, это вы! Заходите скорее, его честь ждет.

Всадник, за плечами которого я проделал путь до замка, провел меня через замковый двор к невысокой башне, между камнями которой кое-где проглядывала трава, а на боевой галерее нагло зеленела одинокая молодая береза.

Миновав еще одного стражника, мы поднялись наверх и остановились перед тяжелой дубовой дверью. Бравый вояка как-то вдруг сник и тихо поскреб темные от времени доски.

— Какого дьявола! Кого там еще черти принесли? Входи, разрази тебя гром, — прогремело из «кабинета».

Солдат приоткрыл дверь, пропуская меня вперед.

— А, это ты, монах! Где тебя сатана таскал столько времени?

Первое, что я увидел перед собой, войдя в комнату, была спина. Мускулистая спина, щедро украшенная свежими рубцами от кнута. Ее несчастный обладатель стоял на коленях со связанными руками, все время норовя упасть на пол.

— Стой, негодяй! Я с тобой еще не так поговорю! — Обладатель громового голоса подошел к бедняге и, ухватив за волосы, поднял на ноги.

— Мир вам, дети мои, — произнес я, входя, голосом, который можно было мазать на хлеб.

— Чертово брюхо! Кто тут толкует о мире? Да я готов оторвать этому недоношенному идиоту голову и выкинуть ее на корм свиньям.

«Матерый волчище», — подумал я, разглядывая обладателя громового голоса. Да! Скажу я вам, это был примечательный образчик человеческой породы. На вид «старине Фрицу», а это был, без сомнения, он, можно было дать лет сорок. Но только недосмотром судьбы или же особо благоприятным расположением звезд в момент его рождения можно было объяснить столь большую продолжительность его жизни.

Через весь лоб Фридриха фон Норгаузена тянулся длинный глубокий шрам, подтверждающий версию Лиса об особой прочности здешних голов. Второй шрам пересекал губы рыцаря, навек складывая их в какую-то зловещую усмешку. Как я успел заметить, одно плечо его было чуть выше другого, а при ходьбе он сильно приволакивал ногу. Но я готов был поклясться, что, пожелай он действительно оторвать голову несчастному, все было бы кончено раньше, чем мне бы удалось прочитать «Credo». Длинные его, седые как лунь волосы спадали на широкие плечи и были схвачены на лбу ремешком из узорчатой кожи.

— Милосердие подобает христианскому воину, тем более рыцарю, принявшему священные обеты.

— Милосердие! Кой черт — милосердие! По вине этого недоноска мы выставлены на всеобщее посмешище, словно шуты на ярмарке. А ты, как дурак стоеросовый, толкуешь мне о каком-то милосердии! Может, ты и есть дурак? Я слышал, святые отцы любят блаженных! — Фридрих фон Норгаузен отдавал дань изящному остроумию.

— Я смиренный слуга всеблагой матери нашей — святой первоапостольной римской католической церкви. И пусть я даже нижайший из ее смиренных слуг, но я требую почтения к ней в моем недостойном лице. Я требую, господин рыцарь, прекратить богохульства и измывательства над этим несчастным! — Голос мой звенел, как колокола Кельнского собора в судный день.

Но, видимо, пыл моих речей был растрачен зря.

При последних моих словах несчастный повернул голову, и на какой-то миг наши глаза встретились. Я инстинктивно прижал локоть к бедру, где под сутаной был спрятан кинжал. Лицо бедолаги представляло собой кровавую маску, больше похожую на свежую отбивную. Без слов было понятно, что над ней кропотливо поработали большие мастера своего дела. Но двух мнений не могло быть — передо мной предстал Готфрид из Вейлера, латник герцога Лейтонбургского…

— Ты что, святой отец, учить меня вздумал?! — взревел рыцарь. Оловянные глаза его раскалились до белого пламени, а лицо налилось темной кровью.

— Ваша честь, быть может, пока что отвести монаха к Томасу? — робко предложил мой сопровождающий, все еще робко топтавшийся у дверей.

— Пошел прочь, скотина! — продолжал бушевать Норгаузен. — Не нужен уже твоему Томасу священник! Я сам ему грехи отпустил, — закончил он, неожиданно успокоившись.

Солдат побледнел.

— Иди, парень, иди. На вот, выпей за помин его души. — Рыцарь кинул моему провожатому динарий.

— Упокой, Господи с праведниками, душу раба твоего Томаса, — забубнил я.

— Аминь! — резко завершил мою импровизацию Норгаузен. — Это был его брат, монах, совсем еще мальчишка. Какой-то негодяй размозжил ему голову блюдом.

Я сглотнул. Что делать, я знал этого негодяя.

— И все из-за этой мрази. — Рыцарь отвесил несчастному Готфриду тяжелую пощечину, от которой бедолага едва не упал. — Готфрид, Готфрид! Как же так? Ты был лучшим латником в моем отряде. Ты же не деревенский олух, вчера сменивший свою пастушью дудку на копье! Ты вырос под щитом. Сколько лет мы с тобой воевали вместе? Десять, а может, двенадцать? Как ты мог позволить какому-то мошеннику обвести себя вокруг пальца?! — В голосе рыцаря звучала искренняя горечь.

Я отошел к окну и принялся вдумчиво рассматривать двор. Чуть поодаль от башни под дощатым навесом был устроен сеновал, чуть дальше располагались конюшни.

— Капитан вызывает Лиса. Как там твои дела? — обратился я мысленно к Лису.

— Нормально. Подъезжаем. Что-то случилось?

— Пока нет. Но может. Здесь допрашивают хозяина твоего костюма. Похоже, он меня узнал.

— Ну, ты, Капитан, даешь! Что делать будешь? — Лис был встревожен не на шутку.

— Выпутаемся! У меня к тебе вопрос. Ты сарбакан^[10] захватил?

— Захватил.

— А зажигательные дротики к нему имеются?

— Обижаешь, начальник… А что?

— Здесь надо будет устроить небольшой показательный пожарчик. Ты ярдов пятнадцать по навесной траектории сделаешь?

— При желании и двадцать можно, — без тени хвастовства отреагировал Лис.

— Отлично. Тогда передай Бренду, что сигнал для него — пожар.

— Хорошо. Не желаешь взглянуть на наше представление?

Впереди, на высоком утесе, мрачно возвышалась башня замка Фогинг. Долгий протяжный звук трубы разорвал и скомкал лесную тишину в один миг. Возницы, словно сброшенные этим звуком наземь, осеняли себя крестным знамением, шепча слова молитвы и медленно отползая назад. Рон стоял, широко расставив ноги, поудобнее перехватив секиру, так, как будто собирался принимать неравный бой.

Звук трубы повторился, и над башней взвилось знамя с пламенеющим крестом. На стенах замелькали полированные каски ратников.

В это время мой славный напарник привязал на копье какую-то белую тряпку и, размахивая ею в воздухе, закричал во всю мощь своего и так не слабого голоса:

— Э-гей! В замке! Мне нужен рыцарь Бернгерд Бесстрашный.

— Кто его спрашивает? — прозвучал в ответ голос, от которого мурашки забегали по спине, в ужасе давя друг друга.

— Я, Рихард, латник герцога Лейтонбургского. Мы привели вам обоз с продовольствием. Вестфольдинги отступили! Победа за вами!

Опускной мост упал как подстреленный. Заскрипев, отворились тяжелые ворота. Возницы, все еще не придя в себя от ужаса, начали подниматься и отряхивать одежду.

— Назад! Всем лежать! — Громогласно-устрашающая команда Лиса моментально прижала их к земле.

Как будто ураган пронесся над возами, сметая с них груз и отрывая доски от бортов. Бочонки с вином, свиные туши, зелень, гуси — все, все, все уносилось в разверстую пасть ворот. Я видел, как еще в полете слетали обручи с бочек, кроваво-красное вино фонтаном рассыпалось в воздухе миллионами брызг и исчезало, не обронив на землю ни единой капли. Как туши сами собой охватывались пламенем и превращались в ничто, осыпаясь вниз градом костей.

Всего несколько минут длилась эта фантасмагория. Затем оглушительный грохот потряс берег. Грохот, от которого затряслась земля и с деревьев попадали листья. Когда же все было кончено, на месте, где только что в грозном своем великолепии красовался укрепленный замок, мрачным остовом возвышались безжизненные руины. Замок Фогинг умер.

— Да что ж ты молчишь! Дьявол тебя раздери! — услышал я вновь голос коменданта.

Готфрид молчал. Он упрямо уставился в пол, несгибаемый, как коринфская колонна. В дверь тихо постучали.

— Кто там еще?

Судя по золотым шпорам и цепи, вошедший был рыцарем.

— А, Арнульф! Что нового?

— Ничего хорошего. Только что прибыл гонец с пирса. Они захватили корабль и ушли. Наш часовой тяжело ранен.

— Проклятие! Они убегают! — зарычал комендант, хватаясь за меч.

— Нет, Фридрих. В том-то и вся загвоздка. Они ушли вверх по реке.

— Вверх? Какого черта?

Арнульф пожал плечами.

— Так! Какое следующее место на реке, где может пристать корабль?

— Ну, если не считать Фогинга, то только Лютц.

— Отлично. Арнульф, возьми трех лучших наездников, дай им лучших коней! Пусть во весь опор скачут в Лютц и поднимают тамошний гарнизон. Это приказ герцога. Их нельзя упустить. Красотку взять живьем. С остальными… на твое усмотрение. Все ясно? Действуй! И да поможет нам Бог! — Норгаузен широко перекрестился. — А этого, — он кивнул в сторону Готфрида, — повесить. В назидание остальным.

Примечания

6

Авентайл — кольчужное покрытие, защищавшее шею, голову и грудь.

7

Краги — наручи из толстой кожи с полосками стали для защиты предплечья.

8

Мантелет — защитный экран для лучников при штурме крепости.

9

Унтер!гаупткнехт — младший начальник кнехтов, фельдфебель.

10

Сарбакан — духовая трубка для стрельбы дротиками.