Моряк – не профессия, это образ жизни

Владимир Самохин, 2021

Русский моряк в Анголе спасает жизнь португальскому моряку, который устраивает его на судно контрабандистов и дарит старинный перстень- оберег. В Венесуэле перстень узнают, и хотят отнять силой, но ему удается уйти от преследования, и добыть еще один, из четырех существующих. За годы в море ему удается сколотить состояние. Вернувшись в Европу через тринадцать лет, встречает девушку всей жизни. Она пробуждает в нем давно забытые чувства. Ее обаяние и красота заставляют вспомнить, кто он есть на самом деле. Вместе они разыскивают ее предков в Красноярском крае и на берегу Охотского моря, находят могилу ее прадеда – казака, погибшего еще в Японскую 1905г. Он вернулся на Родину, потому, что нашел себя. Она, не пожелав обрывать свою родословную нить на исторической Родине, решает остаться в России. Не случайно двое разных людей находят друг друга, но за счастье нужно платить высокую цену. Содержит нецензурную брань.

Глава третья

Лиссабон — Гавана

Часть первая

Машинное отделение судна.

II механик, мужчина лет сорока, грек, чуть крючковатый нос, плотного телосложения. Ростом выше среднего. Интеллектуальный уравновешенный человек. Роба чистая, по размеру. Идет с Владимиром по машинному отделению.

Где только возможно висят консервные банки сбора масляных проточек. Всюду грязь, масляные разводы, механизмы немытые.

В тоннеле гребного вала поверх плит видна вода. Свищи из яблока гребного винта, громко работает насос откачки.

II механик и Владимир говорят на английском:

— Пришли из Варри два дня назад, кингстоны забиты, плохо охлаждается контур на главном. Эти Африканские реки…. Тааак, из трех вспомогательных один умер своей смертью, второй еще как-то дышит ампер на 500, а третий мотористы испортили. Шли до Португалии на одном. В тоннель гребного вала из машины через клинкетную дверь не попасть, так что пойдем через аварийку румпельного отделения. — Подходят к компрессорной установке.

— Вооот, на компрессорах клапана не держат, это надо делать срочно, иначе главный не запустим. У меня времени в сутках не хватает. Ну что меня больше всего заботит, так это лубрикаторы на главном. На один цилиндр дает совсем малое давление, на другой я поставил, временно, шестеренчатый насос на нагнетание. Температура держится в этих цилиндрах только на малом ходу.

Ну что еще? Все три центробежных насоса требуют ремонта. Вот, вакуумный насос, вибрирует немного, а второй вроде нормально качает.

— Второй, да где же немного, если у меня возле него стучат зубы?

Владимир слушает его с гримасой человека способного на убийство. То берется за голову, то отрицательно ею качает.

Заходят в ЦПУ.

— Таак, это ЦПУ.

Там сидят два дрыща индуса, один из них в чалме. Они даже не встали в их присутствии.

Владимир орет индусам:

— Stand up!!!!

И зло, с шипением сквозь зубы:

— Я брамин, а вы шадрий и брахман, почему шудра носит чалму в присутствии брамина, почему не приветствует брамина? Я вас побрею наголо, будете ходить без башмаков, а тобой буду протирать механизмы. Жить, сука, будешь в районе 49 шпангоута.-

Слегка стучит казанками пальцев по чалме. — Тебе, лично, матку выверну и сожрать заставлю!

Индусы прижались к ГРЩ (главный щит управления), ладони сложили на груди и взглядом уперлись в палубу.

Чувствуя нехорошую развязку, второй механик притащил Владимира в свою каюту, сложил со стола формуляры на диван и достал бутылку рома.

— Здесь у меня в меру чисто, хотя у кого сейчас

порядок…. — Владимир сидит в кресле с расстроенным, злобным видом. II механик наливает ром в два стакана — выпивают залпом.

— III, ты полегче, спугнешь мотористов — уйдут, тогда мы с тобой вообще вдвоем останемся.

Сам суди, старшего и IV механика на судне нет. Нет и котельного машиниста. Это значит, стоять нам вахты 6 через 6 часов и так до смерти. Штатное расписание у нас сейчас как совесть капитана Флинта.

— Не останемся! Ты был в Индии? Нет? Они там живут на $10 в месяц, а здесь получают 200-300, они переборки будут грызть как крысы, только чтобы остаться. Бывал я в Калькутте, так что ты думаешь, у них даже нет туалетов, вот где присел на улице там и вокзал. Девахи ходят красивые, но вонючие, после них не отмоешься, потому что хавают много специй, потом ими же и смердят. Так что, можешь смело иметь этих бухендвальских крепышей во все дыхательные и пихательные. В этой связи прошу налить второй порцеон де фуа.

— Разберемся! Там Хуан у тебя в каюте ждет!

Каюта Владимира. Диван, стол, грязные занавески, обшарпанная дверь в душевую. Неряшливый интерьер! На диване сидит Хуан. Владимир за столом, на нем два фужера, бутылка коньяка, сигареты Кэмэл и легкая закуска.

Хуан внимательно изучает документы:

— Ты как вообще сюда попал? У тебя в Паспорте Моряка последний штамп о приходе есть, вот он. Порт Таллинн. Но нет ни даты, ни штампа об отходе. И ты в Лиссабоне! Как?

— Друзья пригласили пройтись до Понтеведра, так скажем, пассажиром.

— Ты что в трюме приехал?

— Зачем сразу в трюме, для меня границы прозрачные.

— Ну, вы русские ненормальные!

— Лучше быть ненормальным, чем наформалинным. И вот еще, Хуан, ты мне теперь ничего не должен, я тебя выручил, теперь ты мне помог. Мы в расчете! Коньяк, кстати, отменный. Вот давай это и закрепим!

Владимир начал было снимать перстень с пальца, но Хуан положил свою руку на его кисть.

— Никогда не снимай этот перстень, это оберег. Я в тот раз не надел его и в Луанде чуть не поплатился жизнью. Он привезен из Америки еще моим прапрадедом, откуда он и что означает орнамент — уже никто не знает. Тебе он сейчас нужен больше. Я же дома и в безопасности! Большего я для тебя сделать не мог, даже с моими связями. На «белый пароход» да с такими косяками…. Да, вот это тебе в дорогу. Тааак, еще магнитофон и этот же коньяк, от дяди, у него свой погреб.

— 5 литров, ну, спасибо. А что, дня на два растяну.

— Давай еще по одной и будем прощаться. В Европу теперь этому судну дорожка заказана, будете шлепать на Карибах, там по моему опыту всем на все наплевать.

— Хуан, и последнее. Никто, кроме тебя не знает, где я. Это мой адресок в России. Ты не знаешь технического состояния судна, а я сегодня его принимал. Если, чисто теоретически, мы из Лиссабона пройдем через Бискайский залив в Кельтское море — это уже удача. Ветер свежий и привальный, больше чем на малый ход машина не способна, нас выбросит на Испанию. По плану дозагрузка в Дублине, а далее по пути на Гавану надо еще пройти отрезок в пять тысяч миль, и это в ноябре. Так что, вот, возьми, чтобы хоть знали, где Вовина могилка. Жив буду — свалю на Кубе!

— К Федэлю?

— О, извини, что это со мной? Лучше бы в Аргентине.

Хуан смотрит Владимиру в глаза, держит паузу.

— Владими́р, я за тебя поручился! — Владимир горько выдохнул и утвердительно кивнул. — Доверяй всецело Капитану и II механику, проверенные люди.

— Хорошо. Пусть будет так. Звучит как тост. Я эту бутылку наполню из пятилитровки и оставлю нам на приход, к тому времени коньяк будет старше лет на десять.

В кают-компании, кроме мастера еще II штурман, чиф, II механик и электромеханик. Кроме Владимира все греки. Сбор комсостава в честь нового члена экипажа. Стол богатый, приборы и сервировка — на высоте.

За ужином мастер спрашивает:

— Хотел спросить, а что Гагарин жив еще, что с ним, просто интересно?

— Какой Гагарин?

— Нууу, первый космонавт.

— А так он не первый, первые были две собаки.

— Ну, человек то первый?

Владимир сидит с каменным выражением лица. Не обнаруживая себя смехом, улыбкой или жестом.

— Да нет же, с собаками был чукча, он и полетел с ними.

— Да? Не знал! А чукча это звание или имя?

— Национальность!

— Так он тоже космонавт?

— Нееет, это просто его собаки были, его и отправили кормить их.

После ужина совещание. Владимир взял слово.

— Ну, вот такой расклад:

1. Из 8 цилиндров главного на 4 и 8 не работают лубрикаторы.

2. Нужен срочный ремонт вспомогательного двигателя.

3. Срочно нужен новый вакуумный насос, иначе мы не сможем равнять крен.

Это то, без чего мы не сможем выйти в море. Это, что мы еще успеем сделать.

Мастер задумчиво:

— Понятно… Компания выделила слишком мало средств. А у нас ночью бункеровка, днем провизия, еще надо себе что-то оставить на случай. До Кубы мы ограничены в средствах, придется отказаться от услуг лоцмана и буксира, самостоятельно отвалим от стенки. Благо стоим вне порта.

Кроме того, не будем заказывать откачку льяльных вод и фикалку.

Ладно, без лубрикаторов не выйдем, завтра шипчандлер доставит, пишите номиналы.

— И обязательно ацетилен и кислород, без этого не согнем трубы.

— ОК. III, я видел у тебя документы на несколько специальностей.

— Механик, моторист, котельный машинист, сварщик, слесарь, реф машинист. Электрик, но это так себе…,удостоверения нет.

— Хорошо, делайте. Бери всех мотористов, на II особо не рассчитывай, у него подвахта и плюс масса дел и без ремонта. Я все оплачу!

Чиф:

— Мотористы приходили, — расплылся в улыбке, — бояяятся они тебя!

Мастер подхватил:

— Я им сказал, что ты главный раджа среди моряков в России.

В каюту Владимира матросы занесли большую коробку. Он рассматривает содержимое. Там очень много дорогих продуктов и спиртного.

Звонит II механику:

— Кто эту красоту оплачивает?

— Компания заботится о своих героях. Это подъемные, все оплачено, не волнуйся.

Ночью судно самостоятельно, без буксиров, отвалило от причала.

На хронометре в ЦПУ 03.20. Второй и третий механики в робе, грязные от постоянных ремонтов. Кренометр зависает на правый борт. Микрофон, на скрученном в пружину проводе, также болтается и виснет на правый борт.

— С таким ходом нас постоянно сваливает на Бискайский.

— Да, уж! Три мили вперед — две назад.

— Потерял счет времени, сколько мы уже шлепаем?

— Три что ли? Дня через два, наверное, придем!

— Если левый бейдевинд ослабнет…

— Что с ремонтом насоса?

— Надо отключить все ненужные потребители, иначе токарный станок доест всю напругу. Сегодня проточу, ночью запустим и выровняем крен.

Входит электромеханик. Рослый, высокий, лет сорока мужчина с крючковатым греческим носом, красивого телосложения и чуть седыми висками.

Ставит на стол бутылку виски, она уезжает вправо, он ловит ее на ходу:

— Давайте фужеры…

— Надо отключить все ненужное, третий будет работать токарным станком.

Электромех наливает и говорит невозмутимым спокойным тоном:

— Надо — отключим! Мостик и камбуз, остальные обойдутся.

На шестой день ночью судно, наконец, встало на якорь в удобной бухте. Вокруг скалы селений не видно, виден только бревенчатый причал, но он при отливе оказался от моря метрах в стах.

В ЦПУ механики сидят, пьют кофе и ждут команд.

— Через два часа прилив, мастер просил руку держать на пульсе каждую минуту.

— Главный прогрет, у нас все тип-топ. Что, швартовка без буксиров?

— Третий, откуда им тут взяться?

— Так, вроде, шли на Дублин.

— Переиграли…. Не наши с тобой заботы!

Только поздно ночью, на пике прилива, судно пришвартовалось у захудалого старинного бревенчатого причала.

— Третий, причал с твоего борта, ты пойди, отдохни, но свет в каюте не включай. Захочешь посмотреть загрузку, не святись — палубники этого не любят. Пусть занимаются, это не наши с тобой дела.

Владимир поднимается через аварийную шахту на верхнюю палубу. Тьма кромешная. Иллюминация снаружи выключена вся, не горят даже топовые огни, палубники и на причале подсвечивают себе только карманными фонариками. На причале стоят грузовики с ящиками, боцман в шапке пленного румына только успевает заваливать стрелу крана с поддонами груза с причала в третий трюм. И ни голосов ни звука.

Владимир мычит себе под нос:

— Это тебе не мелочь по карманам тырить.-

В своей каюте он опустил шторы и задраил иллюминаторы. Сидит, держит сигарету с длинным пеплом и разговаривает сам с собой:

— Как бы мне вместо Гаваны не попасть в Гуантонамо.

Гасит сигарету в пепельнице, прилег на диван как есть в грязной робе, тотчас звонит телефон:

— Машина товьсь!

Глядя на приборы второй чертыхается:

— Что-то в этот раз мостик долго насилует главный реверсами!

— На мель что ли попали…

Входит электромех:

— Все, оторвались! Правда, кормовой продольный и шпринг пришлось оставить на причальных кнехтах, некому было сбросить шлаги.

За обедом в кают-компания мастер обращается ко всем сидящим. Владимира нет, он на вахте.

— Сегодня третьи сутки хода, ляжем в дрейф для замены лубрикаторов. От берегов ушли достаточно далеко и, в случае затяжного ремонта, уже нет опасения наехать на скалы.

Электромеханик:

— Тем более,что ветер поменял направление на фордевинд, сбил вчерашнюю волну после шторма, так что можно не чертыхаясь заняться работой.

Мастер спрашивает второго механика:

— Мотористы хорошие специалисты?

— Третий говорит, что тупые как собаки до года. От себя добавлю — это ходячие анекдоты, а который не прыщавый, так особо одаренный.

— А, как там наш русский друг?

— Честно говоря, не знаю, как бы мы обошлись без него…

Часть вторая

Смена вахт. ЦПУ.

— Судя по теперешней скорости судна, в Гаване будем дней через 12.

— У меня осталась еще одна головная боль — это реанимация второго вспомогательного движка. Только один рабочий и молотит уже с Лиссабона, а это ни есть гуд.

Открытое море. Судно ходом идет на закат солнца. Погода 3-5 баллов.

В ЦПУ на вахте Владимир дает ц.у. индусу мотористу:

— Вот 8 манометров температуры главного, смотреть только на них, я внизу разбираю резервный. Температура не должна повышаться больше вот этого деления! Смотри, написал тебе здесь для…

Индус стоит как кролик на задних лапках, ручки сложил на груди в почтении.

— Я не умею читать!

Владимир закрыл глаза, уронил голову на грудь, помотал ею не в силах выразить мысли, снял с себя футболку и напялил ее на индуса. Из стоящей рядом банки с красной краской достал кисть и написал на груди индуса по русски «Х..й». Постучал ему указательным пальцем в грудь.

— Теперь будешь ходить в ней, понял? — Сложил два пальца в рогатку, ткнул индусу в глаза, затем указательным на манометры. — Смотреть только на них!

Он спустился палубой ниже. Перед ним нерабочий вспомогательный двигатель. Положил руки на него, уперся руками, как будто толкая.

— Если судить по принципу «автомобиль не заводится, значит, нет бензина». И по аналогии, «если движок не набирает обороты, значит, не хватает воздуха».

Для него не составило труда снять турбину и вот она уже висит на тале.

От досады, он закричал, пугаясь сам своего голоса:

— Вау! Картина Репина «Дебилы».

Из лопастей турбины он вытаскивает промасленную тряпку.

Далее, поспешно поставил ее на штатное место, еще раз осмотрел вокруг и перекрестился.

— Ну, другого не дано — или пан, или триндец тебе!

С этими словами подал воздух на двигатель и он начал набирать обороты.

II механик и электромеханик бегут в машину в одних трусах и босыми ходят вокруг в изумлении, не веря глазам, смотрят на работающий двигатель.

Уже в ЦПУ II механик:

— Так что там было?

— Какой-то «педагог», очевидно, после профилактических работ турбины, оставил там тряпку. Поставил заново турбину, запустил — часы!

— Напугал до смерти. Думал, что это наш последний в разнос пошел.

— Пока бежал, вся жизнь пролетела перед глазами.

За завтраком мастер, разливая анисовую водку:

— Дышать стало легче. III, теперь ты герой Греции!

Электромеханик заступит на следующую вахту, поспи.

За кормой появились чайки и бакланы, непохожие на северных.

Ранним утром слева по борту, курсовой 20, стали видны проблесковые маяки острова и уже к полудню лоцман завел судно в порт Гаваны.

Пограничник — зрелая толстенькая мулатка заходит в каюту Владимира, в руке его Паспорт Моряка. Говорит на отдаленном русском:

— Задараствуйте Валадими́р! Как дельа? Харошо?

Улыбается и шлепает штамп в паспорт.

Телефонным звонком по внутренней связи II механик просит зайти к нему.

— Это из Дублина «привет» — один твой.-Показывает на 2 ящика «Скотч Виски». — Излишки, наверное, и хитро улыбается.

Разлили ЗА ПРИХОД.

Владимир смакует.

–Дааа, это не какой-нибудь там бурбон.

В уже чистую каюту со свежими занавесками стучится и входит II штурман:

— Зарплата!

Достает три ведомости.

— Вот здесь распишись, сумма $2 700. Это зарплата.

Здесь за ремонт, сумма $ 2 300.

А это подъемные, сумма $5 000.

ИТОГО — $10 000.

Получи!

Кладет на стол пачку запечатанных банкнот номиналом в «бакинских рублях».

Ошарашенный такими деньгами Владимир отправился ко второму.

— А что не так? Я получаю дополнительно за деда, ты за IV механика. За котельных машинистов кто потеет, ты да я.

Там за ремонт, и что ты не ремонтировал? Все справедливо.

А 5 штук — это подъемные. И что? Послушай, наша задача, делать все возможное, чтобы судно двигалось, их задача делать деньги и делиться с нами. Пусть они иначе называются, нам то что?

Владимир входит в свою каюту. Закрывает ее изнутри и ставит кассету в магнитофон. Из колонок полилась музыка. Он несколько раз прокрутил кассету и нашел песню Токарева «Нищета». Уселся в кресло, положил ноги на стол, прикурил и положил лед в стакан с виски.

В руках перебирает сто долларовые купюры как карты. Делит пачку пополам с финтом, небрежно, а то бросает их по одной на стол, как в раздаче.

Подпевает окончания строк и особенно слова «Ты богатство мое — нищета».

— Начинаю прозревать относительно «подъемных». Что-то и убегать уже никуда не хочется. Я так тебе скажу, дядя, жизнь твоя бренная налаживается. Так–таааак! Подъемные говоришь? Павлины говоришь? Дела, делают дела, ха-ха, вот тебе бабушка и Юрьев День! А как бы мне в этом поучаствовать? А? Тихо-тихо, бычок молодой, осмотреееться надо, не торопииись, всему свое врееемя.

Говорил Хуан, в этих местах нам долго париться, без владения испанским — труба. Мне надо быть не просто III механизатором, а владеть языком всецело. Но кто научит? Учить по учебнику, ну это даже не смешно.-Он осушил бокал. — Нужно быть переводчиком между мастером и агентами.

Тогда и можно участвовать в бусинесе. Я бабло зарабатываю горбом, а люди его просто косят. Чтобы схватить испанский, нужно постоянно находиться с носителем языка.

Кают-компания. Обед, торжественный тост по случаю прихода.

Капитан жестом просит внимания.

— Господа, всех поздравляю с успешным переходом и приходом. Ставим судно на береговое питание. Сегодня вечером нас ждет ресторан «Тропикано». Стоянка 3 дня. Далее в балласте идем на Ямайку в Kingston, там загрузка на Доминикану.

Ресторан «Тропикано». Владимир сидит с экипажем, любуется танцевальной программой и прислушивается к окружающим:

— Да, наш английский здесь нафик никому не нужен. Я то думал, что в команде мастера кто-то говорит по-испански, но мои коллеги через пень колоду говорят по-итальянски, только он с испанским на Кубе, насколько я вижу, не имеет ничего общего. Хотя, странно, одна романская группа языков.

Лед тронулся, я думал об этом целый день!

Он подошел к бармену, стоящему за стойкой бара.

— Привет! Я из России!

При этих словах бармен расплылся в улыбке, жмет руку Владимиру.

— Кто из эскортных девиц владеет английским?

Он показывает на одну, несколько пухленькую, вторую немного черноватую и третью на внешность испанка-полумулатка.

Утонченная, роскошные волосы. Высокая стройняшка. Владимир отправляется к последней, показанной барменом.

— Привет, я Владимир!

— Селеста.

— Выйдем на лоджию? Здесь душно и музыка не даст поговорить. Возьмешь себе что-нибудь?

Она идет к стойке бара, Владимир жестом показывает бармену на их столик.

Они стоят на лоджии среди оранжереи тропических растений.

— Красивый коктейль!

— Да, я люблю безалкогольный.

— У тебя замечательный английский.

— Я даже одно время преподавала английский.

— Селеста, давай сразу начистоту. Я раньше бывал на Кубе и знаю, девушки учат язык для того, чтобы выйти замуж и уехать.

— Да, я бы уехала, но в Америку не хочу. Хотелось бы в Испанию. Но таких денег здесь не заработать.

–Я не потенциальный жених, но если ты поможешь мне выучить испанский, вот тогда у тебя будет возможность уехать. Суть моего предложения проста. Ты должна сопровождать меня повсюду. Ходить мы будем по этому региону, а это Куба, Ямайка, Венесуэла и т.д., все расходы я беру на себя. Через три дня выход на Kingston, в пути трое суток. По приходу судна ты должна быть уже там и не просто, а с арендованным жильем. И так в каждый порт моего прихода. За год я выучу испанский, а у тебя появится возможность…. Твой гонорар мы оговорим. — Селеста с улыбкой смотрит на него не моргая, подходит так близко, что чувствуется запах ее тела. Прием, когда девушка подходит на расстояние запаха, это срабатывает всегда. Такое обстоятельство, с позволения, будоражит. — Ты принимаешь мое предложение? — Подходит вплотную и касается головой его груди, зная, что от этого запаха можно потерять сознание и быть убитым наповал. — Тогда у нас есть три дня!

Часть третья

Утро. Отель. Селеста и Владимир завтракают в номере.

Она показывает ему документы, разрешающие покидать остров.

Владимир рассматривает документы, кушает и попутно беседует с ней:

— Девочка, ты очень близка к совершенству. У тебя точеная фигурка, изящная прическа, манеры… Ты не похожа на твоих соплеменниц. Впечатление, что ты заранее знала о поездке за пределы Кубы. Документы, разрешающие выезд, у тебя методично собраны и пребывают в полном порядке….

Селеста счастливо улыбается и несколько смущается дифирамбам.

На такси Крайслер марки пятидесятых годов они ездят по магазинам Гаваны. В одном Владимир купил себе несколько блоков Camel и кубинские сигары, в другом — кофе и настоящий ром Нэгро. В валютном магазине купил ноутбук IBM и гарнитуру. В каждом из посещенных ими магазинов он, непременно, берет Селесте безделицы в подарок и потом любуется неподдельному восторгу ребенка!

В одном из магазинов Селеста со знанием дела сама выбирает самоучители и литературу для обучения испанскому. В том числе диски с видео уроками.

— Я знаю букинистический магазин, там много литературы на русском языке.

— Оочень интересно!

В букинистическом магазине они подходят к отделу, где вся литература на русском языке. Продавец — симпатичная мулатка, разговаривает немного по-русски.

Владимир оглядывает полки и в изумлении:

— Отте нате? Вот это наследие сэсээра!

Роется по полкам, выбирает для покупки очень много книг.

— Зачем тебе столько много книг?

— Буду заполнять школьный пробел.

Показывает Селесте томик:

— Знаешь кто это?

Она коряво, полагаясь на Кубинскую школьную программу, по-русски читает.

— Да, это Пушкин. Непревзойденный поэт!

На том же такси они отвезли все покупки на судно.

— Селеста, давай так: я одеваю тебя по своему вкусу, а ты меня по своему.

— И я могу брать тебе все что захочу?

— Да, на твой вкус…

В результате с ним стоит изысканная леди, а он теперь похож на венесуэльского плантатора. Шорты, цветастая рубаха, шузняк, напоминающий сандаль, и шляпа в стиле аля трындец.

— Ты во что меня вырядила?

— Нет, ты не понимаешь! Ты стал macho!

— Ладно, о вкусах не спорят, да и надо мне здесь слиться с обществом.

— С заменой твоего шмотья, поменяем и духи, вот тогда все будет Мачу-Пикчу.

Пляж, многолюдно, погода солнечная. Владимир, для первого дня, лежит в тени боясь сгореть.

— Я на фоне твоей изумительной фигурки и загара похож на большую белую жопу. А еще ты редкая умница, сняла с меня усталость и теперь я могу даже думать. Мне неловко находиться с тобой рядом бледнолицым.

— Смотри, все на нас пялятся, это они завидуют мне. Не у каждой будет такой белый с такой комплекцией и ростом. Мне это льстит!

— Давай, все и на испанском.

— Это идет chica preciosa. No-no chica deslumbrante.

И начинает шалить:

— Хочешь, договорюсь?

— Конечно, если ты к нам присоединишься.

Тотчас меняет тему.

— Это море, песок, пляж….

Она повсюду держит его за руку, как будто боится потерять.

Вечером в номере отеля они пакуют вещи Селесты.

— Отход сегодня ночью, давай все проверим. Билет? Деньги? Паспорт? Там еще были бумажки на выезд? Ну, вроде, все.

На выезде декларируй только песо, баксы не даю в дорогу и, если у тебя есть свои, не бери ни в коем случае!!

Границу надо пройти свободно. Минимум вещей, деньги бери, сколько положено на вывоз. Для каких целей выезжаешь, придумала легенду? — Хорошо!

И вот еще, сколько мы будем знакомы, ты не должна «пастись» в тропиканах, иначе наш договор будет расторгнут. Я достигаю свою цель, ты свою. Подумай об этом! Ради того, чтобы заработать десятку баксов, ты можешь потерять свое будущее.

— Уверяю, об этом не может быть речи!

— Завтра сдай кровь на анализ, нам обоим так будет спокойнее. Знаешь, мне мое здоровье дорого как память. Да и мы сможем быть вместе не оглядываясь. Теперь, прилетишь, отель снимай не второсортный с клопами. Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления.

И последнее, встретишь меня на такси и не святись, просто стой и жди. На судне меньше будут знать — лучше будут спать. О сотовых телефонах подумаю, но не здесь, строгости властей мне пока не ясны. На Ямайке америкосы должны уже давно все придумать.

Эх, тебе бы права прикупить… Водить машину можешь?

— Нет, к сожалению.

— Пробей за сколько можно купить и чтобы были международные!

— За 100 можно. Если 200, хоть сегодня.

Судно идет ходом.

Из бухты открывается вид на холмы белого цвета, все укрыто марлей. Табачные плантации.

За ужином в кают-компании в присутствии всего комсостава:

— Как мне стало понятно из предложений агентов, лучшая доходность в Перу и Чили, но нам Панамский канал не пройти. Чтобы получить разрешающие документы надо для начала запустить сепараторы. Да и вообще их надо иметь рабочими. Если хоть один раз нас засекут на сбросе нечистот в море, мало того что это деньги, так еще и попадем в черный список. Поэтому я пока беру грузы второстепенные и туда, где поменьше властей. Панамский — это пока перспектива…

А вот левая турачка на брашпиле, это для нас сейчас имеет первоочередное значение. В малых портах нужно самим швартоваться и отваливать от стенки, без нее есть вероятность повредить корпус. Боцман напутал там изобретения с канифас блоками, и как бы кто из матросов не попал в эти сети.

Поэтому, III пока от ходовых вахт освобождаешься. Разберись с брашпилем. Это надо начинать делать прямо сейчас. Чиф, в помощь выдели боцмана и матроса, надо сделать саркофаг из палаток. Электромеханик, обеспечь временное освещение и так, чтобы ночью не ослепляло вахтенных на мостике.

III, сделаешь самостоятельно — хорошо, не сможешь, тогда набросай, какие нужны запчасти, будем стараться купить.

Тропическая ночь. Жара. Под саркофагом Владимир ремонтирует брашпиль. Два матроса тащат тяжелый редуктор в токарное отделение. К нему подходит второй механик:

— Ну что там?

— Так и есть, у двух шестерен сломаны зубья на реверсе и муфте подачи.

День, токарное отделение, Владимир ремонтирует шестерни. На верстаках сварка и разные инструменты.

Пришел второй механик:

— Мастер рассчитывает, что до Ямайки успеешь отремонтировать, поэтому премся средним ходом. Есть еще двое суток на ходу.

Может пойдешь, отдохнешь?

— Нее, боюсь потерять мысль.

Ночь, токарное отделение. Владимир дремлет в грязной робе сидя в кресле.

Вечер. Полубак. Уже закрепленный редуктор на штатном месте брашпиля. Владимир кричит электромеханику:

— Все, подавай напряжение, будем брашпиль запускать в тесте, пока без нагрузки.

Судно стоит на двух якорях в открытом море. Мелководье, видно дно и водоросли. Идет загрузка на судно из двух пришвартованных баркасов.

В свою каюту Владимир заходит в грязной робе и падает на диван.

Еле шевеля языком:

— Кажется, я начинаю прозревать еще глубже.

И глаза закрываются сами собой.

Поздней ночью буксиры завели судно в гавань порта Кингстон.

Владимир с электромехаником стоят на верхней палубе. Глядя на красоту пейзажа он, по привычке, начал по-русски:

— Природа…, да чтоб я так жил! Как у Христа за пазухой!

— Похоже на Грецию, но тропики тоже красиво! Интересный у вас язык. Мягкий такой, мне нравится!

Он спустился в каюту, глядя на ночной город в иллюминатор:

— Если Селеста прилетела, то такси появится не раньше чем через час. С другой стороны я круто замутил, поверил, это во-первых. Во-вторых, все девочки в злачных местах работают на ведомство. Срубила бабла по-легкому и с приветом, так тоже может быть.

По внутренней трансляции:

«III механику зайти в каюту капитана».

Он вошел в каюту капитана. Мастер сидит с белым мужчиной.

— Позволь представить, поверенный нашей компании на Карибах Эвангелос.

Поверенный держа руку Владимира в рукопожатии:

— Постановка в док, в случае повреждения корпуса, стоила бы компании от $100 000. Вот это тебе премия за ремонт механизма.

Кладет перед ним пачку «зелени». Владимир поблагодарил и поспешил уйти, сославшись на дела.

По привычке держа ноги на столе, он предался мыслям:

— Тут вырисовывается другая маза, где хранить теперь нажитое не посильным трудом?! С моими документами я не могу открыть счет в центровом банке.

В каюту звонит вахтенный у трапа:

— Такси по заказу на причале.

Он поспешил к парадному трапу. На причале такси, за рулем негр, на заднем сидении Селеста. Владимир махнул рукой в знак того, чтобы его ожидали.

Вернувшись в каюту, вновь уселся в кресло, положив ноги на стол.

— Напраслину я возводил! Не могу припомнить, чтобы меня кто-то встречал. Под ложечкой ноет. Эта девочка вмиг стала как родной. Ближе чем она теперь у меня здесь нет никого. Правы же французы на счет шарше ля фам.

Номер в отеле более чем приличный, с видом на площадь.

Селеста счастливая, светится, в прозрачной блузке пританцовывает что-то из сальса, популиком туда-сюда.

— С чего начнем?

Селеста в ответ протягивает бумажку и права.

— Синьор, ваше здоровье вне опасности!

Он проснулся уже в полдень:

— Я долго спал?

— Уже около двенадцати! Я не стала будить…

Селеста подает воду в бокале и держит чашку для сплевывания воды после полоскания рта.

— Твой кофе…

Он лежит и смакует кофе с сигарой.

— А, не поехать ли нам осмотреть красоты природы?

На арендованном Cadillac DeVille они заехали высоко в горы, где порт виден как на ладони.

Затем спустились по серпантину в город. Он чистый, просматривается колониальное прошлое, даже потому, что на улицах одни негры, если только немного светлее.

Рядом с отелем ночной клуб, по виду для людей преуспевающих.

Их приветливо встретили и усадили за столик. Не успели подать напитки, как к ним подходит негр и нагло спрашивает:

–Чья девочка?

От неслыханного хамства Владимир сжал кулаки. Рассчитывая на эффект неожиданности ответил по-русски.

— Дух черномазый, ты чё потерялся? Ты на кого хавальник раззявил?

Цепляет черную рожу правой за кадык, левой за затылок и фэйсом об стол. Два раза. Больше нельзя, дальше уже избиение.

Перевернул к публике и держит его с расквашенным клювом.

Так и есть, гребут «бычки». От заварухи народ вокруг притих.

Но он знает, они не станут разбираться сами, пока не скажет босс. Руки ниже колен, кудахчут, жесты как в рэпе.

И по той же схеме по-русски:

— Я вашему уроду, б…я, башку снесу, босса давай! Где твой босс? Всасываешь? Где?

Негрилы не поймут языка, и не знают, что делать дальше. Из толпы рэперов выделяется еще один, на голове 100 косичек, в цветастой вязанной шапчонке, жестом разгоняет друганов.

Он обрушился и на косички.

— Это что за Бо-Ни-Эм? Чё вперился мудило? Твой обмылок? Он меня оскорбил! За это вы все хором намечете мне поляну!

— Земеля, ты как сюда попал?, — и вещает, главное что, на почти чистом русском языке. — А я думал ты с греческого судна.

Владимир извлек Селесту из-под стола.

— Ты что туда залезла? Это я туда тебя заправил?

— Для сохранности, наверное…

— Вот этого я не помню.

Шикарная приват-комната. Владимир, Селеста и их новый знакомый Ноах сидят за пустым столом.

— Ты откуда по-русски так шпилишь?

— Откуда? Учился в Московском университете Патриса Лумумбы 5 лет и еще два года на ординатуре. А, это мой небольшой бизнес. Вообще, я практикующий врач.

Появились две симпотные девицы-мулатки, мухой наметали на стол.

У Селесты от страха тряска, пришлось влить в нее немного коньяка.

— Извини, помял твоего кореша немного.

— Да о чем речь? Даже в голову не бери. Главное, я встретил брата, завтра хоть будет с кем поесть селедку и блины. Здесь в этом ничего не понимают. По Москве скучаю, снега и мороза не хватает. Давно был в Москве?

— Где берешь селедку и русскую водку?

— Приятель, он пилот, привозит из Гамбурга.

Ноах ничего не хочет слышать, переселил Владимира и Селесту к себе на загородную виллу с бассейном под открытым небом.

Утром для них привезли два мобильных телефона и вещи из отеля.

— Ну и как тебе смешной русский?

— Я чуть-чуть письнула, пока сидела под столом, пришлось трусики выбросить в туалете.

Владимир добавляет по-русски:

— Да ладно, все пучком!

— I dont understand.

— Я думал, ты уже выучила русский за эту ночь. Да, и сделай себе причесон, как у Ноаха.

— Зачем ты ударил его головой об стол?

— Шестерка должна быть исключена сразу, иначе разговор пойдет совсем в другом русле.

— Зря спросила, ничего в этом не понимаю…

Ноах выделил машину со своим водителям Владимиру для поездки по магазинам. В магазине инструментов он набирал множество нужных инструментов, в красивых коробках и без. Селеста его сопровождает, у нее новая прическа с множеством косичек как у Ноаха.

— К моему приходу в Пуэртокабельо сними бунгало с удобствами в районе для небедных.

— А почему не Порт о Пренс?

— Там стоянка короткая, поэтому сразу полетишь в Пуэртокабельо.

— А почему бунгало?

— Там нас никто не будет беспокоить.

Часть четвертая

Среди витрин магазина оргтехники Селеста стоит с растерянным видом.

— И еще вот этот ноутбук.

— У тебя же есть.

— Это тебе, кстати, не спросил у тебя цвет.

— Ну, вот тот голубой, как волна.

— Да? А мне нравится все больше черный.

— Зачем мне еще один телефон?

— Грызи науку. Надо устранять пробелы в гаджетах. Приедем в бунгало, я тебе объясню для чего я взял тебе комп.

— Ну почему все же снимать бунгало? Боишься, что на пляже тебя соблазнят красотки?

— Так вы же специально издеваетесь над нами! Ну что это за купальники?

Что за попы под ними? Караул! А я смотрю и должен думать о, о… о молитве! Я тебе так скажу: надо мне показаться доктору, ведь сколько красивых мужиков, а тянет на девчонок. Наверное, я лесбиянин. — Селеста смеется до слез. — Но мне это не грозит, я обаят и соблизнут. Да и с такой спутницей, честно, нет надобности пялиться на окружающих, — Селеста мурлычет и тычется ему в грудь. — И все же в бунгало удобнее — никто не отвлекает. Будем разговаривать только на испанском!

В каюте капитана Владимира уже ожидает второй механик и мастер.

— Аllow me to enter.

— Да я пригласил тебя, дело в том, как бы это сказать помягче, нас нагревают по деньгам и кто — агенты. Переговоры по грузу всегда на английском, но между собой они перекидываются фразами на испанском. Я чувствую что-то не так, но даже не могу представить о чем у них речь. В результате мы теряем на выгодном грузе. Конечно, если бы был наш агент в порту, но где его взять? У нас один представитель компании, но он только рекомендует груз, а дальше приходится самому. Нас постоянно направляют туда, где американское присутствие, на Багамские, например. Нам это как вилы.

— Я думал об этом. Я сейчас принесу свои домыслы, да так ничего особенного, мысли на бумаге.

Владимир вернулся с бумагами в руке.

— Вот, смотрите: из Коста-Рики взяли 150 тонн на Барселону, вот цена агента, а вот цена агента того же груза в ближайшем порту. Это разница…. А вот весь наш груз за последние три месяца. Это то, что мы переплатили, это что подарили агентам. Это общая разница!

Мастер сидит не двигаясь, подпер ладонью щеку.

— Внушительно!

— Плюс ко всему мы не всякий раз можем взять «наш груз», простите, это Ваша кухня, я в нее не лезу, но потери!. — Мастер и второй сидят и слушают молча. — Вы узнаете о грузе только по приходу от агентов. За нехваткой времени вероятность ошибки велика.

— Да, узнаю только по приходу, это так… Я сам никогда до этого не занимался подбором груза, моя задача была только взять, доставить и сохранить, теперь вот как, надо считать самому. Одно мне понятно в портах нам нужны свои люди. Но где их взять?

— На Ямайке я встречусь с человеком, тогда и решим.

Бунгало на сваях. На отмели видно дно и мелких рыбок.

Внутри же обычный уютный дом со всеми удобствами.

— Ну, почему ты переходишь на английский и русский?

— Так, уже совсем туплю.

— От твоего произношения испанского у меня уже болит живот.

— Загрузил в твой комп прогу для набора текста в слепую. Пока я загораю, знакомься с виндовозом. Радует, что ты не совсем чайник. Вот с этого момента меня внимательно слушай. Пока ты зарабатываешь только по нашей договоренности, но у тебя есть возможность зарабатывать полноценно. — После последней фразы она сосредоточилась. — Ты всегда приезжаешь в порт моего прихода первой…

— Дааа…

— По приезду будешь от Ноаха принимать почту на комп, распечатывать ее и передавать мне эту инфу.

— Что там будет?

— Это информация о грузах, потенциальных заявителях на перевозку.

— А я смогу?

— Я и сам еще не могу, это начало, будем учиться вместе. Пока только так… Появится аппаратура, хорошая аппаратура, тогда будешь передавать ее мне прямо в море. Это идеальный вариант. А пока ты должна печатать вслепую. Приложи все старания!

— Думаю я смогу быстро…

Владимир перебивает ее.

— Нет, ты недооцениваешь, очень трудно научиться вслепую, параллельно и испанский, и английский. Это очень важно, начинай прямо сейчас!

Дальше будет еще труднее. Надо печатать вслепую на слух, я диктую, ну, читаю, ты печатаешь смешанный текст английский-испанский.

А дальше, еще хуже. Я читаю английский, ты переводишь и печатаешь уже испанский. В мое отсутствие заниматься будешь 25 часов в сутки. Надо быстро схватить это ремесло. Вот, аудио книга на английском! Ставь, слушай и печатай готовый испанский.-

Селеста слушает сосредоточенно. — Потом в Испании это возьмешь как свой основной бизнес.

— На перспективу?

— Умница!

Небольшой бассейн под открытым небом. Владимир на лежаке.

— Я пойду в кафе, закажу обед, тебе что?

— Отбивную и без крови, хорошо прожаренную.

— Себе тоже возьму отбивную.

— И будешь похожа на ту толстую американку.

— А если не буду кушать, буду похожа вон на ту костлявую немку.

— Не-не, я пошутил — бери. И все же эти кони портят весь пляжный Венесуэльский пейзаж. Они так заметны на фоне красивых девушек, вот век бы не видел!

— И мужики с ними жирные, опившиеся пива. Фу!

— Пока ходишь, думай о правилах дорожного движения.

— Я уже неплохо вожу?

— Хоть ночью и пустынный пляж, сбрасывай скорость при повороте, иначе машина превратится в бунгало.

После ухода Селесты, Владимир предался размышлениям.

— С последними выплатами встал вопрос обострился. Нужна нычка, да такая, чтобы и надежная и легкодоступная, а в случае необходимости, аварии или пожара, забрать можно было влегкую. Может переделать спинку кресла, чем не кейс?

Селеста вернулась, Владимир ее не видит, лежит в наушниках и повторяет громко за диктором испанский текст.

Селеста со смеху присела на корточки. Он снимает наушники:

— Если у тебя слабое сердце, лучше заткни уши!

За испанский он взялся всерьез. Всюду ходит в наушниках. В машинном отделении от шума и грохота не слышно как он говорит, видно только, что шевелит губами. Перед сном читает учебники коряво, но вслух.

Очень приличный номер в отеле с видом на стоянку автомобилей в подветренной стороне. Света в отеле нет, кондиционеры не работают, поэтому они лежат полуобнаженные на широкой постели.

— Что вы так долго, я уже здесь 2 дня!

— Уже на подходе к Каракасу попали в непогоду. Четвертые сутки штормит, в морском порту не работают портальные краны, погрузки пока нет. А здесь кайф!

— Я специально сняла номер с подветренной стороны.

— Вот что значит, рожденная у моря. Со стороны пляжа невозможно открыть окна, а на нашей стороне благодать.

В отеле Владимир затевает разговор на испанском с горничными, уборщиками и кастеляншами. Ну, и, конечно же, под пристальным присмотром Селесты.

На загрузке в Барбадос мастер вошел в каюту к Владимиру.

— На берегу встретился с деловыми кругами, среди переговорщиков были и заинтересованные русские.

Слушай, я что-то не до конца понял, так чукча был в космосе или нет? Да, сегодня вашим русским рассказал, что чукча собак кормил, так они смеялись до слез. Я что не правильно что-то понял?

— Да, был, конечно!

— Кто, спрашивают, тебе такое сказал? Да вот, говорю, у меня третий механик русский, так он. Короче, с тобой хотят познакомиться, и я пригласил их сегодня к нам, стюард и шеф-повар уже строгают в кают-компании.

На причале морского порта Барбадос стоят несколько дорогих машин и одна тройка BMW кабрио с закрытым верхом. Малолитражка моргает дальним. Владимир подходит к машине, видит Селесту сидящую за рулем и светящуюся от счастья.

— Не пропал мой скорбный труд. Ну, в принципе, здесь движение не очень, главное, не втереться ни в кого, остальное можно развести деньгами.

— Володя, ну через год можно уже ездить самостоятельно?

— Ты умница, я разве против? Сегодня у нас важная встреча, я позвоню, когда меня забрать.

— Хорошо, я пока покатаюсь….

Несколько столов в кают-компании ломятся от еды и спиртных напитков. На встрече все члены экипажа. В доброжелательной обстановке Владимир разговаривает на русском языке с двоими мужчинами его возраста.

Первый тост капитану, понятно, дальше тосты все больше русские: за детей, за Победу, за Родину. После десятой чифу стало скучно.

— III, ну, расскажи еще что-нибудь про чукчу.

— Чукча приходит к доктору. Доктор, вот раньше я только про бабу подумаю, заглядываю в штаны — хочу, а сейчас думаю-думаю, заглядываю — не хочу. Может у меня, доктор, что-то с головой?

У коллег по цеху каменные лица.

— Нет, такое мы не понимаем, давай что-то военное.

— Встречаются два танка иранский и иракский.

Один танкист орет: «Эй, ты, иракская свинья, сдавайся! У меня там американский инструктор!» И показывает пальцем в люк башни.

Другой: «А ты, а ты пошел на х…й!», смотрит в люк башни танка: «Я правильно сказал?».

Один московский гость от смеха повалился на палубу и зацепил с собой скатерть, другой хрипит: «Хватит, все хватит!».

Длительная пауза… Чиф:

— Аааа, я понял, там был русский инструктор, да?

Владимир начал добивать.

— Два чукчи плывут по реке навстречу друг другу, сами сидят в корме, а жены за веслами — гребут.

— Гешка, ты куда поехал?

— Да жена, аднака, сломала позвоночник, так везу в больницу.

Аркадий, московский гость, стирает слезы салфеткой:

— Все живот болит, хватит, слышь, хорош! Сыграй что-нибудь наше.

Владимир берет гитару:

— «Здесь лапы у елей дрожат на ветру…»

И с первыми словами оба московских гостя подхватили песню…

Дверь каюты третьего механика резко и громко открывается на штормовку. Заваливает один из гостей Аркадий и Владимир. И тот и другой под хорошим шафэ, но не буровят, не заикаются, держатся ровно.

— Вот, Аркаш, располагайся. Все как в чуме, да разберешься, поди.

— Ладно, я на диванчике.

— Не, ты как человек — на шконке, а у меня дела на берегу образовались.

— И у меня на берегу дела хотят образоваться.

— Да тебя хоть самого трахай, давай это дело отложи до трезвых времен.

Владимир спускается по парадному трапу, возле ангара, тачка Селесты моргнула дальним. Он спрыгнул на пирс да неловко. Орет вахтенному у трапа по-русски:

— Долбанный боцман, ну ты конь! Прилив же! Трап притрави! О, сучьи дети!

Аркадий, услышав крик на русском языке, высунулся в иллюминатор и наблюдает картину:

Селеста, очевидно, хочет помочь Владимиру и уже открыла водительскую дверь, он ей жестом запретил, и дверь закрылась.

Он не попал с первого раза в двери пассажира, а когда Селеста ему ее открыла изнутри, то не попал и в открытую. Тут она не выдержала, обежала капот.

Аркадий глядя на Селесту:

— Ух тыы! Аааа!

Она заправила его в салон и вернулась обратно.

Аркадий:

— Ооооо!

Из темноты машина ослепила Аркадия красными сто́пами, он прищурился, а когда открыл глаза, машина уже исчезла. Помотав головой, как будто освобождаясь от блажи, упал на шконку спать.

Селеста ведет машину к отелю. Владимир рядом сидит и мычит:

— Пусть черемухи сохнут бельем на ветру…. Девочка, ты видела когда-нибудь черемуху в цвету?

— А что это за дерево?

— Пусть дождем опадают сирени. — Он вперился в нее, но, видя, что объяснять незачем, — Да, так как ваш банан. Все равно я отсюда тебя…

Селеста вскрикнула, машина вильнула и вновь встала на трассу.

— Да уже скоро приедем, ну подожди ты!

— Останови у маркета, я возьму тоника.

Селеста припарковалась.

— Сиди, я сама сбегаю.

Владимир сидит один и видит справа знак «Остановка запрещена».

Прибегает Селеста, садится в водительское кресло.

— Этот?

— Ооон, спасибо! Вооон там, припаркуй… Таак, хорошо…

У меня есть к тебе дело! Пока только слушай и ничего не говори…

— Хорошо!

— Как только ты приедешь в Испанию, то первое о чем тебя спросят: «Попадала ли ты в полицию!».

— Я никогда!

— Я просил тебя!…. Ты сейчас заехала на знак, видела?

— Да, это пустяки. Там штраф и все!

— Это не штраф, нет девочка! Тебя внесут в базу, а когда в Испании ты подашь документы «Вид на жительство», миграционная служба пробьет тебя по базе Интерпол и окажется, что ты платила штраф в чужой стране… За что, там не будет сказано, просто нарушен ЗАКОН.

— Я поняла, поняла!

— Терпение… Так вот! Под знаком, к тебе подойдет полицейский и пригласит к себе в отдел, там они тебе предложат посмотреть цвет твоих трусиков, и не он один, а весь отдел. В обмен штрафа и все равно они внесут тебя в базу! Уж такой это гадкий народ. Они кончают, когда кого-то садят.

— Я поняла!….

— Пожалуйста, выслушай до конца! — Селеста сидит и из глаз ее начали капать слезы. — Я не хочу сейчас тебя обидеть, оскорбить или там… я хочу, чтобы ты знала, тебе нельзя светиться никак и нигде.

Она кивает, и слезы еще пуще текут из ее глаз. Дрожащим голосом:

— Пожалуйста, Володя, я все поняла…

— Нет уж, слушай, это только начало. И вытри слезы, иначе ты не сможешь меня понять. Так вот… Когда ты попадешь с пустяком, то в полиции возникнет вопрос — откуда у этой девочки из Кубы дорогая машина, почему она ездит и летает куда захочет? Откуда у нее доходы. И тогда они выйдут на меня… Так, ты точно все поняла?

Она кивает, от слез не в силах ничего сказать.

— У тебя с собой мой коньяк?

Она только кивнула головой.

— Сделай глоток, успокойся и поедем. Прошу тебя, не обижайся на меня, мне давно надо было это сказать. — Она продолжает кивать, вытирая слезы. — Через неделю у меня подменный экипаж на месяц, куда хочешь поехать?

Селеста заикаясь и шмыгая носом:

— Не важно, только ты и я.

— Надо потерять твой паспорт и сделать новый, в этом очень много пересечения границ и виз…. И все же, без протокола, поменяй гардероб. Ты красива, молода, свежа и умна, но зачем на публику носить юбки и платья по самый клитор? Ведь в сексе тебе нет равных! Надо быть, — переходит на английский, — «серым кардиналом». Как это будет на испанском?

И вновь продолжает на испанском:

— Не нужно выставлять напоказ, если ты преуспеваешь, и не нужно меняться, если у тебя есть деньги. Селеста, самая глубокая пропасть — финансовая! В нее можно падать всю жизнь! Прошу тебя опасайся и помни это.

И вот еще…. Куда бы ты ни ехала, где бы ни парковалась, сканируй все вокруг! Кто за тобой тащится, кто на тебя смотрит. Если этого человека ты увидела дважды, тебя пасут.

— Я буду, буду внимательна!

— Именно, внимательна! Девочка, так уж устроен мир.

Индивидуальные номера в одноэтажном отеле, похожие на мини виллы. В бассейне под открытым небом с подсветкой Владимир отмокает от посиделок. Лежит в свежей морской воде на спине с сигаретой. Рядом с ним на поплавке-подносе пепельница, фрукты и бокал с соком. Селеста входит обнаженной, плюхается в воду и подплывает к нему.

— Я уже другая, такую умницу ты еще не встречал! Пойдем, я приготовила постель.

Утром в свою каюту Владимир отрывает дверь на штормовку, включает свет и громко кричит командным голосом:

— Вахта! Подъем!

В душе слышен шум воды. Аркаша не поворачиваясь:

— На вахте пиво есть?

Владимир со звоном ставит бутылки на стол.

Аркаша встает, как и упал одетым, присосался к бутылке с холодным пивом. Подавляя холод и газы пива прошипел:

— Ключница Иван Василича делала? Ойй, пожар! — И снова присосался к бутылке. — Себе то набулькай!

— Когда вы его пьете мне уже плохо… Кто в ду́ше?

Шепотом от запора дыхания:

— Кореш… — И вновь припал к бутылке. — Оооо, улет! Кто это вчера тебя тащил в тачку?

— Тебе что там приснилось?

Аркаша, открывая вторую:

— Да ты чё? А я думал это ты?

Аркаша и его спутник Дима не могут оторваться от животворящего пива.

— Аркаш у меня такая маза… Паспорт моряка, срок действия истекает через 7 месяцев, гражданский серпастый уже не в моде, ну, и права бы мне новые. Как оно может выглядеть?

— Да, гавно, вопрос! Слышь, Дим? — Тот кивает. — Мы в среду будем уже в Штатах, оттуда в Москву. Дам задание и все сделают. Мне твоего бабла не надо, заплатишь моим архаровцам в Москве, пусть хоть что-то делают, чтобы не зря хлеб жевали. Обойдется в штук десять по полному кругу. Дим, забери все сканы документов и фотки…

— Аванс?

— Какой аванс? Брось! Привезу — отдашь. Аванс…

— Бум ждать…

— А есть другой выход?

— Его нет!

Только к 12.00 дня в кают-компании собрались все члены экипажа и гости. На стол Аркаша из кейса выставляет 7 бутылок русской водки.

Шеф-повар араб принес отменные шашлыки.

Аркаша положил руку на плечо Владимира.

— Володь, давай спокойно запохмелимся без твоих шуточек.

— Да какие могут быть шутки, конечно, хватит. Как-то стояли в Матади, попили немного с америкосами. Утром наш приятель говорит своему другу: «Вчера с русскими пил — чуть не умер, а сегодня с ними опохмелялся — лучше бы я вчера умер!». Да что там, всего то по бутылке на брата…

В каюте электромеха обстановка непринужденности. На столе бутылка красивого коньяка, фрукты, чашки с кофе и гаванские сигары.

— Проводил друзей из России?

— Да, перед нашим отходом увез в аэропорт.

Наливает порцию коньяка, щипцами откусывает концевик мундштука. — До меня начинает доходить масштабы рабовладельческого бизнеса. Если в каждой стране Бермудского треугольника столько негров, сколько же их попало в США? Мало того, они расплодились по всей Южной Америке, скрестились с белыми и индейцами. Крохотный островок Барбадос, как я успел вычитать, стал своего рода офисом в делах работорговли. Может потому, что он первый на пути из Африки? А может и потому, что здесь климат более мягкий в сравнении с соседними островами.

— Город чистый и по всему видно богатый, чем-то он мне напоминает столицу моей Родины. Храм посреди нищеты.

— Дааа, Барбадос — рассадник торговых людей, причем тех, кто не любит платить акцизы и налоги. А что? Пришли в этот приход: ни таможни тебе, ни пограничников. Пришли, ну хорошо, значит так надо. К мастеру зашел человек в форме, шлепнул толкушку и все.

— За трое суток стоянки температура +27 ночью и днем — красота, я даже кондей в каюте вырубил.

— На развлечение что-то не тянет — голимая Африка. Красоты природы можно смотреть один, ну двадцать раз, но когда они рядом и каждый день, уже интерес теряется и тут не в возрасте дело.

Поднимают рюмки, жестом не чокаясь, без тостов, только кивнув, пьют не торопясь по глотку, закусывают кофе и сигарным дымом.

— По городу бросаются в глаза тучные фигуры белых баб и их не мало.

— На пляже все встало на свои места, американки едут сюда на секстур. Каждую сопровождает негрила, трындец, какие любвеобильные.

— Ааа, вот оно что…

— Дааа, этот остров сплошное великолепие, я его на прокатной машине проехал, он небольшой 40х30 км, а по периметру берега виллы неприлично богатого содержания с самолетами на стоянке.

— Ну, что по порции да делами займемся?

— Вечером подтягивайся ко мне. Я шефу заказал пельмени.

— Что это?

— Вот с этого и начнем! Мой рецепт, заодно и заценишь.