Занятная игра в жизнь

Владимир Примечаев, 2023

Перед вами серьезное произведение, жанр которого определить трудно. Близок к нему «любовный роман», но любви-то как раз здесь и нет, а есть некая внутренняя – и внешняя! – борьба двух героев, пытающихся подстроить под себя предмет внимания. Их тянет друг к другу и одновременно отталкивает. Он ищет высоких чистых отношений, она – мужа для дома. Елена – опытная красивая женщина, легко относящаяся к вопросам морали, с игривым характером, чувственная, с ребенком. Александр – молодой человек с еще не устоявшейся жизненной философией. Он стремится к ней душой и телом, но не принимает ее морали. Видя ее скрытность, хитрость, подчас даже лживость, не отталкивает ее, а словно бы пытается перевоспитать. Не принимая до конца, все же пытается принять ее. Что это: любовь, пристрастие?Уходит от нее. Но, поддавшись чувствам, вновь идет навстречу. И снова они любят друг друга. И снова возникают проблемы. И самая большая из них – появление бывшего мужа, который грозит разобраться с Александром.

КАПРИЗ

Надвигался праздник — Новый год — и хандрить по такому случаю было непозволительно. В принципе, все было хорошо. Нормально. К тому, что Елена в своих откровениях порой заходила за черту, Александр чуть-чуть да привык.

Видимо, сказка детства уходит вместе с самим детством, а то, что во взрослой жизни — то изведано, видано, и ничего в себе уже не таит. Черствеет душа, узнавая что по чем. Не оттого ли и Новый год становится таким заурядным праздником? Но все равно какая-то маленькая надежда на чудо, похожая на неказистую елочную игрушку, упрятанную вглубь ветвей, живет в нас…

Праздник отмечали всей секцией, для чего заказали кафе. Александр встретился с Еленой за час до начала — нужно было помочь в подготовке вечера. Елена пришла… другая. Если до сих пор Александр привык видеть ее одетой просто, что соответствовало, как он думал, ее характеру, то теперь, в новом виде, она показалась ему чужой и незнакомой. Красный пиджак стиля деловой женщины, который более пристоен торжественным собраниям, нежели таким беспечным праздникам как Новый год. На лацкане — брошка-бабочка, смотрящаяся на серьезном фоне довольно нелепо. К тому же, перебор косметических средств. Все это придавало Елене какой-то парадно-вульгарный вид.

Александр всегда плохо относился к пиджакам в женском туалете — словно бы они лишали их обладательниц своей женской сути. Он считал, что одежда должна подчеркивать исключительность человека, а не наоборот. Этот же костюм словно бы сокрыл все достоинства озорной души Елены и сделал ее старше и недоступнее.

«Ну, да ладно, в конце концов, дело вкуса», — отметил Александр. Но все же ощутил некий психологический барьер, а потому спросил:

— Мы как будем?

— В каком смысле?

— Будем вместе, или?.. Ведь у тебя до сих пор был муж — все это знают.

— Ну и что?

— Значит, никаких проблем?

— Какие должны быть проблемы?

Этот странный диалог не привел Александра к какой-либо определенности. Как-то все-таки отчужденно отвечала Елена. Он так и не понял, в какой степени следует показывать уровень их отношений. То ли они случайно оказались вместе, и он, как джентльмен, оказывает даме внимание, то ли они хорошие друзья, и могут позволить себе некоторую вольность; или же — чего уж скрывать! — веселиться на всю катушку, не опасаясь недоброго глаза.

В общем, с самого начала вечера возникла странная неопределенность. И Елена была не такой, и свою роль по отношению к ней Александр не осознал. Но, поскольку она его ничем не связала, то Александр решил, что все будет так, как будет, а значит, можно делать, что заблагорассудится: танцевать, шутить, петь — ведь праздник.

Уселись за стол, подняли бокалы с шампанским: за спортивные успехи, за старый уходящий год. Начало празднику было положено. Вскоре объявили первый танец — вальс. Александр обратился к Елене. Хотя он и был танцором так себе, но не стеснялся, потому как всегда извещал партнершу о том, что если возникнут какие-либо неприятные моменты с ее обувью, то он заранее просит прощения. Вот и сейчас, желая задать тон, чтобы сразу стало весело, и вечер прошел безо всяких натяжек, он и захотел пойти первым. На что Елена неожиданно ответила отказом:

— Я не умею… Я не пойду…» — произнесла она.

Это было неприятно. Но не успел еще Александр обидеться, как его пригласила женщина, стоявшая рядом и слышавшая их диалог. Она словно бы продолжила его:

— А со мной пойдете?

Как тут было отказать? И он пошел. И они закружились в вальсе. Партнерша была чуть скована в движениях, не совсем доверяла Александру, на что он попросил, чтобы она держала себя свободнее, откинулась ему на руку и… что-то вроде вальса у них получилось. Вернувшись к Елене, Александр еще не подозревал, что ситуация как-то изменилась. Когда он позвал ее на второй — медленный танец, то услышал в ответ:

— Танцуй со своей!

— Что случилось? — спросил он, недоумевая.

— Ничего, — ответила Елена. — У вас это неплохо получается. — И стала совсем чужой.

Началась какая-то ерунда. Они долго и отстраненно сидели рядом. А когда все же пошли танцевать, то оба молчали, отчего танец превратился в нудную обязанность.

— Что происходит? — спрашивал он.

— Ничего, — отвечала Елена и молчала, насупившись. Он не понимал: если это из-за вальса, так в чем его вина?

Теперь уже Александр надулся. Сел на стул и стал равнодушно смотреть на танцующих. Настроение портилось.

Вновь всех пригласили к столу. Хотя и сидели с Еленой рядом, но были далеко друг от друга. Александр несколько раз пытался взять ее за руку, но она отдергивала. Сидела с каким-то отрешенным лицом.

— Вспоминаешь? — спросил некстати Александр.

Ему показалось, что сегодняшнее состояние Елены — это как следствие ее раздумий о прошлой жизни: бывает так, в самый разгар веселья лезет в голову разное, вспоминается время, когда тебе было хорошо с кем-то другим… Вот и решил Александр, что и с ней происходит то же самое.

Елена как-то неопределенно кивнула. После чего ему стало все неинтересно, и он уткнулся носом в пол.

А вокруг шло гулянье. Дед Мороз со Снегурочкой устраивали новогодние аттракционы, люди толпились возле них и во что-то играли. Появились первые нетрезвые, которые привлекли всеобщее внимание непомерной веселостью. А это уже было обыденно и неинтересно.

Вот Елена зачем-то вышла из зала. Возможно, пошла к зеркалу. Отсутствовала довольно долго. Но вот она появилась — уже совсем мрачная. Села рядом, но ничего не произнесла. Была словно бы за сто верст от него.

Александр, когда в его жизни что-то окончательно и катастрофически рушилось, подчас начинал испытывать куражливое состояние духа. Ему как бы даже становилось интересно, чем же закончится все это. Вот и сейчас он, уже предчувствуя, как зарождается это состояние, взял в руки разноцветные шарики и стал рассматривать через них мир. Через синий шарик мир был синим, через розовый — розовым, а без шаров мир был реальным, а потому неинтересным.

Елена о чем-то завела разговор с соседом и даже улыбалась ему. А он принялся рассматривать чужую жену, сидевшую напротив. Уж очень она была приятная женщина, спокойная, привлекательная, совсем в его вкусе. Только смотреть на нее можно было через шарики, чтобы муж не заподозрил. Чужая жена, увидав сквозь пленку желтое лицо Александра, располагающе улыбнулась в ответ. Он поспешил оказать ей любезность — подал мандарин со своей половины стола. Она незаметно — одними глазами — поблагодарила.

Объявили танцевальные конкурсы. Первый — на то, кто лучше исполнит «барыню». Елену пригласил сосед, и она пошла. Плясала с таким натянутым выражением лица, что смотреть на нее было невыносимо — настолько непривлекательной она выглядела.

Александр не выдержал, пошел подышать воздухом к входной двери, но из-за курильщиков это не получилось. Решил, в конце концов, плюнуть на все — не портить настроение ни себе ни Елене. Подойдя, шепнул ей на ухо:

— Нам надо было прийти раздельно — так было бы лучше… — И решительно направился в круг, где начался темпераментный танец.

Одна из девушек, оказавшись рядом, спросила его:

— А вы меня помните?

— Нет, — ответил недоуменно Александр.

— Ну, конечно, ведь столько лет прошло… Мы с вами жили в поселке неподалеку друг от друга.

Александр напрягся и не мог вспомнить. А она продолжила:

— Это естественно. Вы тогда лет на пять старше были, на нас, шмакодявок, даже не смотрели.

Конец ознакомительного фрагмента.