Юнцам тут не место

Владимир Привалов, 2021

Что может быть общего между восьмидесятилетним любителем поэзии, татуированным до бровей качком и профессиональным геймером? Правильно – ничего. Однако им суждено вместе выживать в новом мире, ведь неведомая сила закинула поезд дальнего следования на границу огромной степи, под сень древесных гигантов. Словно в насмешку, в поезде остались только старики и молодежь. Сумеют ли разные поколения найти общий язык и объединиться?Сквозь заросли на нежданных гостей уже смотрят нечеловеческие глаза…Содержит нецензурную брань.

Глава 2

День первый: оценка ресурсов, первые шаги и первая агрессия

— Итак, что можно сказать навскидку… Местность пологая, незначительно понижается к реке. Не буду мудрить с астрономией — ничего в ней не понимаю. Но в момент нашего перемещения было утро, а сейчас условный полдень. Значит юг у нас там, — Макс махнул рукой в сторону приметных древесных гигантов.

Присутствующие — деды-попутчики, Юрий Владимирович из вагона СВ, матерщинник Миша и любительница б/у журналов Лидия Петровна внимательно слушали Макса. Два видных представителя местной молодежи тоже пришли. И если геймер Толик ерзал на месте от нетерпения, то татуированный Славик без дела не сидел, обшаривая барный уголок.

— Там, где речка? — уточнил Сергеич.

— Речка?.. Да, река, — на миг сбился Макс. — Местечко нам досталось на первый взгляд, удачное…

— Я ж говорил: расклад — топовый! — не выдержал Толик.

На него сердито зыркнули, и он примолк.

— Итак… Местность крайне удачная. Предлагаю не сотрясать воздух и не гадать о причинах и способах переноса, дабы не сойти с ума и не терять время, крайне для нас важное.

Деды переглянулись и кивнули.

— Мы видим перед собой язык степи с постепенным понижением к реке. Берега, как мне представляется, по большей части обрывистые, однако мы можем наблюдать и пологий спуск, — Макс махнул рукой на густой кустарник, сквозь который проглядывала водная гладь. — Поезд отрезал этот язык от основной степи. С двух сторон наш участок обрамлен лесом, с другой — рекой, что, несомненно, создает благоприятный мягкий микроклимат для выращивания сельскохозяйственной продукции. Далее. Луг на западной части за холмом имеет явные признаки недавнего подтопления…

— Во шпарит, студент, — прошептал Миша, но его никто не поддержал.

— Заливной луг? — бросил Юрий Владимирович. После короткого знакомства он предложил старичкам звать его Юрой, а всем остальным — дядей Юрой. На том и порешили.

— Верно, заливной. — Макс кивнул. — Холм, на котором растут деревья-крупномеры, повышает рельеф, и до нас вода не доходит…

— Строиться здесь надо, — рубанул ладонью по столу Миша.

Миша оказался бригадиром строителей-выпивох. Мужичкам было уже хорошо за пятьдесят; одной слаженной бригадой они работали вместе не один десяток лет. Нынче ехали на строительство нового объекта — маленькой церквушки на озерном островке в далекой глухомани. Ехали-ехали и приехали… Перед совещанием Миша выхлебал кружку крепкого горячего чая, умылся — и теперь выглядел бодрым огурчиком. Только нездоровая краснота в глазах намекала на вчерашнее.

— О строительстве позже. Сначала анализ местности, — нахмурился Макс. Он отвык выступать на публике, боялся сбиться и потерять нить рассуждения.

— Итак. Лес по бокам защищает местность от ветра. Высота железнодорожной насыпи — около пяти-шести метров навскидку, как мы можем наблюдать… А то и все десять… — Макс провел рукой перед собой, указывая за окно на водоотводящую канаву, песчаную подушку и гравийный скат. — Плюс высота самого вагона… Вместе с колесами — метра четыре, не меньше. Итого: десять-пятнадцать метров в высоту. Значительное сооружение, которое имеет системообразующее влияние на рельеф нашего конкретного участка. Что это нам дает? Во-первых, защищает от возможного северного ветра из степи, который может разгоняться до приличной скорости. Как известно, ветролом снижает ветровую эрозию на расстоянии до десяти значений высоты преграды. Значит… имеем относительную ветровую тень примерно… сто-сто пятьдесят метров от насыпи…

— К чему эта херь? — влез Славик. — Ни хрена не понял.

Татуированного звали Вячеслав, но он предложил звать его Славиком. На совещание парень приперся непрошеным и нагло занял место рядом с барной стойкой. Качок вытащил из холодильника бутылку, посасывал пиво и недовольно хмурился.

— К тому… — завелся Сергеич, но Макс примирительно выставил перед собой ладони.

— Если учесть теплонакопительную особенность гравийной насыпи и общий южный уклон местности… — заторопился Макс, но вновь встретил непонимание. — Короче: это самое благоприятное место для огородных грядок с теплолюбивыми и капризными культурами.

— Ой! — всплеснула руками Лидия Петровна. — А я как раз семена везу в деревню. Рассаду-то дети должны были попозже привезти на машине… — вспомнив о детях, любительница глянцевых журналов умолкла.

— У меня тоже неплохой банк семян и черенков с собой, — кивнул Макс и продолжил. — Дальше. Про розу ветров я уже упомянул. В качестве гипотезы — преобладающие ветра задувают из степи. Впрочем, если русло реки широкое — может и оттуда залетать… Климат. Про такое из вагона не решишь — нужно ручками-ножками смотреть. Однако, бьюсь об заклад, на северных склонах, в лесу и в ямках, на речных затонах в тени можно еще найти следы снега и льда.

— Значит, и зима здесь со снегом, — дядя Юра блеснул очками. — С чего решил?

Слушатель из него был замечательный: внимательный и цепкий.

— Хвойных растений предостаточно, как и листопадных. Деревьев с вечнозелеными листьями не наблюдаю… Хотя и в суровые снежные зимы не верю… — задумчиво добавил Макс. — Но тут уж без доказательств, — предупредил он. — Так, предчувствие.

— Предчувствие — это хорошо, — улыбнулся Семен Михайлович. — Без предчувствий никуда не уедешь.

— Да мы и так никуда не уедем! — заржал Славик. — Дорога-то кончается! Обрывается у леса насыпь ваша. И машинистов нет ни хера.

— Ага, — подхватил Толик. — И машинистов нет, и почти половины пассажиров. Одни старики и молодежь остались.

— Позвольте, я закончу, — Макс поднял руку.

— А почему мы должны тебя слушать? — дядя Юра мягко улыбался, но глаза непростого попутчика оставались серьезными. — За какие такие заслуги?

— Потому что в данный момент это наиболее целесообразно, — пояснил Макс. — Я много раз помогал людям выбирать землю для покупки родового поместья… Знаю, куда смотреть и на что обратить внимание. Имею не только нужные знания, но и умения.

Славик презрительно хмыкнул и рыгнул. Максим разозлился.

— Вот что нам нужно строить в первую очередь?

Тот пожал широкими плечами.

— Сортир, — буркнул Миша.

— Верно! — поднял указательный палец Макс. — Наши биотуалеты скоро выйдут из строя. В дерьме утонем. А в наших условиях и дерьмо — ценный ресурс. И моча! Туалет надо строить так, чтобы и идти недалеко, и не запоганить местность под огороды, и обеспечить компостирование отходов для последующего использования в качестве удобрения.

Толик сморщился.

— Дело говоришь! — прихлопнул ладонью Сергеич.

— Ты в армии служил? — дядя Юра уставился на докладчика.

— Нет, — дернул уголком губ Макс. — Учился я долго.

— Что не служил — плохо, — отрезал дядя Юра. — Но говоришь дело. Чем смогу — помогу.

— Я тоже! Тоже помогу, — захлопотала Лидия Петровна. — Я могу записывать протоколы совещаний! — она тряхнула пухлой тетрадкой. — Везла для дневника дачника, но раз такое дело…

— Дело нужное, — кивнул дядя Юра. — Какой итог запишем? Помимо строительства нужника? — под общие смешки добавил он.

— Туман войны надо развеять! — брякнул Толик. Поймав недоумевающие взгляды, он пояснил. — Это верная страта… стратегия, блин. Отправить в первый день как можно больше героев, ну — людей. Разведчиков. Чтобы карту открыть, все ресурсы чекнуть… Ну… — после многолетних каждодневных игровых стримов обычный язык давался ему с трудом.

— Чтобы как можно лучше разведать местность, — перевел догадливый Семен Михайлович.

— Во! Точняк! — обрадовался Толик. — Это же первый день, лол, как вы не понимаете! Первый день для развития — самый важный…

— Направление мысли верное, но предлагаю сменить вектор, сузить масштаб, — заметил Макс. — Первым делом стоит обследовать состав. У пассажиров, как правило, набрано с собой еды в дорогу, которая быстро портится. Курочка запеченная, вареная картошка, яйца…

— Во! — опять рыгнул Славик, распахивая дверцу холодильника и достав еще одну бутылку. — Ништяк. Хавчиком затариться — это подходит. Я своих возьму — и начнем потрошить.

Славик перегнулся через стойку и вытащил пакет с чипсами.

— Найденную провизию следует складировать здесь и организовать горячее питание… — строго заметил Семен Михайлович.

— Ты бы, дед, варежку прикрыл. Сказал же — понял, — окрысился татуированный.

— Тебя кто так учил со старшими разговаривать? — спокойно спросил дядя Юра.

— Сучонок… — вскинулся Сергеич и цапнул вилку со стола.

— Чего? — замычал Славик и выплюнул чипсину изо рта. — Мало озвиздюлился, старый?

Со стуком поставив бутылку, он развернулся.

— Гляжу, здоровый больно? — выбрался в проход дядя Юра. — Здоровье можно и поубавить… — приподняв край свитера, он достал пистолет и качнул перед собой. Татуированный уставился на оружие и побледнел.

— Я же чего… Не отказывался… — сдал он назад. — Хавчик соберем — чтобы не испортился. И принесем. На всех.

Он прихватил недопитую бутылку и ретировался.

— Тю, — протянул ему в след Миша. — Вон как метнулся, кабанчиком. Почуял поживу… Всю выпивку сейчас отыщут и раздербанят… — взгляд строителя затуманился, но потом наткнулся витрину с пивом и повеселел. — Что за пистоль у тебя, дядя?

— Травмат. С документами все в порядке, если что… — буркнул Юрий Владимирович и убрал оружие. Он посмотрел на закрывшуюся дверь. — Шакал. Видал я таких, может стать проблемой.

— Этот, хрен татуированный? Много тут этих, в партаках, — проворчал Сергеич, легонько трогая фингал под глазом. — Что за мода нынче — так уродоваться? Как с ума посходили.

— А чего это на совещание только мы, старики, пришли и лица… хм-м среднего возраста? — хмыкнул Семен Михайлович. — Где остальная молодежь?

— У молодежи нынче беда. Ни интернета, ни связи, — задумчиво ответил дядя Юра и повернулся к Толику. — Теперь с тобой решим. Бери-ка, друг сердечный, Лидию Петровну, и опрашивайте личный состав.

— Чего? Чего спрашивать-то?

— Анкетные данные. ФИО, возраст, профессию: кто что умеет, чем на жизнь зарабатывает. Будем друг с другом знакомиться.

Неуверенно кивнув, Толик удалился. Лидия Петровна энергично вышагивала первой, размахивая на ходу тетрадью. За ними следом двинулся и Миша, прихватив две полторашки из витрины-холодильника. Бригадир буркнул, что ему с мужиками нужно подготовить инструмент для строительства сортира.

— Ну что, старики-разбойнички, — дядя Юра нагнулся над столом. — Теперь можно и серьезно поговорить… Я уж не знаю, кто и зачем затеял весь этот маскарад с переносом… Тут я с Максимом согласен, — незачем думать о том, чего понять не в силах. Я, пока шел по составу, посмотрел, покумекал. Из оставшихся — половина тех, кому за пятьдесят. Остальные — молодняк сопливый. Поглядел я на них… Беда, совсем беда… Одни думают, что в игру попали. Дегенераты. Размышляют, где оружие взять, чем монстров валить. Другие, долдоны, мечтают, как будут покорять окрестные неразвитые племена и лапать сисястых аборигенок.

— Ага, так им и дал кто… — закряхтел Сергеич. — Сиськи пощупать…

— Во-во… Сами тяжелее своего смартфона в руках ничего не держали… — Юрий Владимирович покрутил головой. — Не выжить нам с этими оболтусами. Я ж анкетирование это затеял так, для очистки совести. И без того понятно… половина — программисты, остальные блогеры и прочие дрочилы… Юристы-экономисты.

Сергеич хмыкнул одобрительно и кивнул.

— Лиц, скажем так, среднего возраста всего трое. Максим, тебе сколько годков?

— Тридцать пять.

— Вот. Из всех троих только Макс что-то дельное умеет. Так что хана нам всем. Не сваришь каши с таким контингентом. Надежда одна — затянет каким-то хером наш паровоз обратно…

— Предлагаешь сидеть, сложив лапки? — склонил голову к плечу Семен Михайлович.

— Нет. Распускать эту банду нельзя. Дашь слабину — и хана всем, — Юрий поджал губы. — Тоже пройдусь по составу. Гляну на поклажу, пощупаю. Вдруг еще оружие повезет найти, — он дотронулся до пистолета под свитером.

— Обучен оружие искать?

— Да так, — отмахнулся дядя Юра. — Кое-что могем.

Он поднялся и двинулся к выходу.

— Ну а я пошукаю в местном хозяйстве… — засопел Сергеич. — Котелки, кастрюли поищу. Глядишь, и впрямь наш урод расписной чего принесет — нужно похлебку какую-нить сварганить.

— Зря ты нас хоронишь, — Семен Михайлович придержал Юру. — Я уж за свои восемь десятков всякого наслушался… Не ставь на них крест, Юра! На молодых-то… Каждые двадцать лет одну и ту же песню слышу… Нынешняя молодежь никуда не годится… не такая… а вот раньше, разлюли малина, — дедок улыбнулся. — Мне вот они нравятся. Умненькие, яркие! Я в них верю.

— Ну-ну… Милые юноши со светлыми лицами, — сверкнул линзами очков Юрий Владимирович и вышел из вагона.

— А я, пожалуй, Максим, твоим помощником стану…

— Как это? — удивился Макс.

— В прошлой-то жизни я в архиве работал, главным хранителем. А сейчас почитай уж тридцать лет как дачник. Так что помогу со сбором семян, стратификацией, выращиванием рассады, пикировкой…

Макс обрадовался, а Семен Михайлович легко встал из-за стола. Разогнулся.

— Только мне вот не терпится дойти до того холма и познакомиться с чудесными деревьями. Составишь старику компанию?

Чтобы открыть дверь, пришлось повозиться. Шестигранный ключ нашелся в ближайшем купе проводника. Матерясь про себя, Макс таки совладал с выдвижной лесенкой. Помог выбраться старику. Из вагона выскочил Сергеич, сжимая в руках эмалированное ведро.

— Я с вами! Заодно и воды наберу.

«Воды на такую прорву понадобится много. Как организовать кипячение? Как работают баки в вагонах? Вроде, их топят углем. Где его искать?» — множество вопросов заскакали, как голодные кусачие блохи, и Макс дернул плечом. Потом. Все потом. Слона нужно есть по кусочкам, а проблемы решать по мере возникновения.

Прошлогодние стебли, мокрые от талой измороси, мигом намочили штаны. Солнце палило вовсю, и Макс обрадовался, что не прогадал: на огромной поляне и впрямь стояла тишь. Только макушки огромных деревьев шумели в вышине.

Макс поднял голову и едва не полетел кубарем.

— Осторожно! Не споткнитесь, — предупредил он стариков позади.

Макс нагнулся и почесал затылок. Поверхность под ногами вдавлена внутрь, кочки сбиты, трава вокруг не такая густая… Словно высохшее русло большого потока… И тянется опять-таки к реке…

— Да, таких патриархов и деревьями-то зазорно называть, — Семен Михайлович покачал головой, любуясь деревьями. — Вроде как непочтительно…

— Чего вдруг? — хмыкнул Сергеич, напрочь лишенный сантиментов. — А как еще-то?

— Древами, конечно, — ответил старик. Он двинулся навстречу древам, оглаживая выставленной ладонью пушистые метелки сухой травы.

— Я конквистадор в панцире железном,

Я весело преследую звезду,

Я прохожу по пропастям и безднам

И отдыхаю в радостном саду, — услышал Макс. Он переглянулся с ошарашенным Сергеичем и поспешил за удивительным стариком.

Холм оказался немаленьким; четыре огромных древа поделили его между собой, расположившись на разных склонах, по сторонам света. Кое-где у подошвы холма разросся густой кустарник, но сам склон покрывала лишь густая трава, и виднелся на скате огромный мшистый валун. Толстенные корни вылезли из земли, заплетя горушку своими жилами.

Старики остановились у подножия. Даже толстокожего Сергеича проняло видом гигантов: ствол невиданного растения едва ли смог бы обхватить десяток людей, взявшись за руки. Удивительно темная, насыщенно-черная кора, изрытая глубокими трещинами и впадинами, поблескивала глянцем. Гигантские ветви, распростертые над холмом и лугом, ждали тепла. Большие почки — каждая с детский кулачок размером — уже готовились выстрелить листвой. На концах ветвей Максим приметил темно-зеленые шишки.

Если раньше у Макса и оставались хоть какие-то сомнения, то теперь они развеялись напрочь: таких деревьев на земле не было. И ни единого дикого злака, ни единой травинки на лугу он тоже не смог признать. Старики отправились вокруг холма, обследовать подножие, а Максим взобрался на вершину и подошел вплотную к древу.

— Ну, здравствуй, здравствуй, — прошептал он, оглаживая мокрую шершавую кору, — как тебе тут живется, друг дорогой? — с раннего детства родители брали Максимку в лес. Там маленький мальчик научился разговаривать с деревьями, и дух его по-прежнему пребывал в счастливом язычестве.

Тут вдруг взгляд Макса наткнулся на замазанные варом и глиной отверстия. Из-под грубых нашлепок сочился древесный сок. Максим невидящим взглядом уставился перед собой. Вдоль позвоночника пробежал холодок.

Зверю такие отверстия не проделать. Это явно дело рук (конечностей?) разумного существа. В тяжелых раздумьях Макс сделал шаг, другой, двигаясь вокруг ствола. Из-под ног вспорхнули птахи, рассерженно чирикая, и Максим застыл. Посреди корней стояли раскрытые мешки из серой дерюги. Лежали гроздья сухих красных ягод. Максим присел и набрал горсть зерна, которым мешки были наполнены доверху. Поднес к глазам. Серые, приплюснутые по бокам, семена формой напоминали зернышки кукурузы. Он закинул одно зерно в рот, попробовал на зуб — и тут же выплюнул. Твердое, словно каменное. На земле он приметил странный предмет. Не иначе, кто-то выронил, расставляя мешки. Подобрав, Макс покрутил находку. Странная белая полая кость. Коротенькая — сантиметров пятнадцать, она сужалась к краю. На узкой заточенной части виднелись насечки.

Разглядывая кость, Максим увидел, как из двери вагона-ресторана выбралось двое подростков. Они разглядели стариков у подножия холма и побежали через луг.

— Макс! — послышался обрадованный голос Сергеича. — Ты прав! Прав, ибическая сила!

Толстяк приподнял перед собой ведро и встряхнул. В ведре зашумело.

— Снега со льдом набрал! Намерзло между камушков!

— Ледничок сделаем! Не пропадут харчи!

«Много там льда? Растопить — и дистиллят будет. И с кипячением не надо заморачиваться…» — Макс хлопнул себя по лбу и подскочил к замазанному месту. Колупнув затвердевший вар, он содрал нашлепку. Заструился сок и Макс вставил костяную приспособу в отверстие. Кость вошла плотно, как влитая. Спустя мгновение закапал сок. Вот оно что!

Максим подставил ладони, дождался, пока наберется достаточно, и с наслаждением выпил прохладную, чуть сладковатую жидкость. Ух, хорошо-то как!

«Ну вот, уж ее-то точно кипятить не нужно!» — радостный Макс залепил отверстие костяного крана шариком из вара и крикнул подбегающим пацанам.

— Дуйте назад! В ресторане, за стойкой, в углу большие пластиковые бутыли. По двадцать литров, пустые. Тащите сюда!

Парнишки притормозили. Они крутили во все стороны головами, стараясь увидеть как можно больше. Древа и юные сердца тоже не оставили равнодушными: подростки запрокинули головы и уставились на облачка, разгуливающие среди верхушек. Очнувшись, улыбчивый рыжий паренек с россыпью веснушек вокруг облезлого носа крикнул.

— Там животное! Животина пришла в гости!

Макс тряхнул головой и помчался вниз по склону.

— Говори толком. Что за животина? — Макс подхватил из рук Сергеича ведро с ледяным крошевом.

— Так единорог, мля! — крикнул конопатый парень.

— Ага, винторог-единорог! — хихикнул второй.

— Ух ты, ибическая сила… — пробормотал Сергеич.

Они переглянулись и заторопились в обратный путь. Первая вылазка принесла немало сведений.

Пока они отсутствовали, из степи к составу вышел удивительный гость. Похожий на лохматого коричневого пони, он замер перед кучей гравия, перегородившей путь, бил копытом и нюхал воздух. Выглядел он игрушечной детской лошадкой: плюшевый, большеголовый, с белыми ногами-чулочками и шелковистой блестящей гривой. На вытянутой морде под глазами уместился аккуратный — с ладонь взрослого мужчины — завинченный костяной рог.

Весь состав прилип к окнам, вытащив телефоны. Нашелся умник, сообразил: выбежал через открытую дверь, пролез под составом и теперь приближался к неведомой зверушке.

— Вот, бля, смотрите, какой тяни-толкай тут живет! — выставив перед собой смартфон, юный оператор на полусогнутых приближался к пони. — Ух, ты, маленький… Ми-ми-мишный, сука, — слов нет!

— Сейчас, сейчас… — шептал в камеру блогер, боясь спугнуть красивого зверя. — Топ-контент! Перед нами настоящий единорог! Вот они какие на самом деле, бля! Не то, что вам Дисней показывал. Эй, дружок, ты радугой не бздишь? Никаких девственниц искать не будем… Сейчас я тебя поглажу, и мы прокатимся… Правда, единорожик? — парень протянул настороженному, косящему влажным глазом, пони красное яблоко. — Жри, попробуй…

Внезапно гравий поехал из-под ног блогера. Он взмахнул руками. Смартфон полетел в одну сторону, яблоко в другую. Винторог нагнул башку, ударил копытом, набрал разбег и со всего маха боднул бедолагу в бедро.

Парень завопил благим матом, ударил зверя по шее и помчался вверх по склону. В вагонах веселились, ржали, тыкали в стекло пальцами. Винторог поддал убегающего рогом по заднице, и в вагонах вновь грохнуло смехом.

Максу было не до шуток. Вставив шестигранник, он распахнул вторую дверь. Острый рог пропорол недоумку штанину и на миг погрузился в плоть. Парень несся на адреналине и не замечал, что брюки намокли от крови.

— Бинт, тряпку найдите! — бросил Максим старикам. — Живо!

Стукнула дверь между вагонами. На насыпь выпрыгнул дядя Юра. Растопырив руки, он прыгнул в сторону винторога и гаркнул так, что у Макса зашумело в ушах. Испуганное животное порскнуло прочь.

— Ну что, сделал селфи, клоун? — зашипел Юрий Владимирович, прихватив за шкирку раненого и втаскивая в поезд. — Сергеич! Аптечка под барной стойкой.

— Там телефон… Смартфон мой остался… — шептал паренек сквозь слезы, пока его уносили в ресторан.

— Ух ты… Ну ничего себе… — прошептали над головой Макса. В тамбуре показался конопатый с приятелем. Круглыми глазами они смотрели за спину Максиму. Тот обернулся и чуть не присел от увиденного.

Безмолвная степь ожила. На горизонте колыхались тысячи и тысячи горбатых косматых спин. Скромный единорожик оказался всего лишь предвестником, первой ласточкой. Огромное полчище травоядных двигалось навстречу. Максу показалось, что он слышит гул копыт и дрожь земли.

Он торопливо запрыгнул в вагон и задраил дверь. Несметное стадо громадных рогатых чудовищ, напоминающих одновременно и буйволов, и бизонов, застыли на всем протяжении перед железнодорожной насыпью. Из ноздрей разгоряченных животных поднимался пар.

Макс вспомнил примятую, вдавленную землю на лугу, и все понял.

— Водопой… Мы перекрыли им дорогу на водопой… — прошептал он.

Огромный бык-тур с множеством застарелых шрамов на шее и боку протяжно заревел и двинулся вверх по склону насыпи. Ожившая степь фыркнула и качнулась следом.