Дозор свободного посещения

Владимир Николаевич Малый, 2023

Когда первый раз прочитал "Ночной дозор", влюбился в мир Дозоров раз и навсегда. Всегда хотел написать фанфик на подобную тему, но каждый раз что-то мешало. Но вот, наконец, руки дошли и до этого. Естественно, проект некоммерческий. Надеюсь кому-то понравится)

Данный текст не подлежит изменению, копированию и распространению без разрешения, заверенного цифровой подписью Старшего инквизитора Юго-Восточной Европы

Инквизиция

История первая — Цифра

В понедельник Штирлица повели на расстрел. Да, нелегкой обещала быть предстоящая неделя…

(устное народное творчество)

1

Занятие едва началось, а тренер звонко хлопнул в ладоши и сказал: «Стоп разминка! Сегодня работаем холодными в парах в полный контакт!». Затем он подошел ко мне и удивил тем, что мне достается не один из привычных напарников, а новичок. Ну, как, новичок, просто парень, которого лично я видел первый раз в жизни, но тренер представил его, как Максима и своего заместителя. Человека, который будет проводить занятия, в его отсутствие.

Я с практически нескрываемым удивлением окинул парня оценивающим взглядом. Оценивать, прямо скажу, было нечего! Если бы не рекомендация тренера, я бы решил, что при желании сомну его за пару секунд. Но тут я решил поосторожничать и посмотреть на что способен этот «зам». И он, признаюсь, смог меня удивить. Перемещался Макс очень быстро. Даже для своего «бараньего» веса.

«Это понятно, — подумал я, — сухой, быстрый и выносливый, но один нормальный удар — и он ляжет!».

Делаю финт ногой в область его голени, затем бью еще один отвлекающий удар в голову, чтобы следом достать боковым в печень и… мир плывет перед глазами.

Бой остановлен.

У нас правило: если напарник «поплыл», работа в паре прерывается. Максимум, можно по воздуху обозначить добивание или возможность перевода в партер.

Парень достал меня той же ногой, на которую я эмитировал атаку. Либо это удача, либо скорость реакции у него просто запредельная.

— Ты как, можешь продолжать? — спросил Максим.

— Вполне, — не раздумывая, ответил я.

Но тут снова вмешался тренер и отправил меня к уже не единожды битому мной напарнику.

Вообще, тренером его называю только я. Остальные ребята зовут его Учителем. Но я так не могу. В этом зале я всего пару лет. Пришел уже состоявшимся бойцом, сменившим уже двух тренеров. Этот — четвертый. И никого из четверых я не могу назвать Учителем. Учу себя я сам. Они все лишь поправляют и дают советы. Но в ситуации с Максом тренер мне ничего не посоветовал.

Наверное, все-таки, «заму» повезло. Обязательно нужно будет повторить, обязательно!

2

— О, Ромчик!!! — встретила меня общажная комната радостным криком. — Наконец-то хоть один человек с чувством юмора на этот убогий квадратный километр!

Это был Ден — человек, безуспешно пытающийся придумать кучу шуток для полноценного выступления на местной стендап-площадке.

Он очень старается, а получается у него, мягко говоря, так себе!

— Зацени! — с порога кричит он. — Редкая бабушка пройдет проверку на то, что она не робот!

Лицо Денчика застыло в ожидании вердикта. Это не самая плохая его шутка, поэтому я склоняю голову набок, приподнимаю брови и, кивая, улыбаюсь.

— Неплохо, но с раскрывающим контекстом было бы лучше.

— Само собой! — облегченно кивает Денис, ставя пометку у себя в блокноте. — Это же рабочий вариант!

Ден забавный. Один этот его блокнот в черной потрепанной кожаной обложке чего стоит в наш цифровой век. Он даже в туалет с ним ходит, уверяет, что аж две шутки там записал. А после вчерашнего случая с Серегой, Ден еще и в душ его с собой берет.

Серый наш сильно затосковал по дому, уюту, частной собственности и привез из очередного набега на малую родину банный халат, в котором думал посещать душ. Первые пару посещений все прошло как по маслу, а вот в санитарный день (когда одна из двух душевых комнат закрыта) вышла осечка:

Рассказывал о случившемся он примерно так:

— Стою я один на всю душевую, моюсь себе потихоньку. Намылился уже, посвистываю. Слышу — стук, естественно, ноль внимания. Через пару секунд заглядывает девчонка (по халату-то на вешалке непонятно, кто именно моется) и смотрит прямо на меня. Ну, я замедлился немного и стою — смотрю на нее, слегка так растерявшись от неожиданности. Она молча разворачивается и идет обратно в предбанник, а через минуту выходит оттуда голая и с причиндалами для душа. Вот тут я вообще выпал в осадок!! Стал и смотрю на нее (а фигурка у нее — что надо!). Она остановилась, присмотрелась, ойкнула и убежала.

А я, ну, что, я?! Постоял, поржал, а потом думаю: ладно все, что ниже пояса она могла не рассмотреть, все-таки неудобно как-то пялиться, ладно грудь у девчонок бывает маленькой, а прически короткие, но как она мое здоровое волосатое пузо могла с женским перепутать, когда первый раз заглядывала?!!

Халат Серый запаковал, чтобы увезти обратно домой. Историю поведал Дену, тот ее записал, но пока все никак не мог придумать, как и когда ее можно использовать.

— Как трена? — привычно спросил меня Ден, как всегда, в надежде услышать что-нибудь веселое из мира спорта. — Всех победил?

— Почти, — буркнул я, непроизвольно становясь темнее тучи.

Все оба соседа по комнате с удивлением уставились на меня.

— Расскажешь? — уточнил Серега, имеющий за плечами не единожды продемонстрированную мне школу дзюдо, и серьезно интересующийся спортом.

— Да нечего особо рассказывать! — отмахнулся я. — У тренера зам появился, я его потестировал немного. То ли он быстрый, то ли удачливый — не успел понять, как все уже закончилось.

— Ну, — успокоительно протянул Серега, — если это вышло у него случайно, то больше не повторится. Верно?

— Да уж я как-нибудь постараюсь! — подтвердил я.

— Кстати, что у тебя с телефоном? — уточнил Ден. — Мы оба тебе и писали, и звонили — глухо, как в танке.

— Блин! — еще больше расстроился. — Уже пару дней, как своей жизнью живет: и сеть есть, и сигнал хороший, и пишу с него и звоню, а вот входящие как будто на переадресацию куда уходят…

— Перезагружал? — уточнил Серега.

— Сегодня утром даже до заводских настроек сбросил. Как видишь, не помогло. Надо будет БУ-шный поискать по объявлениям, как деньги лишние появятся.

— О! — оживился Ден. — Как появятся, не забудь мне показать, а то я их — лишних — еще ни разу в жизни не видел!

— Обязательно, — наконец, улыбнулся я и уточнил у Сереги, — пересдача по философии послезавтра в силе, ничего не поменялось?

— Все еще хочешь побрыкаться ради стипухи? — уточнил тот. — Да, все, как обещала, в том же месте в то же время.

— Спасибо, — кивнул я, — да, выучил все до запятой, как она любит. Кое-что даже понял, но не факт, что правильно.

— Это хорошо! — одобрил Серега. — Если все поймешь, крышей, как она двинешься!

На том беседа сама собой и завершилась. Серега продолжил заливать в телефоне в своих бесконечных благотворительных каналах, Ден — что-то записывать в неизменный блокнот. Я же, сходил в душ (благо, день был не санитарный) и, справедливо решив, что утро вечера мудренее, лег спать.

А следующее утро оказалось более чем освежающим.

3

Когда-то давным-давно, года три или даже четыре назад, я случайно увидел один плакат. Собственно, и не плакат, просто лист формата А4, отпечатанный на черно-белом принтере. Надпись на нем гласила примерно следующее: «Когда я оказался на самом дне, снизу постучали…».

Хорошая такая жизнеутверждающая надпись.

Годы шли, я, уж было, совсем позабыл о ней, пока судьба этим утром не заставила почувствовать себя тем, кто «постучал».

— Роман, подождите меня, пожалуйста! — раздалось чуть ли не на весь первый этаж учебного корпуса.

«Может, все-таки не меня? — мелькнула упадническая мысль. — Не один же я Роман в этом здании».

Однако не успел я и пары шагов сделать, как почувствовал, что меня начало мягко тянуть назад. Поневоле пришлось остановиться и подождать настойчивую обладательницу звонкого голоса.

— Ну что же Вы?! — догнав, заглянула мне в лицо миловидная девушка с внешностью типичной отличницы. — Я ведь Вас зову!

— С какой целью? — холодно практически сквозь зубы процедил я.

Обычно этот вопрос, в купе с ледяными нотками в голосе и тяжелым взглядом, заставляют нежелательного претендента в собеседники удалиться. Но, толи я мало холодка подпустил, толи девушка оказалась морозостойкой.

— Я хочу Вам помочь! — проникновенно, возможно, даже слегка картинно произнесла она.

— И Вы туда же? — подавив тяжелый вздох, укоризненно полуутвердительно уточнил я.

— Представьте себе! И — уж будьте так любезны — верьте мне на слово: у Нас так принято.

Девчонка с такой значительностью произнесла это свое «Нас», что я таки не совладал с собой и на мгновение закатил глаза.

В тот момент я очень хотел ей сказать, где я этих «Нас» видел и в какой они все были обуви. И это были бы самые мягкие из выражений. Однако «отличница» выглядела настолько искренней в своем желании помочь, что пришлось волей или неволей сбавлять обороты.

— Прямо у всех: «у Нас», или только у светлой нашей половины? — с явной иронией поинтересовался я, хотя прекрасно понимал, что недовольство мое не по адресу.

Какое-то время девочка молчала, и в ее взгляде ясно читался укор. Там, во взгляде, еще много чего было, но всю остальную мешанину я разобрать не смог. А вот укор просматривался очень даже свободно. Хотя нет; кажется, он медленно, но верно начинал меняться на сочувствие.

Начинается. Нет, если быть точным, то — продолжается.

Без всякого преувеличения можно сказать, что примерно час назад я заново родился.

Теперь я светлый маг Роман с довольно туманными дальнейшими перспективами. Нет, я не про какую-нибудь RPG-игру, я — про самую, что ни на есть настоящую жизнь. Только что меня вероломно инициировали.

Инициировали беспардонно и цинично: в качестве подопытного образца для курсовой работы по Психологии Иных.

Я, видите ли, оказался практически классическим однополярным образцом. Это значит, что меня истово тянуло к свету. А один темный студент — вершитель моей судьбы — должен был за определенное время приложить все усилия, чтобы склонить меня к тьме, тем самым защитив курсовую.

Хочу сказать, что этот недопсихолог свое дело знал неплохо: первый раз в жизни я поднял свою тень после того, как мне зачитали приказ об отчислении из университета, сгорая от ненависти, делая шаг навстречу самодовольному декану и сжимая кулаки…

А, все равно, вывалился из сумрака светлее херувимчика! Что самое интересное, когда меня из сумрака вытащили, секунду проморгавшись на ярком свету, я опять пошел на обидчика, нисколько не смутившись и не интересуясь произошедшим, происходящим и даже грядущим — просто пер напролом осуществлять банальный самосуд.

Остановиться пришлось лишь, когда дорогу мне заступил высокий и худой парень, которого я, по идее, должен был, не напрягаясь, сдвинуть в сторону одной левой. После пары неудачных попыток убрать каланчу с пути я остановился и, наконец, задумался. И чем больше я думал, тем быстрее приходил в себя и, в конце концов, начал-таки удивляться.

Вот тут-то на меня и хлынул поток поздравлений, объяснений. А потом мне долго и нудно объясняли, что я превратился в демо-версию доброго волшебника, хотя имел все шансы стать демо-версией не самого доброго колдуна. Что чуть ли не с начала времен длится противостояние Света и Тьмы. Что есть договор, который все под страхом смерти обязаны соблюдать. И что мне снова нужно за парту, но уже не в ВУЗе, а в школе для только что инициированных Иных.

Причем, меня особо предупредили, что, если в любой другой точке мира я бы пошел в школу светлых иных, то тут у нас глобальный эксперимент и грызть гранит иной науки я буду на пару с темными визави.

В общем, накачали меня информацией и ошеломленного выставили в коридор. У них там, видите ли, следующий эксперимент должен был наносу!

И вот, когда я решил разобраться со всем случившимся наедине с самим собой, меня и взяла в оборот эта девчонка с сочувствующим выражением на милой физиономии.

Сейчас, скорее всего, начнет успокаивать. Тоже мне, нашла объект для сопереживания и опеки. Огорошили, конечно, меня знатно, да и не раз, и в очень короткий промежуток времени: с этим трудно поспорить, но ведь и я не кисейная барышня; как-нибудь справлюсь.

— Ладно! — решаю я как можно быстрее все закончить. — Вы что-то хотели мне сказать?

Пару секунд девушка колеблется, будто стоит на перепутье, но, кивнув, отвечает:

— Я хочу попросить Вас о небольшом одолжении.

И снова в ее взгляде и в ней самой что-то неуловимо меняется. А я, вдруг, замечаю, что ее лицо, как будто, хорошо мне знакомо. И связаны у меня с этой девушкой какие-то очень теплые и даже нежные воспоминания. Да и вообще отношусь я к ней по-иному. По-иному…

Инстинктивно, как бы обороняясь, медленно и с ощутимым внутренним усилием закрываю глаза, преодолевая дикое сопротивление каменеющих век, собираю разбегающиеся во все стороны мысли в один пучок и медленно киваю в знак согласия.

— Замечательно!

Я уже не вижу ее, но по голосу понимаю, что девчонка очень довольна ходом беседы. Держу пари, что если бы не люди вокруг, она бы в ладоши захлопала, празднуя какую-то свою, одной ей ведомую победу.

Все-таки, не так уж мы и отличаемся от людей, как мне тут только что рассказали: ворочается в голове, казалось бы — простая, но такая тяжелая мысль.

— Давайте прогуляемся с Вами до парка, — щебечет она, — а по пути я Вам расскажу все, что должна, и все, что хочу! Давайте?

Снова киваю ей в ответ, открывая глаза и рассматривая пол у нас под ногами, отчаянно ища взглядом свою тень, будто, желая в ней спрятаться от пристального взгляда. Сам не понимаю почему, но от милой девушки веет чем-то чересчур притягательным. Она, как будто, в душу ко мне пробирается. Не лезет, нет — проникает. Причем очень вежливо и аккуратно, но чудовищно неотвратимо…

— Лю-доч-ка!

Слышу я сухой и спокойный голос, который сразу сметает все мои неприятные ощущения. Теперь я могу оторваться от поиска тени и смотреть, куда душе угодно, и я вижу виноватый влажный взгляд «Людочки» и спину удаляющегося от нас немолодого мужчины.

— Кто это? — смотрю я на мгновенно поникшую Людмилу.

— Мой куратор. — тихо всхлипывает она. — Я не справилась, я не должна была на Вас воздействовать, я, я…

Дальше идут только всхлипы. Ох уж мне эти «отличницы»! Видимо, первый раз в жизни решила сжульничать, и то — попалась. Надо бы ей помочь, чтобы не отбить охоту к дальнейшим экспериментам с правилами и законами. Глядишь, и выйдет из нее нормальный человек. Ну, то есть — Иная.

Куда там эта горе-помощница собиралась меня вести, в парк, кажется? Значится — как говаривал Глеб Жеглов — так тому и быть! Берем ситуацию в свои руки:

— Спокойно, Люся, я Дубровский! Ничего не бойся, все будет в лучшем виде!

Людмила, мягко говоря, удивилась. И пока она в недоумении пыталась рассмотреть выражение моего лица сквозь свои крупные совсем еще детские слезы, я очень естественно приобнял ее за талию и увлек к выходу из учебного корпуса.

4

Оказавшись на улице, девушка быстро пришла в себя и тут же отстранилась, сбрасывая с себя нахальную руку. Однако никаких фраз или взглядов, обычно сопровождающих подобные действия, не последовало: Людочка просто тихо, изредка еще шмыгая носом, шагала рядом, явно прибывая в подавленном состоянии. Наверняка, будь я в статусе Иного не первый день, то без особого труда смог бы исправить ее настроение щелчком пальцев или еще каким манерным жестом, но — увы: в новой ипостаси я без году неделя. Так что придется пользоваться старыми, проверенными временем методами.

Начать я решил с обычной пустой болтовни, поскольку, судя по реакции Людмилы на происходящее вокруг, от обычных девушек она пока ничем особо не отличалась. А уж отвлечь обычную девушку от грустных мыслей я уж как-нибудь смогу.

— Скажи, а Иные любят смотреть фильмы?

— В большинстве своем, — пожала плечами девушка, — долгую жизнь часто нужно разнообразить новыми впечатлениями, эмоциями.

— А ты смотрела «Брюс Всемогущий»? — не отстаю я.

— Не знаю, точнее, не помню. Может быть…

— А ты можешь повторить фокус из этого фильма: вызвать ветер и поднять платье, к примеру, вон у той девчонки — указал я взглядом на невзрачную Ирку из параллельной группы.

Людмила приостановилась и рассеянно проследила за взглядом, секунду рассматривала Иру и, наконец, недоуменно спросила:

— Зачем?

— Ну, в смысле, я смогу, когда пройду обучение? — уточняю я, как ни в чем не бывало.

— Зачем? — повторяет она свой вопрос, уже явно начиная беспокоиться.

Делая вид, что не обращаю внимания на ее тревогу, я продолжаю дурачиться.

— Нет, ну понятно, что конкретно у Ирки — незачем! Тут определенно нужен кто-то куда как интереснее!

— Ты не шутишь? — хмурится Люда, не замечая, как по моему примеру переходит на «ты».

— Абсолютно! — неожиданно для себя серьезно отвечаю я — Вот ты посмотри — киваю на легко выделяющуюся из толпы девушку — идет, как каравелла из старой песни. Всем своим видом она не просто показывает, а кричит, что она среди нас плебеев здесь случайно и ненадолго. А ведь не надо быть Иным, чтобы понять, что ничего она толком собой не представляет. Хоть она и убеждена в обратном.

Ты даже не сомневайся — она точно знает, что подавляющее большинство людей вокруг и мизинца ее не стоят. Да что там мизинца — фаланги, причем, самой некрасивой, если таковая вообще существует в ее безупречном организме! Это ведь классический пример человека, который на полном серьезе считает, что продукты его жизнедеятельности пахнул лучше, чем у других людей. Что солнце встает только для того, чтобы ее лучше было видно…

Мне не принципиально наличие ни ветра, ни юбки, ни прочего. Я хочу, чтобы подобные экземпляры хоть иногда публично спускались с небес на грешную землю. Причем, желательно, чтобы — в жидкую и лицом!

Люда долго, внимательно и не без интереса смотрит мне в глаза.

— Странно, что ты стал светлым. Откуда тогда такие мысли? Ты начинающий женоненавистник?

— Я не люблю задранные к небу носы, по которым нельзя ударить! — не смог я держаться от полудетской напыщенной фразы.

— Хорошо! — неожиданно легко согласилась Люда. — Что конкретно ты предлагаешь?

— Все-таки ветер и юбку! — расплылся я в озорной улыбке.

— Думаешь, это может что-то изменить? — как-то очень особенно улыбаясь, спрашивает Люда.

— У-ве-рен! — протянул я по слогам для большей убедительности. — Если все вокруг видят твое исподнее, очень сложно считать себя прирожденной королевой!

— Значит, действуем?!

Улыбка Людочки прямо-таки светится задорным лукавством.

Эх, не люблю я такие моменты! Казалось бы, все идет, как по нотам. Но вот слишком уж спокоен твой оппонент, не смотря на то, что игра, вроде бы, идет не по его правилам.

Однако слишком уж заманчиво предложение моей новой знакомой, чтобы я искал подвох, мялся и включал заднюю.

— Конечно, проверим! — пытаюсь скрыть я свои сомнения за показной уверенностью.

В ту же секунду, внезапный шальной порыв ветра начинает свою непредсказуемую игру с легкомысленным куском воздушной материи. Все, абсолютно все, вокруг застывают, превращаясь в неподвижные статуи, в ожидании развязки. Кое-кто рефлекторно пытается вслепую активировать камеру на смартфонах, но и они застывают, позабыв обо всем на свете. А наша «жертва» ведет себя подобно Мерлин Монро: легко, изящно и с веселой улыбкой принимая правила навязанной ей игры…

Как итог — восторг, а, местами, даже рукоплескания толпы, и «королева» с еще большей помпой в ареоле славы продолжающая свой путь.

— Ну что?! — с ехидцей в голосе спрашивает из-за спины Люда. — Удивлен?!

— Потом — рассеянно отвечаю я.

— Что потом?!

Судя по интонации, Людмила явно в растерянности.

— В первую очередь восхищен, а уже потом — удивлен. — снисхожу я до пояснений. — Даже — обескуражен. И как это я в ней ошибся? Ведь она же явная «пустышка»; руку готов дать на отсечение. Но так непринужденно и легко пустышка не смогла бы…

— Ничего сверхъестественного, — поводит плечом Люда, — это ведь маска. К тому же, Лиза была в курсе того, что с ней произойдет, вот и разыграла небольшой спектакль на потеху публике.

— Так она из Наших?! — удивляюсь я своей недогадливости.

— Ты имеешь в виду нашу светлую половину? — возвращает она мне мою недавнюю неосторожную колкость.

Показалось, что эта маленькая безобидная колкость мысленно вернула меня в тот недавний момент, когда я почувствовал, что мир в одночасье рухнул, что в этой жизни я ничего не контролирую, что от меня ничего не зависит.

Тогда во мне кипела ярость. А вот воспоминания об этом внезапно высосали из меня все душевные и физические силы, вогнав в подобие легкого ступора.

Когда мне нужно было помочь незнакомой девушке, я оставался в тонусе, но стоило ситуации измениться к лучшему, как рыцарь во мне свалился с ног от усталости, а сам я стремительно начал погружаться болото самокопания и апатии.

Люда как бы на мгновение пропала из виду, но сразу появилась и вложила мне в руку шершавый прохладный кругляш.

Все дурные мысли, как рукой сняло. Жизнь снова обрела краски. Я стоял и не без интереса рассматривал на ладони большую старинную монету. Мало того, что я был тайным нумизматом и просто млел от любых монет, этот раритет еще и наполнял меня жизненной энергией до краев и выше.

— Это мой личный артефакт — не дожидаясь расспросов, пояснила девушка, беря меня под локоть, — я сама его заряжала, поэтому он пока слабенький. Нам нужно сегодня нужно попасть в хранилище и получить твой персональный амулет. Ты, видимо, потратил в сумраке слишком много сил. Я пока слабо разбираюсь в том, сколько сил у новоиспеченных Иных, но думаю, что мой пятак должен дать тебе возможность добраться до местас комфортом. Ты только самостоятельно тень не поднимай, хорошо?

— А как же парк? — уточнил я.

— Это, если время останется! — деловито отмахнулась Люда. — К тому же хоть март нынче на удивление теплый, делать там сейчас особо нечего.

— А помощь-то какая тебе нужна была? — вернулся я к самому началу нашей беседы.

— Это я играла на твоих рыцарских наклонностях, — потупившись, призналась девушка, — у тебя в личном деле написано, что они ярко выражены. Давай закроем эту тему, а то я сразу вспоминаю, что мне еще нагоняй от куратора получать, за воздействие на тебя.

— За попытку воздействия! — возмутился я. — Я все тогда контролировал!

— Я ж говорю — рыцарь! — усмехнулась Люда. — И меня почти выгородил и своими силами похвастался!

Я не стал дальше пререкаться, а просто приноровился к быстрому темпу своей новой знакомой и шел вслед за ней, стиснув кулак правой руки. Монета, зажатая в нем, завораживала и манила, успокаивала и придавала сил. Ощущения были новые, необычные, но очень приятные.

Гипноз чужого амулета развеялся быстро, но и этого времени нам хватило, чтобы достигнуть цели, которая была размещена в помещении тира, занявшего весь подвал одного из корпусов.

Тира! Тир, уважаемые, если и уступает влетающим вверх юбкам, то совсем немного, да и не факт, что уступает! А если еще и учесть, что это однозначно необыкновенный тир, раз тут хранятся всякие магические штуки, то, пожалуй, юбки тут и рядом не летали, и не лежали.

Честно признаюсь: даже разволновался от мыслей о том, что вообще здесь порой может происходить.

От Людмилы пропажа моей тщательно выстраиваемой невозмутимости не укрылась.

— Мальчишки… — улыбнулась она, ни к кому конкретно не обращаясь.

Я никак на это не отреагировал, поскольку отвлекся на новое, доселе не испытываемое ощущение: сразу за очередным подвальным поворотом кожу на оголенных участках тела начало ощутимо покалывать.

Людмила прищурилась и спросила:

— Чувствуешь?

— Что это? — спросил я шепотом, опасаясь сделать лишнее движение.

— Все нормально! — Людмила взяла меня за руку и легонько потянула за собой. — Это охранное заклинание, висит тут, чтобы чужие ненароком не забрели.

— В смысле — темные? — уточнил я, понемногу возвращая себе былую уверенность.

— В смысле — люди, — хмыкнула девушка, — хотя, ты бы без меня тоже не прошел. Для обычного человека здесь закрытая железная дверь. Я тебя сквозь сумрак протащила. У меня легкая рука — лучше всех коллег получается новичков в сумрак водить и обратно. Если делать это очень быстро, то они даже могут не заметить.

— Но я был в сумраке и ощущения были другими…

— Ты почувствовал Сканер. Дежурный должен знать, кто идет: темный или светлый. Ему же нужно открыть дверь в нужное хранилище, а это дело не пары минут. Так что, пока мы плетемся, он уже магические замки открывает.

— А сюда что, только за амулетами приходят?

— Нет, просто я в ответ на запрос Сканера послала ему персональный ответ. Очень простой. Он несет в себе только информацию по идентификации. Но, зная, что иду именно я, дежурный уж как-нибудь догадается, с какой целью я в эту дыру лезу.

Люся всем своим видом давала понять, что ей чужды мои детские восторги по случаю непосредственной близости к целому арсеналу магических вещей. Уверен, будь здесь склад каких-нибудь чудо-косметичек или чего-нибудь в таком духе, она бы вела себя иначе!

Как бы то ни было, мы медленно, но верно приближались к конечному пункту маршрута. В конце пути нас ждал заспанный невзрачный мужчина лет сорока на вид.

— Малька привела? — уточнил он, игнорируя меня и глядя только на Людмилу.

— Да, за первым амулетом, — улыбнулась она в ответ на хмурый взгляд, — а ты чего такой недовольный?

Мужик открыл, было, рот, но тут вдруг быстро окинул меня цепким взглядом, шагнул на встречу и протянул руку:

— Амулет!

Моя рука сама собой поднялась над его, пальцы разжались, и заветная монета упала на требовательно подставленную ладонь.

— Приходил ночью твой коллега — огнежезлом учился пользоваться. Так он уверил, что днем новорожденного темного приведут. А тут ты и, естественно, со светлым. А я ведь поверил и хранилище темных вскрыл. Теперь объяснительную придется темным писать: для чего я обе двери вскрывал, если малек один, и не их масти. Энергии ведь на запоры много тратится… К тому же темные могут и инвентаризацию по этому поводу учинить и списать под это дело что-нибудь, на меня повесив.

Я слушал его с интересом, забавно, но тот факт, что в мире магии тоже есть бюрократия, был мне приятен. Когда новый мир хоть в каких-то моментах походит на прежний, то и освоиться в нем будет легче.

— И что же мне теперь делать? — заволновалась Людмила.

— Ну, я так вижу: ты мне объяснительную пишешь, а я на ее основании, уже свою напишу, — сказал безымянный для меня мужик и выжидательно уставился на девушку.

Та явно растерялась, но, все же, неуверенно кивнула.

Тут уже я не мог не вмешаться; демонстративно (как он до этого со мной) игнорируя мужика, я повернулся к девушке и достаточно громко сказал:

— Люсь, не ведись! Ты тут вообще не причем. О темном ему не ты сообщала. Сканеру ты ответила стандартно. Это уже его махинации с вскрытием не того хранилища и, следовательно, его же проблемы.

— Роман, — едва слышно перебила меня Люда, — мы с тобой светлые, он светлый — мы в одной лодке и должны помогать друг другу!

— Может, он и светлый Иной, — все также громко возразил я, — но человеком он был явно с гнильцой, раз перекладывает все с больной головы на здоровую!

— Теперь понятно, почему вчерашний темный ошибся — нарушил свое молчание этот странный светлый, — ты вспыльчивый, но с обостренным чувством справедливости. Потому, войдя в сумрак в ярости, ты вышел светлым. Ты шел не просто «бить морду», ты явно шел за правдой!

5

Да, это утро было самым ужасным в моей сознательной жизни. Не уверен, что в прошлой жизни для меня существовало что-то страшнее беспросветного бессилия. Именно его я испытал, когда узнал, что отчислен из-за одного несданного предмета. Причем, ирония была в том, что я сдал эту несчастную философию, но на тройку. Причем отвечал на экзамене правильно, затем начал высказывать собственные мысли по этим вопросам и не сошелся во мнении с преподавателем. Однако она пошла мне навстречу и разрешила прийти на пересдачу, пообещав даже не вычитать бал, как это обычно принято на таких мероприятиях.

Пересдача состоялась, а я на нее не попал. На нее пришли все желающие, кроме меня. Мне не позвонили, не написали, не сказали при личной встрече…

И в этот же день приказ об отчислении, вместо стипендии на следующий семестр.

А когда я зашел в деканат, эта лысая сволочь нагло и с наигранным удивлением произнесла:

— А кто это к нам пришел? Тот, кто не ходил на лекции, экзамены и пересдачу?!

Я, все еще считая случившееся недоразумением, пытался что-то объяснить. Мне не дали закончить ни одного предложения…

Именно тогда, под градом язвительных замечаний, издевательских упреков и плохо скрытого презрения я осознал свою полную беспомощность в сложившейся ситуации.

Сцена была разыграна гениально. Все актеры достойны Оскаров под пальмовыми ветвями.

Воде бы, все уже разъяснилось и осталось позади. А вот чувство былой беспомощности уже никогда не забыть.

Да, тогда я, разрывая социальные шаблоны и ломая этические рамки, шел, переступая через себя, восстанавливать справедливость…

Восстанавливать тем единственным способом, что был тогда мне доступен.

Теперь возможностей у меня больше, но больше и ответственности. Об этом мне и сказал Игорь, выдавая под расписку амулет.

— Гарри Поттера читал? — неожиданно спросил он, отпуская мою руку после случившегося, наконец, знакомства.

— Да, — односложно ответил я, а потом почему-то добавил, — давно.

— Так вот, — продолжил Игорь, — Людочка, конечно, тебе все расскажет, но накрепко ты должен запомнить одно: пока толком не умеешь колдовать — не делай этого вне школы. Или хотя бы без опытного мага, контролирующего твои потуги в безлюдной обстановке. Усек?

— Магия вне Хогвардса запрещена! — кивнул я.

— Да, — подтвердил Игорь, — причем не только по правилам, но и по понятиям. Доступно?

— В натуре! — попытался пошутить я.

— Ну-ну, — пробурчал Игорь, останавливая на мне свой тяжелый взгляд, — вижу — понял. Это хорошо. С понятливыми проще работать.

Больше слов в свой адрес от Игоря я тогда не дождался.

— Напрасно ты так с ним, — набросилась на меня Людочка, стоило нас снова оказаться на улице, — Игорек ничего лишнего никогда не попросит, раз ему нужна от меня бумага, значит, нужна. Раз он не объясняет, для чего именно, значит я этого просто не пойму!

— И тебя это устраивает? — удивился я. — То, что тебя используют вслепую?

— Я ведь тебе говорила, что у нас принято доверять друг другу! — укоризненно сказала Люда.

Мне ни чего не оставалось, кроме как сдаться. Я хотел было уточнить, вернул ли Игорь ей ее монету, но передумал: новый мир — новые правила.

— Поскольку я буду первое время твоим куратором, вбей, пожалуйста, мой номер себе в телефон — попросила Люда и тут же скривилась, отследив мой жест, — да не в этот, в тот, за который расписался! Этот можешь выбросить. На нем блок стоит, который я снять не могу, и ты вряд ли когда сможешь.

— Поэтому он последнее время глючил? — догадался я.

— Да, — согласно кивнула Люда, — на технику воздействовать разрешено, чем часто пользуются при подготовке курсовых проектов. Активнее используют влияние через социальные сети, но ты в них не частый гость, поэтому темным пришлось поднапрячься с телефоном.

— Поэтому меня никто не предупредил о пересдаче? — приходит ко мне запоздалая догадка.

— Да, — кивнула девушка, — а твоих соседей, знающих о проблемах с телефоном, без всякого магического вмешательства отвлекали товарищи студента, защищающего свой курсовой проект.

— А почему телефон не расколдовался, когда защита проекта провалилась? — спросил я, расстроенный тем, что теряю неплохой и не старый еще аппарат.

— Потому что мы не в сказке! — укоризненно посмотрела на меня Людочка. — А о деньгах сильно можешь не беспокоиться, если они понадобятся в количестве большем, чем тебе будет выплачиваться, вопрос легко и быстро решится. Тут желательно — не выделяться. Твоя инициация должна пройти незаметно для друзей из числа людей. Люди, в принципе, не должны знать про Иных.

— Ну, это понятно, раз я об этом не знал.

— Ты много чего не знал, — парировала девушка, — но теперь ты точно знаешь, что наша тайна должна оставаться тайной. А пока ты сам не будешь в состоянии позаботиться о себе, всегда носи в кармане амулет, благо это никого не удивит.

— А насколько он мощный? — оживился я.

— Ну, наезд фуры должен выдержать, а вот железнодорожных составов по-прежнему стоит опасаться.

— Уже круто! — аж присвистнул я от удивления.

Люда строго посмотрела на меня:

— Ты всерьез воодушевлен, или просто пытаешься меня в этом убедить?

Я непонимающе уставился на нее. И Люда в очередной раз за сегодня пояснила мне, что в большинстве своем типичные светлые Иные непосредственно после инициации склонны к, своего рода, рефлексии. В начале своей необозримой жизни многие никак не могут избавиться от мысли, что нежные чувства в их избранниках вызваны искусственно, аурой неинициированного Иного и потому не могут быть настоящими.

— Ты серьезно? — не выдержал я. — По таким мелочам? Это же неотъемлемая часть меня. Любят же всегда за что-то; почему бы и не за это?

— Роман! — Людмила обожгла (слава Богу, в переносном смысле) меня взглядом. — Все мы разные, но ничто человеческое нам не чуждо! В плане эмоций и переживаний, во всяком случае. Так уж получается, что у нас тут многие Иные«рождаются» в стрессовых ситуациях, поэтому их первые дни бывают очень непростыми.

— Ну, подожди, Люд, раз уж жизнь у нас более долгая, то и психика должна быть стрессоусточивее, разве нет? Или у нас нервные клетки восстанавливаются?

— Восстанавливаются, — подтвердила девушка, — причем, не только нервные. Но я, ведь, для примера привела эту причину, они бывают разные: что ты проживешь дольше близких тебе людей…

— Ну, это ж когда еще будет! — отмахнулся я.

— Что ж, я очень рада, — явно приободрилась девушка, — что ты не собираешься раскисать. Тебе явно не чужд юношеский максимализм, и в данной ситуации это играем нам на руку. Думаю, что улучшившееся материальное положение еще больше поднимет тебе настроение. Мы сегодня получим подъемные. Это будет «аванс» за текущий месяц, и полная сумма — за прошлый, с того дня, как ты стал объектом эксперимента. Пока что получишь наличные, а как утрясутся все формальности, станешь обладателем банковской карты, на которую будет переводиться стипендия.

— К разговору о стипендии: мое отчисление из ВУЗа было реальным, или это просто постановка для ввода меня в нужное душевное состояние?

— Роман, подумай: для тебя это теперь имеет хоть сколько-нибудь большое значение? Ведь высшее образование — это один из социальных лифтов для людей, а ты — Иной. Конечно, если ты захочешь, то сможешь и дальше без проблем учиться, но таких прецедентов очень мало. До конца доучивались в подобных ситуациях только те, кто искренне хочет посвятить какое-то время науке. Ты, как мне кажется, к таким не относишься.

Потом Людочка передала меня с рук на руки Сергею Петровичу, искренне поблагодарила, что я не забрал у нее много времени, которого у нее сейчас вот прям совсем нет (поэтому, видимо, она и пыталась меня обработать с нарушением правил), помахала мне освободившейся рукой и упорхнула по своим светлым делам.

Сергей Петрович выдал мне «подъемные» и сказал: «Это тебе, малек, на случай рефлексии, вам, светлым, после инициации это свойственно. То ли дело я, в свое время… такой разгуляй устроил, что до сих пор вспомнить приятно: неделю сразу с двумя ведьмочками куролесил!».

Я пересчитал деньги, уточнил, нужно ли где за них расписаться. В ответ получил отрицательный жест и кислую мину в довесок. Постоял немного на всякий случай, но видя, что в моей судьбе Сергей Петрович никакого участия принимать не собирается, тихо попрощавшись, направился к выходу.

— Ты там, это, сильно не самоедствуй по поводу и без, — бросил мне вслед самый разговорчивый доцент моей когда-то родной кафедры, — как почувствуешь, что раскисаешь, включай раздолбая, как ты это умеешь.

Сговорились они все, что ли?! Может, без их предостережений я бы не догадался бы хандрить, а теперь вот только и думаю, что предстоящих душевных терзаниях.

Темный на моем месте наверняка бы устроил гулянку и проснулся бы потом наутро минимум с тремя девчонками в обнимку.

Тут я не выдержал и мечтательно улыбнулся, представив себя в компании сразу трех девушек из вишлиста нашей общаги. Я и заговорить-то могу только с одной из них, и то о каких-то пустяках, а тут кровать, да еще и с тремя… это при том, что кровати у нас односпальные и двухъярусные! Смех, да и только!

Как ни странно, но подобные околопоясные мысли привели меня в чувство. Какие, к черту, рефлексии? Ведь что мы еще с детства знаем, благодаря шедевральному фильму со Шварценеггером? Нет будущего иного, кроме того, что мы творим сами! Так что, нужно держать хвост пистолетом; у меня куча денег на кармане — надо срочно порадовать товарищей. Скажу им, что ставочку сделал, и она выстрелила. А еще скажу, что с этих же денег уже пробил стопроцентный вариант взятки на восстановление в универе.

В таком приподнятом настроении я и двинул в общагу, где меня, по сегодняшней традиции, ждал очередной сюрприз.

6

— Привет, светлый Роман! — Сказал мне Саша Белый (Белый — это прозвище, как в старом культовом сериале «Бригада»), не протягивая руки, а, наоборот, делая небольшой шаг назад вглубь коридора.

— Здоровались уже, вроде бы? — вопросительно поднял я бровь.

— Ну, это утром ты как Серый (прозвище у меня такое из-за фамилии — Сергеев) с Белым здоровался, а сейчас: как светлый волшебник с… — Саша явно ожидал, смогу ли я его идентифицировать.

Я стоял, тараща на него глаза. С первой беспомощной попытки распознать его мне, естественно, не удалось, по причине неумения. Пришлось ему прийти на помощь:

— Я оборотень, Роман. Приятно, наконец, по-настоящему с тобой познакомиться. Если честно, я рад, что ты стал светлым, иначе тебе пришлось бы переезжать на этаж ниже. Там у нас по два представителя проживают. А в общежитии правило: не более шести иных на этаж. Да вдобавок — чтобы обязательно две тройки было: светлая и темная. И присмотр организован, и толерантность вырабатывается — сам поймешь со временем…

— Оборотень — пробормотал я — Санек, это же бред: ты ведь и мухи не обидишь!..

— Не обижу! — согласно улыбнулся Саша — у нас на этаже было три темных и два светлых, меня не очень-то опасаются по той причине, что я травоядный.

— И как мы теперь с тобой?.. — я запнулся, потому, что сходу не смог подобрать нужного слова.

— Да практически так же, как и раньше, только теперь у нас будет дружба по интересам, если, конечно ты сам того захочешь — как-то по-свойски подмигнул мне Сашка — приглашение заходить в гости тебе возвращать?

— Глупости! — буркнул я — заходи ко мне, как к себе в комнату. Я хоть еще и оглушен всем на меня свалившимся, но понимаю, что рецидивистов тут у нас не держат.

— У нас тут кого только ни держат — неопределенно покачал головой Санек — но, в целом, ты прав: бояться нам всем в общаге нечего.

— Ладно, с этим мы еще разберемся — решил закруглиться с разговором я — ты вечерком на пиво заглянешь?

— С удовольствием зайду. Планируешь отметить второй день рождения?

— Да. Подъемные мне выдали нехилые.

На том и расстались.

Соседи встретили меня сочувственными взглядами.

— Роман, — начал, было, Ден, — я был уверен, что ты в курсе…

— Все норм, Денчик! — перебил я товарища. — Сумма удовольствий всегда ровняется нулю! Ты не представляешь, сколько я сегодня поднял с одной ставки! Хватит либо восстановиться, либо на контракт перевестись, я пока еще не решил, что выбрать.

Ден поверил. Его даже не смутило, что до этого я никогда ставками на спорт не интересовался. Единственно, он предложил мне третий вариант: купить военник и перевестись на заочку. Я обещал подумать.

А вечером случилась пьянка; безжалостная и беспощадная. Все друзья и товарищи искренне радовались моей удаче и своей бесплатной выпивке. Белый пришел в гости не один. Все иные этажа вошли в комнату одной тихой и незаметной компанией. Я смотрел на них максимально сосредоточенно, но, вне сумрака так и не смог понять, даже того, кто из них какой масти. Отдельно порадовало то, что среди пятерки вошедших была Аня. Она, может, и не входила в топ три красоток общежития, но была достаточно симпатична, чтобы мне сложно было завести с ней непринужденную беседу без серьезного повода. Теперь, когда у нас много общего, я буду гораздо решительнее!

Часть гостей при виде Ани тоже заметно оживилась. Сразу несколько взглядов метнулось в мою сторону. Я слегка пожал плечами, мол: «Сам удивлен и не понимаю, каким ветром ее сюда занесло».

Этот знак был воспринят, как сигнал к началу спортивного состязания за очень престижный трофей. Раз уж девушка неожиданно появилась на банальной пьянке без сопровождения, то, вполне возможно, ищет приключений, которых ей здесь могут обеспечить предостаточно!

Ко мне тем временем подошел Антон. Если бы не Аня, то все внимание к себе приковал бы именно он. Парень был известен на весь студгородок похмельным спором на то, что он не будет пить спиртное три года, три месяца и три дня. Подобные мероприятия он избегал уже второй год. Когда же становилось совсем тяжко, Антон сублимировал — пил газировку желтого цвета, заедая ее чипсами или сухариками.

— Вампир! — тихо, практически одними губами произнес гость. — Поэтому и не пью. Для нас алкоголь — яд.

Я, конечно, слегка удивился, но внезапно возникший в голове вопрос сменил удивление на любопытство:

— А что ты будешь делать, когда выйдет срок спора?

— Удвою ставку и утрою сроки! — улыбнулся Антон.

Я невольно присмотрелся к его зубам, но не увидел в них ничего необычного. Наверное, это была стандартная реакция на новость, потому что гость улыбнулся еще веселее и шире.

— Мы познакомимся поближе, когда вам в школе прочтут первые лекции, чтобы избежать кучи глупых стандартных вопросов, хорошо? — предложил Антон.

— Тебе виднее, — не стал возражать я, — а остальные тоже подходить будут, или ты от имени всех?

— Мы ни о чем таком не договаривались, — пожал плечами мой собеседник, — по идее, должны: у нас принято лично приветствовать новичка. Разве что Анне будет сложно выбраться из кольца ухажеров…

Мне показалось, что к, определенно, светлой Ане мой новый знакомый, относится не слишком дружелюбно, что явно выбивалось из местной теории симбиоза двух обычно противоборствующих сторон.

— У вас с ней какие-то проблемы? — все же уточнил я.

— Как сказать, — замялся вампир, — вы, светлые, все немного странные, но Анна должна была стать ведьмой, а теперь — ворожея. Сложно объяснить. Это отдаленно похоже на то, когда левшу переучивают писать правой рукой. Никому невидно, но ребенок оказывается как бы покалечен. Так и с ней: была бы классическая дольная жизнью ведьма, а так — какое-то блаженное создание…

Антон неопределенно покачал головой и, наверное, с виноватой улыбкой отошел к ближайшей шумной компании, где уже в серьез разгорался спор, кто дальше сможет плюнуть сухариком.

Я оглядел битком набитую комнату — Иные растворились в коллективе. Выбивалась только Аня, буквально купающаяся в лучах внимания соискателей ее благосклонности. Один даже чистил для нее рыбу к пиву. Я готов был руку дать на отсечение, что не покупал никакой рыбы, и никто ее в комнату не приносил! Выходит, что чудеса бывают и в старом привычном для меня мире.

Особенно повеселил Ден: он расположился рядом с кругом поклонников Ани и ждал хотя бы одной удачной остроты со стороны из кожи вон лезущих горе-соблазнителей. Однако, судя по кислому выражению лица собирателя юмора, поживиться здесь было нечем.

Мне же, чтобы соответствовать легенде, предстояло сегодня набраться по самые брови, что я старательно и делал все это время. С завидной постоянностью ко мне подходили друзья, товарищи, знакомые с просьбой дать в долг. В итоге Дену пришлось сменить место засады, да и, собственно, род деятельности. Теперь он сидел около меня и записывал на чистом листе неизменного блокнота имена заемщиков, суммы и сроки.

— Ты карандашом сроки пиши, карандашом! — острил я, никому не отказывая в порыве пьяной щедрости.

Видя, что я уже начинаю пропадать, как собеседник, ко мне подошли два абсолютно непохожих друг на друга брата близнеца. Когда я узнал, что они еще и разномастные Иные, то смеялся в прямом смысле до слез. Но они, кажется, не обиделись.

Последним в тот вечер относительно цельным отрезком воспоминаний был мой разговор с Аней. Ну, как разговор… я стоял ровно Аня и весь остальной мир вокруг нас ощутимо покачивались, вызывая пока еще тихие протесты моего вестибулярного аппарата. Анина фраза, почему-то начиналась с середины:

–…иначе завтра тебе будет очень плохо.

В ответ я, самодовольно и даже самоуверенно улыбаясь, отрицательно мотаю головой. От чего мир будто срывается с цепи и резко уходит куда-то вправо, а меня, вполне логично клонит влево настолько, что приходится даже стать на одно колено и опереться рукой об пол.

Дабы окончательно не потерять лицо я громогласно объявляю Анне, что она сегодня «просто сногсшибательна!».

Дальше — ничего связного.

7

«Утро» и «расплата» — определенно могут быть словами синонимами. Хотя, если просыпаться днем, а не утром, то данное утверждение можно оспорить. Но телефонный звонок раздался именно утром. Мелодияиграла долго и нудно, была незнакомой и громкой. Я раздраженно, боясь сделать лишнее движение раскалывающейся головой, на руках приподнялся с кровати, чтобы в пространство комнаты задать вопрос, кто оглох и не слышит свой телефон, как понял, что это подал голос мой охранный амулет.

— Да, — еле слышно, хриплым голосом ответил я незнакомому номеру.

— Это Сергей Петрович, — донеслось из трубки, — запиши этот номер. С сегодняшнего дня с девяти утра по будним дням ты официально будешь работать «на кафедру», посещать будешь только те занятия, которые сочтешь нужными. Все вопросы по обоим видам обучения задашь нашему кафедральному лаборанту. Этот номер впредь использовать только для экстренной связи. Отбой.

— Что? — вяло переспросил я. — Но Сергей Петрович уже завершил разговор.

Прислушавшись к себе, я нашел абсолютно все признаки похмелья. «Значит, вчера было вот прямо хорошо!» — мелькнула в голове язвительная мысль.

Ища глазами воду, я заодно пытался высмотреть и свои вчерашние штаны. В итоге, не нашел ни того, ни другого. Пришлось брать с полки последние (летние) чистые джинсы и уже в них идти пить и, заодно, умываться.

Поравнявшись по пути с дверью комнаты Ани, я, как будто, уперся в мягкую, но тугую стену. Чтобы не потерять равновесие, пришлось схватиться за дверную ручку. Ладонь тут же словно приросла к ней, а меня затрясло, как неосторожного электрика в трансформаторной будке. Ощущения, если и были приятнее, чем удар током, то не на много. Зато, когда все закончилось, и рука оказалась свободной, выяснилось, что мое похмелье по-английски покинуло и голову, и весь организм. Прислушиваясь к себе, я невольно затаил дыхание, потом, не обнаружив ни следа отравлений, облегченно выдохнул и бодрой уверенной походкой буквально долетел до туалета.

По пути я все ж успел отреагировать на писк нового телефона (а кто нынче ходит в туалет без него?!).

«Можешь не благодарить!» — писал мне в мессенджере очередной незнакомый номер с лицом Ани на аватарке.

«Хорошо, не буду!» — подумал я, кладя телефон в карман. Конечно же, я хотел завязать диалог, но помнил наставление Пушкина и старался сохранять сдержанность по отношению к Ане, уже хотя бы потому, что не известно еще, кто из местных красоток окажется со мной одной крови. Возможно, кое-кому предстоит славная охота!

Снова пропищал телефон:

«Гормоны заставляют тебя слишком громко думать, особенно, когда ты сжимаешь в руке амулет, — висело сообщение от Белого в чате нашего иного этажа, куда меня только что добавили, — на обратном пути заскочи ко мне — помогу на амулете выставить порог закрытости мыслей повыше».

Я тихо выругался.

Нашего кафедрального лаборанта я нашел в дальнем углу лаборатории за неизменной кружкой чая.

— Светлый Роман, — не поворачивая в мою сторону головы, произнес он, — Сергей Петрович меня предупредил. Вот тебе список ответов на часто задаваемые вопросы.

Лист он протянул мне, все так же, пристально разглядывая содержимое своей кружки.

Взяв в руки бумагу, я увидел на ней одинокий черный квадратик — QR-код. Поскольку дальше лаборант (не могу вспомнить его имя, как ни пытаюсь) продолжал упорно игнорировать мою скромную персону, я достал телефон и стал сканировать код.

— Что за малек пошел: один тупее другого! — отреагировал на мое движение этот любитель чая. — Амулетом пользуйся! Выкинь эту дрянь. От нее фонит примитивной темной магией: устройство теперь не починить, не почистить.

— Выбросить всегда успею, — буркнул я в ответ, — амулет как выдали, так и заберут, а этот телефон мой. И пока он включается, я его не выброшу.

— Или дурак, или Плюшкин, — наконец, удостоил меня взглядом собеседник, — даже и не знаю, что хуже.

— Хуже, — нахмурился я, — хамски вести себя с незнакомыми людьми.

— Во-первых, ты не Человек, — закатил глаза лаборант, — во-вторых, привыкай, что собеседники не станут впредь пасовать перед твоей физической силой и молчать в ответ на явную, хоть и не высказанную, угрозу, потому что в нашей среде ты тот еще задохлик. Мне, чтобы обойти действие твоего охранного амулета, потребуется не больше секунды!

— Мне, — сделал я шаг, приближаясь к нему на расстояние вытянутой руки, — потребуется вдвое меньше времени, чтобы сейчас выключить тебе свет. Посоревнуемся?..

— АлОм! — глядя мне в глаза, произнес лаборант непонятное слово, ставя ударение на второй слог.

— Что? — несколько растерялся я.

— Альфа и Омега в одном лице, — пояснил мой визави, — АлОм! Это очень хорошо, для такого свежего светлого, есть вероятность, что ты обойдешься без соплей и сразу примешься за учебу и работу.

— А что хоть за работа? — уточнил я.

Но лаборант лишь молча ткнул пальцем в QR-код и вернулся к своей чайной кружке, полностью перестав обращать на меня внимание.

Уяснив, что больше вводных мне не дождаться, я вышел в коридор, уселся на ближайший свободный подоконник и углубился в чтение ответов, на часто задаваемые вопросы. Вопросов было много.

Много наивных и даже откровенно глупых вопросов с очень многословными ответами. Поэтому читать пришлось выборочно. Несмотря на обилие «воды», чтение оказалось увлекательным, я и сам не заметил, как досидел до окончания пары. Коридор наполнился голосами и, собственно, персонами студентов. Переждав перемену, я быстро нашел свободную незапертую аудиторию и принялся за чтение уже куда более основательно.

С детства любил сказки! И вот, пожалуйста, с головой окунулся в одну из них: передо мной радуга из сладкой ваты на все небо! Правда, у всех окружающих есть опасения, что у меня вот-вот зубы разболятся… но мнение окружающих — буде оно не совпадает с моим — всегда мало меня беспокоило!

Пробежавшись исключительно по интересующим меня вопросам, я узнал, что, если пожелаю, смогу перейти на режим свободного посещения занятий (там была заметка, что если я отчислен, то меня без проблем восстановят; видимо, фокус с отчислением здесь довольно распространен), буду допущен к сдаче всех предметов экстерном вплоть до получения диплома.

«Однако! — подумал я. — Народ тут явно не хочет, чтобы инициированные долго раскачивались, живя нормальной человеческой жизнью. Видимо, эксперимент, проводимый под девизом: «Ребята, давайте жить дружно!» обязан быстро набирать обороты».

Выходило, что всей правды не писали и в ответах на вопросы. Из них косвенно, но ясно следовало, что, пройдя инициацию, Иной из массы марионеток переходит в группу кукловодов.

Но, если исходить из моих кратковременных наблюдений, лично я перешел из стана марионеток обычных в толпу марионеток просвещенных. Меня ведь аккуратно, но требовательно ведут по конкретной много раз обкатанной схеме, порционно выдавая знания, умения, материальные блага. И я, как ослик, у которого машут морковкой перед носом, трушу себе в выбранном кем-то направлении…

Стоп! Что это я? Неужели, это я все-таки рефлексирую? Причем, в беспросветно негативном ключе. Выходит, правда, что, если человеку сто раз сказать, что он свинья, на сто первый раз он захрюкает.

Все-все-все, нужно с этим заканчивать! Надо больше действовать, чтобы на упаднические мысли оставалось меньше времени! На школьные занятия я уже минут двадцать, как опоздал, значит, сегодня они пройдут без меня, ибо некрасиво начинать учебу с опоздания! А пойду я в деканат и посмотрю, как и по какому шаблону меня там восстанавливают.

8

Но туда я тоже не попал: чуть ли, не у самих его дверей меня перехватил сосед Серега.

— С-е-е-е-ры-ы-й! — выпучив глаза и тряся меня за плечи, громогласным шепотом возопил он. — Ты не отчислен! Это был проект приказа! В оригинале тебя не-е-е-т!!!

Изобразить удивление и восторг было несложно, потому что я, правда, обрадовался и новости, и тому как воспринял все это мой товарищ.

— Ну, дружище, — отреагировал я, — с меня персональная поляна для тебя, как для гонца, принесшего благую весть!

— Да, глупости все это! — возразил Серега. — Ты мне лучше вот что скажи: деньги же, которые ты планировал на восстановление тратить, теперь, получается, подзависли?

Я сразу понял, куда ветер дует. Сергей был активным участником одной из местных агитколонн в части оказания помощи нашим бойцам, как на передовой, так и в госпиталях. Он постоянно был на связи с разными группами, фондами и одиночками, оказывающими разнообразную поддержку военным и мирному населению. Парень постоянно собирал то деньги, то вещи, то отчеты по всему уже собранному и переданному…

Он и сам собирался идти добровольцем, но в деканате (в коем-то веке) подумали и предложили альтернативу. Вместо академического отпуска — трудоустройство на четверть ставки в местном НИИ, где, по слухам, полным ходом шла разработка необходимого фронту образца военной техники.

Серега долго сомневался, но мы всей комнатой убедили его соглашаться на НИИ, пообещав помочь ему с учебой, чтобы он больше времени мог отдавать работе.

И завертелось!

Пока не был оформлен допуск к государственной тайне, Серый трудился там мастером на все руки, потом же, когда пришло время приносить реальную пользу, парень буквально пропал с нашего горизонта. Он возвращался в общагу уже ближе к ночи и долго нудно… ругался.

«У конструкторов там средний возраст — пенсионный — вещал он, раздеваясь и укладываясь на кровать, — они даже ходят по коридорам с черепашьей скоростью. Еще и вечно спорят друг с другом. Сначала по теме, конечно, но потом скатываются на всякую научную дичь!».

Потом он отрубался на полуслове, но и во сне, порой, ворочаясь, бормотал: «Старперы! Резинщики! Улитки! Умники, блин!» и прочее, прочее, прочее.

Ас учебой мы ему, действительно помогали. Включали его в состав бригады, выполняющей лабораторные работы. Давали списать контрольные, делали за него курсовые. Просто занимались с ним репетиторством по профильным предметам. Пару раз даже пришлось сдать за него кое-какие экзамены, путем махинаций с зачетками. Их конструкция такова, что на самой корочке — фотография студента с печатью и его подписью, а уже на вкладыше, который крепится к корочке простыми стальными скрепками — фамилия, факультет, группа. Лектору запомнить все лица в потоке (у нас это было более двухсот человек) невозможно, особенно если читаешь раз в неделю лекции в аквариуме. Вот мы этим и пользовались.

Сейчас тема, над которой трудился в НИИ Серега, перешла на следующий этап, куда парню хода не было, и он нетерпеливо ждал начала следующих разработок, вернувшись к бурной общественно-гуманитарной деятельности.

— Можешь не продолжать, — без всякой паузы ответил я, — сколько вам конкретно сейчас нужно?

— Тебе по минимуму или по максимуму? — боясь поверить своей удаче, уточнил Серый.

— Конечно, по максимуму! — абсолютно искренне возмутился я.

Сергей озвучил сумму. Я достал из кармана заметно похудевшую пачку, вытащил из нее две купюры по тысяче рублей, а оставшиеся деньги протянул товарищу.

Тот разложил стопку веером, чтобы хоть примерно понять сумму, и впал в ступор. Мой вклад в дело скорейшего наступления мира перекрывал имеющиеся первоочередные потребности, а во второй очереди, видимо, было так много кандидатов, что Сергей не знал, куда именно направить излишки.

— Я обязательно представлю подробный отчет. Пробормотал он свою неизменную фразу.

— Да-да, — согласно кивнул я, — буду ждать.

Я давно заметил, что у волонтеров буквально зависимость от отчетов по их действиям. Высылая тебе отчет, они, как бы, ставят точку в проделанном добром деле. Поэтому, с тех пор, как это заметил, я никогда не отказывался от отчета. Хотя, большей частью, я даже не загружал присланных картинок. Это ведь им нужно, а не мне; с людьми, которым не доверяю, я не связываюсь.

Только я развернулся и начал удаляться от двери деканата, как за спиной раздалось знакомое уже:

— Роман, подождите меня, пожалуйста!

«Дежавю! — тут же мелькнула мысль. — Ровно сутки назад Люда меня тут и так уже останавливала».

Поворачиваюсь на голос и (сам не знаю, почему) расплываюсь в приветственной улыбке. Людмила все так же мила и приятна взгляду.

— Как куратор, не заругал? — первым делом уточняю я у своей «наставницы».

— Нет! — радостно улыбается она в ответ. — Он у меня старой формации, считает, что этот не очень этичный проступок был бы серьезным нарушением, будь ты темным, а так — это наше с тобой личное дело. Я с такими формулировками в корне не согласна, но конкретно в этой ситуации, воздержусь от возражений!

— Воздержишься от возражений? — повторил я за ней, пробуя на вкус фразу.

— Именно! Порой даже в принципиальных вопросах нужно уметь проявлять гибкость!

— Ага! — подхватил я. — Особенно, когда тебе это выгодно!

— Ведь нужно же с чего-то начинать! — резонно ответила Люда. — И, вообще, не сбивай меня с мысли! Я тут узнала, что ты единственный из новичков, кто прогулял свое первое занятие! Так?

— Скорее, не успел к его началу — несколько смутился я.

— Не суть! — отмахнулась девушка. — Важен сам факт твоего разгильдяйства: мне срочный запрос пришел на Иного, который еще ни разу осознанно не использовал свою силу. Ты же еще не использовал?

— Вроде, нет. Осознанно — точно нет, так как тупо не умею.

— Вот и отлично! Тогда пошли скорее, трудоустроим тебя!

— А мое согласие не требуется? — уточнил я, уже будучи буксируемым в неизвестном пока мне направлении, — там я с нашим кафедральным лаборантом уже почти договорился о какой-то работе…

— Роман! — грассируя, проворковала Люда, даже не обернувшись, — разве вы можете отказать даме в такой мелочи?!

— Опять на рыцарстве играешь?! — наигранно возмутился я, но иду за ней уже без всякого сопротивления, поскольку мне уже и самому интересно, что за расплата ждет меня за нерасторопность.

Пара-тройка минут, и мы оказываемся в аудитории, дверь в которую за год обучения в универе я никогда раньше не замечал.

— На двери специальное заклятие, — поясняет Люда, — чтобы люди и случайные Иные сюда не ломились, ее просто не видно тем, кому не нужно сюда заходить. Мне самой она «показалась» только сегодня!

9

Мы без стука зашли внутрь помещения, и я увидел уже знакомого мне Игоря.

Он сидел в кресле боком к нам, смотре в экран смартфона, кивая головой, видимо, полностью соглашаясь с просматриваемым контентом.

— Что, привела красавца, орла и героя? — с усмешкой спросил он у Люды.

— Как и договаривались! — радостно ответила она, требовательно протягивая к Игорю руку ладонью вверх.

— Благодарю! — коротко сказал парень и положил Люде на ладонь ее амулет в виде монеты.

— Продала меня? — подначил я сияющую девушку. — А где же еще двадцать девять монеток?

— Сдала в краткосрочную аренду! — парировала Людочка. — Ты мне еще будешь нужен для отчета.

— Какое потребительское отношение к людям! — патетично вздохнул я.

— К Иным! — в один голос поправили меня Люда с Игорем.

— К Иным, — согласился я.

— Игорек, — заискивающе начала Люда, не сводя взгляда со своей монеты, — а ты сильно ее прокачал?

— Сильно! — улыбнулся парень. — Практически на порядок.

— Ух ты! — взвизгнула Люда. — Это же я теперь раза в два, а то и в три туда больше энергии смогу закачивать, получается!

Я мысленно закрыл лицо рукой. Игорь, по-моему, сделал тоже самое.

— В таком вот аксепте… — очень тихо, практически беззвучно произнес Игорь.

Люда ничего не услышала, но я стоял совсем радом и был очень приятно удивлен цитатой из бессмертного произведения Стругацких.

— Она скорее уж Стеллочка, — сказал я, глядя на дверь, за которой только что вприпрыжку скрылась девушка.

— И это при том, что еще совсем недавно была Стрекозой из басни. Растет! — одобрительно проворчал Игорь.

Потом он пристально посмотрел на меня и сказал:

— Пускай выбора у меня и не было, но я доволен твоей кандидатурой: ты относительно разносторонне развит и не трус.

— Откуда информация? — не без иронии уточнил я.

— Анализировал курсовой проект, по которому тебя инициировали. Ты знаешь, что изначально разрабатывался другой вариант проекта, через слабый пол?

— Я, скорее всего, и про итоговый-то вариант не все знаю, — пожал я плечами, — что сделано, то уже не изменить; я, по большому счету, доволен.

— Даже не любопытно? — хитро прищурился Игорь. — Я ведь могу тебе показать прогнозируемое развитие событий от первого лица. VR-технологии, плюс немного магии — и ты участник неслучившихся событий…

— Убедил! — сдался я.

***

…не уверен, согласитесь вы со мной или нет, но я считаю, что мощный адреналиновый выброс — это ужасно. При нем у меня появляется пронзительная слабость во всем теле, пустота в животе, дрожание в голосе, а, порой, и в коленях. И каждый раз я мучительно ничего не могу с этим поделать, пока мне хорошенечко не прилетит по физиономии. А, как только прилетает, все сразу становится на свои места: я или убегаю или отбиваюсь. И то и другое я, как мне кажется, делаю, если не гениально, то очень талантливо. Во всяком случае, меня еще ни разу не догнали, и отбиться мне пока еще всегда удавалось…

А вот сегодня ночью все складывалось совсем неправильно, хоть и до боли знакомо: власти города привычно экономили на уличном освещении, девушка экономила на такси, а четыре отморозка экономили энергию, не тратя ее на мозговую деятельность. В общем, ситуация оказалась чуть ли не банальной: парни пристали к девушке, та, включив режим бессмертной, остановившись, что-то излишне резко им ответила, и — понеслось!

Девушку, вообще-то, можно было понять, поскольку народ вокруг еще был, и она в праве была рассчитывать на помощь со стороны. Вот только героев что-то не находилось, а эти уроды уже отобрали сумочку и распустили руки. Я продолжал идти к ним на дрожащих ногах, понимая, что четверо, пускай и нетрезвых, недоносков — это много, и это значит, что в конечном итоге нужно будет убегать, а девушка на шпильках…

Краем глаза я видел, как кто-то, прячась за угол, звонит по телефону, видимо, вызывая полицию — возможно, обойдется без членовредительства, нужно просто немного потянуть время, поскольку до ближайшего участка километра четыре, не больше. Но тут девушке начали задирать платье, и она истошно закричала, чем спровоцировала натуральную агрессию со стороны нападавших. Вот тогда я и выяснил, что для лечения адреналинового столбняка, битое лицо не обязательно должно быть моим — женское тоже вполне подходит.

Как назло, ближайшим ко мне стоял самый безобидный на вид отморозок. Рука не дрогнула, и мощный, амплитудный удар пришелся в район челюсти прямо под ухом. Хлюпик рухнул, как подкошенный. Не теряя ни секунды, я врезал локтем в висок второму молодчику и ткнул растопыренной пятерней, метя в глаза третьему. И эти удары пришли точно по адресу: тот, что познакомился с локтем, ушел в себя на ватных ногах, другой же заорал, выпустил руку девушки и схватился за глаз (жаль, что только за один). Последний урод, проявив удивительную смекалку, перестал копаться в отобранной сумочке, метко бросил мне ее в лицо и бросился наутек. Опять-таки отдам ему должное: бегал он в лучшем случае не медленнее меня. Хотя, я все равно не стал бы его догонять — хватит испытывать фортуну.

Девушка, меж тем, уже успела кое-как привести себя в порядок и стояла, прижимая к груди подобранную уже сумочку, и преданно глядя на меня все еще влажными глазами.

— Идем? — слегка растерявшись от быстрой смены обстановки, спросил я первое, что пришло в голову.

— Как вариант, — скорее — простучала зубами, чем сказала девушка. — В какую тебе сторону? — спросил я, быстро осматриваясь по сторонам.

Несостоявшаяся жертва хулиганов указала подбородком направление, и мы, под цокот шпилек выдвинулись по нему с максимально возможной скоростью.

Я нервничал. Остатки адреналина еще разгуливали по телу, а мозг уже начинала сверлить мысль о том, что удар по глазам можно было заменить ударом в ключицу. При этом противник был бы выведен из строя так же надежно, а конечный вред здоровью был бы меньше. Я ведь тысячи раз отрабатывал удар по глазам, а на человеке применил впервые — кто его знает: что теперь у этого дурака с глазом?

От последней мысли меня ощутимо передернуло, что никак не могла не заметить девушка, схватившая меня за локоть, и практически волочащаяся за мной, как на буксире.

— Мы что, еще в опасности? — немного задыхаясь, уточнила она. — Они могут за нами погнаться?

— Не они. Полиция может внезапно нагрянуть. Загребут всех. На нас ни царапины, а у тех «товарищей» и увечья могут быть…

— Так люди же еще были на улице. Они свидетелями пойдут! — захлопала пушистыми ресницами девушка.

— Побегут! — не очень-то вежливо буркнул я.

Какое-то время мы шли молча, что, в принципе, меня устраивало, но явно тяготило мою спутницу. И естественно вскоре она не выдержала:

— Здесь неподалеку можно срезать и пройти через гаражный кооператив, — негромко сказала она, — я днем так часто делаю. Туда, думаю, полиция не поедет.

— Умничка! — похвалил я девушку. — Хорошая идея!

— Видимо, запас плохих идей на сегодня исчерпан, — улыбнулась она мне какой-то очень знакомой извиняющейся улыбкой, в которой, впрочем, уже не читалось ни страха, ни растерянности.

***

— Вот с этого момента у вас с ней и должно было закрутиться, завертеться, — вырвал меня из чертовски реальной виртуальности голос Игоря, — обоюдная симпатия, интеллектуальная и эмоциональная совместимости, а потом внезапный и очень тяжелый разрыв. Дальше ты знаешь…

Я снял шлем виртуальной реальности, с трудом убеждая себя, что все прочувствованное на самом деле со мной не происходило, а покрасневшие костяшки на кулаке мне просто мерещатся.

— Твой организм примерно понимает, какие должны быть последствия от удара кулаком по лицу и сам их формирует, — проследил за моим взглядом Игорь, — у нас здесь действительно полное погружение. Полнее, чем ты можешь себе представить. Короче говоря, разница с реальностью стремитсяк нулю.

— Почему от этого сценария отказались? — уточнил я.

— Без малейшего понятия! — пожал плечами мой собеседник.

— Ладно, — не унимался я, — зачем, тогда, ты мне это все сейчас показал?

— Нужно же было тебе продемонстрировать, что наши технологии идут на несколько шагов быстрее человеческих, — спокойно ответил Игорь, — тебе в этой сфере предстоит на пару со мной здорово потрудиться. Потому что мы здесь и сейчас стоим у порога новой эры в магии. Виртуальная магия вот-вот станет реальностью.

— А как же волшебные палочки, шапки-невидимки и сапоги скороходы? — начал расстраиваться я.

— Все, что захочешь, но в цифровом виде! — успокоил меня Игорь и тут же отвернулся, что-то просматривая на мониторе ближайшего компьютера, решив, видимо, что мне и так все предельно ясно.

Я подумал несколько секунд и решил пока сильно не возмущаться таким к себе отношением, а лучше осмотреться на новом месте. Но смотреть оказалось особо не на что: обычное офисное помещение с оргтехникой. Выделялась только дверь. Не та, через которую я сюда попал, а вторая — массивная и тяжелая даже на вид. Я посмотрел на нее и крепко задумался.

Зачем может понадобиться неприступная дверь в помещении, в которое итак никто посторонний зайти не сможет.

— Там кто-то заперт? — все-таки не выдержал и задал я Игорю мучивший меня вопрос.

— Сказку о Синей бороде помнишь? — вопросом ответил на вопрос Игорь. — Вот и не лезь туда, если дорожишь здоровьем.

— Не очень-то и хотелось! — буркнул я, подходя к двери вплотную.

От дерева ощутимо тянуло холодом, и казалось, что пол около двери слегка вибрирует.

— Всё, — раздалось у меня за спиной, — садись за учебники, я повешу на тебя баф для ускорения восприятия информации и поддержания концентрации, и уже к вечеру ты усвоишь все необходимые азы.

— Необходимые для чего, или кого? — уточнил я.

— Для наших с тобой завтрашних практических занятий. Я считаю, что ты, как не игроман и еще толком не маг, должен будешь показать значительные успехи.

— Другими словами, тебе нужен был чистый лист?

— Чистый, духовитый, обязательный и целеустремленный лист! — уточнил Игорь. — Но время идет, а ты все никак не проявляешь целеустремленности…

Так и начался мой шестичасовой марафон цифровых магических знаний.

Как только на моем старом телефоне зазвонил будильник, напоминающий, что через час у меня тренировка, я откинулся в кресле, потягиваясь и растирая воспаленные глаза.

— Все уяснил? — оторвался от своего монитора Игорь.

— Кажется… — ответил я. — Но это также невероятно, как и простая магия.

— Это гораздо более невероятно! — хмыкнул Игорь. — Разъяснительная беседа нужна?

— Естественно! — возмутился я. — Хотя бы на пару минут. Я расскажу основное из того, что понял, а ты скажешь так это или нет. Хорошо?

— Начинай! — благосклонно кивнул Игорь.

И я быстро пробежался по самой сути. Мой монолог свелся к десятку тезисов.

Группой иных в конце прошлого века была рассчитана возможность преобразования базирующейся на сильных человеческих эмоциях классической магической энергии в цифровую.

Уже априори коэффициент полезного действия цифровой магии был ниже даже КПД парового двигателя, и всерьез расчеты никто особенно не воспринял.

Меж тем, уже тогда многим было видно, что эмоции таки начинают перемещаться из реальной жизни и телевизора в глобальную мировую сеть, а песчаная буря, как известно, начинается с первой поднятой в небо песчинки.

Энтузиасты начали по крупицам собирать сетевые эмоции при помощи эмодзи, лайков, дизлайков и комментариев к постам, новостям и видео-роликам.

С бумом развития социальных сетей и видео-хостингов потоки энергии возросли многократно, и стал вопрос, как их обрабатывать: так был придуман майнинг;

Люди со всего мира стали тратить ресурсы своих видеокарт и нагружали электросети, чтобы дать Иным преобразовать и накопить практически неисчислимое количество энергии.

Настал период, когда энергии стало так много, что ее просто негде стало хранить,и нужно было дать «горшочку» команду «не вари». Тогда Иные попытались сбавить обороты: пошатнули веру людей в криптовалюты и убрали дизлайки из YouTube. Первый ход помог замедлить переработку энергии, а вот второй, поначалу сработал наоборот. Люди, увидев, что их мнение не отображается у остальных пользователей, принялись чаще и красочнее высказывать его в комментариях. Поток негативных эмоций возрос сразу на несколько процентов, но вскоре рост замедлился, а потом сошел на нет.

Иные решили не хранить все яйца в одной корзине и распределили горы накопленного богатства на несколько десятков физико-магических носителей и облачных хранилищ.

И все бы ничего, но мало кто из них умел хотя бы сносно пользоваться энергией нового вида.

Доступные Иным технологии в сфере VR на несколько лет опережали человеческие, и уже вполне подходили для выполнения поставленных задач, но вот сами маги, прекрасно подготовленные теоретически, почти ничего не могли сделать на практике. Старые собаки оказались абсолютно не готовы к новым фокусам, которые сами же и придумали!

— Так? — уточнил я, закончив мысленно загибать пальцы.

— Если о-о-о-чень упростить, то — да, — согласился Сергей. — Ты, и тебе подобные, в других местах сейчас нужны для поверхностного, но сложносоставного ознакомительного эксперимента. За последний квартал ты — самый удачный вариант. И завтра мы с тобой вплотную приступим к экспериментам. Максимально потренируй вход и выход из сумрака и еще постарайся не вляпаться ни в какую историю, чтобы не сорвать серьезное мероприятие, хорошо?

Подтвердив кивком всю глубину осознания ситуации, я выдвинулся по направлению к спортзалу, а по пути меня все мучила одна мысль: «Что же там находится за дверью Синей Бороды?»

10

Наверное, именно из-за этой преследующей меня мысли я был рассеянным и проиграл очередной бой с Максом.

Вначале все шло относительно неплохо. Я дал ему возможность работать первым номером и увидел, что, при всем его профессионализме, он небезупречен. При желании и везении его можно провалить или заставить действовать на неудобной для него дистанции. Вдоволь присмотревшись и, даже пару раз, неплохо контратаковав, я решил еще раз попробовать закончить эти затянувшиеся танцы уверенно и быстро. Для этого мне нужно было совершить резкий как бы разведывательный выпад с одиночным ударом передней рукой. Противник, по моему замыслу, должен был качнуть корпусом назад, потом вернуть его на место и ответить своей атакой. Но я не собирался дать ему это сделать. По моему плану одновременно с выбросом руки, я наступал ему на стопу и, мгновенно перенеся вперед центр тяжести, сметал уже малоподвижного Макса серией из трех или четырех ударов. Конечно, наступать на ногу не слишком спортивно, но у нас в зале такое поведение скорее поощрялось, чем порицалось.

В любом случае, наказание за «подлянку» я получил тут же. Как это принято говорить? Мгновенная карма? Зам поймал меня стоп-ударом на движении вперед в самом начале переноса центра тяжести. Снова хватило одного удара, чтобы я отправился в вольное плаванье.

Зато у всей этой истории была одна хорошая сторона — я перестал думать о таинственной двери и начал думать о своих дырах в защите.

Я понимал, что смогу победить Макса, работая вторым номером, но этого мне мало, мне нужно выиграть так, как я хочу, а не так, как я могу. Другими словами, мне, как в старом тосте, нужно, чтобы мои желания совпадали с моими возможностями!

На выходе из душевой меня остановил тренер и сказал всего одну фразу: «Тебе нужно больше времени уделять бою с тенью».

Я согласно кивнул и мы попрощались. Понуро бредя по полупустой улице к общежитию, я все думал, как мне расчистить в комнате пространство хотя бы в два квадратных метра, минимально необходимых для хотя бы бледного подобия боя с тенью.

— Молодой человек! — раздалось из-за спины. — Не проводите девушку до общежития?

Еще только оглядываясь, я уже знал, что это Аня.

— Ну, раз уж нам все равно по пути, — развел я руками, в самой, что ни на есть, шутливой манере, — то не стану… огорчать Вас отказом!

С этими словами я в одну секунду приблизился к этой очень симпатичной девушке и зашагал рядом, приноравливаясь к ее скорости.

Первые несколько шагов мы шли молча, едва не касаясь друг друга локтями. Потом Аня просто и естественно придвинулась ко мне вплотную и взяла под руку.

Честно признаюсь, я не знал, как мне на это реагировать. Раньше девушки всегда ждали от меня первого шага.

Словно прочитав мои мысли (а почему бы и нет?!)Аня тихо и доверительно сказала.

— Ты извини, что я так вот навязываюсь, но мне итак пришлось слишком долго ждать. Ты мне сразу же понравился, но мы как-то все не пересекались. Потом меня инициировали, и мне на целый год стало не до отношений. Потом, когда я более или менее пришла в себя, оказалось, что тебя вот-вот должны инициировать. В такой период морочить тебе голову и не этично, и мешает эксперименту…

— Не надо! — мягко, но настойчиво перебил я Аню. — Не нужно всего этого говорить. От такой беседы ни тебе, ни мне комфортнее не станет. Раз мы друг другу нравимся, давай просто сделаем вид, что никакого форсирования событий не было и к прогулке под ручку мы с тобой пришли постепенно: с чувством, толком, расстановкой!

— Договорились! — улыбнулась Аня, прижавшись на секунду головой к моему плечу.

— Тогда идем гулять на набережную! — бодро уведомил я свою новую подругу, стараясь хотя бы немного сдержать взволнованно бьющееся в груди сердце. — Освещение там уже второй месяц чинят, значит, по вечерам ты там уже давно не гуляла, а со мной тебе никакие фонари не нужны.

— Потому, что у тебя собственный «фонарь»? — улыбнулась Анюта, нежно коснувшись кончиками пальцев места, где алел след недавно пропущенного удара. — Хочешь — вылечу? И болеть не будет и синяка не останется. Все инициированные нашего с тобой возраста осваивают это заклинание одним из первых!

— Нет, конечно! — с трудом, из-за приятных ощущений от ее прикосновения, смог возмутиться я. — Так нельзя. И так, как ты мне утром помогла, тоже нельзя делать! Если я не буду наутро мучиться от похмелья, что меня остановит перед следующим злоупотреблением? И память о похмелье-то не всегда останавливает… нет, мы должны до конца нести ответственность за свои ошибки и проявленные слабости!

— Ты — моя слабость! — промурчала в ответ Аня и как-то очень по-кошачьи потерлась щекой о мое плечо.

На это мне нечего было возразить. Точнее, было, не расхотелось. Захотелось остановить этот момент и до конца прочувствовать это новое внезапное чувство. Чувство, когда у тебя вновь расправляются, сложенные когда-то крылья, когда тебе тесно в собственном теле и хочется вырваться наружу и заполнить собой для нее весь мир. Да, в этот момент я влюблялся, окончательно и бесповоротно.

— Стой-стой-стой-стой-стой! — останавливаясь, зашептала Анютка, со страхом глядя мне в глаза. — От тебя сейчас идет такая мощная энергетика, что меня вот-вот раздавит. Ты извини, но я просто не имела возможности не прочувствовать того, что ты на меня сейчас обрушил, и, поверь, это взаимно на все сто процентов. Но, как скромная девушка, я тебе в этом еще нескоро признаюсь!

— Извини, Анют, — смущенно пробормотал я, — не хотел, не думал, не собирался. Просто, вдруг, Почувствовал!

— Вот ты быстрый! — улыбнулась она в ответ. — Ведь еще час назад ты испытывал ко мне всего лишь симпатию. Да, выше среднего, но симпатию, а тут…

— Сам удивляюсь, — признался я, — такое ощущение, что я сам себе запрещал тобой увлекаться, а, как только понял, что мои симпатии взаимны, так будто кто шлюзы в плотине открыл.

— Какое ужасное сравнение! — засмеялась Анюта, полностью убирая всю неловкость ситуации.

— Прости! — широко улыбнулся я. — Мне еще не доводилось так вот искренне говорить о своих чувствах.

— Все лавочки в округе заняты и нескоро освободятся, — сменила Аня тему беседы, — просто прогуляемся по набережной?

Я, собственно, и не смог бы со своим активно бьющимся сердцем усидеть сейчас на лавочке, но все же с сомнением вгляделся в полутьму. Рассмотрел две ближайших лавочки и смутные очертания двух их соседок. Ближайшие — точно были заняты парочками, а соседние — шумными компаниями, но вот дальше ничего не было ни видно, ни слышно.

— Каково это — знать больше остальных? — вдруг, спросил я у Ани.

— Тут все дело в «остальных», — ничуть не удивилась она вопросу, — очень быстро ты поймешь, что люди для тебя, как подшефная группа, и тогда станет нормально быть мудрее, знать больше, опекать и далее в том же духе.

Пока она это говорила, мы миновали первую пару лавочек и приблизились к следующей. Одна компания нас полностью проигнорировала, а вот вторая, чисто мужская, снизила уровень шума, пристально присматриваясь и к Ане, и ко мне.

Я прекрасно понимал, о чем они сейчас думают, видя откровенно симпатичную девушку, идущую под руку со мной: достаточно ли я для нее хорош? И, если бы у кого-то из них по этому поводу возникли сомнения, то мне прямо здесь и сейчас пришлось бы доказывать уместность своего нахождения рядом с Аней.

Но симпатичность Ани в условиях слабой видимости была спорной, а я выглядел достаточно фактурно, чтобы ребята решили, что в данном случае все более или менее справедливо. К тому моменту, как мы поравнялись с их лавочкой, шум от разговоров приблизился к неприличному.

— Какой ты классный, когда расправляешь плечи! — отвесила мне комплимент Аня. — Такой широкий, сильный, гро-о-о-зный!

— Издеваешься? — улыбнулся я, расслабляясь и понимая, в момент потенциальной опасности сердце, наконец, стало биться в своем обычном ритме.

— Любуюсь! — сказала, как отрезала она. — Я бы могла навесить на нас с тобой сферу невнимания, но у тебя еще до инициации была такая мощная холодная аура, что незнакомым людям было некомфортно в ее радиусе действия.

— А сейчас радиус увеличился или градус понизился? — удивился и заинтересовался я.

— Пока что она просто стала ощутимее. Обычно ауры даже неинициированных Иных, как магниты: одних людей они притягивают, других отталкивают. Считается, что Сумрак, дающий нам силы, таким образом оберегает своих потенциальных жильцов. Вам еще не рассказывали в школе?

— Может, и рассказывали, но меня там, пока, ни разу не было, — признался я.

— Неужели не любопытно?! — удивилась Аня, и ее большие глаза стали просто огромными.

— Просто пока не сложилось да, заодно, нашлись дела поинтереснее, — признался я, просто утопая в ее глазах.

Аня стояла, заворожено глядя на меня.

— Вот не зря ты мне всегда нравился! — сказала она, качая головой. — Есть в тебе что-то такое, не напускное, не манерное — настоящее!

— А ты, наоборот, похожа сейчас на анимешную героиню! — ляпнул я, даже не успев подумать, что говорю!

— Дурачок! — стукнула меня по груди кулачками Анюта, а потом обвила руками за шею и притянула мое лицо к своему, и мое сердце снова застучало, как сумасшедшее…

11

Мы гуляли по набережной до полуночи, болтали обо всем и ни о чем, целовались, как в первый и последний раз и просто дурачились.

Пар от нашего дыхания не исчезал, а клубился над головами мягким пушистым облачком, которое, если смотреть на него снизу, изменчивыми очертаниями подозрительно напоминало сердечко.

За несколько часов мы стали так близки друг другу, будто были знакомы уже много лет.

В итоге, когда мы дошли-таки до общаги и дождались дежурного двухчасового открытия двери для запоздавших студентов, Аня, вместо того, чтобы идти на наш этаж, о чем-то стала договариваться с вахтершей, зайдя к ней в коморку.

— Проводишь меня до вокзала? — уточнила она, выходя ко мне.

Сказать, что я был удивлен — ничего не сказать. Куда она может ехать? Домой? Так сессия только началась, еще даже не все студенты вернулись обратно. И почему так рано?

— У мамы день рождения, — сразу сняла все вопросы Аня, — а единственный поезд, который нормально домой прибывает, отходит с вокзала через полтора часа. У меня и сумка уже собрана, и билет куплен; осталось попасть на вокзал.

— Такси возьмем? — уточнил я.

— Нет, — ответила Аня, — прогуляемся; там одна дорога к вокзалу перерыта из-за дорожных работ, а на второй авария.

Я на секунду задумался.

— Не помню, чтобы ты смотрела в телефон, откуда же тогда узнала про аварию?

— А как я узнала, во сколько ты из своего зала выйдешь? — засмеялась Аня. — Неужели думаешь, что следила за тобой и часами ждала? У меня талант к предвидению. От бабушки достался. Она у меня тоже Иная, гадалкой была до инициации. Так стала известна, что на нее вышли, проверили и инициировали. Она меня, собственно, в наш университет и направила.

— За женским счастьем? — подмигнул я.

— Не зазнавайся! — ткнула меня кулачком в бок Анюта. — Бабушка никогда не дает разъяснений. Только направление. Поначалу это бесит, а потом привыкаешь.

— Значит, про меня ничего в предсказании не было? — продолжая дурачиться, уточнил я.

— Ты слишком мнительный! — укорила меня Аня.

— А ведь ты не ответила на мой вопрос! — улыбнулся я.

— Я знаю! — абсолютно серьезно ответила она и одним плавным движением прошла в свою комнату сквозь запертую дверь.

— Так от моих вопросов еще никто и никогда не уходил, — сказал я прямо в дверь.

Дверь, ожидаемо, промолчала.

Я запоздало огляделся по сторонам — коридор оказался безлюден. А когда взгляд снова вернулся к запертой двери, у нее уже стояла переодевшаяся Аня со спортивной сумкой на плече.

— Идем? — уточнила она.

— Идем! — не стал кочевряжиться я.

Эта прогулка была менее романтичной, зато более познавательной. Мы тренировали вход и выход из сумрака. Сначала входить было очень трудно, и Анюта мне помогала. А вот выходить я смог научиться сам практически с первого раза. Видимо, от страха остаться в сумраке навсегда. Чем это грозит неопытному Иному я успел прочитать в часто задаваемых вопросах. А потом уже, как в защите теорем, отталкиваясь от обратного, научился и входить. Особенно легко это стало получаться на расстоянии нескольких метров от горящих за спиной фонарей, когда тень длинная и податливая. Так мы заигрались и чуть не опоздали на поезд.

Но, заметив отставание от графика, Аня предложила продолжить путь через сумрак. Это тоже оказалось очень познавательно. Во-первых, город здорово преобразился: новые постройки исчезли, а старые — выглядели теперь еще более загадочно и интересно. Да и скорость у нас повысилась в разы! Правда, и устал я за непрерывную минуту в сумраке сильнее, чем за два с половиной часа изнуряющей тренировки.

Причем в самом сумраке я усталость чувствовал совсем по-другому и вряд ли бы сам вышел именно в нужный момент. Но Аня, как могла, контролировала мое состояние и буквально выдернула меня в реальность, где едва не упал на колени от изможденности.

— Надо было раньше выходить, — нахмурив брови, сказала Аня, — в сумраке казалось, что у тебя еще вполне достаточно жизненной энергии. Я даже решила, что в этом плане ты какой-то особенный, а ты просто виду не подавал!

— Ничего не знаю! — не без труда развел я руками. — Опыта у меня, конечно, еще никакого, но казалось, что я еще могу там побыть.

— Да, сумрак обманчив, он пьянит и затягивает, но сердиться на него не нужно — он это делает несознательно!

— Я такого не читал в рекомендованной литературе, — понемногу приходя в себя и уже начиная движение к дверям вокзала, пробормотал я.

— Это мне бабушка рассказала, — пояснила Анюта, — час беседы с ней — как месяц в школе. Ты сумку-то мне отдай — сам еле идешь.

Я упрямо мотнул головой в знак отказа и, почти не шатаясь, упорно продолжил свой путь к рамкам металлодетектора.

Уже на перроне Анюта вручила мне маленькую пластиковую бутылочку из-под минералки.

— Приворотное зелье? — как смог, пошутил я.

— Пока что, вроде бы, и сама неплохо справляюсь, — улыбнулась Аня, а потом тоже задала мне вопрос, — ты когда-нибудь пробовал то, что готовили одноклассницы на трудах?

— Нет, — немного удивился я повороту беседы, — у нас в школе не было такой традиции.

— Ну, вот и наверстаешь упущенное! — улыбнулась Анюта. — Это мое первое удачное зелье, оно примерно на пару часов вернет тебе жизненную энергию и силы без всяких побочных эффектов. А потом надо будет хорошенечко поесть и поспать!

Это был очень серьезный подарок уже, хотя бы, по принципу: «дорога ложка к обеду», и мне было неудобно его принимать, но ощутимо дрожащие колени не дали мне возможности убедительно заверить Аню, что в подобном подарке сейчас нет никакой необходимости.

В общем, я опорожнил бутылочку прямо там на месте! Прилив энергии был таким, что Ане с трудом удалось заставить меня отказаться от идеи занести ее в купе на руках. Особенно сильно я был этим возмущен, когда узнал, что в купе она от точки А до точки Б едет одна. Я, шутя, затребовал второго дубля; уже с заносом на руках, но Аня мягко, но однозначно, отказала.

— Действие эликсира скоро закончится, и тебя вырубит в ту же секунду. Скорее добирайся до общаги, поешь и ложись в кровать!

— Да, мой генерал! — дурачился я в ответ, маскируя грусть от предстоящей разлуки. — Провалится мне на этом самом месте, если я когда-нибудь проигнорирую Ваш приказ ложиться в кровать!

— Обормот! — рассмеялась Анюта. — На, вот, возьми ключ от моей комнаты, там, в холодильнике, еда — чтобы к моему приезду все уничтожил, мы с соседкой из дома свежей привезем. Мы с ней назад на одном поезде едем.

— А можно я у вас в комнате спортзал пока организую, а потом все верну на места к вашему приезду?

— И убери за собой хорошенько! — наставительно подняла она палец к потолку вагона.

— Ты чудо! — просиял я. — Буквально жизнь мне спасаешь!

— Точно! — хлопнула себя по лбу Анюта. — Жизнь! Я сейчас напишу Белому, чтобы он научил тебя заходить в комнату сквозь сумрак, а то там защита стоит. Белый знает, как ее преодолеть.

— Он же темный… — немного удивился я тому, что Аня доверила свою безопасность оборотню.

— Из него темный, как из меня светлая! — блеснула глазами не случившаяся ведьмочка. — Ты знаешь, в кого он перекидывается? В капибару! Я, конечно, боюсь грызунов, но гигантская морская свинка — это прям милота!

12

В общежитие я возвращался в обычном мире (Анюта очень обоснованно запретила мне входить в сумрак без старших товарищей) быстрым шагом. Думая о том, что все-таки, странно как-то все складывается: всего за несколько часов я успел начать отношения, влюбиться и, пускай на время, но расстаться. Тут событий на год хватит, на целый год довольно активной жизни!

От мыслей меня отвлек новый телефон. На экране отобразились геоданные Белого, он был примерно в ста метрах от меня и двигался встречным курсом. Пока я решал: стоит ли делиться данными в ответ, или он и так знает, где я нахожусь, Белый уже сам появился в поле зрения, показавшись из-за поворота.

— Аня неправильно посчитала, — пояснил свое появление Саша после крепкого рукопожатия, — она исходила из разницы ваших с ней масс, не учитывая индекса твоей мышечной массы. Ты потратишь энергию эликсира процентов на двадцать быстрее, и это, если не учитывать индекса интеллектуальной активности. А с его учетом — на все двадцать пять!

— Белый! — удивленно улыбнулся я. — да ты сексист! С чего ты взял, что я настолько больше думаю, чем Аня?!

— Может я решил, что ты тугодум, и тебе на скрипучую мыслительную деятельность тупо нужно больше энергии?! — хитро подмигнул Александр.

— Так, я что-то не понял: ты сексист или самоубийца?! — подыграл я товарищу.

— Я тот, кто будет тебя тащить до общаги, если ты сейчас рухнешь здесь без сознания!

— Да ты нужный человек! — хлопнул я товарища по плечу. — Пошли, пока не начали сбываться твои расчеты.

Чуть заметно улыбнувшийся при слове «человек» Саша кивнул и развернулся на сто восемьдесят градусов, заявив, что по его расчетам я успею дойти до комнаты, научиться проходить в нее сквозь сумрак и дойти до ближайшей кровати с запасом с одной до пяти минут. Именно поэтому, он, пойдя ко мне навстречу, захватил из холодильника полпалки колбасы. Чему лично я был неожиданно очень сильно рад.

— А почему именно колбаса, а не что-то из быстрых углеводов? — невольно причавкивая от удовольствия.

— У них там в комнате вообще нет ничего такого, — пожаловался Саня, — это ж девчонки — вечно худеют.

— Так это их колбаса? — удивился я.

— Ну, да! — возмутился моей недогадливостью товарищ. — Откуда у нас в комнате колбасе взяться?! У вас, например, в комнате есть колбаса? Хотя бы полпалки?

— Иногда бывает! — заверил я. — Нечасто и недолго, но бывает!

— Нда? — с сомнением протянул Саша. — У нас не бывает: покупается непосредственно перед употреблением и сразу уничтожается, как классовый враг!

— А из общаги ты как вышел? — сменил я тему. — Через окно?

— Да, но назад нас в дверь запустят, скорее всего. Там в этот момент охранник должен выйти покурить.

И я в очередной раз задумался, как это, наверное, здорово видеть будущее, пускай, и ближайшее. Пускай, и примерно.

В итоге до комнаты Ани мы добрались без всяких приключений, а основные трудности начались с самостоятельным проходом в комнату через сумрак. Нужно было проделать какое-то простейшее магическое сплетение, а у меня не получалось его даже начать. Саша был настолько удивлен моим конфузом, что даже очень нетактично поднял брови.

Потом он посмотрел на часы и заявил, что счет, возможно, пошел на секунды, поэтому он сейчас проведет меня и, как проснусь и выйду с ним на связь, утром выведет, а уже потом мы снова займемся моей учебой. Я согласился и уже через несколько секунд лежал на кровати Ани. От подушки пахло ее шампунем. Сначала я подумал, что не засну из-за этого приятного напоминающего о ней запаха, потом попытался подумать о чем-то отвлеченном, но не успел — отключился.

Утром меня уже привычно разбудил новый телефон. На экране виднелась надпись, гласившая, что через час начнутся занятия в школе.

Если вчера я все правильно понял, то школа для меня пока что откладывается, значит, можно воспользоваться правом свободного посещения и посидеть-таки на парах.

Делая зарядку, я умудрился одной рукой уточнить у Люды, что нужно сделать для оформления режима свободного посещения. Ответ пришел почти что сразу и был краток: «Привет! Считай, что все уже оформлено, подписано всеми сторонами и утверждено на верхах! Хорошего дня!».

Было похоже на то, что начавшаяся вчера светлая полоса в моей жизни не собиралась прерываться.

Покончив с разминкой, я собрался идти в свою комнату за мыльно-рыльными принадлежностями и достал телефон, чтобы набрать Белого. Едва я нашел его в списке контактов, которые как-то сами собой подтянулись то ли из моего аккаунта, который я еще здесь не прописывал, то ли каким-то чудесным образом перекачивали со старого телефона, как он сам мне позвонил.

— Серый, привет! У меня тут дела нарисовались неотложные — я прямо сейчас защиту на несколько секунд сниму дистанционно, а ты выходи из двери через сумрак, а вечером я освобожусь, и мы с тобой все сделаем, как и планировали. Добро?

Я хотел ответить, что согласен с ним, но Белый уже оборвал звонок. Я с полсекунды глядел на экран амулета, а потом, мысленно назвав себя ослом, бросился к двери, ловя по пути свою тень.

Вчерашние тренировки не прошли зря: все получилось с первого раза и в лучшем виде.

В моей комнате все еще спали. Уже умытый, стоя в самом центре, я негромко поинтересовался: «А лабы сегодня отменили, что ли?».

Спустя несколько секунд Серега поднял с подушки чрезвычайно мятое лицо и уставился на меня расфокусированным взглядом.

— О, Ромчик, — скрипучим голосом просипел он, — дай водички, если не трудно.

Оросив пустыню в горле, Серега пояснил, что вчера он встречал группу, возвращавшуюся из Донецка в Ростов и заехавшую по пути к нему для очного знакомства. Как это знакомство закончилось, Серега не помнил, но он точно знал, что водитель автомобиля не пил. Значит, ребята должны были добраться до дома без приключений.

— Ты отметь меня на лабе, если сможешь, — попросил Сергей, — я сам не смогу прийти, но Дена разбужу!

— Я уже встаю, — проворчал Ден, поднимаясь со своей койки и направляясь в туалет, — шутить с лабораторными занятиями даже такой комик, как я, позволить себе не может!

— А я, все же пас! — отворачиваясь к стене, пробормотал Серега, но потом повернулся обратно и объявил, — там товарищ пост написал о поездке — я тебе, как основному спонсору, перешлю!

— Обязательно! С удовольствием почитаю! — заверил я товарища.

— Так, может, я тебя в чат добавлю?! — приподнялся над подушкой Серега.

— Может, раз ты все равно проснулся, пойдешь на пары?

В ответ зеленоватый Серега тихо застонал и уткнулся лицом в подушку.

В этот момент я порадовался, что не знаю заклинания, которое помогло бы Сереге, потому что уже успел усвоить, что лучше такой помощью обычным людям направо и налево не разбрасываться. Помочь товарищу хотелось довольно сильно. Но тут вернулся Ден и, переодевшись в считанные секунды, осведомился, долго ли я тут буду разводить заведомо провальную агитацию?

Молча признав его правоту, я двинулся к двери.

— Подожди! — поспешил за мной Ден. — У тебя денег перехватить можно? Есть хочу еще с вечера, а на кармане совсем пусто.

— Пошли через буфет, — предложил я, — угощаю!

— Вот! — воспрянул духом Ден. — На ходу учишься грамотно агитировать! Уговорил меня с полуслова!

Взяв по три пирожка с капустой и с картошкой, мы быстрым шагом направились к универу, заскочив по пути в магазин за бутылкой газировки: в буфете она была заметно дороже.

Очередь нести папку с тетрадями была Дена, есть и, одновременно, запивать ему было неудобно. Поэтому бутылку нес я.

— Когда я подниму денег на ставке, буду угощать друзей пивом и беляшами! — поддел меня Ден, в два укуса уничтожая свой первый пирожок.

— С нетерпением буду ждать этого благословенного дня! — не отставая от товарища, отшутился я.

От вчерашней колбасы в организме, казалось не осталось и следа. Аппетит был просто волчий. Три худосочных пирожка с капустой ни за что бы с ним не справились, но вступив в коалицию со сладкой газировкой, они добились определенных успехов в деле борьбы с голодом.

По Дену было видно, что он тоже уже вполне доволен жизнью: движения его утрачивают былую резкость, а глаза — блеск.

— Зря два литра взял, — заявил он, — допить не успеем, а с бутылкой охранник может внутрь не пустить. Придется или допивать, опаздывая, или выбрасывать.

Я хотел сказать Дену, что могу и даже хочу сейчас в одиночку выпить еще одну такую же бутылку до проходной в универ, как пиликнул новый телефон.

Пришло обещанное сообщение от Сереги. Видимо, артефакт полностью взял на себя функции моего старенького аппарата. Может, действительно, придется отдать его на запчасти кому-нибудь из умельцев в общежитии…

Сообщение было длинным.

Думал с чего начать и решил начать с самого начала.

Город с первого взгляда похож на любой крупный город Ростовской области. Дома и магазины, транспорт примерно всё похоже на то, что жители городов Ростовской области видят каждый день, но это только на первый взгляд. Потом начинаешь замечать изувеченные здания, и я бы не сказал, что их так много и город выглядит разрушенным — это не так. Но это бросается в глаза и каждый раз напоминает тебе где ты находишься. При этом по улицам снуют машины и общественный транспорт, на остановках стоят люди, а спецтехника убирает снег и посыпает песком и солью дороги. Иногда встречаются допотопные ЛИАЗы и автомобили местных жителей, которые гордо катаются по Донбасу уже наверное лет 50 и это сильно отразилось на их внешнем виде. Что бы положить денег счет местного оператора вам придется воспользоваться пополняшкой (с), так местные называют карточку, в которой нужно стереть защитный слой и про помощи USSD команды на телефоне пополнить счет, выполняя эту процедуру я прям помолодел лет на пятнадцать.

Мы встретились с Романом и Романом в назначенное время в назначенном месте, оставили груз. Один Роман остался с нами, другой поехал обратно в часть, он торопился так как по заданию командования ему нужно было установить видеокамеру до 12:00 как я понял в ней была острая необходимость. К этому моменту мы уже обвыклись и чувствовали себя как в родном городе, благодаря улыбкам наших новых знакомых и их спокойному поведению, стало казаться, что мы в безопасности.

Далее нашим временем распоряжался Роман. Мы поехали к городской администрации, возле неё парк украшен стальными скульптурами местных мастеров, выглядит интересно и самобытно, это похоже на музей под открытым небом. Администрация вся посечена осколками и уже красуется новыми окнами. Здесь было отчетливо слышно несмолкаемую канонаду, мы к ней в итоге так и не привыкли.

Потом поехали на другую локацию и там мы увидели, красивый парк возле стадиона, красивый стадион и величественный мемориальный комплекс посвященный великой отечественной войне. Рядом с комплексом аллея новых героев Донбаса уже наших современников.

Мне как футбольному болельщику хотелось побывать на этом стадионе ещё в 2012 году во время проведения Чемпионата Европы, но тогда не получилось. Теперь же очень хочется побывать там ещё раз, но уже на празднике \футбола и не под звуки непрекращающейся канонады, а под рев стадиона создаваемый десятками тысяч счастливых людей. Сейчас же мы ходили по этому красивому парку, рядом с красивым стадионом практически в полном одиночестве.

Роман как гостеприимный человек не мог оставить нас голодными и мы поехали покушать перед дорогой домой.

Я рад что усилия многих людей их желание сделать доброе дело, очередной раз реализовано. Хочу сказать спасибо Алексею Валерьевичу за организацию, Роману за встречу, нашему сообществу за отзывчивость. Отдельное спасибо хочу сказать своему другу Саше, он провел 12 часов за рулём в тяжелейших погодных условиях на непростых и незнакомых дорогах, спасибо за его ракету-субару, которая и груз довезла и нас домой, хоть иногда я пысался и даже какался (отсылочка к известному кино).

Знаю точно — мы делаем хорошее дело¹

Оторвавшись от экрана телефона, я понял, что уже нахожусь в аудитории и практически принял участие в выполнении лабораторной работы.

— Допуска сегодня не будет? — тихо поинтересовался я у Димона — одногруппника, который был четвертым в нашей квартетной бригаде, и, судя по его унылому виду, был здесь уже довольно давно.

— Опять все через пятую точку! — буркнул Дима. — Препода сегодня не будет. За него сегодня лаборант. Поэтому сначала выполняем лабу, а в следующий раз будем к ней допускаться и сразу защищать.

— Никогда такого не было, и вот опять! — прокомментировал ситуацию неунывающий Ден, забирая у меня из рук каким-то чудом пронесенную бутылку и отхлебывая из нее.

— Будешь? — предложил он Диме.

— Нет, спасибо, — с извиняющейся улыбкой отозвался тот, — это вредно.

— Газировка, или всем пить из одной бутылки? — уточнил Ден.

— Скорее, все же, первое.

Дима, как всегда, был предельно тактичен.

— Ты слишком брезглив для жителя общаги! — безапелляционно заявил Ден. — Рано или поздно тебя за это побьют!

— Что ж, предупрежден, значит, вооружен! — развел руками вежливый Дима.

Сама лабораторная работа была рассчитана на одного человека. Дима, не спрашивая, принялся быстро ее выполнять. Ден сходил к лаборанту и отметил нашу троицу, как полновесную бригаду из четырех человек.

После этого он подошел ко мне, доставая свой блокнот.

— Ты готов? — уточнил он.

— Как Пионер — отозвался я.

— Слизняк — это бездомная улитка! — выпалил Ден.

— Неожиданно! — улыбнулся я. — Но, все-таки, как-то поверхностно…

— Хорошо, — тут же насупился Ден, — в следующий раз придумаю шутку про червей!

— Да нет же! — замахал я рукой. — Мне нравится.

— Да?! — воспрянул духом Ден. — Что ж, продолжим! Вы не задумывались, что наш мир несовершенен уже только потому, что человеку в нем свойственно ошибаться, а мухи — никогда не ошибаются?!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Приведено реальное сообщение от реального участника события (Спасибо Михаилу Р. из Мокрого Батая). Орфография и пунктуация сохранены.