Жизнь прекрасна!

Владимир Невский

Прозу Владимира Невского можно отнести к бытовым рассказам, которые еще называют «бытовыми зарисовками». Своеобразие его произведений – в легком и доступном языке повествования, где нет заумных философствований, сложных логических доктрин, наоборот – все здесь будто бы просто – от описания событий, протекающих в обстановке обычной действительности.

Свеча на ветру

Прозвенел звонок, оповещая об окончании последнего урока. Учитель едва прочитал домашнее задание, как с «камчатки» сорвался Никита. Не оборачиваясь на окрики учителя, он выбежал из класса и, не сбавляя скорости, побежал по лестницам и коридорам к выходу. На это у него была своя причина: он хотел успеть встретить на выходе параллельный 10 «в» класс. И это ему удалось, даже пришлось подождать, когда учителя отпустят учеников и те начнут расходиться по домам.

На улице было самое прекрасное время: весна вступила в свои права. Осели и посерели сугробы, звонко «пела» капель, журчали ручьи. Воробьи шумно плескались в лужах, чирикали, прыгали по обнажённому асфальту. Жизнь пробуждалась от зимней спячки.

Наконец-то хлопнула входная дверь, и толпа учеников хлынула на улицу, радуясь тёплому дню и жмурясь на солнце. Расходиться особо не спешили — смеялись, обсуждали что-то, прощались. И шум стоял такой громкий, что птичьим стаям ох как было далеко до них. Никита стоял за берёзой и искал в толпе знакомое лицо. Он облегчённо вздохнул, увидев, что девушка в модной куртке махнула рукой подружкам и пошла по аллее парка. Он догнал её и взял портфель.

— Привет.

— Привет. — Она улыбнулась уголками губ.

Теперь они шли рядом и молчали. Это свидание не было похоже ни на одно из прежних. Они ждали: кто же первый из них начнёт этот разговор.

Никита и Таня дружили с самого детства. Вместе ходили в школу, убегали в кино и цирк. По вечерам они встречались во дворе, куда выводили прогуливать своих собак.

У них были общие интересы, и им никогда не было скучно друг с другом. Незаметно для них самих эта дружба переросла в любовь.

Это случилось перед началом нового учебного года. Таня два месяца отдыхала в деревне, у родственников, а Никита мотался в пыльном городе. А когда они после разлуки столкнулись в подъезде, то оба растерялись. Если раньше Никита не обращал внимания на её глаза, волосы, улыбку, то сейчас смотрел так, словно увидел её впервые. Она постригла свои длинные волосы, теперь они лежали небольшим полувеером на плечах. Длинная чёлка падала на глаза, и Таня убирала её изящным движением. Пропала подростковая неуклюжесть в фигуре и движениях. В карих глазах, впервые познавших волшебство косметики, теплился таинственный свет. Он притягивал к себе, и от него было невозможно оторваться. Пока Никита смотрел на неё, открывая её по-новому, Таня тоже успела его рассмотреть. Он тоже сильно изменился: окреп в плечах, возмужал и даже заметно подрос.

— Привет. — Таня мило улыбнулась, когда смущение прошло.

— Здравствуй, — тихо ответил он.

Они начали избегать друг друга, а когда случайно встречались, то смущались и большее время молчали. Пропала в их отношениях непринуждённость и лёгкость, взамен пришла скованность. Никита редко выходил на улицу. Часами лежал у себя в комнате и слушал музыку, думая о подружке детства. Ему хотелось, чтобы вернулось это беззаботное время, когда они были рядом. Но почему-то сейчас он не решался подойти к ней, просто заговорить. Она стала совсем незнакомой и неприступной. На уроках он стал рассеянным и вместо решения задач рисовал. Рисовал линии, сплетающиеся в фантастические абстрактные фигуры. «Наверное, современники тоже пишут картины в таком душевном состоянии». — Думал он.

Однажды его выгнали с урока, за что потом он был благодарен учителю. В раздевалке он увидел Таню. Рядом с ней стоял парень и держал её за руку, желая навязать разговор. Все попытки вырваться у Тани ни к чему не приводили. Никита подошел:

— Вот где ты. А я тебя ищу.

Парень сразу опустил руку Тани и отошел.

— Спасибо, — Таня потирала руку. — Ты уже домой?

— Да, а ты?

— Я тоже.

— Тогда пошли.

Осень была в самом разгаре. Они шли по старому городскому парку. Было тепло, и воздух был чистым и пряным. Хотелось им дышать больше и больше. Никита вспомнил, что они с Таней часто приходили в этот парк. Они брали в руки охапки разноцветной листвы и кидали друг в друга, громко смеялись.

— Наше детство прошло, — сказала Таня, словно прочитала его мысли.

Никита был счастлив. Счастлив оттого, что на дворе волшебная осень, что под ногами нежно шуршат листья, словно раскрывают секреты, что медленно бежит время, что рядом идёт Таня. Неожиданно сам для себя он прочитал две строчки стихотворения:

«Унылая пора! Очей очарованье!

Приятна мне твоя прощальная краса!»

Раньше он не замечал в себе влечение к поэзии. И Таня также странно посмотрела на него, мило улыбаясь:

— Это что-то новенькое. Ты сильно изменился, Ники, — она назвала его детским именем, и он был рад этому.

— Ты тоже изменилась.

Так они гуляли до самого вечера, совсем позабыв, что так и не пообедали, что гуляют в школьных формах. Вспоминали детство и смеялись над тем, что в детстве приводило к слёзам. Весёлое же вспоминали с грустью.

И снова они вместе ходили в школу, а по вечерам встречались во дворе. И пропали в их отношениях и скованность, и напряжение. Только Таня всё дольше стояла около зеркала, критически рассматривая себя. А Никита читал томики стихов, учил наизусть и где-нибудь в парке на скамье читал их вслух. Единственным слушателем была Татьяна. И это доставляло ему огромную радость.

Но ничего не вечно в мире этом. Даже если свеча не сгорает сама, ей помогают время и ветер. Вряд ли их любви грозило время: они были молоды и жизнерадостны, их души переполнялись новыми, ещё неизведанными чувствами. Этого заряда им бы хватило на всю жизнь, а может и на целую эпоху. Им помог ветер. Ветер, который не раздувает пламя, а губит его. Про их отношения узнали учителя. Они пытались что-то предпринять в школе, но их попытки не увенчались успехом, тогда школа подключила родителей. Мать Никиты была в шоке. Разговор с сыном она начала осторожно.

— Ники, в твоём возрасте надо думать больше об учёбе.

— О чём ты? — не понял он. — Я вроде бы неплохо учусь.

— Но не в полную силу. Сегодня для тебя главное — окончить школу, поступить в институт. Твёрдо встать на ноги.

— Сегодня? — Ники улыбнулся. — О чём ты, мама?

Мать начала терять терпение.

— Любовь подождёт, — твёрдо заявила она. Отошла к окну, стояла и смотрела на улицу.

— А, — протянул Никита и на короткое время задумался. — Ну. Это мне не мешает. Даже наоборот, я с удовольствием стал ходить в школу.

— Чтобы ходить в школу, не надо удовольствия. Это твоя обязанность. В общем, я запрещаю тебе встречаться с этой девчонкой.

— Мама! Мне скоро семнадцать, — Ники всё ещё говорил спокойно, с улыбкой, принимая это за игру.

— На Западе люди достигают зрелости в более поздний срок.

— Нам далеко до Запада.

Мать ничего не ответила, вышла из комнаты. Хотя и пыталась сдержать эмоции, но всё-таки дверью хлопнула. Никита просто пожал плечами. Он думал, что мать в курсе того, что он чаще стал пропускать уроки, и не более. И это скоро пройдёт. Не может же она сердиться из-за пустяка. Он с нетерпением ждал вечера — они с Таней собирались сходить в кино. Но она не пришла, в первый раз не пришла. Ники ждал её, и когда сеанс уже начался, решил позвонить. Трубку снял её отец и не очень вежливо ответил, что Таня сегодня не придёт. Но и тогда Никита не понял, что разговор с матерью, несостоявшееся свидание не случайны. Он был просто счастлив. И пусть сегодня они не встретятся, но впереди ещё так много дней. Так думал Никита, возвращаясь домой, где ждали его хмурое лицо матери, равнодушие отца (он решил не вмешиваться) и скука. Он уже успел привыкнуть, что все вечера с ним рядом была Таня.

А в это время Таня разговаривала с родителями и еле сдерживала слёзы.

— Пойми же, доченька, — нежным голосом говорила мать, — он не для тебя. Посмотри в зеркало, ты у меня такая красивая, умная. Ты многого добьёшься в жизни

Таня слушала молча, хотя со многим была не согласна. А мать тем временем всё больше расходилась.

— Я знаю его родителей. Он — простой слесарь, она — обыкновенная швея. А в её годы пора бы быть и начальником.

— Не всем же быть начальниками, — несмело возражала Таня. Но мать не слушала её.

— Никита будет таким же, от него многого нечего ждать. Он тебе не пара, — сделала вывод она и замолчала в ожидании ответа, но Таня молчала.

— Почему ты молчишь? — вступился в разговор отец.

— А что я должна сказать? Что не буду встречаться с Ники? Вы же сами говорили, что врать нехорошо.

Ответ ошеломил родителей, и пока они находились в лёгком замешательстве, Таня закрылась в своей комнате. Упала на кровать и дала волю слезам. Она знала своих родителей: они ни за что на свете не уступят. Даже когда не бывают правы, они не признают это. «Почему, почему они поступают так? Ведь Ники очень хороший, честный и добрый. Я люблю его!»

А за окном пошёл дождь со снегом — не за горами была зима. Она всё чаще и чаще напоминала о себе. Таня проснулась рано, ей не спалось. Она долго сидела у себя в комнате, боясь встретиться с родителями и продолжить вчерашний разговор. В дверь постучала мать.

— Таня, проснись. Пора уже.

Тане ничего не оставалось, как открыть дверь. Мать долго смотрела ей в глаза и сказала:

— Он уже ждёт тебя.

— Кто? — невольно вырвалось у Тани.

— Никита.

Таня выглянула в окно: Ники ждал её на остановке.

— Сейчас я поговорю с ним, — заявил отец.

— Не надо, — испуганно проговорила Таня и опустила глаза, — я сама.

— Ты обещаешь?

— Да.

Родители, успокоенные её обещаниями, ушли на работу. А Таня медлила, ходила по квартире, неторопливо собиралась в школу. Она не спешила, словно хотела оттянуть время разговора. Обида захлестнула сердце. Таня медленно опустилась в кресло и заплакала. Она потеряла счет времени и очнулась, когда в дверь позвонили. Таня открыла дверь — на пороге стоял Никита.

— Привет!

— Привет.

— Ты что, заболела? — с тревогой спросил он

— Нет, — просто ответила она.

Никита почувствовал, что происходит что-то неладное

— Можно зайти?

— Заходи.

Пока Никита в прихожей раздевался, Таня прошла на кухню, поставила чайник на плиту. Следом зашёл Никита.

— Что-нибудь случилось, Танюха?

— Сейчас будем пить чай.

Ники понял, что она не хочет рассказывать о своих проблемах или просто тянет время. Он не стал торопить и подгонять её. Таня не спеша накрыла на стол: чай, варенье, бутерброды. Пили чай они в молчании. Он прокручивал в голове варианты плохого настроения, но ничего подходящего не мог найти.

— Хочешь, я расскажу тебе сон? — предложил он, надеясь разогнать тучи. Он рассказывал, на ходу сочиняя нелепые истории. Но самое большое, чего он добился — натянутая мимолётная улыбка. И он не выдержал:

— Танюха, что же всё-таки случилось?

— Нам придётся расстаться, — выдохнула она.

— Почему? — удивился Никита. — Тебе со мной плохо?

— Нет.

— У тебя появился другой?

— Да нет же.

— Тогда нас никто не сможет разлучить, — уверенно и облегченно заявил он.

— Мои родители узнали о нас.

— Мои тоже.

— Мои против

— Мои тоже, — ошеломлённо ответил Никита, поняв, какие силы теперь против их любви.

Таня встала, убрала со стола и начала мыть посуду.

Разве они смогут помешать? Нет! Если мы этого не захотим сами, то нам никто не сможет — помешать.

— Мои способны на всё. Ты их не знаешь. Тебе легче. Парни всегда чувствуют себя более свободными. Вы же гордитесь, если в ссоре с родителями. А я не могу. Я привыкла подчиняться. Я так воспитана.

— Ты уже взрослая и сама должна решить. Или ты без борьбы откажешься от нашей любви?

— Любви? — Таня удивилась: Никита ещё ни разу не говорил о любви.

Он подошёл и обнял её за плечи.

— Я люблю тебя. И я сделаю всё, чтобы сохранить тебя. Только ты помоги мне.

— Я не могу.

— Пойми, это не просто детская прихоть, которую родители могут запретить. Никто не имеет права вмешиваться в наши отношения.

Таня вновь заплакала и уткнулась ему в грудь.

— Не плачь, всё будет хорошо.

— Ой! Мы же в школу опоздаем, — сказала Таня, посмотрела на часы и засмеялась: уже давно шёл третий урок. В этот день они в школу не пошли, и это оказалось чуть ли не последней их встречей. Потом они только мельком виделись на переменах. По вечерам Таня не выходила из дома, а Ники убегал на улицу в надежде встретить её. День у него обычно начинался со скандалов.

— Ты вчера что-то поздно пришёл

Никита только вздыхал.

— Смотри, Ники, любовь — это не игрушка.

— Я тоже не маленький

— Да что ты понимаешь в жизни! У тебя ещё усы не растут. Тебе ещё в игрушки играть, а не девчонок зажимать.

— Мама! — Ники не выдержал и торопливо уходил в школу.

У Тани утро проходило почти так же.

— Таня, может тебе перейти в другую школу?

— Ну что ты, мама. Осталось полгода.

— Ну и что, — не отступала мать.

— Там новые люди, учителя. Это же трудно.

— Ничего, привыкнешь. Человек всегда привыкает к новой обстановке.

— Мама! Я же обещала, что с Ники всё покончено.

— А я не доверяю тебе. Сегодняшняя молодежь не внушает доверия. Принесёшь ещё в подоле.

— Мама! — Таня, не привыкшая получать от матери такие оскорбления, вскакивала из-за стола и убегала в школу, хотя времени до занятий было ещё много. Дом вдруг становился для неё тесным и душным.

Так прошла зима. И вот Никита подкараулил её в парке. Они молчали, никто не решался начать этот нелёгкий разговор.

— Значит, это всё серьёзно? — не выдержал Ники

— О чём ты?

— О том, что надо расстаться.

— Мы уже расстались, — грустно ответила Таня.

— Я не верю в это! Не хочу верить! Неужели мы так легко всё потеряли? Неужели наша любовь не была такой прекрасной, чтобы мы за неё не боролись? Это нечестно.

— Я устала, Ники, очень устала. От бессонных ночей, от своих мыслей. Я вздрагиваю, когда звонит телефон или кто-то звонит в дверь. Я боюсь, что ты можешь прийти и устроить скандал.

— Я с трудом сдерживаю это желание.

— Этим ты ничего не добьёшься.

— Но надо же что-то делать! Можно, в конце концов, встречаться тайно. Назло всем и вся!

— Нет. — Таня покачала головой. — Я устала от скандалов, упрёков и намёков.

— А давай уедем?

Таня удивлённо посмотрела на него.

— Ты сошёл с ума.

— Я? Да нет же. Уедем куда-нибудь на стройку. Я буду работать, ты учиться. И пусть нам сначала будет тяжело

— Это время давно прошло: комсомольские путёвки, большие стройки. — Таня вздохнула, — ты сумасшедший.

— Я люблю тебя! Я не хочу тебя терять!

— Это неизбежно.

Она ушла домой, и Ники понял, что это конец. Он попытался поцеловать её на прощанье, но она вырвалась, убежала. Ники заметил, что в её карих глазах блеснули слёзы. Он и сам готов был заплакать. И в душе рождалась злость: на учителей, на родителей, на самого себя, на Таню. Он шёл домой, и ему казалось, что даже прохожие смеются ему вслед, и он готов был на любого кинуться с кулаками. Мать заметила в его глазах этот испепеляющий огонь.

— Что-нибудь случилось, Ники?

Он ничего не ответил. Закрылся в ванной, включил душ, чтобы никто не слышал, как он плачет. И Таня тоже плакала, уткнувшись лицом в ладони. Рядом сидела мать, стараясь успокоить дочь.

— Ну что ты, Танечка, успокойся. Всё будет хорошо. Впереди целая жизнь. Будут и радости, и огорчения. Если каждую неприятность принимать близко к сердцу, то ничего в этой жизни не получится. Надо смотреть правде в глаза. Надо принимать действительность такой, какая она есть. Никита — не последний твой парень. Придёт к тебе большая, настоящая любовь.

Таня резко подняла голову и посмотрела на мать

— А если Ники — моя единственная любовь? И вы испортили мне всю жизнь! Я уеду, — она снова уткнулась в ладони.

— Это будет лучше, — согласилась мать.

Её увозил поезд. Она стояла около окна и отсутствующим взглядом смотрела на перрон. Дорога вела её в другой город, к родным. Так решили родители, и у Тани не хватило сил спорить. Взгляд её блуждал по толпе, не замечая родителей, которые махали ей руками и делали последние наставления. И вдруг она увидела Никиту. Он с большим трудом пробирался сквозь толпу. Он не знал, в каком она вагоне, и шёл вдоль состава, заглядывая в каждое окно. Нет, видно не суждено было ещё раз увидеть её глаза, услышать её голос. Всё ушло в прошлое. Таня видела его попытки отыскать её, но ничего не могла сделать. Поезд медленно тронулся и словно захватил с собой перрон с провожающими. Они тоже сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее шли рядом с вагонами. Но перрон кончился, а дорога протянулась до самого горизонта.

Вот и всё. Спустя годы я узнал от друзей, что Никита из армии не вернулся: остался на сверхсрочной службе. Может, просто не хотел вернуться в город, где всё так сильно напоминало о его первой любви. А Татьяна учится в институте. Счастлива ли она? Никто не знает. Ибо больше она никому не открывала своей души.

1994