Жизнь прекрасна!

Владимир Невский

Прозу Владимира Невского можно отнести к бытовым рассказам, которые еще называют «бытовыми зарисовками». Своеобразие его произведений – в легком и доступном языке повествования, где нет заумных философствований, сложных логических доктрин, наоборот – все здесь будто бы просто – от описания событий, протекающих в обстановке обычной действительности.

Каждому своё

Был тёплый летний вечер. Легкий ветерок теребил изумрудные листочки деревьев в городском парке. В глубине его, куда не долетал шум городских дорог, было тихо и свежо. Капельку романтической грусти придавал соловей. Он спрятался где-то в листве и пел свою прекрасную песню то протяжно, то с переливами, то захлёбываясь. Вот ему уже не хватает воздуха, он прерывается на мгновение, а потом вновь начинает трель.

Коля сидел на траве, прислонившись спиной к берёзе, и наслаждался соловьиной песней. Сердце захлестнула лёгкая грусть. Ему вспомнились студенческие годы, весёлые и беззаботные, когда каждый день был полон приключений. Студенческие годы — самые яркие и счастливые в жизни. Впервые отрываешься от родительской опеки, чувствуешь себя частичкой огромного мира. Новые друзья, новые проблемы. Всё пугает тебя, и всё радует. И казалось, что рождённая в эти годы дружба продлится вечность. Но проходили дни, пролетали годы. И ведь переписывались сначала полгруппы: делились впечатлениями новой, большой жизни. Кто-то пошел учиться дальше, кто-то работать, кто-то уже женился. Разлетелись по стране, каждый пошёл своей дорогой. Заботы и дела всё больше отнимали время, и уже некогда было написать даже пару строчек. Жизнь гонит тебя, и ты вновь бежишь, торопишься, задыхаешься, а друзей вспоминаешь лишь в передышках.

Только вчера Коля ушел в отпуск и наконец-то вырвался из дома. Целый день он гуляет по парку, ест мороженое, пьёт лимонад, слушает трели соловья. Жаль, что праздник не может продолжаться вечно. Неизвестно откуда набежали тучи, стало пасмурно и прохладно, запахло грозой. Пора было уходить домой. Коля с неохотой поднялся и не спеша пошел по аллее. Перед ним шла молодая девушка. Она заметно хромала, её тросточка гулко стучала по асфальту. Коля не стал обгонять её, сбавил шаг. И вновь память унесла его в далёкие дни.

Он всегда относился к инвалидам с большой жалостью. Может, потому, что судьба свела его с таким человеком. Учился у них в группе парнишка, хромающий на левую ногу. Случай свёл их как-то близко, и Коля по-новому посмотрел на него. Петр был удивительной души человек. Он мог поддержать разговор на любую тему. Знал много прибауток и анекдотов на все случаи жизни и мог так удачно и вовремя вставить их в разговор, что даже старые, затёртые приобретали колорит. Он мог часами читать стихи, цитировать классиков и философов, о которых многие даже не слышали. Петя имел бы огромный успех у девчат, которые мечтают о рыцарстве, но он терялся, попадая в большие компании, становился ужасно молчаливым. Если бы не это, и если бы ему чуть больше везения, он бы обязательно нашел себе девчонку. Вспомнив Петю, Коля вдруг почувствовал себя виноватым. Он давно не писал другу, хотя дома лежали два Петиных письма. Они были написаны в шутливой форме, но между строк проглядывала грусть. Петя редко бывал грустным, всегда шутил и смеялся, но глаза… Коля только сейчас понял, что эта весёлость была показной.

Девушка почувствовала его присутствие за спиной. Она оглянулась на мгновение, но Коля успел заметить и её красоту, и затаённый страх в глазах чайного цвета.

— Давай, я помогу тебе, — Коля нагнал её и пошел рядом.

— Не надо, — она опустила глаза.

— Ты не бойся, я просто хочу помочь. — Коля посмотрел на небо, стараясь угадать, успеют ли они до дождя дойти до автобусной остановки. Девушка заметила это.

— Ты иди, а то не успеешь.

— Ничего.

— Промокнешь, заболеешь, — в её голосе зазвенели озорные нотки.

— Ты принесёшь мне в больницу мёд, я обмажусь, словно папуас, и излечусь, — поддержал Коля её шутливый тон. Она улыбнулась, и улыбка её оказалась такой прекрасной, такой очаровательной, что Коля даже остановился. И тут хлынул дождь, сильный и тёплый. В одну минуту он намочил их с ног до головы. На асфальте появились лужи, а дождь не прекращался, и вода в лужах пузырилась, как будто кипела. Коля неожиданно для себя начал дурачиться: он снял кроссовки и шел босиком, прыгал в лужи, поднимая фонтаны брызг. Девушка весело смеялась, смех её был задорным, заразительным, и Коля тоже стал смеяться. Дождь нисколько не испортил её внешности — наоборот, мокрое платье подчеркнуло точеную фигурку, стройные ножки. Черные волосы падали на плечи блестящей массой. Они не заметили, как прошли мимо автобусной остановки, как прохожие награждали их насмешливыми взглядами. Этот дождь, этот асфальт, этот город и целый мир принадлежали только им.

— Вот я и пришла, — сказала девушка и кивнула головой на обыкновенный, обшарпанный пятиэтажный дом.

— Этот дом не для тебя, принцесса! — неожиданно выпалил Коля.

Девушка засмеялась в который раз, но на этот раз в её смехе было больше грустных ноток.

— До свидания, — попрощалась она.

— До свидания.

Когда девушка ушла, Коля словно очнулся. Он обулся и пошел домой, чувствуя холод, хотя дождь к этому времени кончился, и выглянуло солнце. «Надо познакомить Петю с этой девчонкой, — подумалось ему. — Они подходят друг другу и будут, наверное, счастливы. Надо поехать к нему и вытащить в город на недельку».

Дома Колю ждала Наташа. Они дружили уже давно. Жениться, правда, пока не собирались, Наташа ещё училась в институте, но их будущее казалось уже решенным и ясным. Родители знали об этом и одобряли выбор. Вот и сейчас Наташа и Колина мать сидели в уютной комнате, пили чай.

— Привет, — поздоровался Коля.

— Боже, на кого ты похож! — всплеснула руками мать.

— На своих родителей, — отшутился Коля и пошел переодеваться.

— Иди пить чай с малиновым вареньем, а то простудишься, — крикнула вдогонку мать.

— Где ты был? Что, негде было спрятаться? — спрашивала Наташа.

— Я бегал по лужам босиком, — серьёзно заявил Коля. Он вышел к ним и тоже сел за стол.

Мать и Наташа переглянулись. «Почему эта девчонка засмеялась, даже смутилась, когда я назвал её принцессой? — думал между тем Коля. — Она, наверное, слышала такие комплименты миллионы раз, и они уже кажутся ей смешными. Мы, пацаны, все одинаковы. И ей, конечно, порядком надоело. Вот Петя сказал бы что-нибудь новенькое, оригинальное».

— О чём задумался? — прервала его размышления Наташа.

— Мне надо съездить в деревню, к другу.

— Надолго?

— Как получится.

— Меня возьмёшь с собой?

Коля задумался на минуту, потом пожал плечами:

— Ну, если ты хочешь, то поехали. Только вряд ли тебе там понравится.

— А это мы посмотрим.

Они долго ехали на автобусе, потом шли пять километров до деревни. Наташа устала, часто останавливалась. Присаживалась отдохнуть, но тут же её облипали комары. Она отмахивалась веточкой.

— Ну и глухомань, — повторяла она.

— Разочарована?

— Надеюсь, там есть где вымыться и уснуть.

— Я тоже надеюсь.

Наконец-то они пришли. Деревня представляла собой два десятка старых домов. Это даже смутило Колю, ведь Петя никогда не рассказывал о ней. Бабушки, сидевшие на лавочке возле первого дома, когда Коля назвал Петину фамилию, объяснили, куда им идти, и долго, смотря им вслед, шептались

— Наверное, нас обсуждают, — усмехнулась Наташа.

— Это для них большое событие. Мы — редкие птицы, которые залетели сюда.

— Только слабоумные могут сюда залететь, — согласилась Наташа.

Они подошли к дому. Это была обыкновенная русская изба. На крыльце сидела женщина. «Может быть, единственная в деревне не пенсионного возраста», — подумалось Коле.

— Здравствуйте. Я друг Пети.

Женщина подняла на них грустные глаза.

— Заходите, — и они вошли в дом.

— А Пети нет дома? — спросил Коля.

Женщина тяжело опустилась на стул, и слёзы хлынули из её глаз.

— Он погиб. Месяц назад.

— Погиб? — Коля медленно сел, стул жалобно скрипнул. В голове разом промчался вихрь мыслей, но не было ни одной ясной и чёткой. Всё смешалось: их встречи и приключения, их письма и мечты.

— Я хотела сообщить его друзьям, но не нашла адресов, — женщина уже не плакала.

— Как это случилось?

— Поехал в райцентр и попал под машину. Он словно чувствовал что-то — за день до этого сжёг все свои тетради. Одна только и осталась. — Женщина подошла к комоду и вытащила из ящика обыкновенную школьную тетрадку.

Коля осторожно взял: это всё, что осталось от Пети. На обложке было написано по латыни: «Suum cuigue» — «каждому — своё», а в тетради — стихи. Пока Петина мать накрывала на стол, Коля читал стихи друга. В них была вся его жизнь. Сколько боли! Сколько безнадёжности! Ощущение тупика. Коля только сейчас понял, какая тяжелая была у Пети жизнь. А он даже не смог приехать к нему в гости. Да что там приехать, даже не ответил на последние письма! А Петя, наверное, ждал каждое утро, просыпаясь с надеждой, и каждый вечер эта надежда умирала. Это страшно. Ужасно чувствовать, что ты никому не нужен, что все забыли тебя, судьба забросила тебя в глухомань, где ты с каждым днём таешь и теряешь веру в жизнь.

— Давайте помянем его, — было видно, что мать держится из последних сил.

Коля и Наташа сели за стол. Женщина разлила водку. Наташа деликатно отказалась и красноречиво посмотрела на Колю, но он словно не заметил её взгляда и выпил, не почувствовав даже вкуса. Сердце ныло, и в душе была пустота.

— Где у вас кладбище?

— Да вон, через дорогу. Его могила в самом конце. — В глазах женщины снова блестели слёзы, она сунула Коле в руки початую бутылку, рюмку, закуску. — Налей ему тоже.

Коля, выйдя из дома, жадно закурил. Следом вышла Наташа.

— Ты на кладбище собираешься?

— Да.

— Я не пойду!

— Как хочешь.

— Ты обещал мне, что водку пить не будешь.

— У меня друг погиб, — ледяным голосом ответил Коля и сбежал с крыльца. Петину могилу он нашел быстро. «Двадцать два года. Начало пути. Боже, как несправедливо. Вся его жизнь была сплошным одиночеством. А ведь она, по сути, только начиналась».

Он окинул взглядом деревушку. Тишина. Только лягушки где-то устроили «концерт». Только кружит и кричит вороньё. Только пищат комары. И больше ничего.

Вернулся Коля с кладбища уже поздно вечером. Наташа демонстративно молчала. «Обиделась, — подумал Коля. — Ладно, не впервые». Они поужинали в тягостной тишине, потом легли спать. Коля долго не засыпал — никак не мог привыкнуть к мысли, что его друга больше нет. Он вспомнил его стихи, и сердце от боли сжималось, а по щекам стекали слёзы. «Неужели Петя предчувствовал свою смерть? Может, он это сделал нарочно — под машину? Не зря же сжёг все свои дневники и даже адреса друзей. Мой тоже. А что я? Разве я был ему настоящим другом? Ведь я мог почувствовать, как он живёт, как страдает. А я прошел мимо, не заметил его боли. Вспомнил лишь тогда, когда повстречал ту девчонку. Она, наверное, живёт такой же жизнью. Страдает от насмешек. Проводит вечера в одиночестве. В её душе тоже мечты, которым не суждено сбыться. Вот почему она засмеялась тогда: ей показалось смешным услышать в свой адрес «принцесса». Но ведь она и правда красивая, и ей обязательно должно повезти. Она встретит того, кто полюбит её и сделает счастливой. Но, наверное, все парни, которые ей встречаются, думают так же. Только думают, и не шагу вперёд. Почему бы мне не сделать этот шаг? — от этой мысли ему стало жарко, и он сбросил одеяло. Он посмотрел на Наташу, которая спала на диване в другом конце комнаты. «У меня уже есть девчонка, хорошая девчонка. Но можно же быть просто другом. Иногда приходить к ней в гости, слушать музыку, смотреть кино. Приносить ей книги, цветы. Ведь можно же чаще оказывать внимание, а значит, давать капельку счастья. Дать ей понять, что она не одна в этом мире. Надо поговорить об этом с Наташей. Она должна понять. Должна!»

Утром они собрались в обратную дорогу. Как ни отказывались, Петина мать наложила им целую сумку гостинцев. И снова они шли лесом до автотрассы. Наташа несколько раз пыталась заговорить, но Коля угрюмо молчал, погруженный в свои невесёлые мысли.

— Знаешь, Наташа, — наконец-то он очнулся и вернулся к реальности. — У меня есть одна знакомая девочка.

— Да? — с вызовом перебила его Наташа.

— О Боже! Это не то, что ты думаешь! Она — просто знакомая.

— И давно вы знакомы?

— Три дня.

— Как её зовут?

— Это что, допрос? — парировал Коля. Он и сам не знал её имени. — Понимаешь, она тоже инвалид, и я подумал: ей нужны друзья, как нужны были они и Пете. Давай вместе будем ходить к ней.

— Она молодая?

— Да.

— Красивая?

— Очень! — разозлился Коля. Опять эта глупая ревность, свойственная девчонкам. Им говоришь о серьёзных вещах, а они опять за своё: какие глаза, да какая фигура? Неужели все такие?

Всю оставшуюся дорогу они молчали. Наконец, дошли до остановки. Коля сел и закурил, а Наташа ходила взад-вперёд и ожидающе смотрела на дорогу. Коля знал: чем дольше длится молчание, тем сильнее будет ссора. Но сейчас ему ни с кем не хотелось говорить. Пустота в душе не проходила. Наташе удалось остановить машину с единственным свободным пассажирским местом. Она вопросительно посмотрела на Колю, но тот даже плечами не повёл. Наташа молча села, и машина тронулась с места. Коля встал и пошел в лес. Ему никого не хотелось видеть, не хотелось слышать даже шум проезжающих машин. Он лёг на опушке и опять погрузился в тяжелые думы: о Пете, о себе, о Наташе и о той девчонке.

Лишь к вечеру он приехал в город, но сразу идти домой не хотелось. Наверняка, там сидит Наташа и жалуется матери на него. Сейчас начнут ругать, уговаривать и учить жить — короче, всё то, что каждый человек не любит, хотя это бывает полезно. Коля опять прогуливался по парку. Медленно наступала ночь, спадала жара, становилось легче дышать и совсем не хотелось покидать этот оазис, но Коля понимал, что дома начнут волноваться. Чего доброго, побегут в милицию.

Он не ошибся: Наташа с матерью сидели в зале и смотрели телевизор.

— Ты чего так долго? — спросила мать.

— Так получилось, — пожал плечами Коля.

— Почему ты отпустил Наташу одну, да ещё и на попутке? Ты что, не понимаешь, какое сейчас время?

— Она же не маленькая, сама должна думать.

— Мог бы её остановить, а ты даже не пытался. Плохо соображал, что ли после выпитого?

— Я просто помянул друга! — от матери нелегко было отвязаться.

— Да ещё девчонка какая-то.

— Просто знакомая

— Ты нагрубил Наташе, — не отставала мать. Коля почувствовал раздражение от этой перебранки.

— У меня друг погиб, а она с какими-то глупостями: красивая — некрасивая. И вообще, мама, мы сами разберёмся

— Да если бы не я, вы бы давно расстались!

— Может, и правильно бы сделали, — в сердцах буркнул Коля. В комнате повисла тишина. Потом Наташа вскочила и бросилась в прихожую, мать — за ней. А Коля прошел в спальню и закрыл дверь. Он слышал, как Наташа ушла, как мать что-то пыталась сказать ему через закрытую дверь, как потом они ужинали с отцом. Коля больше в этот вечер не выходил из комнаты.

Он несколько дней ни с кем не встречался. Гулял в одиночестве по городу, уходя на рассвете и возвращаясь поздно вечером. Он вдруг почувствовал себя счастливым, словно какой-то груз свалился с его плеч, и он обрёл свободу. Только сейчас он почувствовал, что отношения с Натальей его тяготили. Он устал от её подозрений, её контроля. Ему хотелось видеть в глазах любимого человека не только власть и волю, но и восхищение, доброту и любовь. Он искал встречи с той знакомой девчонкой. Целыми днями бродил по парку, но бесполезно. А как хотелось ещё раз увидеть эти глаза и улыбку, услышать радостный смех. Хотелось сделать для неё что-нибудь особенное, чтобы её глаза заблестели от изумления и счастья. Даже во сне он стал видеть её. Это были романтические, со сказочными концовками сновидения.

Отпуск близился к концу. Наташа больше не появлялась, и Коля не искал с ней встреч. Родители говорили с ним мало, сквозь зубы. Но Коля вопреки всему чувствовал себя счастливым.

Прошел дождь. Коля вышел подышать свежим воздухом в парке. Навстречу шла девушка с тросточкой. Платье на ней было мокрое, а в глазах блестели озорные огоньки. Коля с трудом верил своим глазам. Она ему улыбнулась, и в этой улыбке было что-то обещающее.

1994