Сказ о жреце Раме

Владимир Мищенко, 2022

Это историческое фэнтези является самостоятельным, но, в тоже время, и логически заключительной частью трилогии «Поход на Восток» о последней массовой миграции ариев в Индию, когда славяне, приходя в чужие страны, становились императорами и даже богами. Так и славянский жрец Рама, придя в Индию со своими людьми, вместе со своей любимой женой Ситой стал богом. Богом, который отодвинул в сторону других уважаемых богов, и стал богом Ситой и Рамой.

После победы

После победы, что одержана была не топором, не сулицей и не рогатиной, но мужеством и самопожертвованием волхвов-лекарей да их добровольных помощников, т.к. насильно лекари на смерть никого не звали, а чёрная морь никого не щадила. У предков ариев, ещё до появления Ари-ана, всегда были те, кто готов был положить живот свой за побратимов своих. Но здесь требовалось больше — надо было рисковать своей жизнью ради недавних врагов, что приходили в городище с топором и огнём, сжигали избы, уводили в полон женщин и детей. Надо было возлюбить врагов своих. Понимаю, что полоняниками они были довольно условно, потому что уже через пару лет столовался этот раб за общим столом, а зачастую выходил замуж или женился на недавних господарях. Но, чтобы стать такими, им надо было прежде пережить ужас набега, гибель родных.

Рама сидел в своей избе на лавке, устало привалившись спиной на струганые дубовые бревна, из которых была собрана его новая просторная изба. После победы прошла полуголодная зима, т.к. по мудрости старшего жреца ещё до дня осеннего солнцестояния ушли обозы с мехами, дёгтем, конопляными канатами и прочей утварью к далеким и поэтому почти не пострадавшим от мора племенам меленхенов и будинов. Один обоз не вернулся и никто так и не узнал, что сотворилось с ним. Благо, что благодарные андрофаги собрали дань с полонённых племен, что проживают вдоль Варяжского моря, и поделились едой, прислав по три телеги солёной рыбы в Мурому и два городища, куда собрались остатки мери и мещеры. О вятичах и мордве вообще ничего не было слышно. Слава богам, выжили. Следующую зиму прожили уже на своих харчах. А к осени ушёл к предкам главный жрец. После того, как остыл пепел на поминальном костре, и воздали жертву богам, жрецы собрали совет для избрания нового владыки. Собрание прошло не шумно и ожидаемо: за это время Рама показал себя и мудрым организатором, и успешным лекарем, поэтому практически все бросили за него свои камушки. Рама стал старшим жрецом. Одно дело отвечать только за себя и заботиться о других, другое — взвалить на свои плечи груз ответственности за сотни людей, за их не просто духовное состояние, но и за жизни, т.к. ему подчинялись теперь и волхвы, и ведьмы-ведуньи. Сам князь приглашал его перед принятием важного решения. Рама отлично понимал важность и вероятность последствий своих советов. После встречи в деревне с младшим богом, как назвал его Рама, он стал видеть и смотреть на происходящее как-то иначе, более прозорливее, зачастую предугадывая события. Не зря ему было сказано, чтобы в трудных ситуациях призывал духов интуиции и духов мудрости. Теперь любое решение Рама принимал только после молитвы в своей избе или возле родового дерева. Моральный груз ответственности выматывал его особенно сильно, но по-другому к порученному делу он относиться не умел и не хотел. Он знал, судьба всех бьёт одинаково, но только одни об этом кричат, а другие переносят боль молча. При этом он понимал, что успех порождает многое, и, в первую очередь, врагов, очень много врагов. И некоторые из них уже начали себя проявлять. Рама также понимал, что в глубине души все люди хорошие, просто у всех разная глубина, и не до всякой донырнёшь. Поэтому надо было думать и об этом, и не просто думать, а действовать. Приближалась война, но не за охотничьи угодья, не просто за власть, а между добром и злом, между теми, кто пил из чистого источника жизни, и теми, кто погряз в глубине трясины зла и ненависти к таким, как Рама. Теперь он знал, что у Бога никогда ничего не поздно или рано, всё вовремя, надо только набраться терпения и подождать. Нужно немного терпения и веры, но ожидание стоит того. Как бы сейчас ни было плохо, будет хорошо, надо подождать — Бог любит терпеливых. Всему своё время. При этом Рама понимал, что нельзя увидеть новые берега, пока не покинешь старые, поэтому он намеревался многое сломать ради будущего, а это значит, он наживёт себе врагов среди друзей. А сделать врагов своими друзьями, своими единомышленниками всегда очень трудно, но ему нужно было это сделать. Дорогу осилит идущий, если Бог ведущий. Рама знал: молись и Бог всё устроит.

Обычно Рама, подобно мудрой сове, предпочитал ночной образ жизни — ночное моление, ночные дежурства, но последние пару восьмиц ( а в те времена неделя имела восемь суток) что-то теребило его изнутри, не давая спать. И эту пару восьмиц он встречал рассвет у священного дерева, молясь и сжигая ароматные травы на жертвенном камне.

Рама долго неподвижно стоял, подняв голову куда-то ввысь, к вершине раскидистого дерева. Солнце успело подняться градусов на тридцать над далёким полем, что, по земным меркам, говорило, что прошло около двух часов. Ни одна мышца его лица не дрогнула и, если бы не легкое подрагивание век, под которыми изредка перекатывались глазные яблоки, его можно было бы принять за искусное изваяние. Он молился. Когда травы прогорели, и аромат воздуха перестал касаться его ноздрей, он приоткрыл глаза. Его губы слегка скривились в легкой гримасе разочарования — Бог опять не ответил на его молитву. Тяжело и протяжно вздохнув, кистями рук сильно растёр кожу лица. Подхватил брошенную наземь рубаху пошёл к огороди.

— Рама. Рама. — Услышал он негромкое позади себя и удивлённо обернулся.

Вдалеке позади него стоял огромный, величиной под верхушку их гигантского священного дерева, человек в ореоле яркого, покрывающего даже солнечный свет, золотистого свечения. Белоснежное, нет, не рубище, а царское, хотя такого слова ещё и не было у ариев, одеяние, подобное тогам римских патрициев, слегка колыхалось в неподвижном утреннем мареве.

— Не бойся. Я серафим, посланец. Меня прислал Макивента Мелхиседек. Он прислал меня к тебе с предложением. Но принимать решение тебе. Северные племена разрослись. Им уже не хватает своих земель, а ваши земли освободились. Они могут прийти сюда как враги, огнём и мечом захватывая новые земли, убивая всех. Они сейчас помнят, что вы сделали для них, но пройдет год-два и это забудется. Интересы племени станут выше интересов соседей. Прольётся много крови. Но этот год ты можешь потратить с пользой. В далёкой Индии, куда ушёл почитаемый тобой Ари-ан, опять загасает вера в Бога Единого. Низвергнутые ангелы богопротивно вселяются в людей и творят греховное. Здесь у твоего народа могилы предков, но здесь же и страшная память об умерших. Нельзя жить вчерашним днем. Надо думать о жизни и идти вперёд. Возглавь людей и поведи их в Индию. Сейчас идти возможно, т.к. многие воинственные племена также понесли тяжёлые утраты, как и твой народ. Ты уведёшь свой народ на восток, а северные племена придут на ваше место. Они придут как защитники от возрождающихся варваров, поэтому их будут встречать открытые ворота, а не лучники на стенах. Северные племена принесут мир и знания, которые у них остались от их предков, ушедших туда, куда пойдёшь ты. На тебе большая и ответственная миссия — укрепить стяг Бога Единого, который готов рухнуть под напором колдунов диких племён. Но принимать решение тебе, ибо, добро принуждённое, навязанное насильно не есть добро. И с тобой, кто пойдет, то пойдёт добровольно, без принуждения, но с объяснением. Такова просьба пославшего меня. И немного от меня лично: никогда не бойся перемен, иначе мечты так и останутся мечтами. Бог ведёт нас в то место, где кто-то ещё может спастись.

На миг солнце, словно слегка притухло, но через миг мир засиял прежними красками и ароматом полевых трав. Минут пять Рама стоял с приоткрытым ртом, давая возможность своим вспухшим мозгам осознать и переварить полученную пищу откровения. Это в городище какой-нибудь старик мог что-то посоветовать что-то просто так, надеясь на привычное авось, но на Небе просчитывается всё и на много лет вперёд, учитывая многие варианты. Хотя человеческий фактор, человеческую непостоянность стопроцентно просчитать нельзя. И это понятно.

— Вот тебе, бабка Матрёна, и новый год. Значит, год. Максимум — два. — Рама начал слова с сомнением, но закончил уверенно, приняв решение.

По дороге домой Рама увидел пацанёнка и отправил его за Бальдером. Поднять народ с насиженных мест и двинуть его за тридевять земель — это не просто трудная, а невероятно трудная задача. Под стать только таким лидерам как Ари-ан. Рама успел приобрести авторитет, но не настолько же. Поэтому его мысли сумбурно бегали по извилинам, хаотично перепрыгивая с одной на другую, а иногда и сталкиваясь, тогда он тряс головой, как собака, вылезшая из воды, чтобы хоть как-то распределить свои мысли по местам.

— Бальдер, перед закатом собери народ пред священным деревом. Собирай всех, даже тех, кто приехал с селений продать свой товар. Это касается всех. Мне надо донести до них слово богов, открытое мне сегодня поутру при молении. Не спрашивай, пожалуйста, у меня ничего. Я сам не могу пока отойти от услышанного. Иди, а я помолюсь в тишине.

Перед закатом, когда дальний лес стал похож на темный шарф, подпоясывающий горло заходящего солнца, у капища собралось сотен пять-шесть разномастного народа от нищих попрошаек до степенных, богато одетых купцов и свободных от дежурства воев. Сердце Рамы тревожно трепыхалось кречетом, пойманным сетью. Заготовленные слова, словно куда-то испарились.

— Братья и сестры! — раздался над полем его звонкий, с легкой хрипотцой голос. — На восходе солнца я молился у этого нашего священного дерева, прося богов о мире и процветании нашего народа. Я долго молился, но ответа не было. И, когда я перестал молиться, и пошел домой, вдруг раздался голос. И было сказано мне, что боги услышали мою молитву. Мне было сказано, что ныне наша эта земля отдается нашим погибшим от болезней и сражений, тем, кого мы потеряли. И сказано было мне, чтобы я повёл вас сначала на юг, где много сильных воинов погибло от мора, и поэтому тамошние племена не будут угрозой для нас, и дальше на восток в далёкую Индию, куда когда-то уже уходили наши далёкие предки. Туда, куда увел их Покоритель мира — Ари-ан. Мы пойдет туда, но другим путём. Путём, который приготовили нам боги. Но меня предупредили, что на то должна быть лишь воля каждого из вас. Те, кто не захочет идти со мною, кто захочет остаться — воля ваша. Никого принуждать выполнять волю богов я не буду. Я ваш верховный жрец. Я выполню волю наших богов. Как поступит каждый из вас — решать вам. Я и те, кто пойдёт со мною, выступаем на следующее лето после сбора урожая. У нас есть время приготовить телеги, пошить палатки, собрать и заготовить еды на несколько месяцев. Впрочем, вода в реках и озёрах ещё есть, да и стрелять из луков мы ещё не разучились. Оставим мёртвое мёртвым. Будем думать о жизни, будем идти вперед. А боги будут нас вести по этой дороге. Старшинам улиц собирать и оказывать помощь тем, кто пойдёт со мной. Гривнами немного я помогу, а остальное — за вами. — После этого Рама повернулся и не спеша пошёл в сторону своей избы. Чуть позже за ним засеменил Бальдер.

Ошарашенная такими известиями толпа постояла, помялась минут пять, и молча стала расходиться. Мыслей была куча, но сформулировать их и произнести вслух получалось лишь у немногих.

Это было начало нового и последнего исхода ариев-антов в Индию.

Когда относительно определились семьи, не пожелавшие уезжать, даже несмотря на волю богов, Рама собрал жрецов и ведунов. Посовещались и, учитывая пожелания, назначил какое-то количество жрецов и волхвов остаться на этих землях, ибо нельзя людей оставлять без духовного руководства, без вдохновляющего и руководящего слова жреческого. Хотя сколько их, семей-то останется здесь через год кто ж знает. Послушники и младшие жрецы тоже занимались делом: предстояло переписать множество свитков, дабы не пропало знание предков; собирали травы и мёд, дабы лечить в пути хворых и раненых, да и прочих дел хватало.

Рама самолично объезжал ближние и дальние поселения и городищи, как и своих одноплеменников, так и прочие племена андрофагов, меленхенов, будинов, меры и мещеры, мордвы и русов. И везде надо было погостить, ведь все помнили его и знали, чем ему обязаны. А уехать без пира в его честь — это незаслуженно обидеть хозяев. Да и за столом, после хмельной медовухи и беседа текла проще, с вопросами и ответами. Продумывая «отступление», Рама подстраховался от преждевременного вторжения — послал гонцов северным соседям с предложением примкнуть к ним для совместного похода под его предводительством. Ответ был предсказуем, т.к. гордые северяне не желали никакой власти над собой. Но нашлись и добровольцы. Главной же целью было оповестить и осадить нетерпеливых, предостеречь их от преждевременного похода на Славию. Долгою зимою охотники всё время проводили в лесах и полях, заготавливая мясо для засолки и сушки, меха для пошива одежды и для продажи или обмена в землях, через которые пойдёт орда.

Идти Рама решил через могучие племена киммерийцев, живущих в южных степях, и служившие живым щитом от воинственных кочевых племён аланов, сирагитов, савроматов и сколотов. Большая надежда была на сколотов-землепашцев, которых на востоке называли скифами. Дальше — через Кавказ на земли племени пасаргадов, что из рода «Ахеменидов», из племени «Парса» и «арья» по происхождению. Но были там и земли страны Мидия, что управлялась царями с неспокойным нравом. Рама достаточно много знал о тех землях. Слышал о суровом климате Иранского плоскогорья, с нестерпимой жарой летом и холодами зимой, который несколько смягчается в его пониженных частях, где было возможно по долинам рек земледелие. В степях широко велось скотоводство, носившее кочевой характер, а в оазисах оседлый, как на западе, так и на востоке. Летом скот выгоняли на высокогорные пастбища, зимой его держали в долинах. Разводили как крупный, так и мелкий рогатый скот, а также лошадей. Охота в степных и лесных областях играла значительную роль. Иранское нагорье богато ископаемыми — медной, серебряной и железной рудой, нефтью, драгоценными самоцветами и строительным камнем. Но туда надо было ещё дойти, и идти через воинствующих безжалостных кочевников, через заснеженные горные перевалы, вторгаясь на земли, где их никто не ждёт.