Миссия сострадания. Нескромные новеллы

Владимир Митюк

В настоящем сборнике представлены произведения автора, написанные в разные годы в жанре лёгкой остросюжетной эротики. Иногда автор балансирует на грани. Но кто может определить эту грань и взять на себя ответственность? Иногда приходится быть жёстким, в зависимости от обстоятельств, в которые поставлены не герои, но персонажи.Действия новелл происходят в Санкт-Петербурге, в знаковых для многих местах. Узнаем их, узнаем себя…

Бедная Слава

1

Мне трудно объяснить, когда это началось. Вру, всё было предопределено. Изменить маршрут от метро до конторы — да, есть несколько вариантов, но они ограничиваются…. Можно сразу же перейти Лиговку, или дойти до Октябрьского. Всё зависит от того, зелёный ли свет светофора. Да, я выхожу из метро, на машине пробиться невозможно, понятие часа пик весьма условно, ибо он всегда.

Работа начинается в половине девятого, но у трудящихся есть люфт — плюс — минус минут пятнадцать, скидка на транспорт и пробки. Собственно, меня это не касается, мой рабочий день не регламентирован, клиенты не приходят раньше десяти, но я люблю приходить рано.

Сентябрь. Люди после отпуска, ещё не слишком усталые, и некоторые весьма привлекательны. Но я не реагирую, поездка в метро не стимулирует к восприятию новых впечатлений. И дорога привычна. Правда, есть несколько вариантов — идти по Лиговскому проспекту, перейти его возле Октябрьского, затем…. Обходишь его слева, справа, потом неизбежно выходишь на Греческий проспект. И до улицы Некрасова. А если сразу перейдёшь Лиговку, возле гостиницы и буквоеда, то тоже, после второй Советской, всё одно оказываешься на Греческом. Идёшь себе мимо обновленной детской больницы имени Раухфуса, идеальный цвет для тупой питерской погоды.

Я действую автоматически — зелёный — перехожу проспект, красный — топаю прямо, до зала.

Привычно — большинство встречных также спешат, и что мне до них? Мне надлежит быть в форме, и я иду, не задумываясь о маршруте…. Достало, да? Но без бытовых подробностей сложно.

Ежедневный утренний променад, что хорошо — разминаешься, навстречу — те же, почти знакомые лица.

Фиксирую в памяти, они, подозреваю, делаю тоже. Homo sapiens, однако… Впитываемые и забываемые тотчас же впечатления.

И вот…. Она почти промчалась мимо… Светленькая, в курточке и джинсах, кроссовки, сумочка через плечо. И застряла в неведомой ячейке памяти. Второй раз, через несколько дней…. И мне было сложно не обернуться — динамика, курносый нос, почти моего роста…. Внутренний переключатель щелкнул.

И на следующий день я старательно подбираю время, но её нет. Мы разошлись во времени, тривиальное объяснение. На работе отмечают мою рассеянность, лишь к обеду я, пообщавшись с клиентами, прихожу в норму.

Чушь, мало ли кто встречается по пути. Толстые, стройные, спешащие или монументально шествующие, авто, из которых выгружают детишек элитной гимназии, девушка в инвалидной коляске, которую вывезли подышать воздухом. Она накрыта тёплым клетчатым пледом, только руки вцепились в поручни. Иногда я останавливаюсь возле неё, смотрю в глаза и поглаживаю руку. Но та не реагирует. Для неё ни я, ни мир не существуют.

Я понимаю, что ничем не могу помочь бедняжке, и никто…. Вздыхаю, иду дальше.

А сегодня несчастной нет, а я, с маниакальной надеждой, жду другую…. Увижу ли я её?

Да, куда ж мы денемся. Но почему её не было раньше?

В середине месяца потеплело. Два, нет, три дня подряд мы пересекались на проспекте. Удивительно — почти в одном месте. Я набираюсь смелости и оборачиваюсь — один, два раза. Она джинсах и простой курточке, made in China, почти моего роста…. Остановить? Но мы спешим….

И она — в короткой кожаной курточке, курносенькая, светленькая, сменила джинсы на юбку. Я невольно оборачиваюсь — накаченные, стройные ножки, идеальной пропорции. Невысокие каблуки лишь подчёркивают, искусственно увеличивать их длину нет необходимости…. Меня в первый раз прорезает — неужто некто имеет возможность, не подозревая об уникальности, разместиться между ними?

Следующий раз я встречаю её через два дня, разрешаю себе задержать взгляд — она уже прошла.

И замечаю некую, непостижимую закономерность — мой тонус повышается, и, казалось бы, неразрешимые задачи оказываются не такими уж и сложными…

Но хорошая погода сменяется осенью…

Иногда мы встречаемся, через некоторое время я понимаю, что каждая встреча с ней тонизирует меня, и тщетно пытаюсь объяснить.

Подгадать время практически невозможно, но почти каждый день…. И на том же месте.

Во вторник, или среду — разве имеет значение день недели, я вижу, как она переходит Греческий….

И уже почти могу вычислить дом….

Но почти безучастно прохожу мимо, загадываю. Могу обернуться не каждый раз….

Она почти ростом с меня, а без каблуков? Я инстинктивно подстраиваюсь под стиль её одежды, но что из того?

Меня колбасит, я начинаю загадывать, что будет, если я встречу её сегодня. Все мысли — только о ней. Но даже это поднимает мой тонус. Всё, завтра, нет, в следующий раз, я решусь…

Я остановлю её, подойду, и скажу:

— Девушка, меня зовут Владислава, можно с Вами познакомиться?

2

В это день — я почувствовала по напряженности поля и пространства, должно было произойти нечто. Я замечала и раньше, что мои ощущения опережают события, голова с утра забита чёрт знает какими мыслями — нужно выглядеть хорошо, неброско, но привлекательно. Увижу ли её, сегодня?

И не выдержала, и обернулась. И — мы встретилась взглядом. Да, теперь светает поздно, ещё темно, прохожие проплывают мимо друг друга, не кивают друг другу — как-то не принято, зря, хотя, подозреваю, многим это уже неудобно. Мужчины — те иногда кивают, женщинам сложнее. Но мы обернулись одновременно. Мгновение, куда уж. Покрутить пальцем у виска? Каждый следующий шаг разделяет нас. Но желание возрастает, и я не представляю, как смогу с этим справиться.

Я прихожу раньше коллег, в кабинете — одна, наедине с компьютерами.

Заглушаю инстинкт, кофе, сигарета, работа. Получается не всегда, а сегодня….

Да, я автоматически раскладываю чертежи, буклеты, копии, план на день, список звонков, тщетно пытаюсь сосредоточиться…. Удаётся, или убеждаю себя в этом? Кровь пульсирует, не поддаваясь управлению. Кто бы….

Через час спускаюсь вниз, в скверик — облюбованное место перекура, почти святое. Но — ручки дрожат, и…. Требуется немедленное удовлетворение. Жутко, но страшно и неприятно…. Если бы кто-нибудь. Я — в этот миг согласна почти на всё, но ведь никто об этом не подозревает. Даже мой приятель, Z. На большой территории мирно сосуществовало несколько разнородных контор, и мы, вольно или невольно, пересекались. А Z? Чем он занимается, я представляла слабо, но, признаться, иногда плакала на его плече. Он утешал, поднимал настроение. Приглашал в кафе, но ни разу ни о чём не намекнул и даже не прикоснулся ко мне. Терпеливо выслушивал мои бредни, и я вообще не знала, что он и как…. Только вроде недавно развелся, или мне так кажется?

— Сливка, что с тобой? — что, по мне всё видно? Случайно взял за руку: — Всё будет нормально.

Его невинное прикосновение, даже пожатие руки, — бикфордов шнур. Я мгновенно покрываюсь пятнами да, рыжие, выглядят при этом не очень, покраснела. Меня знобит.

— Пойдем куда-нибудь прямо сейчас…, — голос срывается.

Он понял.

— Выходи, я….

Через несколько минут, сославшись на несуществующую причину, и отменив назначенную встречу, я выскочила…. И едва удержалась, чтобы не вцепиться в своего спутника. Как мы перешли проспект, поднялись на какой-то этаж, без лифта, я слабо представляло, и что можно требовать от меня? В подобной ситуации? А он — понял ли? Открывает дверь своим ключом.

Никаких поцелуев, я снимаю куртку, осень, скидываю туфли. Меня хватает разве что выдавить:

— Свет, шторы…

Руки дрожат, я расстегиваю молнию на джинсах, спускаю их вместе с трусиками и колготками, и встаю на коленки на разобранный и застеленный пледом диван.… Он выдвигает ящик и достаёт…. Нет, не надо, мне необходимо почувствовать всё.

Очнулась…. Я — прикрыта пледом, Z гладит мою бесподобную спинку и выгнутую попку. Тепло разливается по телу…. Я не представляла, что мужчина может сподобиться на такое. А он наклоняется, и целует обе половинки….

А я — я? Думаю не о том, что сотворила…. Вдруг ему не понравятся мои родинки на левой, половинке, или он что-то не тот подумает. Меня бросает в слёзы. Я дрожу, и поток не остановить….

— Сливка….

Он не продолжает, — первое произнесённое слово, но поток слёз не остановить…. Он же находит способ, переворачивая меня…. Содрать кожу? Я — абсолютно голая, а он — разве друг? Друг. Он очень нежен. Поимел, воспользовавшись…. Вру, об этом я не задумываюсь. Сознание прорезает — в два у меня важная встреча, но я не в состоянии….

— Не смотри….

Он уходит курить на чужую кухню….

А мне надо привести себя в порядок, даже падшая женщина должна стараться выглядеть на отлично.

Сажусь на банкетку напротив трюмо…. Что за физиономия! Не слетевшая похоть. Видок ещё тот.

Чужая косметика, тени, платочки, гели, кисточки. Помада. Всё, я. Нет, неотразимо привлекательная, забыла даже свою сумочку. А, вот она, брошена на пол. Так, что ещё здесь?

Взглянула в зеркало. Отражение отреагировало — и увидела лежащую на трюмо фотографию — редкость в наше время. Но я не могла не узнать…. Опять дрожь в коленках, а мне казалось, что уже почти пришла в себя.

— Кто это? — я не удержалась.

— Моя сестра, — честно соврал он, но чего иного я могла ожидать?

— А мы вернемся сюда, сегодня, после работы? — Какой уж тут самоконтроль, вылетает на автомате.

Я опять откровенно предлагаю себя, один раз вроде бы не в счёт… Он показался мне рассеянным, не отвечал, задумался. Мы стояли на переходе, пропуская поток машин.

Суворовский проспект, знаете, основная магистраль. Как он ответит? Меня снова бросает в дрожь. Он сжимает мои пальцы…. О чем думает? Коллеги наверняка что-то заметят, будут расспрашивать. Или так и отпустит, гуляй, мол? Коль приспичило.

— Да, то есть, нет.

У меня подкосились ноги, хорошо, что мы успели перейти по зелёному. Я даже не смогла спросить, почему. И, дура, разве раньше не замечала? Они ведь похожи! Выдавила, мы уже подходили к с интересом наблюдавшей за нами вахтерше:

— Ты её любишь? — мое сознание отключилось, автоматически выбрасываемые слова не имели значения.

— Сестру?

Мы остановились. Развернулись, и пошли обратно. А как же — горел зелёный свет.