Миссия сострадания. Нескромные новеллы

Владимир Митюк

В настоящем сборнике представлены произведения автора, написанные в разные годы в жанре лёгкой остросюжетной эротики. Иногда автор балансирует на грани. Но кто может определить эту грань и взять на себя ответственность? Иногда приходится быть жёстким, в зависимости от обстоятельств, в которые поставлены не герои, но персонажи.Действия новелл происходят в Санкт-Петербурге, в знаковых для многих местах. Узнаем их, узнаем себя…

Эстонский вариант

Почти тысяча девятьсот дырявый год. Я — молодой оболтус, волею судьбы оказавшийся в топографической экспедиции в ещё советской Эстонии. Небольшой районный центр. Не смейтесь заранее — но почти как в анекдоте про чукчу. Короче, кровь бурлит, и я сподобился познакомиться с довольно-таки симпатичной аборигенкой, высокой, светленькой, носительницей, как теперь говорят, языка. Несколько дней ухаживания, кровь бурлит…

Девушка была чрезвычайно благовоспитанная, и я уж и не представляю, как мне удалось добиться расположения и склонить ее. После некоторого объема выпитого, искренних, как мне показалось, но немного холодных поцелуев, свет выключен, мы — на высокой, роскошной перине, со взбитыми подушками, постели, предназначенной для любви…. Я, было, собрался приступить к делу, несмотря на то, что опыта было мало, если честно, совсем никакого, а желания много, как вдруг услышал: «Меня э… пока нэлся. Поо-ка тэ-эвушка», и при этом, ласково поглаживая — ну, вы представляете, что. И одновременно натягивая чуть ли не до пяток длинную ночную сорочку…. Такой облом! А она продолжила, также спокойно: «Сэчас придет сеэстра. Ты её-ё э…. нужно. Паташты».

И что вы думаете — вскоре та явилась. И, действительно, оказалось можно. Хорошенькая сестрица оказалась нежной, ласковой и вкусной. Уж не знаю, зачем ей это было нужно, и я остался благодарен ей…. Но это уже другая история.

В этом же городке

Экспедиция предполагала и соответствующую форму одежды, и кое-что более цивильное, но уж никак не пиджаки и галстуки. Посему мы были отключены от местных вечерних заведений, где специально, как я понял, для возможных русских, были сделаны таблички с надписью «Вход только в пиджаках и галстуках». Намёк понятный — пожалуйста, приходите, но только при условиях. Мы и не пошли, и не очень-то хотелось. Местные же, при полном параде, гордые и красивые, неспешно проникали в ресторанчик сквозь дверь, вежливо придерживаемую швейцаром в полном облачении. Мы же расположились на пригорке, и с полным достоинством поглотили любимую «Изабеллу». Для тех, кто не помнит — в то время мы, молодежь, да и старшие, не слишком жаловали сорокоградусную. За разговорами время пролетело незаметно, и мы, слегка подшофе, направились к себе на базу — обычную избушку на отшибе. Само собой разумеется, путь наш лежал мимо бара, двери которого не желали раскрываться перед нами. Но мы не пожалели, выбрав именно эту дорогу. Правда, пришлось перешагивать сквозь мычащие либо вообще обездвиженные тела. Ибо принятая на грудь доза не позволила горячим эстонским парням достойно покинуть заведение, и мало того, отойти от него на более-менее приличное расстояние.

Тёмные пиджаки и белые рубашки весьма гармонировали с асфальтом и придорожными канавами, притягивая окрестные пыль и грязь. И всё потому, что в городе была химчистка. Однако культура…. И позже мне вспомнились до бесчувствия напивавшиеся финны, приезжавшие на экскурсии в Питер…. Родственные души. Но, признаться, мы мало чем отличались…. Да ничем.

***

Через пару дней сестрица отъехала к себе в Хаапсалу — есть такой город, да, подарив мне ещё несколько незабываемых мгновений. Я же продолжал свои ухаживания за младшей, но больше — ни-ни. Но это меня не спасло. Местные несколько возражали, и посему мою физиономию постоянно украшали бланши. Я тоже не оставался в долгу. Расставание же наше — лето закончилось, началась учеба, было жарким и не обошлось без скатившихся по нежному девичью лицу слезинок.

Началась вялотекущая переписка, ни к чему не обязывающая, но случилось так, что на следующий год я снова попал в эту экспедицию. Конечно, пришлось подсуетиться — я понял, что влюбился и не могу без этой девушки.

Мы встретились, и, буквально через пару дней, свершилось то, о чём я мечтал ещё в прошлом году.

Она взяла меня за руку, и мы оказались на той же перине. Несмотря на то, что до этой нашей встречи она оставалась девушкой, уже не говорила «Нелься», и не звала на подмогу ни сестру, ни подружку.

Позже, то есть, через день, я спросил: «А что же тогда?» — «Я боялась. Мне было только пятнадцать. Почти. А я не хотела, чтобы ты уходил». А говорят, что эстонки холодны! Это у меня внутри похолодало. «А сейчас?» — «Сейчас почти шестнадцать, и было можно»…

Излишне говорить, что и в этом году моя физиономия зачастую напоминала боксёрскую грушу. Но это меня не останавливало. Правда, ребята сказали, что в нашей, российской, провинции, я бы так легко не отделался….

Однако прошло ещё пару лет, и она стала моей законной женой.

***

Сижу дома, жду водопроводчика. Взят отгул, я свободен, лениво почитываю книжку, и ничего не могу сделать — необходимо перекрыть воду, а подвал заперт на несколько замков, а ключ в ЖЭКе или у дворника. И, даже если вскроешь, чёрт разберет, какой это вентиль. Так вот, сижу я, отдыхаю. И тут звонок. На пороге — молодой человек примерно моего возраста, в кожаной курточке и с дипломатом. Типа, мол, я — сантехник, и в чём проблема. Я — в шоке, первый раз вижу сантехника-интеллигента. Не прошло и часа, как всё было в порядке, и я, как водится, предложил определённую сумму, по таксе, от которой тот, к моему изумлению, отказался.

Ну, а хотя бы выпить кофе с ликёром? Кто же здесь устоит? В итоге мы приговорили из нашего семейного стратегического запаса пару бутылочек. Причём не какого-то пойла, а дефицитнейших «Агнессы» и «Габриеля». Для тех, кто не помнит — в давние времена это были потрясающие ликёры эстонского производства, по тридцать и сорок градусов. Вкус — потрясающий, а действие на редкость коварное.… Особенно если смешать….

Говорили, что девушке в маленькую рюмочку до половины наливали «Агнесс», а парню — «Габриель». А потом он мог из своей бутылки капнуть в её рюмку. Если парень казался ей симпатичным, и ответ на ухаживания — положительным, девушка проделывала аналогичную процедуру. О чём я и рассказал своему собутыльнику. А потом мы добавили немного водочки, и всё пошло по накатанному пути….

Нашу идиллию нарушил звонок.… Мобилизуя последние силы, открываю дверь…

Вы не ошиблись, пришла жена. Коллега мой, ещё не утративший интеллигентного вида, но находившийся в должной кондиции, плетётся за мной, поправляя галстук и придерживаясь за косяк. Смотрит на мою жену, что-то в мозгу у него поворачивается. Он произносит «Агнесса!» и без чувств, как хлам, рухает к её ногам. Видно, у бедного произошла материализация образа, и оттого крыша съехала моментально. Но весь прикол заключается в том, что жену действительно зовут Агнесса…

— Уп-пери этту паталь, — акцент у Агнессы проявлялся лишь в состоянии резкого недовольства и возбуждения, — а сам пыстро ф душ. Как эт-то у фас гофорят — прочистить мозги…. И польше не пить.

Самый же большой прикол заключается в том, что она позволила мне отправить эти приколы! В назидание молодым и ещё… Она категорически не согласна с тем, что эстонки холодны и безразличны, и постоянно убеждает меня в противном. А как — не скажу.

Зато с ревностью у них более чем в порядке. Но я не даю повода.

Маленькое приключение с сестрой осталось в далёком прошлом…. Когда-то было можно, но сейчас даже за одну подобную мысль, я непременно схлопотал бы колотушкой по кумполу…

А мне это надо?