Перстень с Русалкой

Владимир Марс

В полутёмной пилотской кабине тускло мерцают приборы.На табло жарко пышет бордовым цветом аварийный сигнал: «ОСТАТОК КИСЛОРОДА – НИЖНИЙ ПРЕДЕЛ».Внизу в обзорном фонаре кабины проплывает странная планета, скрытая от глаз плотной занавеской облаков.Что-то в ней не так. Но что?Пилоты мельком обменялись взглядами. Ну… Была – не была…

© Владимир Марс, 2021

ISBN 978-5-0055-1376-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Перстень с русалкой

Ритуалы Любви на русалиях — КУПАЛО.

— Эльза, — это не Земля, или на Земле произошёл Всемирный Потоп! Я сидел в кресле пилота, закинув руки за голову, и жадно курил сигареты одну за другой. Навигатор Эльза (моя любимая жена, на первом месяце беременности), сидела на рабочем месте «штурмана» в нашей летающей «тарелочке» с экзотическим названием «Лимпопо», и напряжённо изучала «Землю», высоты 120 километров, с помощью локатора. В кабине царила слабая «лунная» невесомость…. Мы находились на орбите Планеты, которая внешним обликом материков и океанов, была очень похожа на Землю? На электронном счётчике времени упрямо светился 2025 год. — Я не верю этому прибору Эльза, когда мы «пикировали» на Солнце, — он остановился и стоял несколько часов, — нарушил я зловещую тишину, нависшую ощутимым вязким облаком в нашей кабине. Моя молодая 17-ти летняя жена, наконец оторвала свой взор от экрана локатора и уставилась на меня невидящим тоскливым взглядом…. — Кроме того! — я выдохнул сразу три кольца ароматного дыма, — У меня возникли сомнения, что мы правильно летали вокруг Солнца, — продолжал я преподносить ей отвратительные факты…. — С чего ты это взял Сергей — объясни? — спросила она печальным голосом. — Смотри сама — Эльза! Представь, что мы сидим в созвездии «Большой Медведицы», прямо на полярной Звезде — Джурве, и, свесив ножки, смотрим вниз на наше Солнышко! — я многозначительно посмотрел в её синие марсианские глаза, прикрытые косынкой длиннющих ресниц. — Сергей! — прекрати свои эротические намеки, я устала, — она дёрнула плечом и нервным движением поправила упавшую на лоб белокурую прядь волос. — Нет, Эльза! — продолжал я, как говорится «капать на мозги», — Только моя подсознательная память, а не твои Высшие Знания Космоса, позволили нам выбраться из гравитационной ловушки нашего Солнца. — Иначе бы ХАНА, — сгорели бы мы все в термоядерной печке. Сгорели бы! — я печально покачал головой, как китайский болванчик. — Продолжай, — она согласно кивнула своей пушистой головкой, — Убедил! — Не убедил, а победил, потому что это не эротика (как ты вульгарно выражаешься), — а продолжение Рода человеческого, и заповеди наших Великих Предков которые надо чтить, уважать и знать! Поэтому, я повторюсь! — тут мой голос зазвенел закалённым металлом. — Говори же быстрее, — Серёжа, тут каждый час нам дорог, кислорода осталось на 15 суток, — всего ничего, — она вскочила и нервно забегала босиком по кабине пилотов. — Почему ты босая? — спросил я, подходя к шкафу и выбирая среди разноцветных комбинезонов два, — с защитой от радиации. — Не знаю…. наверное, куда-нибудь закинула свои лапти, — ответила она неуверенно. Я пропустил это откровение мимо ушей. — Эльза на картине Сурикова «Боярыня Феодосия Морозова», изображена старухой (хотя ей было всего 25 лет), и она была очень красивой и она показывает народу два перста, которыми нужно правильно выполнять «крёстное знамение». — Ведь так! — я пристально посмотрел на свою жену. Она кивнула головой. — Так вот садист, — Патриарх Никон, в 1666 году (обрати внимание на три шестёрки), произвёл лукавую реформу русской православной церкви, заручившись поддержкой, слабоумного государя Алексея Михайлович Романова (сына первого Романова Михаила Федоровича, который коварно отобрал престол у Князя Пожарского)…. Уму непостижимо? — я покачал головой, — Князь Пожарский собрал дружину и мечом взял власть в Москве. Именно он выгнал поляков из кремля, а на престоле оказался вдруг предатель из бояр, — который открыл ворота кремля полякам? Почему так произошло? История как обычно скромно умалчивает? — Возможно, у Михаила Романова был большой авторитет среди боярского собрания, — задумчиво поправила меня Эльза. Я фыркнул, — Боярское собрание? Ты ещё скажи — «Дума», — я засмеялся. — Земский староста, — я стукнул кулаком по ладони, — Кузьма Минин, отдал на ополчение треть своего имущества, — он создал дружину, которая и вошла в Кремль, поляки с позором бежали, — продолжал я «гвоздить», — Что помешало Князю Пожарскому сесть на московский престол? — Притормози, Сергей, — взмолилась Эльза, — не всё так просто. — Кому сесть на престол решал не Князь Пожарский, — а Церковь, точнее митрополит Филарет (попавший в опалу при Борисе Годунове), и носившего в миру имя Фёдора Никитича Романова….

Я рассмеялся, — Вот ты сама и ответила, Эльза, — я захлопал в ладони, — вот кто посадил на престол своего слабоумного сыночка Михаила Фёдоровича Романова. — Короче, — Духу не хватило Князю Пожарскому сесть на московский престол! — Спаси и сохрани меня, грешного, Господи…. Эльза ошарашенно затихла. — Так вот, при Алексее Романове пришёл к власти, — этот рыжий Патриарх Никон, который и сгубил эту молодую боярыню Морозову в земляной яме! — А она была очень, очень красивой! Я горестно вздохнул, поглядел в обзорный фонарь кабины пилотов, на мёртвую планету — похожую на Землю (но только похожую), и обречённо махнул рукой…. Эльза с сердитым унынием ответила: — Я не понимаю, Сергей к чему ты это всё говоришь, нам жить осталась 15 дней, а там кислород кончится и всё — хана! — Не буди «лихо», — приказа умирать я ещё не давал! — О, кэй? — Окэй! — А что дальше будем делать? — Ну чего ты смотришь, своими красивыми глазами, — не поняла? Эльза отрицательно мотнула головой. — И сегодня все на Земле продолжают креститься во всех церквах «щепотью»? Этот ложный обряд, который ввел Патриарх Никон — от лукавого! Эта рыжая бестия Патриарх Никон всех несогласных с его реформами стал сжигать на кострах и гноить в земляных ямах! Так был живьем сожжён на костре протопоп Аввакум…. — Это так важно сейчас для нас? — она нервно дёрнула плечами. — Да важно, — Эльза! Два перста создают мощный режущий луч в энергетике человека, — которого боится вся нечистая сила, а щепоть, замыкает в «ноль» энергетику человека, — я широко развёл руки и показал две фиги. — И эта «Мудра»! — Я выдержал паузу, — по Станиславскому, — названа Мудрой «Жизни» и она лечит, между прочим, половое бессилие, — и женскую фригидность! Я нервно подошёл к приборной доске пилота и постучал указательным пальцем по прибору, показывающим уровень радиации на этой выжженной Планете, которая проплывала под нашими ногами укутанная мрачной дымкой радиоактивных облаков. — Что ты скажешь на счёт этого, — уровень радиации здесь почти как в Чернобыле? — Я насчитал только на одном этом материке пять воронок от атомных бомб и одну от водородной бомбы, — я зябко передёрнул плечами «Б-р-р-р». — Вот смотри Эльза, тут без всякой эротики! Я сложил второй и третий палец вместе и перекрестился приговаривая: «Север» — прикоснулся ко лбу. «Юг» — прикоснулся к лобку. «Запад» — правое плечо. «Восток» — левое плечо: — меня закрывают! Только после этого крёстного знамения можно браться за штурвал самолёта или за оружие, или, — я затаил дыхание, — и наконец то прелюбодействовать с любимой женой, — заржал я как сивый мерин!

— Так я и спрашиваю, — я закурил новую сигарету. — Почему старообрядцы, вместо того, что бы этого Патриарха Никона не окрестить, как положено, взяли и сбежали в Америку, на Аляску? А это целый миллион человек, сохранивших веру своих предков?

— Сергей ты очень много куришь! — фыркнула как сиамская кошка Эльза.

— Дорогая! Курение помогает мне думать, — сколько можно это тебе объяснять! — Пойми сейчас только мой процессор, — я постучал ладонью по своей голове, — способен нас спасти от жуткой смерти, — удушья! Я смотрел на эту планету обезображенную атомными взрывами. Никакой зари, никакой мягкости рассвета, горизонт обнимало голубое электрическое зарево, первый луч солнца пронзил пилотскую кабину, как огненная стрела. Я отвернулся. Зрачки Эльзы стали вдруг огромными — фиолетовыми. — Разве уже день? — спросила она приглушённым голосом. Я проигнорировал её бессмысленный, нелепый вопрос. — Садись и слушай Эльза. Так вот сидим мы на «Норде», свесив ножки, и смотрим вниз на Солнце. Что мы видим: Земля летает вокруг Солнца против часовой стрелки, делая один оборот за один год! — Так? — Так! — ответила Эльза, — глядя на меня остановившимся взглядом. — Значит, — хмыкнул я, — за год пролетают времена года: Лето, Осень, Зима, Весна, — я почесал свой затылок и задумчиво нажал на кнопку громкой связи: — Люд-а-а! — Принеси кофе (для меня), и чай для — Эльзы. — Пожалуйста! — На чём мы остановились? — Ты остановился на временах года. — Нуда, нуда! — А мы летали вокруг Солнца, по часовой стрелке и значит, времена года менялись наоборот: Весна, Зима, Осень, Лето! Следовательно, мы улетели в прошлое, а не в будущее? — я сел в кресло пилота и, закрыв лицо руками, — дико захохотал. — Какой я Идиот, какой я Идиот! — бормотал я, качаясь всем телом, как китайский болванчик. Эльза и Люда стояли и смотрели на своего командира. Они, наверное, думали, что я рыдаю? Но не тут-то было, ни единой слезинки не выползло из моих голубых глаз. — Я принесла вам кофе, — Апостол Сергей! — услышал я голос Людмилы. — Люд-а-а-а! — не называй меня Апостолом, — пожалуйста, — я стукнул кулаком по штурманскому столу. — Хорошо не буду, — командир Сергей! — быстро ответила она. — Вот так-то лучше! — я отнял руки от лица и улыбнулся Людмиле. — Можешь идти, — Спасибо! — я кивнул ей головой, — А ты Эльза останься! — Что получается Сергей? — мягко спросила она и нежно погладила мою бедную голову своей нежной, прохладной ладонью. — Получается, что мы улетели на 200 лет, — в прошлое Земли! — я тяжко вздохнул. — Это не Земля Эльза! — это абсолютно неизвестная нам Планета! — И здесь всего 15% кислорода, — совершенно не пригодного для дыхания и радиация! — Но я не знаю эту Планету (похожую на Землю), её нет в звёздных картах? — она потрепала меня за мочку уха и пожала плечами. — Да Эльза, я об-ши-б-с-я, — я новый Сусанин, а не Апостол. — Вот ударился бы я головой Обо-стол, да вот шишка мешает! — я криво улыбнулся. Глаза мои были сухими и злыми на самого себя…. — Так что будем делать Сергей? — Эльза смотрела на меня как на бога. — А что есть идеи? Как нам найти родную планету в несметном водовороте звёзд? Попытайся найти похожие созвездия? — тебя же учили этому! — мне хотелось засмеяться. Но когда глухой звук вырвался из моей груди, он явно не был похож на смех, скорее на тяжкий стон. — Мы должны, в конце концов, определить направление, — хмуро прошептала она. — Или время, — пробормотал я больше для себя, чем для неё. Видя её растерянность, я вздохнул: её красивый рот был сжат, складки скорби впервые пролегли двумя бороздками по её бледным щекам…. Не зря я говорил ей давай тормозить, а то улетим в другую галактику. А она, — нет, — летим, пока не увидим Солнце. Но вот сейчас мы видим это Солнце — что? Ни-че-во! Короче прилетели мягко сели, высылайте зап-частя: — фезюляж и лопастя! Хотя бы хоть хронометр, — наш, — правильно показывал….

Но стрелки часов и цифры на счётчике времени остановились, — почему-то, а потом снова пошли? Что это значит? И это многое значило! Это было, когда мы как Юнкерс, с переворотом на крыло, пикировали на Солнце. Может, улетели не на несколько часов, дней или даже веков, а на тысячелетия к чёрту на кулички? Существует ли по-прежнему Земля, колыбель человечества, или эта планета (что под нами), есть её сколок после какой-нибудь внеурочной войны в будущем или прошлом планеты? От таких тяжких мыслей можно просто сойти с ума, или как Геннадий Козлов, — сигануть, — на Солнце. Наверняка этот же чёрт тянул меня в тот же люк, но он (чёрт), не рассчитал, что была невесомость, а я забыл, что масса тела остаётся неизменной даже при невесомости. А вот у Гены невесомости как раз не было, а была перегрузка, и он добрёл до люка и нажал кнопку для его открытия. Да дела, — сгорел он бедняга?

Эльза сидела в каком-то коллапсе, уставившись в одну точку. Обычно так сидят люди провожающие покойника в последний путь…. — Я не могу опознать ни одного созвездия, — наконец она произнесла скорбным голосом, и стала трагически заламывать свои руки. — Эльза не устраивай истерик, — я ладонью взъерошил её пушистые волосы. — Я считаю, что у нас появился шанс. — Шанс? Какой шанс? На что? — На жизнь? — Эльза у нас есть «АРК — 5», приводная радиостанция, — давай попробуем её? А? — Давай Эльза включай, и ищи — рыщи, на всех диапазонах, а я сейчас вернусь, — я повернулся и лунной походкой направился к люку. — Ты куда Сергей? — крикнула она истерично. — НЕ в люк сигать, как Гена, не бойся, — в туалет! — я криво улыбнулся….

Через пять минут, я уже лихо влетел в кабину пилотов, слегка подтормаживая руками о перила лестницы. Все-таки «лунная» гравитация, установленная на борту «Лимпопо», идеальный вариант для путешествий в космосе. Единственный недостаток, что не следует забывать о массе тела, так как Второй закон Ньютона никто не отменял…. Эльза, надув от волнения щёки, сидела на своём «штурманском» кресле и сосредоточенно крутила настройку «гиро-полукомпаса» «АРК — 5». По своей сути это была приёмо-передающая радиостанция «РСБ» (радиостанция бомбардировщика), работающая в широком диапазоне частот — позволяющая слушать все частоты эфира, включая «УКВ»….

Эльза прошлась уже по длинным, средним и коротким волнам и понятно ничего путного не обнаружила кроме «космической музыки»…. — Мы должны уйти из этого гнилого угла…. — медленно процедила она сквозь зубы, и обожгла меня, своим колючим фиолетовым взглядом. — Мы? Нет. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, — я, весело спел ей куплет марша военных лётчиков. — На каком канале, Господи?! — простонала Эльза. — Эльза ты смотрела на «Жёлтом канале»? — Нет, ещё не дошла, до этой крайности, — буркнула она и внимательно посмотрела на меня взглядом злого гаишника. — Эльза! Я серьёзно: — «Желтый канал», — частота аварийной радиосвязи в 3000 килогерц. Это международная частота была в наше время, — Ты что, забыла что ли? — я ткнул пальцем в шкалу настройки…. Эльза обиженно встала и уступила мне кресло штурмана. Я молча сел в кресло и занялся приёмником: «Она что не понимает, что средние и длинные волны не проходят через ионосферу (она для них как зеркальная стена). Какого чёрта теряет время — горе моё луковое»? Переключив диапазон, я стал медленно крутить верньер в поисках «жёлтого канала»…. Сквозь потрескивание и шипящий скрип эфира, запели странные ноты, — что-то вроде протяжной морзянки, обрывки голосов, шипящий свист и рёв (чего только нет в этом эфире),и тут случилось чудо? — Эльза ты слышишь? — я включил громкую связь и снял гарнитуру…. Эльза ошарашенно глядела на меня тяжёлым взглядом полицейского у которого порывом ветра снесло с головы форменную фуражку…. — Мама…. — беззвучно сказала она. — Мама моя, что ж это…. — Садись Эльза! Садись, в твоих стройных, изящных ножках правды нет, — я кивнул на кресло пилота. — Нет не так! — я быстро перехватил её за руку за запястье. — Вначале перекрестись, как я учил тебя, — причём, — три раза, что бы никогда не забывала где находится Север, а где Юг, а потом уже садись в кресло….

Эльза перекрестилась под моим жёстким, контролем бормоча присказку…. И тут её печальное «похоронное» лицо растянулось в безупречной, улыбке — осветив шкалу «АРК-5» жемчугом своих зубов…. — Это же скрипка Страдивари? — молвила она с придыханием. — Может быть и Страдивари, я не специалист по скрипкам, — но то, что это Сальери, или Паганини, — однозначно! — Что это значит? — спросила меня Эльза, — задумчиво откидывая копну своих волос назад и приглаживая свои безупречные локоны руками…. — Это значит, — улыбнулся я, — что это «Лягро — Генделя», которое звучит на частоте 3-х мегагерц и прилетело сюда из Лондона! — Лягро — Генделя? — прозвучало в эфире только в 1901 году, — Эльза отшатнулась от приборной доски, и побледнела…. — Почему ты побледнела? — спросил я её, — да это Гульельмо Маркони. — Он, собрал электрическую схему радиостанции, и впервые выпустил в эфир эту музыку, — из Лондона, — полагая, что он этим застолбил приоритет, — открытия Радио, задолго до Попова! Эльза кивнула, соглашаясь, и сугубо по-женски стала осторожно привязываться к креслу пилота. — Но не тут-то было, — хохотнул я, — в 1943 году Верховный Суд США по делу «США против Маркони» вынес вердикт в пользу Николы Тесла изобретение радио с приоритетом 1893 года! — Я не об этом, — она энергично растёрла лицо ладонями, — получается, что это все же Земля? Я пожал плечами и взял в руки микрофон. — Я Эльза! Я Эльза! — кто меня слышит приём, — пробубнил я в эфир, скороговорку и, повернувшись к ней — ухмыльнулся: — Ты счастливая, — вызывай этого любителя музыки! — и сунул ей в руки микрофон, прикреплённый к «витому» проводу. Она мило улыбнулась, взяла в руку микрофон и голосом строгой «пионер-вожатой» начала вызывать абонента…. Я жадно закурил сигарету, прислушиваясь к эфиру. Прошло минут пять ничего пока не происходило. И тут в динамике, наконец, раздался на русском, детский ломающийся голос на выкрике: — Эльза, Эльза, — я Эрик Таубе, — слышу тебя хорошо, — приём…. — О Боже, они мне ответили Сергей! — она протянула мне микрофон, дрожащей от волнения рукой. — Молодец моя красавица, — я скорчил ей весёлую рожицу. — Эрик я борт-18, — слышу тебя хорошо. Я понял, всякий настоящий парень немножко русский, и…. — Обрисуй мне обстановку, — приём…. — Восемнадцатый, — я Эрик, мне 15 лет, а вы откуда и куда, — приём. Я повернулся к Эльзе и подмигнул ей: — Осторожничает, — боится! — Дай я поговорю! — Нет, — ответил я ей коротко, — и снова вызвал Землю. — Эрик, я 18-тый, сейчас не время играть в кошки-мышки, — говори как есть, у нас время уходит, — приём. — 18-тый — я Эрик, нас всего двое (я и сестра), мы в бункере под грунтом, взрослых нет, — приём. — Эрик, — у вас есть кислород, — приём. — 18-тый кислород у нас есть и много, — приём. — Эрик, я 18-тый на втором круге мы вас заберём, ты можешь видеть поверхность земли? — приём. — 18-тый у нас есть перископ кругового обзора, — приём. — Понял тебя Эрик, через 40 минут будем заходить на посадку, — музыку не выключай, — как понял? — приём. — П-о-о-нял вас хорошо 18-тый, музыку не выключать, — до-связи…. — Эрик — до-связи через 40 минут, — наблюдай в перископ с запада, — конец связи. — Уф-ф-ф — вот и поговорили, — я обернулся к Эльзе, — кислород у них есть, а ты боялась! — Я улыбнулся и крепко сжал ей правую руку. — Давай меняться местами, — зря ты моя красавица привязалась. — А вдруг? — она посмотрела на меня настороженным взглядом. — Они не блефуют, — ответил я её на вопросительный взгляд, — включив музыку на «жёлтом канале», они выдали своё место для всех…. — А если это приманка? — судорожно вздохнула она. — У тебя есть другие идеи? Она горестно покачала головой….

* * *

Приземлились мы как положено, накрутив 3 круга на «коробочке». Как в курсантской песне поётся:

«Моторчик надрывается, инструктор матом, лается, — Ах жизнь авиационная моя!

Коробочка построена, машина успокоена, — утюжу я воздушный Океан! Но тут беда случилась я, коробка развались я, И из коробки вышел «чемодан»….

Убрал газы, — спланировал, машину низко выравнил, И резко дёрнул ручку на себя! И получил косматую, скотину, Бородатую, — авиационного козла.

За эту огородную, скотину благородную, Схватил наряд на кухню на три дня…. Картошку чищу, маюсь я, с котлами Надрываюсь я, — Ах! Жизнь авиационная моя».

Эрик вполне профессионально «провёл» нас по «коробочке» к бункеру. Стрелка гиро-полукомпаса «АРК — 5», чётко повернулся на 180 градусов, когда мы прошли точно над его радио-приводом! Уровень радиации вокруг бункера был не значительный. Я не знаю, сколько это будет в «Зивертах» (такие размерности, мы не проходили в училище), а вот в Рентгенах (без защиты), это будет как доза на обычной флюро-графии (короче ерунда)….

Но, «Бережённого, — Бог бережёт», поэтому мы с Людмилой одели защитные скафандры со свинцовыми прокладками, от радиации, а Эльзу оставили на борту, — за старшую! Я взял с собой «ТТ» и десантный нож, и парализующий фонарик, — на всякий случай….

Взявшись за руки, мы с Людой вскарабкались по осыпи к вершине холма (как объяснил нам Эрик). Я держал в правой руке «ТТ», снятый с предохранителя и готовый стрелять. Но врагов не было. Вообще никого не было. Был только обожжённый пологий холм. Ветерок посвистывал, раскачивая пушисто обросшие лишайниками обожжённые чёрные скелеты стволов, — бывших деревьев. Я выжидающе разглядывал черно-слепые бетонные надолбы, обнажившиеся из-за срезанного взрывной волной грунта и понимал, знал, что на нас с м о т р я т. Кожу буквально кололо сквозным, проникающим, прожигающим взглядом. Вокруг было мёртво всё, — как на кладбище! Под ногу попал пустой кроваво-красный баллон «минимакса», и я отшвырнул его сапогом. Баллон с лязгающим дребезгом покатился по гальке к подножию холма. Я проводил его взглядом: кто-то тушил пожар или это взрывчатка (на всякий случай), пусть лежит там внизу под насыпью…. Жуть. Дичь. Смертная безнадёга катастрофы, запустения, погибели…. Гнусно взвизгнула сталь, тоскливо заныли петли, на голову сухо брызнула ржавчина. На холме сдвинулась замаскированная стенка, открыв тёмный зев входного тамбура. Мы шагнули в призывно открытую стальную дверь. Мы стояли с Людой — привыкая к полумраку. Сзади раздался шорох, герметично закрывшейся двери и сразу вверху загорелся красный светильник, и полилась вода, смывая радиоактивную пыль в перфорацию ножных трапов. Я быстро спрятал «ТТ» в нагрудный карман и закрыл клапан. Душ прекратился и сверху подул сквозной теплый ветер сушилки. Мы молча стояли запертые стальными герметичными дверями внутри тамбура…. Бесшумно открылась ещё одна дверь и мы шагнули в тускло освещённый жёлтым светом коридор и бетонные ступени уходящие куда-то вниз…. — Господа снимайте свои скафандры, — и спускайтесь в бункер, — вы наши гости, — раздался хриплый голос Эрика в динамике. Мы расстегнули молнии скафандров, и остались в лётных серебристых костюмах на молниях. — Пошли Люда в гости, — раз приглашают, — «ТТ» и нож я переложил в специальные карманы лётного костюма. Я перевёл дух и отёр рукавом холодную испарину: «Фонарь, нож и пистолет взял»? Ну, пошли что ли? Лестничный марш был тускло, освещён оранжевым светом. Мы шли вниз в гулкую огромную пустоту, затопленную мертвой, стылой чернотой. — Свалкой пахнет, — старательно-живо прокомментировала Людмила. «Ахнет, ахнет!» — глухо прогрохотали наши берсы. — Кладбищем…. — угрюмо буркнул я и распахнул ещё одну незакрытую на замок дверь. — Ладно. Двинули в жилую зону, нам явно туда, потому что больше некуда….

В ярко освещённом зале у круглого стола стояли два подростка: мальчик 15-ти лет и белокурая девочка чем-то неуловимым похожая на Эльзу. Девочка была очень похожа на красивую куклу из сказки «Трёх Толстяков» (отметило моё сознание).

Кажется, ту говорящую куклу наследников Тутти звали «Суок»? Худенькая девочка, — подросток стояла, опёршись на высокую спинку стула, и смотрела на нас своими огромными васильковыми глазами, украшающими её очень миловидное лицо с изящным аккуратным носиком. Глаза у неё были васильковые и грустные. Одета она была в простенький сарафанчик розового цвета. Мальчик, — подросток по имени Эрик смотрел на нас прозрачными льдистыми глазами, которые лучились силой и нескрываемой радостью. — Здравствуйте господа, — сказал я, и протянул свою руку Эрику. — Меня зовут Сергей! — Я командир космического корабля, — прошу любить и жаловать. Моя помощница — Людмила! Люда кивнула головой и слегка присела, как и подобает леди. Эрик крепко пожал мне руку и блеснул прозрачными синими глазами. «Высокий и широкоплечий», — подумал я — как древний «Викинг», чувствуется крепкая как дуб порода! — Мы даже не чаяли, что кто-то нас услышит, — ответил он вместо приветствия. — Это твоя сестрёнка? — спросил я. Эрик кивнул и представил свою сестру: — Моя сестра, ей уже исполнилось уже 13 лет, — знакомься Изольда. Изольда подошла ко мне, сделала «реверанс», присела, и протянула мне руку для поцелуя. Я был вынужден поцеловать её маленькую холодную ладошку. Маленькая изящная головка на длинной лебединой шее, украшенная колье с бриллиантами. В её возрасте девочки, — подростки так и выглядят: стройная как берёзка узкое всё, — таз, запястья, щиколотки. Я редко встречал таких изящных девушек подростков, и имя Изольда ей очень подходило. «Гадкий утёнок», — который скоро расцветёт и превратится в дивного лебедя….

— Изольда? — ты сделана, наверное, изо-льда? — спросил я. Она улыбнулась и жеманно повела худеньким плечиком: — Моё имя означает «холодное золото», или просто «Красавица»! — Ты знаешь Изольда, что «холодное золото», — это есть «белое золото», или Платина и ты так похожа на мою жену Эльзу, что у меня даже голова слегка закружилась. Все натянуто засмеялись…. — Тут раздался громкий и взволнованный голос моей жены в динамике: — Сергей ответь мне немедленно! Как обстоят дела? Эрик кивнул мне на радиостанцию. — Ответьте Эльзе она очень волнуется…. — Эльза мы вошли и у нас пока всё в порядке, — до связи! — До связи, — облегчённо вздохнула Эльза. — Господа прошу садиться за стол, располагайтесь и будьте как у себя дома, у нас с Изольдой всё просто, — Эрик картинно развёл руками. — Кофе, Чай, или что покрепче, — спросила меня Изольда и окатила холодным взглядом, как сквозняком. Уф-ф, — точно изо-льда! Я засмеялся. — Люда будет чай, а я кофе, и ещё где у вас можно будет покурить, если можно — конечно?

Мы сидели за столом, который изящная Изольда украсила изысками и собственными изделиями из муки: золотистый хворост, пряники, блины, пирожки с консервированными фруктами и орехами, в каком-то экзотическом орнаменте украшали наш стол. Кофе много не выпьешь, а вот лечебный чай можно пить вёдрами (промывать почки), что мы и делали…. Первое напряжение от знакомства очень быстро рассеялось в процессе неторопливой обстоятельной беседы напоминающей фантастическую сказку. Важно как принимать новую необычную информацию…. Ведь много легче, — безопасней! — верить в реальность фантастической сказки, нежели признать осознанно очевидную фантастику реально происходящего не где-то, или когда-то, или с кем-то, но именно с тобой. Но и этого мало. Главное же заключается в том, что, признав и приняв, нужно ведь что-то делать! Задача сводилась к дилемме: иди туда, — не знаю куда, и зачем, — не знаю зачем? Жуть! Ужас! Страх! Вот те древние ощущения которые мгновенно до дрожи всплывают из глубин подсознания и как пробку из бутылки вышибают мужество, отвагу, смелость и человек падает на колени перед неизбежным и становится жертвой или трупом…. Но не таков был 14 — ти летний Александр Рюрикович, по прозвищу «Невский», которого три огромные детины пришли убивать: «Младший брат и сестрёнка забились в угол горницы, а Александр, подхваченный сзади удавкой за горло, выхватил за-сапожный нож и мгновенным движение руки „оскопил“ своего обидчика. Как это по-русски „оскорбил“? Дальше проще, схватив со стены меч изящным движением руки отсёк второму громиле буйную голову и стал гонять по терему третьего, пока не поймал и не узнал кто послал наёмных убийц и затем так же отправил его (куда положено) в Аид»…. И как искать того, — врага «Рода Человеческого», которого и в глаза не видел и не знаешь, как он выглядит? И страшишься встретить…. Страшишься, потому что сколько раз обманутый и сам обманывавший теперь поверишь. Поверишь в веру в человека — навсегда Человека! Откуда вдруг эта жутко-счастливая уверенность, откуда убеждённость мгновенного и безошибочного знания? Не важно. Важен следующий шаг. И будет страшно, как бывает страшно на кладбище ночью, или при виде огромной крысы, или шипящей змеи и будет страшно в открывшейся бездне, новом знании в открытии Мира…. Где проявился, пра-пра-внук Александра Рюриковича, чуть позднее? Да проявился он в 1800-х годах, когда Александр II, решил обвенчаться со Светлейшей Княгиней Екатериной Михайловной Юрьевской (княжной — смолянкой из рода Рюриковичей). Да, желал Александр Николаевич Романов, посадить на престол своего сына, Георгия от этой Княгини, что бы далее Россией правил Род Рюриковичей! Великолепный Царь, — правда, зачем он продал Аляску?