Записки врача. С серьёзными основами акупунктуры и вступлением к гомеопатии

Владимир Максимович Мойсеенко

В книге описываются первые шаги молодого врача, первые удачи и неудачи, даются основы акупунктуры, которые помогут не только начинающим иглотерапевтам, но и уже опытным профессионалам. А также даётся представление о гомеопатии, как о научной и полноправной ветви развития медицины, о её подвижниках и сложностях её принятия академической медициной.

Глава 3.

Учёба

Два года работы моей в качестве лаборанта кафедры нормальной физиологии постепенно истекли. Наступил период сдачи экзаменов. И мы с Колей благополучно поступили на лечебный факультет.

Начался период студенчества.

Первая лекция по анатомии произвела неизгладимое впечатление.

Аудитория располагалась амфитеатром, в центре которого находился стол, накрытый простынёй. Вошёл профессор в необычайно высоком белом колпаке, который заметно увеличивал его небольшой рост. Поприветствовав аудиторию, профессор сообщил, что здесь, а также на практических занятиях мы будем изучать анатомию человека. Что это основа медицинских знаний, без которой изучение лечебного дела немыслимо. В процессе своего монолога профессор расхаживал вокруг стола, пояснял, как важно работать непосредственно с человеческим телом, а не только с анатомическими атласами. И вдруг он очень быстрым и картинным жестом сорвал простыню со стола. На столе во всей своей неприглядности лежал труп. То был человек неопределённого возраста и определённо мужского пола, судя по открывшимся нашим взорам очевидным половым признакам. Он был какого-то желтовато-коричневого цвета и источал быстро разнёсшийся по аудитории запах формалина. Девочка, сидевшая слева от меня, побледнела. Профессор подошёл к трупу, надел резиновые перчатки и взял труп за руку. «За два года, которые мы с вами будем изучать анатомию, вам придётся весьма близко познакомиться с ним, — сказал профессор. — Работать с трупом приятно, — продолжил он, — поскольку труп выдержан в формалине и никакие неприятные запахи не помешают вам углубиться в изучение нашей замечательной науки». Девочка, сидевшая слева от меня, побледнела ещё больше, закатила глаза и тихо сползла под лавку…

Это был не единственный случай, когда кому-то из студентов становилось плохо на занятиях по анатомии либо оперативной хирургии. Большинство переносили вид крови достаточно стойко. Но у некоторых вегетатика преподносила сюрпризы. И тогда кого-то могло стошнить, а кто-то мог потерять сознание. По счастью, у преподавателей всегда находилась под рукой баночка нашатыря.

Уже тогда, на первом курсе, мне удалось найти в библиотеке мединститута мою первую книгу по иглотерапии. То была книга Чжу Лянь «Основы современной чжень-цзю терапии» издания 1958 года. В начале книги было начертано: «В дар великому русскому народу от великого китайского народа». И ещё одна короткая надпись: «Русский с китайцем — братья навеки». То был период большой дружбы Советского Союза и Китая и строго материалистического мировоззрения. Конфликт на острове Даманском был ещё впереди. А среди прочих предметов, изучаемых в высших учебных заведениях, на одном из первых мест стояла марксистско-ленинская философия, не сдав которую студент мог вылететь из института.

Действие акупунктуры объяснялось исключительно с позиций рефлексов. Никаких тебе энергий. Никаких меридианов, которые считались пережитком неокрепших мозгов наших далёких предков. И сам метод лечения был назван в нашей стране рефлексотерапией. И хотя представления об энергиях и энергетических каналах человека в книге были сильно завуалированы, акупунктурные точки привязывались к телу чисто топографически, но всё же в качестве исторического экскурса были представлены рисунки каналов с точками из древних книг. А самое главное — там были вполне работающие акупунктурные рецепты на случай различных заболеваний. Описывались история возникновения акупунктуры, методы воздействия на точки как иглами, так и прижиганием полынными сигарами («чжень-цзю» и означает «иглоукалывание и прижигание»).

Мне не терпелось скорее испробовать иглотерапию на практике. Для этого требовалось как минимум иметь иглы и пациента, который бы согласился быть моим подопытным. Иглы производства Казани я купил в медтехнике на площади Рынок. А случай испытать их на практике скоро представился. У меня разболелся зуб в верхней челюсти, справа. Дело было вечером. Идти к стоматологу раньше завтрашнего дня я не собирался. У Чжу Лянь я нашёл, что следует ставить иглу за скуловую кость, сверху вниз, до ощущения иррадиации в область больного зуба с соответствующей стороны. Хотя, извините, вру. Этот способ введения иглы я, кажется, нашёл у Сорея в его книге «Семейные тайны акупунктуры одной иглой», с которой я познакомился примерно в это же время. Дополнительно ставились иглы в симметричные точки Хэ-гу (точка №4 меридиана Толстого кишечника), расположенные на кистях рук, между большим и указательным пальцами. Иглы были мною поставлены и выдержаны согласно седативному методу. Когда я снял иглы, зубная боль практически прошла. Работает!!! Но к стоматологу я всё-таки пошёл дня через три.

После этого я начал пользовать иглотерапией как себя, так и всех моих родственников, а при случае и знакомых. И поскольку успешных результатов было более чем достаточно, я решил, что я уже готовый рефлексотерапевт. Но потом мне попалось ещё несколько книг по иглотерапии (Вогралик, Бахман, Гериберт Шмидт, Роже де Ля Фюи, Генри Лю, Нгуен Ван Нги, Хуан-ди Нэй Цзин…), и моё представление о том, что я в иглотерапии чуть ли не собаку съел, сильно пошатнулось. В голове у меня образовалась настоящая каша. И я понял, что даже ещё не начал приступать к этой аппетитной (как говорят корейцы) закуске.

Практика акупунктуры без теории — это то же, что брачная ночь без невесты. То есть вы начнёте получать положительные результаты, но лишь в 60—70% случаев, как и «босоногие иглотерапевты» в Китае в период, когда там катастрофически не хватало врачей. Их готовили на скору руку, за две недели. Объясняли, как работать с иглами и моксой, давали акупунктурные рецепты для лечения наиболее распространённых, простых заболеваний и отпускали в жизнь. Однако если мы хотим получать лучшие результаты, то без представления о меридиональной системе, направлении течения энергии в меридианах, законе пяти элементов и, хорошо бы, пульсовой диагностике (которую частично могут заменить электропунктурная диагностика по Фолю, тест Акабане или Накатани) не обойтись.

Тем не менее слух обо мне как о человеке, который лечит «китайскими» иглами и при этом успешно, постепенно начал распространяться по институту. И однажды мой преподаватель Виктор Иванович, доцент кафедры патологической физиологии, пригласил меня помогать ему в кабинете магнитотерапии с пациентами-аллергиками. Он давно увлекался магнитобиологией. Бывал в экспедициях в местах магнитных аномалий, в том числе и на Северном полюсе, где участникам экспедиции приходилось видеть удивительные галлюцинации. У него был генератор магнитных полей, с помощью которого он и облучал различными параметрами наших аллергиков в области тимуса (вилочковой железы). Кроме того, он сделал крохотные катушки индуктивности. И в процессе лечения он занимался магнитотерапией, а я — иглотерапией. При этом катушки индуктивности ставились на ручки игл, которые таким образом превращались в сердечник этих катушек. Для нас было неожиданным, что иглы прогревались до такой степени, что пациенты приходили на следующий день с небольшими волдырями от ожога, как от моксы. Но во время процедуры они ничего не чувствовали.

Так прошло некоторое время, пока Виктор Иванович готовил материалы для диссертации… Параллельно я бегал на лекции и практические занятия. А иногда Коля Кузнецов просил меня помочь ему с операциями на собачках. Почему он просил меня, спросите вы. Ну, как оказалось, студенты — народ, не сильно любящий напрягаться. Ещё А. С. Пушкин, вспоминая лицеистские годы, сказал: «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…» С тех пор студент не изменился. И когда желающие специализироваться по хирургии записались в хирургический кружок, где председательствовал Коля, оказалось, что нужно временами оставаться после занятий для разработки и проведения экспериментальных операций на животных. Для начала нужно было продумать операцию, затем найти собачку. Это не было большой проблемой. Коля обычно договаривался со служащим вивария дядей Васей, и тот за мзду малую, пол-литра водки или трёшку, приводил ему бездомного пса. Тут невольно вспоминаются профессор Преображенский из «Собачьего сердца» Булгакова и его эксперименты с собаками. Так вот, собачку нужно было успокоить, дать премедикацию, привязать на столе брюхом кверху, побрить ей брюхо, накрыть операционное поле, приготовить всё для асептической операции, дать эфирный наркоз и, наконец, провести операцию. Потом прооперированную нужно было выхаживать. Поначалу члены кружка приходили после занятий и помогали и даже что-то предлагали. Но со временем эта публика как-то незаметно рассосалась. О где ты, студенческий энтузиазм? И Коля всё чаще оставался один. Как-то мы засиделись с Колей до утра. Идти домой уже не имело смысла. Мы прогуливались по улице Пекарской, говорили о разном: о будущей работе хирурга, о моей карьере в качестве иглотерапевта. А потом пошли на лекции. Я на свою, а Коля на свою.

Радовало, что после операции собачка выжила. И я был рад, что приобщился к Колиному нелёгкому труду. Помнится, что Коля разрабатывал тогда операцию по асептическому анастомозу (кишечник к кишечнику или желудок к кишечнику). И ему это прекрасно удалось. Потом он выступал с результатами этой операции на студенческой конференции.

Время шло. Пришло время распределения по специальностям. У меня не было проблемы попасть в группу невропатологов, откуда вёл ближайший путь к «рефлексотерапии», поскольку профессия невропатолога довольно сложная и желающих туда попасть не много. Зато пробиться в престижную группу хирургов, не слишком многочисленную, было совсем не просто. Слишком много желающих, слишком много «блатных». Однако Коля не имел насчёт себя никаких сомнений. Когда мы пришли в деканат лечебного факультета смотреть списки специализации студентов, я легко нашёл себя и моего доброго товарища Тараса в группе невропатологов. Зато Колю ожидал неприятный сюрприз. Он тщетно искал свою фамилию в группе хирургов и наконец отправился к декану доложить, что по какому-то недоразумению его забыли включить в группу хирургов. Декан окинула его долгим грустным взглядом и на его претензию включить его в хирургическую группу сказала: «А ты кто такой?» Коля опешил и, слегка заикаясь, поведал ей, что он Коля Кузнецов, бессменный председатель хирургического кружка вот уже сколько лет. Вот его разработки оригинальных операций на животных, вот выступления на конференциях, вот дипломы, вот награды. Декан достала список хирургической группы. «Вот девочка, дочка второго секретаря обкома партии, вот сын первого секретаря райкома партии, вот дочка директора завода, вот сын уважаемого в городе, очень известного человека, вот ещё сын председателя горисполкома и т. д. Это всё уважаемые люди. И скажи мне, Коля Кузнецов: кого из детей этих уважаемых людей я должна вычеркнуть из списка, чтобы вписать туда тебя?» Разговор на этом закончился.

Но в подтверждение тезиса о том, что мы живём в чудесном, волшебном мире, что нам покровительствуют некие могущественные космические силы, творящие чудеса, — стоит только очень хотеть достичь чего-то, делать каждый день хоть небольшие шаги к своей цели, — я должен сказать, что Коля сегодня работает хирургом, возглавляя очень престижное хирургическое отделение при мединституте. Правда, его путь не был усеян розами. Он некоторое время работал анестезиологом. И лишь со временем его мечта осуществилась. Но это произошло.

У меня был в институте другой добрый товарищ, который тоже мечтал о работе хирурга, но не проявил при этом достаточного упорства, воли, стойкости. Он стал терапевтом, а затем специализировался как невропатолог. И невропатологом он был грамотным. Тем не менее я уверен, что если бы он проявил больше воли, настойчивости, то и у него бы всё сложилось в соответствии с его мечтой.