Гуси зовут. Сборник рассказов об охоте и рыбалке

Владимир Львович Ботвич

Леса Подмосковья, порт Магадана, берег Волги, вальдшнеп, тетерев, медведи и гуси, воспоминания, навыки и тонкости русской охоты и рыбалки в этой книге.

Мои медведи

Охота на медведя начинается задолго до прямой встречи с ним. Если не случилось неожиданно встретить его в дикой природе и благополучно разминуться, оставив на всегда в памяти восторг и страх, то страстным воображением охотника завладеют рассказы бывалых медвежатников, книги, легенды и различные кино и фотоматериалы. Так в течение нескольких месяцев или даже лет зреет решимость и горячее желание выйти на поединок с медведем, проверить себя на прочность, укрепить решительность и твердость духа, подкараулить, перехитрить и взять столь желанный трофей.

Создатель первого элитного охотхозяйства в СССР, впоследствии директор Приокско-террасного заповедника Александр Сергеевич Блистанов мне рассказывал, что охотившийся не раз на львов в Африке и подаривший ему шкуру львицы знаменитый писатель и охотник Джеральд Дарелл, говорил, что самым опасным зверем считает именно медведя и мечтает добыть его.

И вот у меня появилась возможность реально пойти на эту охоту. Мой кикнурский компаньон Серега Охотников, не раз бравший медведя с лабаза на овсах, из-под лаек и y берлоги, начал вводить меня в процесс подготовки к охоте на медведя, заражая все больше и больше своим благоговейным трепетом и страстью перед этим лютым, крайне осторожным и умным зверем. Весенней ночью, идя на глухариный ток, под тусклым лучем фонаря не столько взглядом, а скорее охотничьим чутьем он вдруг обнаруживал и показывал мне след вставшего с берлоги медведя. По спине тут же пробегал предостерегающий холодок, а глаза впивались в отпечаток огромной когтистой лапы. Вспомнилось что как-то раз на Ветлуге я уже начал подход к токующему глухарю, но потеряв его со слуха, решил вернуться к месту подслуха. Пройдя метров тридцать назад, увидел на своих следах по талому снегу свежий след медведя. Сразу перехватило дух, я осмотрелся, пуль с собой не было да и медведя в природе я еще не видел. Возник вопрос — кто за кем охотиться? Тогда я не стал испытывать судьбу и как можно быстрее вернулся к машине. Бог с ним — с глухарем!

Потом Серега показал и дал мне помять в руках медвежью шкуру — впечатлило! Ладонь полностью утонула в густом жестком мехе, а клыки из оскаленной пасти и шести сантиметровые когти не оставляли сомнения в опасности зверя.

Первая встреча с медведем, точнее с медведицей произошла на весенней охоте. Мы с другом, сидя в солнечной горнице пустого дома в одной из заброшенных кировских деревень, решали, куда пойдем на вечернюю тягу вальдшнепа. Больше всего нам понравилась заросшая молодняком низина на краю большого поля — туда и решили идти. Пойдя по солнечному проселку вдоль поля с километр, я обратил внимание на темное пятно, мелькнувшее метрах в трехстах на поле. Может кабан идет? Но когда из ложбинки, скрывающей зверя почти целиком, вышла огромная медведица с тремя маленькими медвежатами, мы замерли. До них было вроде далеко, но вела медведица свой выводок как раз в тот же березнячок. Медвежата резвились на солнышке и путались у мамки под ногами. Нам почему-то сразу расхотелось охотится в том месте, но выстрел в воздух мы сделали, дабы предупредить хозяйку тайги, что она здесь не одна. Расчет был на то, что мамаша не станет рисковать детьми и уведет их подальше, да и нам будет спокойней.

В общем, я созрел и решился добыть медведя на следующий год, о чем и сказал своему компаньону. Между прочим, в тех местах охотник, взявший медведя, приобретал самый высокий авторитет и считался уже своим и надежным напарником среди местной охотничьей братии.

На следующую осень, как было задумано, мы стали искать овсяное поле, которое посещает медведь. И нашли! Ходил крупный самец, оставлявший на смятом и «обсосанном» поле тропы и большие кучи помета. Но лабаза или просто удобного дерева рядом не было. Серега, потоптавшись в медвежьем помете и набрав на сапоги запах медведя обошел поле и нашел место предполагаемого выхода зверя. Было решено после обеда идти на охоту, чтобы до сумерек запах наших следов выветрился. Лабаз Серега еще днем соорудил очень просто: срубил молодую ольху в руку толщиной и сделал из её обрубков несколько ступенек и сидушку на высоте двух метров, которые привязал между двумя такими же ольшинками. Сам ушел на соседнее поле, сказав, что, когда стемнеет, будет ждать меня в его центре.

Часа за три до темноты я залез на эту конструкцию. Почему-то было не по себе. Ветер качал ольшаник и я качался на своей жердочке вместе с ним. Думалось, если медведь решит тряхуть мое укрытие, я свалюсь к нему в лапы как груша… Сумерки сначала полностью закрыли пространство леса сзади, а потом вытекли на поле. Тут я услышал мягкие шаги сзади себя в лесу: шух — шух. И сопение! Медведь был метрах в десяти за спиной, но не видим. Стрелять в ту сторону также было не возможно. Я замер. Медведь ходил сзади меня вдоль опушки, сопел, но на поле не шел. Впереди заработал трактор, видимо тракторист его перегонял в другое место. Медведь стих и больше звуков не подавал. Просидев до полной темноты, я с опаской спустился на землю и быстро вышел на центр поля. Светила полная луна. В центре был четко виден чей-то в рост человека силуэт, но кто это? Кормящийся медведь, вставший на дыбы при шорохе моих шагов или все-таки Серега? Подумав, что медведь свистеть не умеет, я свистнул и с облегчением услышал тот же звук в ответ. Фарт не состоялся, но появился первый опыт и я твердо решил брать медведя на следующий год.

До Покрова оставалось три дня. Дела никак не отпускали. Но все же десятого к четырем дня я примчался из Москвы в Беляево к друзьям. Разобрал вещи и быстро стал готовить ружье и патроны. И черт меня дернул прямо за селом стрельнуть ворону — ошибку я понял в этот же вечер. Со мной на этот раз поехал брат Сереги Колька. Место он знал наверняка, да и медведь туда ходил давно. Выехали с опозданием, и Колька всю дорогу переживал, что медведь может уже выйти. В углу большого поля был закуток, где охотники специально сеяли овес попозже, чтобы к октябрю он набрал восковую спелость. Колька сказал, чтоб я шел вдоль опушки к тропе, ведущей на эту поляну через лес, предупредив, что мишка может быть уже там. Я с большой осторожностью тихонько пошел. Подкрался к краю поляны, выглядываю из леса — вот ОН, пасется на овсе всего метрах в двадцати от меня. Но ближний бурьян по пояс скрывает его тушу, вижу только верх головы, уши и верх спины. Как стрелять? Нельзя, через бурьян? А вдруг рикошет, да и убойное место не видно. А рядом ни одного высокого дерева на всякий случай. Приметил справа метрах в семи березу и около нее бугорок — пожалуй, оттуда можно стрелять. Медведь тем временем, продолжая кормиться, тоже пошел в ту сторону.

Я двигался плавно и как мог незаметнее, но не успел. Вдруг он пропал из вида, потом оказался дальше и приподнялся, рявкнул и тараном пошел от меня через поле в кусты и трещал лесом еще долго, пока не сошел со слуха. Колька объяснил неудачу — скорее всего зачуял нас, ветер на поляне крутит. Эх, ворона, ворона! Запах из ствола… Моему расстройству не хватало сил. Упустить такого зверя — большой самец пшеничного окраса с черными лапами — это я успел разглядеть. Следующий вечер на лабазе ничего не дал, хотя лабаз был добротный. Решили переехать километров за пятнадцать на другое поле. Там есть не убранная полоска овса вдоль леса, на краю поля куча овса, ходит секач…

Конец ознакомительного фрагмента.