Мой ломтик счастья. Издание второе, дополненное

Владимир Леонов

Мальчик из далекой деревушки, расположенной у самого леса, получает от родителей небольшого веселого пса, который умеет улыбаться и понимать совершенно как взрослый человек.И жизнь мальчика стала меняться, нелепая и некрасивая собака, названная им Дымком, становится настоящим другом. Благодаря этой смешной, веселой дворняге, мальчик перестает грустить, чувствовать себя одиноким, совершает удивительные приключения и знакомится с красивой девочкой.

Глава 4. Мама

Вот та, беседуя по душам, мы незаметно приблизились к небольшому заводику, на котором трудилась мужская часть населения нашей деревни: рабочие с помощью большой электрической пилы распиливали срубленные стволы деревьев на доски, которые тут же складывали в штабеля. А женщины на заводе выполняли бумажную конторскую работу: составляли документацию, что-то подсчитывали и контролировали выполнение плана.

Такое у нас существовало распределение труда, и мне это казалось правильным.

Заводик по всему периметру был огорожен штакетником. Мы с Дымком остановились около ворот, и тут я его предупредил, чтобы он вел себя тихо, не лаял и не бегал. Словом, был скромным. Потому что взрослые здесь занимаются серьезным делом, и мешать им ни в коем случае нельзя. Еще попросил не подводить меня, потому что был у меня в деревне свой авторитет: я считался трудолюбивым и исключительно послушным и дисциплинированным мальчиком. Мне не хотелось портить свою заслуженную репутацию. Также, хоть это было и не совсем скромно, я строго добавил, что хорошо бы Дымку брать с меня пример и во всем слушаться, ну как я слушаюсь взрослых. Подумав еще немного, вспомнил, что на заводе постоянно живут несколько вредных кошек, которые считают завод своим домом, и им может не понравиться наше присутствие. Но хорошо воспитанные собаки не станут ввязываться в драку с хозяевами, не так ли? Да, и еще надо держаться подальше от собаки Ники, большой, с густой шерстью кавказской овчарки, которая охраняет территорию завода. Кто знает, как она отнесется к непрошеным гостям и не захочет ли от них избавиться.

Пока я обучал Дымка хорошим манерам и правилам поведения на чужой территории, он внимательно смотрел мне в глаза, даже хвостом вилять перестал и, можете мне поверить, понял все от начала до конца. Хотите, могу поклясться?

— Не двигаться! — коротко скомандовал я, взявшись за ручку ворот, ведущих внутрь заводика. — Сидеть, пока я не вернусь или не позову тебя.

Это надо было видеть: пес тут же сел на задние лапы и послушно застыл в смиренной позе.

Вообще-то, я шел на завод, чтобы увидеть маму и рассказать ей о неожиданном папином подарке, хотя в глубине души подозревал, что без ее согласия здесь не обошлось. Мне так хотелось поделиться своей радостью и сообщить, какое классное имя я придумал своему другу, что я не мог дожидаться, пока вечером родители вернутся домой.

Мама сидела в конторе за столом спиной к входу, что-то писала и не слышала, как я вошел.

— Мама! — вырвалось у меня радостное восклицание.

Она быстро обернулась — красивая нежная улыбка осветила доброе лицо, раскинула руки, и через секунду я уже крепко обнимал ее за шею, вдыхая родной запах маминых волос.

— Как же я по тебе соскучилась, сынок! — целуя мои щеки, произнесла она мягким грудным голосом. — А я только что о тебе думала!

— И я, мама, я тоже ужасно соскучился! — произнес я дрожащим от радости и волнения голосом и следом выпалил: — Мама, у меня такая радость!

— Что за радость? Давай-ка рассказывай, — мама внимательно смотрела на меня, крепко держа за плечи.

— Представляешь, папа подарил мне собаку! — захлебываясь от переполнявших меня

чувств, воскликнул я возбужденно. — Она такая умная и красивая, прямо вылитая ты!

Мама засмеялась и встала со стула. Сейчас она напоминала мне молодую яблоньку, которая росла у нас во дворе, — такая же тоненькая и стройная.

— Ты правда счастлив? — ласково спросила она. — Ну если так, то мы с папой очень, очень за тебя рады. И как ты ее назвал?

— А ты не будешь смеяться? — с опаской заглянул я в мамины глаза. — Скажешь: сын, ты уже такой большой, а имя придумал какое-то детское. Мог бы выбрать что-нибудь и посолиднее.

— Ну что ты, Вова, это же твоя собака, и ты волен сам выбирать ей имя, — успокоила мама. — Ну же, говори!

— Я назвал собаку Дымок! — заговорщически сообщил я, внимательно следя за маминой реакцией.

— А ты знаешь, звучит очень красиво! Такое ласковое имя, словно греет, и кажется, будто от него тепло исходит. А еще оно пахнет домом.

— Может быть, я не самый лучший из детей, но ты — лучшая из мам, ты у меня самая лучшая в мире! — от восторга и радости я даже подпрыгнул. Крепко обнял маму и поцеловал ее руки.

— Сынок, я знаю, как тебе нужна эта собака, но и ты нужен Дымку. Помни об этом. Ну, где же твой пес, показывай!

— Да вот же он! Мамочка, ты только посмотри, как он слушает мою команду!

Я пулей вылетел на крыльцо конторы и громко позвал:

— Дымок! Ко мне!

Неподвижно сидевший и наблюдавший в открытые ворота за внутренней жизнью заводика, пес взметнул уши торчком, кивнул головой сверху вниз в знак понимания, нетерпеливо чихнул и, смешно перебирая лапами, помчался на мой зов. Подбежав, он со всего размаха ткнулся мне в ноги, словно говоря: «Ну наконец-то, а то я уже заждался», и деловито зашагал вслед за мной в здание. Уловив движение моей головы в сторону мамы, приблизился к ней и, осторожно положив передние лапы на ее колени, доверчиво и весело заглянул в мамины глаза.

Мама, не ожидавшая от Дымка такой прыти, рассмеялась и, нисколько не рассердившись на пса за эту озорство, ласково погладила его по спине.

— Вот и познакомились! — улыбнулась она. — Знаю, что тебя зовут Дымок, мне нравится. Надеюсь, будем с тобой дружить!

Пес, умильно смотревший на маму, растянул пасть в радостной улыбке и приветливо замахал коротким куцым хвостом. Он видел, что произвел нужное впечатление. И мама сразу поняла, что это умный и сообразительный пес.

— Да ты и вправду умница! — с удивлением проговорила она. — Ну что же, будем считать, что твоя бездомная бродячая жизнь закончилась. В этом можешь не сомневаться. Теперь у тебя есть и дом, и хороший добрый хозяин, который тебя любит, — это мой сын!

Дымок от избытка чувств замолотил хвостом — он все понимал и радовался, что все так хорошо складывается. А мама тихо произнесла слова, которые стали для меня неожиданностью, а у Дымка вызвали восторг:

— Знаешь, Володя, дружба — это ведь не врожденное чувство, оно не передается по наследству. Быть другом — твое решение, которое идет исключительно от твоего сердца. Оно означает, что ты готов отвечать за свои поступки, ценить то, что у тебя есть. Ты должен знать, сынок, важную вещь: чтобы не терять — нужно просто ценить.

Дымок заботливо и внимательно смотрел на меня: «Ты все понял, мой мальчик? Что до меня — так ты единственный человек, с которым я хочу провести всю свою собачью жизнь. А в моем сердце всегда будут жить любовь и верность».

Вот оно как бывает. Иногда в молчании чувств больше, чем в словах. А преданность, светившуюся в глазах моего друга, и объяснять не надо.

— Ну что, Дымок, добро пожаловать в наш дом! — заключила мама. — Живи радостно и нам приноси радость!

— Мама, а расскажи Дымку историю про собаку, — попросил я, — помнишь, про ту, мудрейшую из мудрых.

От неожиданности мама растерялась — все-таки рабочее время, но тут увидела собачьи глаза… они ждали, они надеялись, они умоляли: «Пожалуйста, мне это очень нужно. А вдруг это был мой далекий предок? Я ведь рос совсем один, ни одной родной собаки рядом».

Как тут устоишь? Такой взгляд и лед растопит, не то что человеческое сердце, а уж что касается мамы, так более доброго сердца, чем у нее, я никогда не встречал!

Немного подумав, мама со вздохом кивнула — дескать, что с вами поделаешь! — и, ласково потрепав Дымка за уши, начала было рассказывать, как я спохватился:

— Ой, мама, чуть не забыл: Дымок же голоден. Он просил покормить его.

Пес посмотрел с такой укоризной, что я поежился, будто на меня ушат холодной воды вылили: «Да ты что, мой мальчик! Какая еда?! Здесь пахнет приключениями, и это гораздо интереснее, а поесть мы и потом успеем».

— Знаешь, Володя, — в задумчивости произнесла мама, — а Дымок действительно очень умный и правильно думает. И откуда он все это знает? Вот загадка… А давайте-ка я расскажу вам сначала историю, которая произошла сегодня утром. Я уверена, вы запомните ее надолго.

Мягкий голос мамы нежно касался моего сердца, наполняя его теплом. Дымок вытянул морду, навострил уши, вильнул хвостом: «Не сомневайтесь: память у меня долгая и крепкая. Ни за что не забуду. Ну а если вдруг что — подскажете, ладно? Мы же друзья».

— У нас, Дымок, — начала мама, — окна дома прямо на реку выходят. И сегодня утром я увидела, как какой-то мужик с моста бросил в воду большой пакет и тут же ушел. Рыбак, сидевший на берегу, заметил это, быстро разделся и прыгнул в реку. Пакет резко пошел ко дну, и рыбаку пришлось за ним нырять. Когда же он нашел его и добрался до берега, то достал из пакета. маленького живого щенка. Продрогший мужчина, обняв пса, попытался его высушить и согреть, завернув в свою куртку. А потом на руках понес собаку домой, совсем забыв об удочках и пойманной рыбе.

Мама заволновалась, голос ее дрогнул и смолк. В предчувствии чего-то необычного мы с Дымком замерли.

— Это был твой папа, Вова, — тихо сказала мама, — а спасенный им щенок — наш Дымок.

Невольные слезы подступили к моим глазам: благородный поступок папы тронул меня и взволновал до глубины души. Дымок же неожиданно встал на задние лапы и принялся лизать мои мокрые щеки шершавым розовым языком. Он все понял и почувствовал своим маленьким собачьим сердцем, а увидев, как переживает его друг, тут же бросился утешать. Совсем как человек. Правильно говорит народная мудрость: будь самим собой — и ты обязательно встретишь того, кто тебя давно ищет. Благодаря папе мы с Дымком и нашли друг друга.

***

Сказка мамы про умную собаку и глупую ворону.

Жили были собака и ворона: собака — в степи, ворона — в лесу, на высоком дереве. И была эта ворона не простая, род ее издавна считался царями птиц. Собака же была происхождением обычным, род ее дворнягами прозывался.

Как — то раз прилетела ворона к собаке, села на куст и говорит:

— Поскольку ты низкого происхождения, будешь платить мне дань.

Помолчала собака, подумала — она же еще и к роду умных относилась — и сказала:

— Ты, ворона, в небе летаешь, а мы по земле бегаем. Так и царствуй в своем небе, а нами ты повелевать не можешь. Дань платить тебе не будем.

Сильно разозлилась ворона и пригрозила:

— Миром не хочешь, так я силой заставлю! К суду тебя привлеку, мне, птице царского происхождения, суд не откажет.

Взлетела ворона в небо и полетела к вождям этих земель. Вожди ее жалобу приняли, в список жалобщиков занесли и вынесли решение, обязательное для исполнения и собакой, и вороной:

— Кто из вас первым придет на суд со всеми нужными документами, тот и будет повелителем, а другой станет платить ему дань.

Суд находился далеко, на другом конце земли. Очень это обрадовало ворону: «Летаю я быстро, собака бежит медленнее меня. Значит, я первой буду на суде и меня признают повелительницей».

Пришла к вороне собака — а была она хорошо воспитанная, как и ты, — и попросила ее:

— Уважаемая сильная и быстрая ворона, ты все равно будешь на суде раньше меня, и зачем мне являться на суд? Захвати с собой мои бумаги, передай судье, а я на суд не явлюсь.

Ворона без колебаний согласилась — она уже предвкушала победу — взяла у собаки документы, положила в свою дорожную сумку.

Собака ушла, однако ночью снова пришла к вороне, разбудила ее и говорит:

— Я передумала, госпожа ворона. Давай мои документы назад. Я все — таки сама пойду в суд. Ты, конечно, прилетишь первой. Я так быстро не бегаю, как летаешь ты.

Обрадованная ворона достал свой дорожный мешок и вынула из него документы собаки. Было невдомек вороне: ведь собака хорошо заприметила место, где лежит мешок. И вот что она замыслила…

Как только ворона отвернулась, чтобы погасить огонь, собака спряталась в высокой траве около ее хижины. Ворона подумала, что собака ушла домой, и скоро заснула. Но хитроумная собака потихоньку вошла в хижину, залезла в мешок и притаилась.

Утром ворона проснулась с пением петуха и заторопилась в дорогу. Закинула на плечи мешок и полетела. Показался мешок ей тяжелым. «Это, наверное, что мои документы в них лежат», — подумала она. Передохнула немного и полетела дальше.

Вот подлетела она к суду, где должно было решиться — кому быть вождем, а кому платить дань.

Спросила она у служащих:

— А собака не появлялась?

Ответили ей работники:

— Нет, не видели.

— Значит, проиграет она тяжбу со мной, — с радостью воскликнула ворона. — Ей еще не менее двух переходов осталось. Времени у меня много, а не перекусить ли мне?

Тогда попросила она людей:

— Я полечу, поем лепешки из сыра, постерегите, пожалуйста, мою сумку.

И полетела она в деревню кушать лепешки из сыра и запивать сладким чаем.

Между тем, собака, которая все это время тихонько сидела в мешке, вылезла из него и пошла к судье со своими бумагами. Тот шлепнул на них печать с номером «1» и записал, что собака первой подала документы в споре с вороной.

Возвратилась ворона и услыхала ужасную новость:

— Собака пришла сюда раньше тебя. Поэтому вождем назначили ее, а не тебя. Плати теперь дань собаке.

С той поры стараются собаки в любых спорах и гонках быть первыми, чтобы их назначали лидерами.

А ворона стала повсюду кричать, что решение суда было несправедливым, что собака не могла быть первой, потому и каркает ворона всегда громко, чтобы ее обиду все слышали.

***

Когда мы вышли из конторы, я вдруг обратил внимание на то, как изменился мой пес. Было видно, что он очень гордится своими умными предками и старается соответствовать им и хоть в чем-то быть на них похожим. Даже походка у пса стала какой-то сдержанной и уверенной, голову он держал высоко поднятой, а его короткий хвост выпрямился и торчал вверх. В глазах Дымка горел мечтательный огонек, он молчал, наслаждаясь услышанным, но правила собачьи помнил, а потому шагал рядом, не отставал и не забегал вперед.

Вышли за ворота завода. Дорога предстояла долгая, и я, радуясь тому, что есть с кем поговорить, стал рассказывал Дымку про маму.

— Мама наша чистюля, каких свет не видывал! Увидит пылинку — и за тряпку, не успокоится, пока до блеска не начистит. Поэтому в доме у нас всегда уют и свежесть. Везде порядок, каждая вещь на своем месте. Иногда мне кажется, что мы с папой живем в каком-то сказочном домике, так хорошо и легко в нем дышится. Встает мама раньше всех, чтобы порядок навести, завтрак нам приготовить и проследить, чтобы ничего не забыли, когда собираемся. Внимательно все осмотрит и ни за что меня в школу не отпустит, пока не убедится, что рубашка выглажена, свитер и брюки без пятен и не помяты. А вечером, перед тем как лечь спать, обязательно вымоет полы во всех комнатах, пыль с мебели смахнет и аккуратно расставит на кухне чистые кастрюли и сковородки. Сама она одета всегда с иголочки: любой наряд на ней сидит ладно, вся одежда подобрана со вкусом и очень маме к лицу. Я живо представил маму в красивом цветастом платье, когда она легкой летящей походкой возвращается с работы, а на лице играет приветливая улыбка. И в груди поднялась горячая волна. — Словом, мама моя — просто золото, — я нарочно неторопливо растянул последние слова, так мне понравилось то, что я сказал про маму. Дымок тоже проникся моими чувствами, нетерпеливо забарабанил хвостом по моим ногам. Он словно впитывал мое радостное возбуждение, полностью разделял его и успокаивал: «Я согласен с тобой, вот тебе мой хвост в знак дружбы». — Представляешь, Дымок, мы с мамой вообще никогда не ссоримся, — мой голос даже немного охрип от волнения, когда я говорил о маме. — Это все потому, что характер у нее мягкий, покладистый. Она и кричать-то не умеет, как другие женщины. Увидит, что я расстроился из-за чего-нибудь или просто не в духе, погладит по голове и спокойно так скажет: «Сынок, мир выжил, потому что улыбался». И обязательно поцелует меня в макушку. Эх, Дымок, знал бы ты, как я ее люблю! Сильно-сильно!

Голос мой зазвенел, как колокольчик на шее у коровы Маши, такой маленький, но звонкий и мелодичный. Дымок поднял морду и разинул пасть, улыбаясь и выражая тем самым полное понимание: «Я так рад за тебя! Повезло тебе с мамой!» Я потрепал пса за шею и поцеловал его в лоб. И он залился удовольствием от такой неслыханной нежности: зажмурил глаза, повел круглым носом, и несколько раз ударил по моим ногам хвостом, как бы говоря: «Вот, почаще бы так, мне очень приятны такие ласки!»

— А какая вкусная у мамы еда получается! Ммм… От одного запаха слюнки текут! Так готовит жаркое, что гости тарелки досуха вычищают. Еще она научилась консервировать разные фрукты и овощи. Откроешь зимой, например, банку с огурцами — такой аромат, будто они только с грядки сорваны. Дымок выжидательно уставился на меня, словно спрашивая: «Дашь попробовать?» Угадав собачье желание, я легонько почесал его по шее, кивая головой в знак того, чтобы не беспокоился: можешь не сомневаться, накормлю — лапы свои оближешь. Хотя потом подумал: «А интересно, собаки, вообще-то, едят огурцы и помидоры?»

— Но самое главное, Дымок, — мама очень любит меня. Она так мечтала о ребенке. Когда ее спрашивали, мальчика или девочку ей хочется, она со смехом отвечала, что это совсем не важно, ведь счастье зависит не от пола ребенка, а оттого, какое у тебя сердце. Когда я родился, мама окружила меня заботой и любовью, отдавая мне всю свою нежность и ласку. И, впитывая в себя эту материнскую силу, я рос смышленым, веселым и радостным. Эти качества передались мне от мамы, а я потом передам их своим детям — так и будут сохраняться традиции нашей семьи, а значит, в ней всегда будут жить счастье, радость и любовь. А тут и еще прибавление в нашем семействе, — я ласково погладил Дымка по голове. — Теперь у нас на одну радость и одну любовь стало больше. Не правда ли, милый пес?

Милый пес внезапно поднялся, положил передние лапы на мою грудь и начал быстро-быстро водить по моему лицу своим розовым языком, как будто благодаря за признание его членом нашей дружной семьи. Я замер от щемящей в груди нежности и гордости: ну что, кто-нибудь еще сомневается в том, что мой пес — самый умный на свете?