Сердце в опилках

Владимир Кулаков, 2016

События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда… В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции. Во многих случаях осталась без изменений лексика некоторых реальных героев. Здесь много юмора и разных хитросплетений ежедневных ситуаций. Читатели найдут для себя ответ на вопрос: «Кто же такие цирковые, какие они?..» Люди, выходящие ежевечернее на залитый прожекторами манеж в блёстках и богатых ярких костюмах, на глазах публики творящие чудеса, оказываются в быту обыкновенными людьми со своими проблемами, желаниями, слабостями и страстями. И лишь манеж превращает их в необыкновенных людей. Собственно, такие они и есть…

Глава шестая

Из шорной в очередной раз валил густой синеватый махорочный дым. Пашка как раз попал в очередное облако, которое выпустил на волю куривший.

— Бонжур, Захарыч! — в дверном проёме появилась прищурившаяся и кашляющая ехидная физиономия молодого помощника, пришедшего на работу. — Гив мию, плиз, смокинг! — отмахиваясь от дыма и продолжая кашлять, блеснул он знанием иностранных языков.

— Чего? — чуть не поперхнулся Стрельцов, до этого мирно пивший чай и теперь благодушно куривший. — Какой смокинг?

— Вот темнота дореволюционная! Дай закурить, говорю! Это — по-английски!..

— Для того, чтобы курить мою (тут Захарыч ввернул недавно услышанное и понравившееся ему слово) «фирму», надо иметь лёгкие с оглоблю! А у тебя, доходяга, грудь как у петуха коленка! — в свою очередь парировал выпад старик. — Это по-русски, хомут тебе в дышло!..

Пашка примирительно рассмеялся:

— Всё, — ничья! — И уже совсем радостно: — Доброе утро, Захарыч!..

Пашка широко улыбнулся своему наставнику и насвистывая арию «мистера Икса», пошёл переодеваться в рабочую одежду. Впереди ждал обыкновенный цирковой день…

…Конюшня блистала чистотой и опрятностью. Каждая вещь находилась на своём месте, однажды ей определённом. Лошади стояли в станках по кличкам, строго в алфавитном порядке: «Алмаз», «Гранат», «Изумруд», «Малахит», «Рубин», «Сапфир», «Топаз», «Янтарь». Сбруи в шорной висели в том же порядке с теми же именными табличками. Что-то отыскать в хозяйстве Захарыча было делом нескольких секунд. Этим он и заведовал. Руководил же групповым номером джигитов Осетии, а следовательно, и Захарычем с Пашкой, артист, с которым при встрече почтительно раскланивались в цирке все. Звали его — Казбек.

Иногда наступает желанное время в жизни артиста, когда его фамилия становится Именем. Здесь был иной случай, ещё более уникальный, когда имя заменило всё.

Казбека знали в стране и за рубежом. Когда произносили его имя, сразу представлялся блистательный мастер-наездник и высочайший класс его номера. Он всего добился сам, работая до седьмого пота, и того же требуя от других.

— Он, как и я когда-то, начинал у Кантемировых. Захватил ещё самого старика Али-бека! Это была — школа! — Пашка понял по интонации Захарыча, что это высочайшая оценка, хотя названая фамилия ему ни о чём не говорила.

Конная труппа, куда устроился Пашка, называлась по имени руководителя и знаменитой горы — «Казбек». Вначале, правда, писалось осетинское название «Ур-схох» («Белая гора»), но оно как-то не прижилось. На афишах вечно печатали с ошибками. Казбек заводился, скандалил, пока однажды кто-то не посоветовал ему не мудрить, а писать всем известное — «Казбек». Вскоре во всём цирковом мире стал известен этот конный номер и сам джигит.

Во всех интервью руководитель джигитов любил рассказывать историю, связанную с его именем: в начале девятнадцатого века селением у подножия Белой горы владел князь Казбек. Его имя стало названием аула Казбеги, по аулу русские назвали и гору. Казбек утверждал, что его прапрадед и был тем князем…

Чуть меньше месяца назад, через несколько дней после разгрузки лошадей, Захарыч представил руководителю номера нового служащего по уходу за животными. Перед Пашкой стоял темноволосый стройный красавец с ярко выраженными кавказскими чертами и такой же речью. Его спокойные движения завораживали. Это был уверенный в себе человек, очень уважительный, с умным проницательным взглядом. Когда он двигался, было ощущение, что он медленно танцует. Повороты его были грациозны, неторопливы и выразительны. Позже Пашка увидит совсем иной темперамент этого человека на манеже, его мастерство, и будет гордиться, что попал в этот номер.

— Если Ныкита Захарович тебя берёт, я нэ возражаю. Если этот человэк говорит «да», я никогда нэ скажу «нэт!». Я ему верю больше, чем сэбе!.. — Заговорил Казбек низким глуховатым голосом, местами с неподражаемым акцентом. Некоторые привычные уху буквы у него имели дополнительные звуки, которые не воспроизвести другому человеку. Он говорил «вкусно» — заслушаешься…

— Пиши заявлэние. Только помни — я тебе доверяю сокровыщницу. — Казбек подвёл Пашку к лошадям и перечислил их имена, написанные на табличках. Он любил именовать животных названиями драгоценных камней — Это валютный фонд! Каждая лошадь — две-три машины стоит!..

Конец ознакомительного фрагмента.