Убийца с маникюром

Владимир Колычев, 2013

В Москве совершена серия загадочных убийств, причем настолько неожиданных и жестоких, что в растерянности пребывают даже бывалые сотрудники полиции. Кто мог совершить эти преступления? И, главное, зачем? Дело поручают майору Артему Козыреву. Он начинает расследование и очень скоро приходит к выводу, что страшные убийства совершены… женщиной. Но сюрпризы на этом не заканчиваются. В ходе следствия под подозрение попадают две молодые девушки, одна из которых – любовница Козырева…

Глава 6

Всю ночь крутила метель, все следы снайпера завьюжила. Но, как показывала практика, гоняться за профессиональным киллером дело неблагодарное, не тот он волк, который позволит себя поймать. Да и не их нужно искать, а заказчиков. Киллер — это всего лишь ружье, куда его повернут, туда он и выстрелит. Настоящий убийца — это человек, заказавший смерть. Именно на такого человека и пытался выйти Артем. Поэтому он здесь, возле высотного элитного дома на Софийской набережной. Только вот не хотят его подпускать к Никольскому. Охранник уперся, грудью встал за защиту жильца.

— Я все понимаю, товарищ майор, но и вы меня поймите, уволят меня, если я нарушу инструкцию.

Молодой, физически крепкий парень смотрел на Козырева глазами старика-сторожа, которому без своей копеечной работы никак. Ему бы где-нибудь на производстве чугунные болванки ворочать на благо страны, а он покой буржуев охраняет, как тот пес цепной, и еще работу свою боится потерять. Было бы за что бороться…

— Какую инструкцию?

— Ну, если у вас там санкция на обыск или арест, никаких вопросов, но у вас ничего такого нет.

— Я повестку гражданину Никольскому вручу.

— А вы ее по почте отправьте.

— Ты что, министр МВД, чтобы определять порядок вручения повесток?

— Нет, но…

— Давай без «но». Сейчас я выпишу повестку гражданину Никольскому, ты пойдешь к нему и вручишь ее.

В принципе, Глеба Никольского можно было вызвать в управление прямо сейчас и в самом начале пути перехватить у контрольно-пропускного пункта перед его домом.

— Э-э, я не могу отлучаться, — кивком головы показал парень на сторожку.

— А чего так? Боишься награбленное без присмотра оставить?

— Награбленное?

— Тут на днях человека ограбили, говорят, грабитель был в такой же униформе, как у тебя… Кстати, а ведь это вариант!

Артем достал из кармана телефон и сделал вид, будто звонит кому-то из своих подчиненных. Обращаясь к тишине в эфире, он потребовал прислать людей для обыска.

— Зачем обыск? — растерянно посмотрел на него охранник.

Вряд ли у него там, в сторожке, были краденые вещи, но запросто могло найтись что-то криминальное — нож, например, который можно было квалифицировать как холодное оружие, или даже незарегистрированный газовый пистолет, а если обнаружится пакетик с травкой, так это совсем труба дело. Велик океан тайных пороков, всех его темных глубин и не перечислишь…

Артем хорошо помнил события годичной давности, когда он задержал Игоря Горбатова. В поисках улик он взял в оборот его подругу. Не хотела она говорить, где живет, но все-таки раскололась. Назвала адрес, и ключ из ее сумочки подошел к замку названной квартиры. Там провели обыск и нашли три толовые шашки весом по четыреста граммов. Агния пыталась свалить вину на кого-то из своих кавалеров, но все безуспешно. В СИЗО ее отправили, почти год она там отсидела, а потом был суд, и ее приговорили как раз к тому сроку, который она отбыла под следствием. На свободе она уже, а Горбатов сам подписал себе смертный приговор, сам же привел его в исполнение. Вены себе зачем-то вскрыл, спасти его не удалось…

— Не нужен обыск, — мотнул головой охранник. — Я сам повестку отнесу.

— Отнесешь, — усмехнулся Артем. — А я пока в сторожке у тебя побуду. Что там у тебя, гляну…

— Нет у меня там ничего… Может, вы лучше сами отнесете?

— Я подумаю. А ты пока подумай, видел эту женщину или нет? — достал из кармана фотографию Маргариты Козырев.

— Ну…

— Красный «Феррари» у нее, внедорожник «Порше» серебристого цвета, белый спортивный «Мерседес»… — Козыреву пришлось потрудиться, чтобы перечислить все машины, на которых могла приезжать сюда Маргарита Никольская.

— Да, на «Мерседесе» она приезжала… И на «Порше» была…

— И часто она здесь бывала?

— Ну да, бывала. На ночь иногда оставалась…

— Можешь расслабиться, обыска не будет.

Консьерж в подъезде оказался куда сговорчивее. Он даже позвонил Никольскому, сказал, что к нему из полиции пришли. Правда, если бы Глеб отказался принять гостя, у Артема могли бы возникнуть проблемы и с консьержем, но нет, вип-жилец дал соизволение на визит.

Глеб Никольский по природе своей был малосимпатичным на внешность, неказистым, невзрачным, у женщин такие парни, как правило, успехом не пользуются. Если, конечно, у них нет больших денег… Мало того, еще и лицо у него опухло, круги синие под глазами, а запах перегара не мог убить даже мускатный орех. Хреново ему после вчерашнего, вид болезненный, глаза воспаленные.

Артем представился, зашел в холл, осмотрелся. Квартира у Никольского большая, роскошная, из просторного холла через арочный проход можно было выйти на кухню с обеденной зоной, в зал или в коридор к другим комнатам, в том числе и к спальне, где, возможно, кто-то сейчас находился.

— Ты один? — спросил Козырев.

— Да, один… А почему вы обращаетесь ко мне на «ты»? — возмущенно посмотрел на него Глеб.

— Да понимаешь, старик, воспитания не хватает. — Артем прошел в каминный зал и без приглашения опустился в белое кресло. — Понимаю, что на «вы» нужно, но вот не заслуживаешь ты моего уважения. А если человек не заслуживает уважения, как-то не получается с ним на «вы»… Ну, если вы настаиваете…

Артем нарочно начал разговор с провокации, чтобы выбить похмельного Никольского из колеи. Когда внутренний баланс нарушен, человеку трудно контролировать себя, тогда в нем легче высмотреть правду.

— Почему это я не заслуживаю уважения? — заметно растерялся Глеб.

— Родная мачеха погибла, а вы даже не откликнулись на это. Могли бы приехать к ней домой…

— Мачеха не может быть родной.

— Да, если ты с ней не спишь.

— Кто с кем спал? — побледнел парень.

— Ты спал со своей мачехой. А ты разве не знал? — иронично усмехнулся Артем.

— Что вы себе позволяете? Если вы будете себя так вести, то я попрошу вас…

— Ну, попросишь. Ну, допустим, уйду я. А завтра к тебе придет следователь с постановлением на твой арест. Все, тогда про явку с повинной можно забыть…

— Какая явка с повинной? О чем это вы? — разволновался Никольский.

— А вдруг это ты заказал свою мачеху?

— Я?! Заказал Маргариту?! Вы в своем уме?

— А что, теперь ее доля перейдет к дочери твоего отца, ты возьмешь над ней опекунство, через нее завладеешь всем отцовским наследством. Или я где-то не прав?

— Я даже не хочу об этом говорить! — Никольский стал белый как мел.

— Не хочешь, но придется. Я не претендую на знание всех нюансов, но сдается мне, что смерть Маргариты выгодна тебе…

— Может, и выгодна, но я ее не заказывал…

— Вот и попробуй мне это доказать.

— Зачем доказывать то, чего не было?

— А затем, что, если ты не убедишь меня, у тебя начнутся проблемы с законом… Может, мы ничего и не докажем, но твой арест очень сильно скажется на твоем бизнесе. Акции «Электроника» упадут, конкуренты начнут рейдерские захваты… Дальше перечислять?

— Чего вы хотите? — разозлился Никольский.

— Твой бизнес меня не интересует. Мне нужно только одно, найти убийцу твоей мачехи. И я его найду, хочешь ты этого или нет…

— Я здесь ни при чем!

— И я могу тебе верить? — с сомнением посмотрел на Глеба Артем.

— Да, можете…

— Тогда контрольный вопрос — спал ты со своей мачехой или нет?

— А я должен на него отвечать?

— Если хочешь, чтобы я тебе верил, то да.

— Да, я с ней спал.

— Ну что ж, я готов тебе верить, — сказал Артем с таким видом, как будто делал одолжение.

Но Никольский, казалось, его не услышал. Он вдруг весь ушел в себя, погрузился в похмельную глубину своих мыслей.

— Мне восемнадцать лет было, когда мы с ней познакомились… Она такая красивая была, а я… Потом я понял, что ей все равно, красавец я или нет. Ей деньги нужны были. Она знала, что я из богатой семьи. Только какие у меня деньги? Все у отца! А тут возможность с отцом познакомиться появилась… Нет, он не знал, что Маргарита была моей девушкой. Не знал, но я все равно его долго простить не мог…

— А потом отец умер, и Маргарита для тебя освободилась, да?

— Зачем вы так? — с укором посмотрел на Козырева Никольский.

— Но ведь твой отец умер, и Маргарита осталась вдовой. В чем я не прав?

— Не нужна она была мне. Такой ценой не нужна… Я вообще недолго страдал, когда она к отцу ушла. Просто обидно было… Но я смирился с этой обидой. Очень быстро смирился… А потом даже влюбился. В Киру. С ней я понял, что такое любовь…

— В Киру влюбился? Это она брошь у твоего отца украла?

— Ну да… Я не понимал, зачем она это сделала? Мне потом следователь объяснил, что с женщинами такое иногда случается. Они на блестящее, как сороки, реагируют, увидела — схватила. Далеко не всегда такое случается, но бывает… Ну, взяла и взяла. Хуже всего, что из-за этой броши отец умер…

— Так сильно расстроился?

— Да, очень сильно. К тому же у него уже был инсульт.

— Насколько я знаю, твоя мама умерла.

— Да, пять лет назад. А это имеет отношение к делу? — нахмурился Глеб.

— Да нет… Но пять лет назад… Маргарита тогда уже была с твоим отцом?

— Да, была. На что вы намекаете? — разволновался парень.

— Я намекаю? Да нет, просто мысли вслух… Может, ты что-то подозреваешь? Мне почему-то кажется, что подозреваешь, — пристально посмотрел на него Артем.

— Кого подозреваю? В чем?

— Ну, а вдруг твоя мама не просто так умерла?..

— Моя мама умерла от тромбоза. Тромб у нее оторвался…

— Просто так взял и оторвался?

— Нет, у нее сахарный диабет был, а сахарный диабет вызывает тромбоз. Это была смерть по естественным причинам.

— И Маргарита здесь ни при чем?

— Нет, Маргарита здесь ни при чем.

— Но подозрения были?

— Ну, не то чтобы подозрения…

— Не подозрения, а предположения, что Маргарита может идти по трупам, так? Сколько лет было твоему отцу?

— Пятьдесят два года.

— Рановато для инсульта.

— Ну, у него предрасположенность была.

— Да? И к врачам он со своей предрасположенностью не обращался?

— Он был очень занятой человек. Я даже больше скажу, он был одержим своей работой… Не до врачей ему было, честно говоря…

— Честно говоря? Это ты кому так говоришь, мне или себе? Лично мне кажется, что ты себя уговариваешь, а не меня. Признайся, что были у тебя подозрения насчет Маргариты. Может, и мать не просто так умерла? Может, и отец не просто так умер?

— Я не хочу об этом говорить! — взвился Никольский.

— Не хочешь, и не надо, — с иронией знатока посмотрел на него Артем.

Существуют яды, способствующие образованию тромбов, которые затем отрываются и останавливают сердце. И лекарства есть, которые со временем приводят к кровоизлиянию в мозг. Сначала Маргарите больше нравился отец, чем сын, поэтому она и расчистила дорогу к своему браку с Никольским-старшим. Но затем старый муж надоел, захотелось кого-нибудь помоложе, и вдруг случилась вторая смерть. Этого, который помоложе, Маргарита затащила в постель, и чтобы затащить Глеба еще и в загс, она устранила свою соперницу, подставила ее и отправила в тюрьму… Не важно, так все это было на самом деле или нет. Куда важней, что так мог думать Никольский-младший. Слишком все гладко у Маргариты складывалось, чтобы не заподозрить подвох. Сначала мать умирает, затем отец, и еще невеста отправляется на нары… Снизошло на парня озарение, вот и родилась мысль отомстить негодяйке. А там и возможность появилась…

— Я так понимаю, что ты не очень переживаешь из-за смерти своей мачехи? — выдержав паузу, спросил Козырев.

— Почему не переживаю? Вы же видите, с бодуна я…

— С горя напился?

— С горя!

— Может, ты на Маргарите жениться собирался?

— А это не ваше дело!

— Значит, не собирался… Значит, она была тебе не нужна…

— На что вы намекаете?

— Ну, самым лучшим способом объединить капиталы был брак с Маргаритой. Но если у тебя к ней были серьезные претензии, если ты не мог на ней жениться, то нашелся и другой выход. Вчера она через этот выход и вышла…

— Мне совсем не нравятся ваши намеки! — разволновался парень.

— А мне совсем не нравится, что снайпер знал о повадках Маргариты Сергеевны. Знал, что после обеда она выходит на балкон покурить. И возле открытого окна курит… Снайпер не оставил после себя следов. А знаешь, почему? Потому что он ждал недолго. Пришел в назначенное время, побыл чуть-чуть на крыше и выстрелил. Удачно выстрелил…

— Не заказывал я Маргариту! — в состоянии, близком к истерике, простонал Никольский. — Не мог я ее заказать! Я жениться на ней собирался!

— Что, любовь вернулась?

— И любовь… И дочь…

— Чья дочь?

— Моя дочь… Марина — моя дочь… Я сейчас!

Глеб вышел из комнаты. Артем должен был остаться с ним, поэтому последовал за подозреваемым. Мало ли, вдруг он за оружием отправился.

Но из сейфа в своем домашнем кабинете Никольский достал заключение генетической экспертизы, которое на девяносто восемь процентов устанавливало его отцовство по отношению к Никольской Марине Евгеньевне.

— Я-то думал, что она моя сестра, а она была моей дочерью…

— И это можно логически объяснить?

— Ну, конечно! У нас был с Маргаритой секс до того, как она ушла к отцу. Она от меня залетела, а мы с отцом одна кровь, поэтому Марина похожа на него. Поймите, это был самый идеальный вариант — я женюсь на Маргарите и удочеряю свою собственную дочь! Не мог я заказать Маргариту! Не мог!

— А вдруг это она довела твоего отца до могилы? — не сдавался Козырев.

— Мне кажется, вы переходите все границы!

— Так работа у меня такая… Отца твоего до могилы довела, а Киру твою — до тюрьмы…

— Вот только Киру мою трогать не надо! — рассерженно махнул рукой Никольский.

— Твою Киру?

— Ну, уже не мою…

— Так я ее и не трогаю. И делом ее не занимаюсь. Но справки кое-какие навел. Странное там, говорят, дело. Не было на брошке отпечатков пальцев…

— Вы и это знаете? — смутился Глеб.

— Говорю же, работа у меня такая, зацепился за ниточку, и мотаешь, мотаешь… Не было, говорю, отпечатков пальцев. Получается, Кира Родичева украла брошь, тщательно ее протерла и положила в ящик своего рабочего стола. Если она такая предусмотрительная, то зачем, спрашивается, спрятала улику в своем кабинете? А затем, что не прятала она ничего. Подставили ее. И сделать это мог человек, который имел доступ к офису «Электроника»… Может, ты это и сделал?

— Я?! — Никольский в недоумении вскинул брови. — Зачем это мне? Я любил Киру…

— Любил. А потом перелюбил. А потом снова полюбил, когда она села. Потому и не смог простить Маргариту. Если, конечно, вы вместе с ней подставляли Родичеву…

— Я сейчас принесу градусник, вам нужно измерить температуру. У вас горячечная лихорадка, вы несете какой-то бред!

— Ты знаешь, из чего возник наш мир? — ничуть не смутился Артем. — Наш мир возник из хаоса. А истина иногда возникает из бреда…

— Я требую, чтобы вы обращались ко мне вежливо. И на «вы»! — взбунтовался Никольский. — Или я попрошу вас удалиться!

— Да, но мне бы хотелось узнать причину, которая могла вас сподвигнуть на убийство Маргариты Сергеевны.

— Не было такой причины! И не заказывал я ее!

Артем внимательно посмотрел на Глеба. Похоже, парень дошел до кондиции — не стоило перегибать с ним палку.

— Ну, хорошо, я вам поверю. А кто мог ее заказать? Вы же должны понимать, что это заказное убийство? Кому выгодна смерть Маргариты Никольской?

— Ее смерть никому не выгодна. Кроме меня… Мне смерть Маргариты действительно выгодна. Она составила завещание на свою дочь. А ее дочь — моя дочь. Поэтому вторая часть отцовского наследства возвратится ко мне. Но я не заказывал Маргариту! — Глеб в отчаянии стал заламывать себе руки. Так обычно поступают нервные женщины в приступе отчаяния.

— Тогда почему ее убили?

— Не знаю… Я не могу этого знать…

— Может, у Маргариты были враги?

— Ну, не знаю…

— Кира, например.

— Кира?

— Она же не глупая девушка, должна была понимать, что ее подставили…

— Ну, она говорила, что ее подставили, — пожал плечами Глеб, — но я ей не поверил.

— Дело не в том, поверили вы ей или нет, а в том, что она знала, кого винить в своих бедах. Насколько я знаю, она провела в следственном изоляторе полгода…

— Да, полгода. И еще три года ей присудили. Но условно. У нас было свидание, она сказала, что не крала брошь… — Никольский страдальчески сощурился, и, чтобы Артем не видел этого, ладошкой прикрыл глаза. — Я ей не поверил, а она сказала, что ей не надо верить. Сказала, что готова понести наказание. Наказание за то, что связалась со мной, за то, что поверила в сказку…

— Это преступление?

— Я так не говорил. Она так сказала. Я, говорит, готова понести наказание, но десять лет — это много… Я настоял на переоценке украденных ценностей, брошь оценили в четыреста минимальных размеров оплаты труда, а это всего до трех лет. Кира эти три года и получила. Условно. Три года условно и штраф… Штраф я за нее выплатил, хотя она и не просила.

— А о чем она просила?

— Ни о чем. Я приезжал к ней домой, хотел поговорить, так она мне нос разбила. Удар у нее очень сильный. Вроде бы хрупкая на вид, а сильная… Она с детства биатлоном занималась, сами понимаете, какая там сила нужна…

— Чем занималась?

— Биатлоном.

— Тпрр! — Артем вслух притормозил кобылу, которая тянула воз расследования.

Снайперский выстрел, тридцать восьмой размер обуви… А биатлон — это и есть снайперская стрельба из винтовки. Еще у Киры маленькая ножка… И стоило огород вокруг Маргариты городить, надо было сразу про Киру спросить, узнать, каким спортом она занималась…