Палач мафии

Владимир Колычев, 2003

Главарь банды Бекас полностью доверяет своему телохранителю Кириллу Астафьеву. Ведь тот неоднократно проверен в самых кровавых разборках. Причем парень не какой-нибудь отморозок – в безоружного стрелять не станет. А тот, кто не согласен на роль палача, не способен на заговор. Бекас в этом уверен. Ведь ему и в кошмарном сне не может присниться, что этот лихой парень, его лучший телохранитель, – на самом деле мент, внедренный в их банду, который к тому же мстит за своего родного брата...

Глава 3

1

Жара в камере стояла невыносимая. Духота и влажность спрессовывали воздух, делали его похожим на студень. Этот студень лип к телу, проникал через кожу, впитывался в кровь. Дышать было трудно. Нос отказывался пропускать через себя одуряющую смесь из запахов параши, грязных тел, носочного духа и табачного дыма.

Он зависал на своей «пальме». Обмахивался газетой, ловил спасительный сквознячок от окна. Вместе с дуновением ветерка в камеру проникали миазмы перегретого асфальта и выхлопных газов.

От условий содержания люди зверели. То и дело вспыхивали ссоры, которые нередко перерастали в драки. Смотрящий пресекал конфликты, жестоко наказывал виновников: кого-то жестоко избивали, кого-то петушили. Это был самый настоящий ад.

Облегчение наступало только на прогулке. Один раз в день заключенных всей камерой выводили в небольшой тюремный дворик с решетчатой крышей. Как раз тот случай, когда небо в клеточку.

Появились и друзья «в полосочку».

Большинство арестантов заехали в камеру по бытовым статьям. Кто-то кого-то ножом пырнул по пьянке, кто-то у соседа колбасу из холодильника стащил, кто-то кому-то морду на дискотеке набил. Были здесь и профессиональные преступники. Блатные, воровские ребята.

И, конечно же, братки из «новых». Такие были и в их камере. Крепко накачанные парни с умеренным интеллектом. Они держались вместе, одной «семьей». С блатными не конфликтовали. Даже не пытались отвоевать для себя привилегии. Вчетвером они занимали всего две шконки и, как все другие «пассажиры», спали по очереди.

Кирилл даже не смотрел в их сторону. Хотя для дела он как раз-то и должен был влиться в их среду. Но не спешил. Выжидал.

На прогулке «новые» обычно занимались спортом. Отжимались, качали пресс, сходились друг с другом в спаррингах. На них обращали внимание. Зато им ни до кого не было дела.

Сегодня было немного по-другому. Два спортсмена с ходу приняли упор лежа. А двое других направились к Кириллу.

Он сделал вид, что не замечает их. Казалось, его интересует только свежий воздух. В сущности, так оно и было. Этот час нужно было провести с пользой для себя — проветрить легкие, надышаться на целые сутки. Общение с братками не входило в его планы. Не до них… Но деваться некуда. Они шли к нему.

— Как дела, братэлла? — спросил первый.

Он стоял на широко раздвинутых ногах, чуть пошатываясь взад-вперед. Глубоко посаженные глаза с мелкокалиберными зрачками смотрели на Кирилла в упор.

— Дела у прокурора. А насчет остального… Какой я тебе брат Элла? Гонишь, да? Меня Игорем зовут…

Браток не въехал в шутку. Непонимающе уставился на Кирилла. Желваки вздувались, как пузыри у лягушки. В глазах отражался напряженный мыслительный процесс.

Зато его дружок оказался куда более сообразительным.

— Ты, братуха, прикольщик, да? Не слабо ты Бутуза умыл, — кивнул он на тугодума. — Уважаю!.. Брат Элла, гы, надо запомнить…

— Какие-то проблемы? — веско спросил Кирилл.

Он уже давно сбросил с себя шкуру деревенского простака. Высокомерие не выказывал, но в обращении с сокамерниками держался круто. Он имел на это право. Особые отношения со смотрящим — это раз. Уважаемая статья — два. И, самое главное, он мог за себя постоять.

— Да какие проблемы? Просто подошли. За жизнь поговорить…

Братки-спортсмены не заискивали перед ним, но держались уважительно.

— За жизнь?! За жизнь можно…

— Ты это, Игорек, как-то особняком от всех держишься. Тебя это устраивает?

— Вы тоже, я смотрю, ни к кому в гости не ходите. Тоже сами по себе…

— Сами по себе, но вместе. И не хило, скажу тебе, живем. Сам видел, какую поляну выставляем.

Поляна — это стол. Столовались спортсмены неплохо. Баландой не травились. Питались передачами с воли. Часть продуктов отдавали на «общак». Но того, что оставалось, вполне хватало для сытного существования.

— Мне так не жить, — кивнул Кирилл.

— Да мы в курсе. Видим, как ты казенкой давишься… Что, с воли не греют?

— Некому.

— Бывает… Ты это, нормальный пацан. Чисто правильный. Знаешь что, давай к нам отходи. Вместе скирдоваться будем. Ты как?

— Да я-то не против…

Нужно было быть полным идиотом, чтобы отказаться от такого предложения.

— Значит, ты с нами, да? Заметано, да?

— Заметано! — подтвердил Кирилл.

— Ну тогда держи пять! Меня это, Вадиком звать. А погоняло — Пастух. Нормальная кликуха, да?

— Ну, смотря кого ты пасешь? — улыбнулся Кирилл.

— Как кого? — гоготнул браток. — Овец на воле хватает. Есть кого пасти. В смысле дербанить…

Теперь Кирилл точно знал, чем занимался на воле этот тип. Рэкетом. А чем еще может заниматься бронированный качок вроде него? Сила есть — ума не надо. Хотя Пастух не производил впечатления непроходимого тупицы. В его глазах можно было заметить проблеск интеллекта.

Да и вообще глупо считать, что в бандиты идут исключительно дегенераты с высохшими от анаболиков мозгами. Тупоголовых кретинов, конечно, хватает. Но ими заправляют далеко не глупые люди. Жестокие? Да. Кровожадные? Тоже да. Но не глупые, нет. Иначе бы их всех уже давно пересажали.

Обедал Кирилл за «семейным» столом, в кругу новых, так сказать, друзей. Братки-рэкетиры приняли его в свою компанию. Получалось, теперь он и сам был братком. И даже кличка у него была.

— Ты, Барсук, убойный пацан, — с набитым ртом бубнил Пастух.

Его кенты — Бутуз, Коляда и Джек — предпочитали молчать. Но это было не то молчание, которым отгораживаются от чужака. Кирилл для них был своим. Хотя, может, и не совсем…

— Видел я, как ты Муху и Крыжа сделал. Даже не знаю, смог бы я так… Базара нет, красиво ты себя поставил… Да ты жуй, братуха. Жуй, не стесняйся.

Кирилл был голоден. И есть было что. Копченый окорок, колбаса, сыр, печенье. Можно было наесться от пуза. Но он не торопился набивать рот. Ел медленно, по чуть-чуть. И делал это с таким видом, как будто еда его не интересует.

— Ты это, служил где? — спросил Пастух.

— Войска Дяди Васи.

— А, ВДВ! Так я там тоже служил… Нормально, братуха. Ты стопудово свой пацан!.. Давай, братан, за встречу вмажем!

— А есть? — удивился Кирилл.

— Обижаешь!

Бутуз достал из-под подушки армейскую фляжку.

— Это «Абсолют». Нормальная водяра… Здесь за бабки все можно достать. Хоть водку, хоть наркоту, хоть… Нет, с телками напряг. Телку не приведут…

— Тут свои телки, — гоготнул Джек и кивнул в сторону «вокзала», где ютились «петухи».

— Фуфло это голимое, а не телки, — сморщился Пастух. — Сранье, в натуре!..

Гримаса отвращения сменилась блаженной улыбкой.

— Вот на воле — там телки, это да! — Он мечтательно закатил глаза. — Знаете, пацаны, с какой я телкой познакомился? Лерой зовут! Ох, и коза! Сиськи — во! Задница — у-ух! Талия — зубами перекусить можно… Я ее только снял. На хату вез… А тут, бляха, менты… Ничо, хрен у них чо выйдет. Вся предъява на свидетелях держится. А им рога уже обломали. Лопнула предъява. Так что, пацаны, меня скоро выпустят… А тебя, Барсук, за что взяли? Слышал я, тебе сто сорок шестую шьют?

— Да есть немного, — не стал отрицать Кирилл. — Только туфта все это. Нет у ментов ничего, хрена они меня возьмут. Так что, братуха, меня тоже скоро выпустят. Может, разом выйдем…

— О, это будет ништяк! — шумно обрадовался Пастух. — Выйдем — и сразу ко мне. Я одно местечко знаю. Там сауна знойная. А телки — обкончаешься… Э-эх, в баньку бы сейчас. Бадью холодного пива. И ковшиком чтобы, ковшиком… А потом на бабу. Бля буду, палок пять зараз поставлю.

— Ловлю на слове! — Кирилл доверительно хлопнул «братуху» по плечу. — В натуре, буду считать, сколько ты палок бросишь!

— Лады! — подмигнул ему Пастух. — А если палок не будет, я ее кирпичами забросаю!

Кирилл шутку понял. Поддержал ее улыбкой. А вот Бутуз остался серьезным.

— Ты чо, Пастух, зачем тебе это? Зашибешь же дуру! А потом отдувайся…

А Пастух не так уж глуп. Рубаха-парень, душа компании. А как живописует банные посиделки с длинноногими красотками, как будто вся его жизнь — сплошной праздник… Нет, на самом деле его жизнь состоит из насилия. Вымогательство, разборки, кровь. А девочки, про которых он так лихо рассказывает, — вряд ли они все отдавались ему по собственной воле. А это самое настоящее скотство…

Нет, такая жизнь не для Кирилла. Может, он не прочь попариться в сауне, попить пивка, согрешить с какой-нибудь красоткой. Но насилие — это не для него. Он против всего этого. Но… Возможно, в самом скором времени ему тоже придется жить жизнью того же Пастуха. Ведь он должен внедриться в банду Бекаса. А с волками жить — по-волчьи выть.

Может, все-таки зря он впутался во всю эту историю?

2

Со следователем Кириллу повезло. Да и не могло не повезти. Дмитрий Сергеевич Коншин был человеком Сытина. Он был в курсе всех дел. Кирилл это знал. Поэтому легко доверился ему.

Их встреча началась с допроса. Это была формальность, которую необходимо было соблюсти.

— Значит, вы утверждаете, что к ограблению ларька не имеете никакого отношения?

— Утверждаю, — кивнул Кирилл.

— А как же обрез винтовки, который был обнаружен в непосредственной близости от места вашего задержания?

— Какой обрез? Не знаю, про какой обрез вы говорите. Не было при мне никакого обреза.

— При вас не было. Потому что вы могли его сбросить.

— Не сбрасывал я ничего. Кто видел, что я его сбрасывал?

— Никто, — улыбнулся Коншин.

Со свидетелями все было чисто. Ни свидетелей, ни проблем.

— Зато точно установлено, что ваш сообщник ушел через крыши гаражей.

— Мой сообщник? Чушь какая-то!.. Вы говорите, грабителей было двое? Так вот, они оба и ушли по крыше. А я здесь ни при чем. Я просто мимо шел…

— Так и запишем…

Даже если бы следствие велось с особым пристрастием, все равно с Кирилла взятки гладки. Ни про какой ларек он не знает, ни от кого не убегал, никакого оружия не сбрасывал. Он стал жертвой обстоятельств — вот и вся его вина.

Коншин делает все, чтобы закрыть дело. Не будь его, оно бы все равно развалилось — в суде. Не те сейчас времена, когда человека можно осудить без железных доказательств его вины. Хороший адвокат легко бы добился оправдательного договора. Так что уголовная ответственность Кириллу не грозит.

Следователь взялся за протокол. Черкнул пару строчек и отложил его в сторону. Посмотрел на Кирилла.

— А теперь о главном. Как у тебя дела?

— Все нормально. Влился, так сказать, в коллектив. С этим без проблем. С хлопчиками одними тут сошелся.

— Да наслышаны.

— От кого?

— Земля слухами полнится.

— Да ладно, слухами. Скажите прямо, что в хате наседка есть.

— А как ты думал? В нашем деле без страховки нельзя… Из каких бригад твои новые знакомые, знаешь?

— Пастух из бригады Страшилы. А остальные — не знаю. Они почти все время молчат. А я не спрашиваю. Еще за наседку примут…

— Не знаешь — объясняю. Тот, которого кличут Бутуз, он из банды уголовного авторитета по кличке Альфред. Коляда и Джек — из банды Брагина…

Кирилл знал примерный криминальный расклад по городу. Самыми мощными группировками в городе считались банда Бекаса и банда Зосима. Первый — выходец из касты так называемых беспредельных спортсменов. Второй принадлежал к элите воровского мира. Бекас и Зосим не терпели друг друга. Между ними случались мелкие стычки. Но до большой войны дело пока не доходило. Видно, и тот и другой могли держать себя в руках.

Бекас и Зосим делили Пригорск пополам. Но их интересовали жирные куски в центральной части города — банки, гостиницы, вещевые и продовольственные рынки, все такое прочее. Серые городские окраины, где прозябал полунищий рабочий люд, они отдали на откуп мелким бандам. Там хозяйничали бандитские паханы рангом пониже. Брага, Страшила, Альфред — все они из этого списка.

— Это ты правильно делаешь, что ни о чем не спрашиваешь, — сказал Коншин. — Ты вообще себя правильно ведешь. Завтра готовься к важной встрече. К вам на хату заедет Александр Сырков, Сырок. Знаешь, кто это такой?

— В курсе… Значит, начинается?

— Начинается, — кивнул Коншин. — Обкатку ты прошел, так что пора пускать тебя под танк.

Преступная группировка Бекаса стояла на трех китах: бригада Сырка, бригада Кеши Ржавого и бригада Трюфеля. По замыслу Сытина, Кирилл должен был забраться в чрево одного из этих китов. Для этого ему нужно было войти в доверие к кому-нибудь из трех бригадиров. И лучше всего это было сделать через тюрьму. Вот почему Кирилл целую неделю парится в душной камере. Вот почему он должен был и стал своим среди чужих.

Первая партия сыграна как по нотам. Завтра начинается второй этап. Встреча с бекасовским бригадиром. Им мог оказаться и Ржавый, и Трюфель. Но Сытин сумел отправить на нары Сырка, лучшего друга Бекаса. Что ж, пусть будет он. Кириллу без разницы.

— Сырка взяли на наркоте, — сообщил Коншин. — При обыске у него изъяли пакетик с кокаином. Два дня он провел в изоляторе временного содержания. Завтра будет переправлен в СИЗО. И сразу попадет к вам в камеру.

— Как много у меня времени?

— Не думаю, что много. Неделя, максимум — две. Адвокат у Сыркова очень опытный. Еще тот жук. Он его в два счета вытащит. Так что поторопись…

— Поторопиться — это как? Самому к нему подойти?

— Зачем же самому? Он сам к тебе подъедет. Вернее, к вам. К какой он семье примкнет, как не к вашей? Он же из новых, из этих, из спортсменов. Он вроде как пытается строить свою жизнь по понятиям. Но в тюрьме он не сидел, срок на зоне не мотал. Блатные его к себе не примут. Да он и не захочет. Ему ваша, бандитская, семья ближе…

— Спасибо вам, Дмитрий Сергеевич. Вы меня уже к бандитам причисляете, — усмехнулся Кирилл.

— Причисляю. Но с поправкой на объективную реальность… Ты-то как сам, пытаешься убедить себя в том, что ты бандит?

— Пытаюсь. Да только что-то не очень получается.

— Ничего не поделаешь. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.

— Да я все понимаю… Но внутри все протестует.

— Чего ты скис? — озаботился Коншин. — Может, выдернуть тебя из этого болота? В принципе, еще не поздно. Хочешь, я поговорю с Сытиным?

— А как же мой брат?

— А что твой брат? Тьфу-тьфу, с ним все в порядке. Есть шанс, что выкарабкается.

— Тем более. Я знаю, что с Игорем все будет хорошо. Он поправится. И тогда…

— Что тогда?

— И тогда снова появится Бекас. Игорь знает, как взять его за жабры. Только он один знает, как это сделать. Бекас будет делать все, чтобы сжить Игоря со света…

Игорь узнал нечто такое, что могло отправить бандита на скамью подсудимых. Что именно он раскопал против Бекаса, об этом никто не знал. Даже Сытин. Возможно, Игорь собирался поделиться информацией с начальством. Но Бекас его опередил.

Он пытался убить его один раз. Это значит, что он попытается убить его снова. Так что Кирилл просто не имеет права поворачивать назад. Он должен проникнуть в окружение Бекаса. Он должен как можно скорее узнать о его планах. Тогда он спасет Игоря, а бандита выведет на чистую воду.

3

Сырок допустил ошибку. Он зашел в камеру как хозяин. Гордая осанка, высокомерный вид, властный взгляд. Наверное, он думал, что с его появлением все арестанты встанут перед ним на задние лапы.

Но этого не произошло. Только «девочка» Маша выполз из-под шконки в «петушином» углу и с елейной улыбкой подошел к Сырку.

— Здравствуйте, меня зовут Михаил! Рад с вами познакомиться!

Кирилл не мог поверить своим глазам — Маша протягивал Сырку руку. Хотел, чтобы он пожал ее.

За такое безобразие Маше запросто могли скрутить голову. Но он ничего не боялся. Значит, кто-то подговорил его. Значит, Сырка ждали…

Получается, Сырок нарвался на заранее подготовленную провокацию. Уж не Зосим ли спустил на него блатную санкцию? Очень даже может быть.

Это на воле братки-спортсмены могли тягаться с ворами на равных. Или даже брать над ними верх. Но рано или поздно они оказывались на нарах. А тюрьмы и зоны — это вотчина воров. Здесь они безраздельные хозяева. Спортсмены против них не котируются. И если Зосим держит на Сырка зуб, тогда дело швах. Не быть ему больше бригадиром. Разве что только петушиным…

Сырок на провокацию не поддался. Но понял, что его хотят офоршмачить по чьей-то воле. Это вывело его из себя.

— А меня зовут Сырок! — вызверился он.

И ударил «петуха» ногой. Точно в пах заехал. Маша взвыл от боли, опустился на четвереньки и начал отползать в свой угол. Но Сырок не дал ему так просто уйти. Нагнал, со всей силы пнул ногой в живот. Затем разбил в кровь лицо. И только после этого остановился.

— Ну, кто еще тут такой умный! — в бешенстве заорал он на всю камеру.

Кирилл ему не завидовал. Сырок стоял у самого края пропасти. И его туда вот-вот должны были столкнуть. Смотрящий уже на стреме.

— Крутого из себя ставит, — тихо сказал Пастух.

Как и все арестанты, он внимательно следил за развитием событий. И, естественно, вмешиваться не собирался.

— А я знаю его, — сказал Бутуз. — Это Сырок. Из команды Бекаса.

— Точно, Сырок, — кивнул Коляда. — Мы с ним на стрелке сходились. Из-за барыги одного. Миром, правда, разошлись. Я на него зла не держу.

— Ты не держишь, кто-то другой держит, — хмыкнул Пастух. — Бекас и Зосим на ножах. А Зосим в кентах с Лекарем. Так что хана этому Сырку…

Лекарь — вор в законе, смотрящий по СИЗО. Ему Сырка раздавить, что плюнуть. А повод для этого есть. И все это знают. Все, кроме Сытина. Неужели он не мог предусмотреть такого развития событий… Не зря говорят, что и на старуху бывает проруха.

Сытин допустил серьезный прокол. И вся операция ставится под угрозу срыва. Если Сырка опустят, Кирилл при всем желании не сможет выйти через него на Бекаса. Во-первых, с опущенным он кентоваться не сможет — сам сразу станет таким. А во-вторых, после освобождения Сырок ни за что не останется бригадиром. У братков-спортсменов свои законы, кое в чем похожие на воровские. И по их понятиям, «петух» — это уже не человек, а отброс. Вот такая она, суровая проза бандитской жизни.

На сцене появился костлявый Банчик. Еще один провокатор.

— Ты чего орешь? — наехал он на бригадира. — Ты что, на базаре?.. А человека зачем обидел?

Сырок чуть не захлебнулся злостью. И едва не бросился на Банчика с кулаками. Но вовремя остановился. Успел сообразить, что это чревато последствиями. Впрочем, как бы он ни крутился, финал будет один.

— Это кто человек? — презрительно скривился Сырок. — Петух, что ли?! А ты чо за него подписываешься? Ты чо, главпидор, да?

— Кто главпидор? — взвился Банчик. — Я?! Ты, козел, за базаром…

Договорить он не смог. Сырок сделал молниеносный выпад в его сторону и со всей силы зарядил кулаком в переносицу. Банчик отлетел к стене, ударился затылком и соплей стек на пол.

Сам виноват. А с Сырка взятки гладки. Он должен был спросить за «козла». Он это и сделал. И это должно было ему засчитаться как плюс.

Банчик быстро пришел в себя. Вскочил на ноги. Дернулся на Сырка. Но его остановил сам Штопор. Оторвал-таки задницу от шконки. Сам вышел навстречу опальному бригадиру. Рядом с ним возвышался отбойщик Митя — здоровенный детина с пудовыми кулаками. Да и сам Штопор не выглядел хиляком.

Впрочем, запугивать Сырка он как бы и не собирался. Даже изобразил радушную улыбку. Но взгляд оставался пустым и холодным.

— Ты чего тут буянишь? — внешне миролюбиво спросил он.

— Да вот, хотел войти как человек…

Сырок правильно сообразил, что перед ним важная персона. И постарался унять свой пыл. Голос его звучал спокойно, хотя немного дрожал.

— А тут голяк. Сначала пидор подкатил. Теперь вот этот… Беспредел, в натуре.

— Ничего, бывает. Но ты не менжуйся, все будет в цвет… Ты по какому разу к нам заехал?

— По первому, — смутился Сырок.

— Не похоже. Слишком круто ты себя ставишь… Ты на воле кто?

Можно подумать, Штопор этого не знает. Знает. Почему тогда спрашивает?.. Что-то тут не то. Кирилл нутром чуял, что затевается какая-то пакость.

— На воле я в авторитете, — гордо расправил плечи бригадир. — Может, слышал про Сашу Сырка?

— Про Бекаса слышал. И про его бригадира Сырка тоже слышал… Так это ты и есть Сырок?

— Я…

Сырок вдруг стушевался. Дошло до него, что блатные — не те люди, перед которыми можно кичиться крутизной спортсмена-беспредельщика. Тем более если ты не отстегиваешь в воровской «общак». А Бекас и иже с ним этим как раз-то и грешили.

Но Штопор не подал и виду, что огорчен. Напротив, он пришел в полный восторг.

— О! Да к нам авторитетный человек прибыл. А мы и не поняли… Ничего, исправимся. Милости просим к нашему шалашу!

Он повел Сырка в свой угол. На ходу велел освободить шконку напротив своей.

Сырок был польщен. И начал терять бдительность. К этому Штопор как раз и стремился.

Он сел рядом с бригадиром. Благодушная улыбка не сходила с его лица. Но взгляд оставался темным, как глубины Мирового океана.

— Всегда интересно с уважаемым человеком поговорить, — сказал он.

Сырок довольно улыбался. Неужели он не понимает, что Штопор играет с ним, как кошка с мышкой, перед тем как сожрать?.. Нет, не понимает.

— Чего не закуриваешь? — как бы про между прочим спросил Штопор.

Только сейчас Кирилл заметил пачку сигарет, лежавшую на его тумбочке. Вроде бы ничего необычного. Но не в этой ли пачке таится мина?

— Да я завязал, — как-то неуверенно ответил Сырок.

— Правильно сделал, — поддержал его Штопор. — Зачем травить себя всякой дрянью.

— Да тут отравы и без того валом. Хоть топор вешай… Знаешь, я бы тоже закурил. Когда на волю выйду, брошу. А сейчас можно… Не угостишь, а?

— Да без проблем, — кивнул на тумбочку смотрящий. — Бери, угощайся!

— Благодарствую!

Сырок неосторожно снял с тумбочки пачку сигарет. Вытащил «бациллу», сунул ее в рот.

— Огонька можно?

— Не можно! — злорадно осклабился Штопор. — Ты, братан, не то взял.

Он открыл дверцу тумбочки. Показал на другую пачку сигарет.

— Вот это нужно было брать… А эта шмаль… Как это фуфло здесь оказалось?

— Штопор, а это не Вика хотел тебя задобрить? — с пакостной улыбкой спросил блатарь по кличке Бэнц. — Вика, мать твою, твоя дачка?

— Моя! — слабо донеслось из петушиного угла.

— Совсем оборзели пидоры, — чисто для проформы посетовал Штопор. — На мой «телевизор» класть офоршмаченные бациллы…

Его лицо вдруг окаменело, голос обрел остроту хорошо заточенного мясницкого топора. Но Сырок еще не понял, что его голова уже лежит на плахе.

— Ты офоршмаченную бациллу взял! — сказал смотрящий — как в лицо плюнул. — А это значит, что ты сам офоршмачился. Законтачился ты, братан!

— Я не понял, что этот пидор здесь делает? — взъярился Бэнц.

— На кукан хочет, ты чо, не въехал? — заорал Банчик.

— Э-э, пацаны, вы чего? — задергался Сырок.

Он уже понял, в какую западню угодил. Но еще надеялся вырваться из нее.

— Все, попал, — покачал головой Пастух.

Непонятно было, кем он недоволен — или Сырком, или блатными с их подлянками.

— Стопудово, проткнут, — решил Бутуз.

— Ни за хрен собачий, — добавил Кирилл.

Сырка кошмарили по полной программе. Блатные как будто взбесились. Сырок уже хватался за голову, чтобы не слышать их галдеж.

— Ни за хрен, — подтверждая, кивнул Коляда.

— А мы будем смотреть, как его опускают, да? — спросил Кирилл.

— Можно и не смотреть, — хмыкнул Джек.

— А за что Сырка опускают? — продолжал давить Кирилл. — За то, что он из бригады Бекаса? А вы из каких бригад, пацаны?

— Да мы с Джеком под Брагой ходим, — сказал Коляда. — А тебе зачем?

— Это не мне зачем. Это тебе зачем. Сегодня блатные на Сырка наехали. А завтра на вас наезжать начнут… Ваши бригадиры с ворами как уживаются?

— Да не очень, — нахмурил брови Пастух. — Эй, я не понял, а к чему этот базар?

— Понял ты все!.. Блатные город к рукам прибирают. На Сырка вот наехали. Его сейчас опустят. А потом за вас примутся…

— Ты это чо, серьезно? — напыжился Бутуз.

Если честно, Кирилл не особо надеялся на помощь братков. Не такие уж они и борзые, чтобы мазу на воров тянуть. Блатные их в черном теле держали, головы не давали поднять. А они все терпели. И дальше терпеть будут.

Они могут возмущаться, но на блатных не попрут. Своя рубаха, как говорится, ближе к телу. Да и жить охота.

Но все же Кирилл пытался накалить обстановку. А вдруг!..

— Я же говорю: сегодня Сырок, завтра — вы. По одному будут выдергивать. Пока всех не опустят…

— Да беспредел, в натуре! — заколотился Джек.

— Блин, они уже штаны с него стягивают! — Коляда ткнул пальцем на несчастного Сырка.

— А завтра с нас начнут стягивать! — задергался Пастух.

Он был самым умным в компании братков-рэкетиров. Но и он заглотил наживку, брошенную Кириллом.

Надо ковать железо, пока горячо.

— У вас, пацаны, только один выход! — подливал масла в огонь Кирилл. — Надо вместе держаться. И Сырка к себе брать. Вместе мы — сила!

— Братуха, дело говоришь! — загудел Пастух.

Похоже, он понял, что Кирилл сумел завести пацанов, а вместе с тем еще выше поднялся в их глазах. А Пастух привык быть первым. И чтобы не потерять в авторитете и остаться выше Кирилла, он должен был выхватить инициативу из его рук.

— Ну чо, пацаны, отобьем братана? — сорвался со своего места Пастух.

В пылу боевого азарта он плохо что соображал. И не задумывался о последствиях неосторожного шага.

— В натуре, блин! — заревел Бутуз. — Наших гасят!

Сырок не собирался пропадать за здорово живешь. Он сопротивлялся. Сумел извернуться. Мощным ударом отправил в нокаут одного блатаря. Хотел ударить ногой второго. Но помешали приспущенные штаны.

Банчик сумел подойти к нему сзади. И со всей силы огрел по затылку сцепленными в замок руками. Сознания Сырок не потерял, но поплыл. Ноги подкосились, и он стал оседать на пол. Но упасть ему не дали. Его подхватили сильные руки, швырнули на чью-то шконку, повернули на живот.

Сырок и сейчас пытался сопротивляться. Но уже ничего не мог поделать. С диким хохотом Банчик стягивал с него штаны.

— Суки! Падлы! — орал Сырок. — Кровью умоетесь!

Но его никто не слушал. Бэнц уже готовил свой агрегат к применению. Судьба Сырка, казалось, была решена.

Пастуху было не привыкать к дракам. Это его родная стихия. И он даже был рад пустить в ход кулаки.

Кирилл драться не хотел. Но и в стороне стоять не собирался. Он сам заварил эту кашу. И сам должен был ее расхлебывать.

Бутуз, Коляда и Джек тоже ринулись в атаку.

Крепко накачанные молодцы из рэкетирских бригад — сила страшная. Блатные убедились в этом на собственной шкуре.

Кирилл внес свою лепту — сумел отправить в глубокий нокаут амбала Витю. Пастуху достался Бэнц. Он сорвал его с Сырка, развернул к себе лицом и снес кулаком челюсть. Коляда и Джек размазали по стене еще троих блатарей из пристяжи смотрящего.

Штопор быстро оправился от неожиданности. В его руке образовалась остро отточенная шлюмка — черенок стальной ложки. Но ему не повезло. Он нарвался на Пастуха. А с ним шутки плохи.

Пастух сумел перехватить руку с заточкой, взял Штопора на прием. Смотрящий скривился от боли. Но не взвыл, молча ушел в отключку от болевого шока.

Братки-спортсмены, считай, взяли вверх над блатными. Но это победа временная. Скоро об этом инциденте узнает вся тюрьма, воры соберут сход и вынесут бунтарям приговор, возможно, даже смертный. Но ни Кирилл, ни Пастух со своими дружками об этом сейчас не думали. Сейчас все их мысли были сосредоточены в кулаках и ногах, которыми они добивали блатной контингент.

Сырок натянул штаны. И тоже бросился в драку. В глазах ярость и дикий восторг. Ему повезло — продырявить его не успели. Но обида все равно била через край. И он вымещал ее на своих мучителях.

Блатные уже почти не сопротивлялись. Не хватало на это сил и энергии. Братки-спортсмены уже могли праздновать победу. Но тут в драку вмешалась третья сила.

Со скрипом открылась тяжелая металлическая дверь, и в камеру хлынула толпа прапорщиков с увесистыми дубинаторами.

Досталось всем: и блатным, и рэкетирам. Досталось и Кириллу. Он сумел уйти из-под одного «демократизатора», но второй больно огрел его по затылку. В ушах зазвенело, из глаз брызнули искры. Голову заволокло туманом, перед глазами заштормило фиолетовое море.

Сильные руки схватили его за шкирку, куда-то потянули. Он не сопротивлялся, покорно волочил ноги в заданном направлении. Это избавило его от дальнейших экзекуций.

Его вели по коридору. Скрежетали в замках ключи-вездеходы, лязгали и гремели решетчатые двери перегородок. Со всех сторон неслись ругань и мат. В штрафной блок волокли всех участников драки. Всех до одного. От Сырка до Штопора.

Кирилл не знал точно, что это — воля высокого ментовского начальства или просто стечение обстоятельств. Но в карцере он оказался на пару с Сырком. Одного за другим их побросали на пол, закрыли за ними дверь.

В карцере было так же душно, как и в камере. Но воздух не в пример чище. Простору, правда, маловато. И комфорта никакого. Маленькое оконце под потолком, голые шероховатые стены. Нары были убраны на замок. Сидеть было не на чем. Можно только стоять.

— Козлы помойные! — по инерции продолжал беситься Сырок.

— Да ладно тебе, остынь, — беззлобно осадил его Кирилл. — Нормально же все…

— Да уж, нормально, — скривился бригадир. — Меня чуть не отпетушили, а ты говоришь нормально.

— Но не отпетушили же.

— Пусть только попробуют… Вот козлы, на пальцах, бля, развели…

— Сам хорош, надо было сразу въезжать, откуда ветер дует.

— А ветер с воли дул, — поджимая губы, кивнул Сырок.

И вперил в Кирилла тяжелый, испытывающий взгляд. Как будто только сейчас понял, что он мог быть врагом.

— Ну чо смотришь? Не видел?

— Видел, — кивнул бригадир. — Ты за тех пацанов был, которые за меня подписались… Спасибо вам, пацаны! Ввек не забуду!

— А ты знаешь, что мы из-за тебя подставились? Теперь нас воры гасить будут. Минуса на нас навесят. А ты знаешь, что это такое?

— Да я и сам со знаком «минус», — озаботился Сырок. — Но мне-то проще. Меня скоро отсюда вытянут…

— Да и мне недолго. Дело вот-вот закроют… А как с пацанами быть? Это ж я их на эту бучу подбил.

— Ты?!

— Ну да… Сам не знаю, какая моча мне в голову ударила?

— А ты чьих будешь?

— Да я сам по себе. Но это пока так. Меня Пастух к себе тянет. Сказал, что со своим бригадиром насчет меня перебазарит. Так что я, считай, под Страшилу отхожу… А ты Сырок, да? В бригадирах у самого Бекаса или нет?

— Откуда знаешь?

— Да это Коляда сказал. Он под Брагиным ходит.

— А-а, Брага. Есть такой. У нас рамсы с ним были. Сейчас все путем… А вообще, вы пацаны козырные. Правильно стоите. Уважаю.

— Так мы ж это — одной крови. Если на воле какие-то непонятки были, то на киче нам вместе держаться надо. Иначе нас черная масть всех передавит… Мы ж потому за тебя и подписались, чтобы нас самих завтра не опустили. У блатных это на раз. Была бы задница, а повод найдется.

— Это ты, братуха, верно заметил! — оживился Сырок. — Повод у них всегда найдется. На пальцах, гады, разводят… Тебя как зовут, братуха?

— Игорь. А кличут Барсуком.

— А я Сырок… Машешься ты здорово. Каратист?

— Да есть немного. В спецназе пять лет служил.

— Не слабо!.. Слушай, нас долго здесь держать будут?

— По мне бы, чем дольше, тем лучше. Нельзя нам на общую. Там воры масть держат.

— Да я это и без тебя знаю… Бля буду, какая-то сука меня ментам вложила. Из-за них вся эта лабуда. Представляешь, наркоту мне подбросили, козлы… А тебя за какую беду закрыли?

— Вооруженный грабеж. Ларек на пару с корешем вскрыли… Только это не мы были.

— Ну да, я так и понял, что не вы, — ухмыльнулся Сырок. И уже уважительно посмотрел на Кирилла. — Отчаянный ты пацан.

— Я два года в Афгане отчаянным был. Затем «сверчком» три года в армии также отчаянно крутился. И чего я добился? Ни кола, бляха, ни двора. И все бабки, которые заработал, в канализационную трубу ушли… Не, я теперь новую жизнь начинаю. Снова отчаянным буду. За свое место в этой жизни биться буду… Только я, кажется, не с того начал. Ладно, выберемся… Говорят, у Страшилы не слабо дела поставлены.

— Кто говорит?

— Да Пастух. Он со Страшилой год всего вместе. И уже своя «девятка». Скоро квартира своя будет.

— Я тебе «БМВ» через год сделаю. А хату еще раньше… Давай под меня отходи! — в порыве великодушия предложил Сырок.

Но Кирилл так же великодушно отказался.

— Не, я с Пастухом завязался. Он за меня слово будет говорить. А я его подведу? Нет, это не по правилам.

— А ты думаешь, Страшила тебя точно к себе возьмет?

— Да не думаю, а знаю. Не хочу хвалиться, но что есть, то есть. Сам видел меня в махаче. А потом я еще и стрелять умею. Автомат, гранатомет — это ж для меня как на два пальца плюнуть. Саперное дело на «пять» баллов. Со спецтехникой работать могу…

— Ну да, пять лет в спецназе — это круто.

Сырок смотрел на Кирилла, как вербовщик короля Фридриха на ускользающего от него рекрута.

За дверью послышались голоса. Кирилл и Сырок прислушались.

— В этом кондее по два, в этом…

— Почему?

— Ну так на всех номеров не хватило.

— А надо чтобы хватило. Нельзя по двое держать. А то еще глотки друг другу перегрызут… Давайте по одному всех раскидайте. Сможете?

— Да что-нибудь придумаем.

Через минуту дверь в камеру отворилась. На пороге появился прапорщик с красной повязкой на рукаве.

— Ты! — показал он пальцем Кирилла. — На выход!

— Эй, начальник! Оставь пацана. Он свой. Все путем!

— Молчать! — рявкнул вертухай.

Но Сырок не унимался:

— Не, ну ты чо, начальник! Будь человеком, а!

Прапорщик тут же проявил человечность. Вывел Кирилла из камеры, а вместо него бросил пакет с хлоркой.

Пакет лопнул, порошок рассыпался. Осталось только плеснуть воды. Как это было сделано, Кирилл не увидел. Его втолкнули в свободную камеру, закрыли за ним тяжелую дверь.