Отступники

Владимир Колычев, 2014

В провинциальном Тиходольске который год хозяйничают уголовники. Руководит ими криминальный авторитет по кличке Мирон. Наглый, ошалевший от богатства и вседозволенности, он однажды похищает местную красавицу Юлию и несколько дней «развлекается» с ней в своем шикарном особняке. Мирон на сто процентов уверен, что преступление сойдет ему с рук. Но он ошибается. За Юлю есть кому заступиться. Бывший спецназовец Игорь Дергун объявляет войну зарвавшемуся уголовнику. Отморозок будет уничтожен. Дайте только время…

Глава 6

Белая «девятка» плавно катилась по улице, прижимаясь к обочине. Игорь сменил направление, и машина неторопливо свернула в ту же сторону. Он шел пешком, а она катилась следом, и это не случайность. Выслеживали его, но кто, с какой целью?

Игоря повело в сторону, и он оперся рукой о дерево. Постоял немного с опущенной головой, пошел дальше. И снова его качнуло. Из больницы он хотел выписаться еще вчера, но врачи чуть ли не силой заставили его остаться. А сегодня он смог сбежать. Выкрал одежду и сделал ноги. Но раны остались, и ему действительно сейчас очень плохо. Но из стороны в сторону его швыряла не столько слабость, сколько хитрость. Преследователи должны поверить, что ему худо. Игорь сделал шаг вперед, остановился и согнулся в поясе. Он стоял спиной к белой «девятке», которая также остановилась. Дергун сделал вид, будто его рвет. Не разгибаясь, он шагнул к сиреневым кустам и скрылся за ними. Оттуда он и увидел, как из «девятки» вышли двое. Один рослый, другой низкий, но и тот крепкий на вид, и другой. Резкие, быстрые, хищные. И приближались они к Игорю, как шакалы, — озирались по сторонам, как будто опасались более сильного хищника. И рожи у них уголовные, а на пальцах у одного четко просматривались татуированные перстни.

Игорь удачно выбрал место для выяснения отношений. С одной стороны — ряды кустов сирени, с другой — глухая стена какого-то склада. Только не станет ли это место ловушкой для него самого? Вдруг противник окажется не по зубам? Травма головы у него реальная, и ножевое ранение дает о себе знать. Не в том он состоянии, чтобы биться в полную силу. Он заметил в траве крупный булыжник, и сомнения отпали. Это, конечно, не саперная лопатка, но в умелых руках и оружие пролетариата сгодится.

Он стоял на коленях, склонив к земле голову, когда к нему вышел высокий.

— Эй, пацан, что с тобой? — заговорил он, стремительно приближаясь.

Краем глаза Игорь заметил, как он вытаскивает из-под куртки пистолет. И не простой это ствол, а с глушителем. Видно, крепко взялась за него воровская масть. Резко распрямляясь, он развернулся лицом к противнику и бросил в него булыжник. Он мог и промазать, но удача оказалась на его стороне. Камень угодил уголовнику точно в лоб, и тот как подкошенный упал на спину. Руки в стороны, ноги вверх, и голова мотнулась, как будто сорвалась с позвонковых креплений. Пистолет полетел куда-то в сторону, на него и среагировал второй уголовник. Он поймал его почти на лету, у самой земли, но упустил при этом Игоря, который обрушил ему на шею сомкнутые в замок руки. Как будто колуном его срубил.

Высокий лежал в траве без признаков жизни. Лобная кость вроде бы не продавлена, и пролома, похоже, нет, но кожа лопнула, крови много… Игорь хотел нащупать пульс, но в себя пришел низкорослый, и парень приставил к его голове «ТТ» с глушителем.

— Как зовут? — с хладнокровным спокойствием спросил он.

— Зачем? — скривился уголовник.

— Кому свечку за упокой ставить?

— Какую свечку?

— Я же говорю, за упокой. Я всем, кого убиваю, свечку ставлю… Крещеный?

— Кто? Я? — задергался мужик.

Немолодой он уже, отталкивающей внешности. Корявые черты лица, грубая, болезненно темного цвета кожа, желтые белки глаз. Зубы коричневые от чифиря, с гнильцой. И смердело от него нещадно. Игорю вдруг захотелось спросить, откуда такие упыри берутся.

— Да, ты.

— Ну, крещеный, а что?

— Первым у меня будешь. До тебя одни муслимы были.

— К-какие муслимы?

— Ну, мусульмане, чеченцы. Я их всех по именам помню. Аслан, Малхаз, Беслан, Казбек… Как тебя звать? — без всякого ерничества спросил Дергун.

— Слышь, может, не надо? — спросил перепуганный мужик.

— Как не надо? Ты же убить меня хотел. Око за око, зуб за зуб… Зовут тебя как? Быстрей давай, уходить мне надо.

— Э-э… Я не хотел убивать, это Симон… — мужик показал на своего дружка, возможно, уже покойника.

— Зачем?

— Ты Сурку глаз выбил…

— Где Юля?

— Так это, Мирон ее к себе на хату увез…

— Где хата?

— Э-э… Я не знаю.

— Ничего, я найду. Зовут тебя как? Последний раз спрашиваю, — Дергун перекрестился, как это делают перед тем, как взять грех на душу.

— Это в Ульяновке, дом там, на Ворошилова.

— Как тебя зовут?

— Номер шестнадцать…

— Как зовут, спрашиваю?

— Ну не надо!

Мужик в панике засучил ногами, по сантиметру отодвигаясь от Игоря.

— Жить хочешь?

— Хочу!

— А как ты жить будешь, если Мирона сдал?

— Э-э…

— Да не бойся ты, страна большая, спрячешься. Сначала дом в Ульяновке покажешь, а потом живи. Ну, чего таращишься? В машину давай!

Игорь пнул мужика в живот и кивком показал на белую «девятку». Пистолет он спрятал под куртку, но достать его можно было в любое мгновение. Да и жертве деваться некуда: сдал он Мирона и этим поставил на себе крест.

Уголовник сел за руль, а Дергун — на заднее сиденье, приставив ствол к спинке кресла водителя.

— Хорошая у вас машина, — сказал он, когда «девятка» тронулась.

— Братва помогает…

— Что за братва?

— Заводские и октябрьские. Все на общак отстегивают. Мы их всех имеем.

— Чем занимается Мирон?

— Как чем? Смотрящий он, за городом смотрит…

— Вор?

— Ну, не в законе. Но его точно коронуют. Он тут всех на уши поставил. Никто из воров не смог, а он сумел.

— Юлю он украсть сумел, — зло процедил Дергун.

— Э-э… Ну, да, сдернули девчонку. Но это не я!

— Не думал я, что воры живых людей крадут.

— Всякое бывает…

— Что вы за гниды такие, если у вас девушек можно красть и насиловать?

— Э-э, насиловать нельзя. Беспредел это. За это опустить могут. Ну, может, и не опустят, но по ушам точно дадут.

— Что с Юлей сделали? — Игорь боялся задавать этот вопрос, поэтому и выдавил его через силу.

— Ну-у…

— Что ну? — Он с криком передернул затвор пистолета, выщелкнув из ствола патрон.

— Э-э… Ну я там не был… Там только Мирон. Он сказал, что всем потом можно будет, но я отказался.

— От кого отказался?

— От Юли.

— Что Мирон с ней сделал? — взревел Дергун.

— Э-э… Ну живая она.

— Мирон с ней?

— Должен быть…

— Еще кто там?

— Отвал с ним, Сазон. Трефан, Смоль… Может, еще кто.

Игорь понимал, что произошло с Юлей. Ярость застилала глаза, и он готов был сразиться с целой бандой, чтобы отомстить за девушку. И он отомстит. Всех, кто попадется на пути, пристрелит.

* * *

Чем крепче зафиксирована женщина, тем меньше на нее требуется сил. Мирон хорошо закрепил Юлю на кровати — и ноги ей в стороны развел, и руки. Он уже собрался осчастливить ее, когда вдруг появился Сазон. Оказывается, у Фрукта возникло к нему срочное дело. Пришлось ехать на стрелку, оттягивая тем самым удовольствие. И всех, кто с ним был в доме, он увез с собой. А то вдруг Юлю оприходуют без него. Пацаны у него ушлые, за всеми глаз да глаз нужен. К тому же на стрелке с Фруктом могли возникнуть недоразумения.

Впрочем, Фрукт и не собирался на него наезжать. Мирон встретился с ним в кафе на территории Октябрьского района, откуда убрали не только посетителей, но и персонал.

— Смута у нас, Сергей Валентинович, братва сходняк требует, — угрюмо глядя на Мирона, сказал Фрукт.

— По теме?

— Почему меня на команду поставили, а не кого-то другого. Сход, сказали, должен был быть, а не было его.

Фрукт щелкнул пальцем по солонке, которая опрокинулась, покатилась и звонко упала на пол.

— Соль просыпалась, плохая примета, — заметил Мирон.

— Да нет, нормально все будет. Вы же вор, вас все уважают, скажете слово, вас послушают.

— За тебя слово?

— За меня… А за кого еще? — разволновался Фрукт. Лицо у него пошло красными пятнами и стало похожим на зрелый персик.

— А кто претендует?

— Груздь.

— Не знаю такого, — сказал Мирон, и Фрукт облегченно вздохнул. — Думаешь, это я воду замутил? — возмущенно спросил вор.

— Да нет, не думаю…

— Думаешь. Я же вижу, что думаешь. Запомни: я подлянами не занимаюсь. Если ты накосячишь, я тебе прямо об этом скажу. И скажу, и в расход. У меня все просто. И справедливо. Кто такой Груздь?

— Он бригаду у меня держит. Если там стрелка с кем-то на ножах, Груздь собирает своих, подъезжает, решает проблему. Пиф-паф, ой-ей-ей, все такое.

— А тебя на пиф-паф не возьмет? — хмыкнул Мирон.

— Все может быть.

— Сход когда?

— Он сказал, что на завтра нужно назначить. Завтра, в шестнадцать.

— Хорошо, я подъеду. Что еще?

— Да нет, ничего. Если чисто за меня подпишетесь, то ничего.

С виду Фрукт казался простоватым, если не сказать туповатым, парнем. Меланхоличное выражение лица, тусклый взгляд, слова он проговаривал расслабленным языком, поэтому речь у него была не совсем внятная. Но все-таки через эту малахольность просматривался в нем хитрый и жестокий зверь, опасный в своем коварстве. Прикидываясь шлангом, он мог оказаться удавом, способным опутать жертву кольцами, а затем задушить. Но справиться он мог только с мелочью, а настоящий крупный зверь ему не по зубам. Глядя на Васю, Мирон почти в том не сомневался. Потому и не боялся его.

— А ты боишься, что я за Груздя подпишусь? — усмехнулся он.

— Есть опасение. Груздь, он хитрый жук, может голову заморочить.

— Мне?

— Ну, это вряд ли. Вы, главное, знайте, что на общак он вам отстегивать не будет. Он вам Свища никогда не простит. Свищ его корешом был. Он со своими пацанами в Москве находился, на разборе, когда вы Свища замочили. Он бы вам спуску не дал, если бы с нами тогда был… Это он так говорит.

— Сказать можно все что угодно.

Мирон задумался. Вроде бы Фрукт говорил правду, но зачем он вообще завел речь о своем конкуренте? Может, он опасается, что Мирон остановит свой выбор на нем? А если он этого боится, то Груздь что-то собой представляет. Но зря Фрукт волнуется: Мирона он устраивал вполне. Хоть он и хитромудрый, но тот же Груздь мог оказаться более коварным человеком.

— Не колотись, все будет путем… Значит, завтра в шестнадцать?

Мирон узнал время схода и отправился к себе в Ульяновку. Заждалась его Юля, истосковалась без мужской ласки. Что ж, счастье уже близко.

Калитка в доме была открыта, Мирону это очень не понравилось. Отвал остался с ним у машины, а Трефан и Сазон отправились в дом. Вскоре они подали сигнал, что можно заходить. Сазон при этом усмехался.

— Что там такое? — спросил Мирон.

— Так это, Выдра там. Больше никого.

Выдра лежал на той самой кровати, где Мирон оставил Юлю. Руки пристегнуты к изголовью, ноги также разведены и зафиксированы. Он лежал на животе, и, кроме рубашки, на нем ничего не было.

— Я не понял, ты куда напетухарился? — очумело глядя на него, спросил Мирон.

Выдра вжался лицом в подушку и жалобнно застонал.

— Юля где?

— Пацан за ней пришел, — проскулил Выдра.

— Дергун?!. Ты же хвоста за ним водил. Где Симон?

— Да там…

— Где там?

— Ну, лежит… Дергун ему башку камнем проломил и ствол забрал.

— И сюда с тобой приехал?

— Да…

— Ты его сюда навел?

Выдра снова зарылся лицом в подушку и приглушенно завыл. Оправдываться бесполезно, и он прекрасно это понимал. Не важно, каким образом Дергун переиграл Выдру и Симона, главное, он сделал это. С Выдрой приехал сюда, поменял его местами с Юлей и ушел вместе с ней. Ушел с раной в душе. Знает он, что Юлю взяли по беспределу, и в курсе, кто это сделал. А у него ствол, и убивать он умеет.

— Урод! — взбесился Мирон. Он выдернул из-за пояса ствол и выстрелил предателю в затылок…