Отступники

Владимир Колычев, 2014

В провинциальном Тиходольске который год хозяйничают уголовники. Руководит ими криминальный авторитет по кличке Мирон. Наглый, ошалевший от богатства и вседозволенности, он однажды похищает местную красавицу Юлию и несколько дней «развлекается» с ней в своем шикарном особняке. Мирон на сто процентов уверен, что преступление сойдет ему с рук. Но он ошибается. За Юлю есть кому заступиться. Бывший спецназовец Игорь Дергун объявляет войну зарвавшемуся уголовнику. Отморозок будет уничтожен. Дайте только время…

Глава 5

Есть закон перехода количества в качество, есть — сохранения энергии. Но про закон перехода платонической любви в стадию телесного влечения в школьных учебниках ничего не сказано. А в жизни все именно так и происходит. Сначала нежные слова и поцелуи, а потом от возбуждения срывает крышу. И Юля уже не пытается ставить барьеры. Она уже закрыла глаза, откинув голову назад. Рот приоткрыт, дыхание пока еще тихое, но уже частое. А тело у нее такое волнующее, и сил нет, как хочется познать его глубины.

Но в дверь вдруг постучали. Игорь отстранился от Юли, и она пугливо сместилась от него в изголовье кровати. Чутье у Вероники Ивановны потрясающее. Не подглядывает она за ними, однако точно знает, когда пора дать знак. Но в комнату она не зайдет, поэтому можно расслабиться. Игорь весело посмотрел на Юлю, и она прыснула в кулачок.

А в дверь снова постучали.

— Ну, все, я пошел!

Игорь поднялся, и Юля тут же повисла у него на шее. Обняла его, нежно поцеловала в губы, и снова он прочувствовал закон отрицания платонической любви. Только на этот раз они остановились сами.

Вероника Ивановна и ее муж смотрели телевизор в зале, провожать Игоря они не выходили. Деликатничают, не хотят его смущать. До двери его проводила Юля, снова поцеловала в губы его и тут же отстранилась.

— До завтра!

А завтра утром Игорь снова будет здесь, он проводит Юлю в институт. Дядя Сережа больше не давал о себе знать, но в данном случае лучше перебдеть.

Игорь хорошо помнил, в какой ужас пришла Вероника Ивановна, когда узнала, кто подходил к Юле на улице. Как будто сам дьявол навестил ее из ада.

Вероника Ивановна не просила Игоря сопровождать Юлю в институт и обратно, он вызвался сам, и она этому лишь обрадовалась. И обрадовалась, разрешила им с Юлей находиться по вечерам в ее комнате. На улице опасно, считала она, но Игорь только первое время разделял ее тревоги. Почти две недели прошло с тех пор, как он вернулся из армии, и о дяде Сереже ни слуху ни духу. И дальше так будет. Но все равно, каждый день утром он у Юли как штык. Все равно ведь заняться нечем… Пока нечем. А там на работу придется устраиваться.

Дергун уже подходил к дому, когда его вдруг окликнули из темноты.

— Слышь, закурить дай! — потребовал чей-то грубый голос.

От дерева, которое росло у дороги, отделился чей-то силуэт. Но и это было еще не все. Спереди по тротуару к нему кто-то шел, а сзади — подкрадывался. А место темное и безлюдное — идеальное для засады. Грабители его подкараулили, сейчас начнется.

Не дожидаясь, когда атакуют с фланга и тыла, Игорь рванул вперед. Он видел, как шедший навстречу человек вскинул руку, в которой сжимал что-то длинное — или дрын, или металлический прут. А сзади ускорились шаги, и фигура с фланга со всех ног рванула на Игоря. Клещи стремительно сжимались.

Игорь дождался, когда противник спереди размахнется для удара. И как только это произошло, он резко рванул вперед, сблизился с ним, предплечьем блокируя ударную руку. Большими пальцами обеих рук он нащупал глаза противника и со всей силы вдавил их, продолжая движение вперед.

Грабитель мог упереться, но дикая боль не позволила ему остаться на ногах. Практически не останавливаясь, Игорь уложил его на спину, затылком шарахнув об асфальт. А теперь вперед, и к дому! И плевать, что это отступление похоже на позорное бегство. В конце концов, он не милиционер и даже не народный дружинник, чтобы задерживать преступников.

Но грабитель не позволил ему уйти. Несмотря на боль, он вдруг схватил его за штанину. Игорь ударил его ногой в голову, и руки разжались, но на этом он потерял время, а преследователи уже совсем близко.

Одному он врезал ногой в живот, а другой перетянул его железным прутом по голове. Перед глазами все поплыло, ноги подкосились, но все-таки он смог вырвать прут из рук противника. И тут же ударил в ответ…

* * *

Глаза наливаются кровью от бешенства, а еще они могут покраснеть от сильного удара. С Мурзой случилось и то, и другое. Сначала его жабьи глаза были вдавлены в глубь черепной коробки, а потом у него будто задымилась от дикой злобы голова. Глаза уже встали на место, но Мурза почти ничего не видел. Красные у него глаза, вокруг все распухло, и еще ухо в кровь стерто. Но ему еще повезло. У Сурка глаз от сильного удара вытек. А у Хныря во рту кровавое крошево и голова сильно разбита…

— Я урою эту падлу! — взвыл в бешенстве Мурза.

— А почему не урыл? — зло спросил Мирон.

Кто бы мог подумать, что какой-то солдатик мог порвать лучших его бойцов? Как тузик грелку порвал.

— Так сдернул он, как фуфло голимое! — простонал Сурок.

Отвал качал головой, прикладывая к его глазу ватно-марлевый тампон. В больницу Сурка надо везти, но Мирон не разрешает. Сейчас врача привезут, пусть он на месте все решает. Да и не заслужил Сурок больницы.

— Ну да, вас уложил и сдернул! — презрительно ухмыльнулся Мирон.

— Я эту гниду на перо взял! — как-то не очень весело похвастался Хнырь.

— И где эта гнида?

— Да склеится где-нибудь…

— А я говорил его мочить? — жестко спросил Мирон.

Как-то слишком все хорошо у него складывалось. Все платят без проблем, и рамсов нет, которые надо было бы разруливать. Его бойцы без дела, считай, сидят, как шарниры без смазки, а так нельзя, заржаветь можно. Поэтому и натравил Мирон их на пацана, который с Юлей ходил.

Вероника понимала все правильно, но Мирона уже достала ее любовь. Хотелось чего-нибудь поострей, поэтому он все-таки переключился на ее дочь. Но Юлю сопровождал ее парень, и Мирону это совсем не нравилось. Он дал отмашку Мурзе; тот должен был отправить Игорька на больничную койку, но сам попал под раздачу.

— Ну, как вышло… — ухмыльнулся Хнырь.

— Что вышло? Ничего у вас не вышло…

— Да пацан крутой, я же говорил, — вмешался в разговор Сазон. — В десантуре он служил, медали у него боевые. По ходу, в Чечне воевал. Надо было мне идти.

Мирон достал сигарету, закурил.

А ведь говорила ему Вероника, что Игорь Дергун в Чечне был. И медали у него боевые. Может, он в Чечне там глотки «духам» рвал за здорово живешь, а он фуфлового Мурзу с пацанами к нему подослал. Выходит, накосячил он.

— Сам и пойдешь, — выдержав паузу, сказал он. — Выдру возьмешь и Симона. Дергун за пацанов ответить должен.

— Так его еще найти надо.

— Завтра утром он придет за Юлей. Там его и замочите…

— А если не придет?

— Тогда ее…

— Замочить?

— Ну, ты в натуре… В охапку ее и ко мне. А я с ней поговорю…

— А мы? — осклабился Хнырь.

— Может, и вам достанется, — криво усмехнулся Мирон.

Он понимал, что Юля когда-нибудь ему надоест. К тому же она не должна уйти от него живой. Он ведь возьмет ее по беспределу, а раз так, то никто не должен узнать об этом, кроме своих. А чтобы пацаны не возникали, их также надо замазать кровью этой невинной овечки…

— Блин, больно-то как, — простонал Сурок.

— Анестезия нужна, — сказал Мирон, доставая из кармана склянку с морфием.

Какая-то невеселая жизнь у него пошла, никаких проблем, и Вероника не приносит остроты ощущений, поэтому и тянет его на ширку. И не всегда получается отказаться. Ничего, скоро у него в руках будет Юля, и он переключится на этот наркотик, с него и будет торчать. А пока он ударит по вене чем-нибудь попроще.

* * *

На гражданке каски не предусмотрены, а жаль. И бронежилет носить не заставляют, а зря. Будь на Игоре каска, он бы не попал в больницу с черепно-мозговой травмой. И ножом бы его не пырнули, будь на нем бронежилет. Черепную коробку ему не проломили, но сотрясение серьезное. И еще ему ножом вспороли бок. Жизненно важных органов не задели, однако крови он потерял много. Хорошо, родители вызвали «Скорую», не дали умереть.

Вчера он чувствовал себя ужасно, а сегодня ничего, жить можно. И голова почти не кружится, даже тошнота прошла. Зато следователь появился. Кто, что, когда?.. Но Игорь и не знал ответы на эти вопросы. Он даже не помнил, чем закончилась драка. Помнил, что вырвал стальной прут, помнил, как отбивался от грабителей, а потом как отрезало. Помнил только, как заходил в подъезд своего дома, как сестра открыла дверь.

Только ушел следователь, как появилась Вероника Ивановна. Вслед за ней в палату должна была зайти Юля, но ее не было.

— Я была у твоих родителей, они сказали, что ты в больнице, — с жалостью глядя на парня, взбудораженно проговорила она.

— А Юля где, в институте? — спросил он.

В ответ женщина всхлипнула и ладонями закрыла лицо.

— Что случилось? — От волнения у Игоря разболелась голова.

— Нет Юли нигде! Пропала она! — опустив руки, со слезами на глазах и с жалобными нотками в голосе сказала она. — Как ушла вчера утром, так и нет до сих пор…

Вероника Ивановна обессиленно опустилась на стул.

— Может, у подруги заночевала? — осознавая абсурдность своего предположения, спросил Игорь.

— У какой подруги?! Это Мирон все!

— Какой Мирон?

— Он же дядя Сережа, будь он проклят. Я была у него, нет его в гостинице. Переехал он куда-то.

— Вы в гостинице у него были?

— Да какая разница, где я была и что делала! — чуть не плача, протянула женщина. — Юля пропала! Сначала избили тебя, а потом пропала она. Ты знаешь, кто тебя избил?

— Да нет, меня не избивали, — покачал головой Дергун. — Меня убивали… Я отбился. А если бы не отбился, то все… Кто такой этот Мирон?

— Он страшный человек. Очень страшный человек.

— И вы думаете, Юля у него?

— Думаю… Не хочу думать, но думаю! — срывающимся на стон голосом сказала Вероника Ивановна. — Он мог ее похитить. Если он ее похитил, то никакая милиция не поможет. Он вор, у него большая власть. Я же просила! Я умоляла!

Женщина всхлипнула, поднимаясь со своего места.

— Пойду, может, смогу его найти, — сказала она, размазывая по глазам тушь, потекшую от слез.

— Как его найти? — Игорь тоже поднялся.

Голова сильно закружилась, его повело в сторону, но обратно в постель он возвращаться не стал. Нельзя ему оставаться здесь, пока Юля в беде. Он должен ее найти и вернуть матери. Но прежде всего он вернет ее себе.

* * *

Черная икра на столе, осетрина, клубника, французское шампанское, но Юлю этим не удивить.

— Я хочу к маме, — сказала она, с затаенным ужасом глядя на Мирона.

— Я уже позвонил твоей маме, сказал, что ты у меня. Она скоро приедет. Садись, посидим.

Юлю похитили еще вчера, а сегодня Мирон «спас» ее. Смоль и Трефан наехали на квартиру, где Выдра и Симон ее держали, «наказали» похитителей и привезли Юлю к нему домой. Она все еще думает, что Выдру и Симона реально пристрелили.

— Спасибо. — Юля присела на край дивана.

Мирон открыл шампанское, наполнил бокалы.

— Ну, за твое спасение!

Но Юля даже не глянула на свой бокал.

— Да расслабься ты, все страшное уже позади. Козлов, которые похитили тебя, наказали, и твоего Игорька накажем.

— За что?

— Как за что? — удивился Мирон.

Выдра и Симон должны были «засветить» Игоря. С их слов Юля должна была понять, что именно Дергун заказал ее похищение. И «звонили» они ему, чтобы Юля услышала его имя.

— Он же дружков своих нанял, чтобы тебя выкрасть.

— Не было у него таких дружков.

— Это из Чечни дружки…

— Вы откуда знаете?

— Знаю. Я все знаю. Если бы не узнал, уехала бы ты в Чечню…

— В Чечню?

Выдра и Симон должны были сделать все, чтобы объяснить Юле ситуацию. Дескать, Дергун и его дружки сели на торговлю живым товаром и она должна была стать первой ласточкой. Неужели она ничего не поняла? Или Выдра затупил, или она такая недалекая.

— Мафия у них, понимаешь? Твой Дергун в Чечне был, там он узнал, какие деньги на девочках можно делать. Чеченцы русских девочек любят, хорошие деньги за них платят, вот Игорек твой на этом и решил сыграть. Начал с тебя…

— Зачем ему это нужно? — мотнула головой Юля.

Она не могла поверить в то, что Дергун мог ее предать.

— Деньги ему нужны.

— А почему я?

— Потому что ты самая красивая девчонка в городе…

— Я — его девчонка! Он не мог так со мной!

— Надоела ты ему, он себе новую нашел.

— Не могла я ему надоесть! У нас ничего не было!

— Чего не было?

— Ничего!..

— Хочешь сказать, что он оставил тебя девочкой? — спросил Мирон.

— Я не хочу этого говорить, — в замешательстве посмотрела на бандита Юля.

— Но это так? Или ты не девочка?

— Девочка. Но я не хочу об этом говорить!

— А я хочу, потому что на девочек в Чечне особый спрос.

— Я вам не верю! Игорь не мог меня продать в Чечню! Он не такой!

— К сожалению, в жизни так часто бывает. Смотришь, вроде бы друг, а он оказывается врагом. Ты вот смотришь на меня как на врага, а я оказался тебе другом. Настоящим другом.

— Тогда отвезите меня к маме! Почему вы не отвезете меня к маме?

— Я еще не выяснил, какую роль в этом деле играют твоя мать и твой отчим, — покачал головой Мирон. — Может, они попросили Дергуна, чтобы он увез тебя в Чечню.

— Что вы такое говорите?

— Твой отчим тебя терпеть не может. Он давно уже хочет избавиться от тебя.

— Что за чушь?

— Мише только твоя мама нужна, а не ты…

— Неправда! Все вы врете!..

— Ну, может, я в чем-то ошибаюсь. Но поверь, я хочу тебе только добра. Твоя мама сама сейчас за тобой приедет. Я очень на это надеюсь.

— А отвезти к ней вы меня можете?

— Сейчас подождем немного и поедем. Тебе успокоиться надо, на, выпей!

Мирон подал Юле бокал с шампанским, но она покачала головой.

— Ну, не хочешь не надо…

— Я хочу к маме! — уронив голову на грудь, хныкающим голосом сказала девушка.

— Будет тебе мама. И дядя Сережа будет, и мама.

Мирон подсел к ней, обнял за плечи. Девушка дернулась, отодвинулась, насколько это было возможно.

— Успокойся. Тебе нужно успокоиться, — убрав руку, сказал он.

Он осушил бокал с шампанским, но этого показалось ему мало. Какой прок от этой газировки, когда душа просит морфия? Или хотя бы ханки. Мирон вышел из комнаты, на кухне налил себе полный стакан водки, залпом выпил, перекурил и вернулся. Юля сидела на прежнем месте, опустив голову. По ее щекам текли слезы.

— Я маме твоей позвонил, она уже выезжает, — сказал он. — Не переживай, все будет путем.

Мирон сел рядом с ней, снова обнял за плечи. На этот раз она отстраняться не стала, хотя и напряглась.

— Я же тебе не чужой. Вон, тебя пацан твой предал, а я ничего, все свои связи подключил, нашел тебя.

— Игорь меня не предавал! — Юля мотнула головой, и ее волосы приятной волной прошлись по его лицу.

Впрочем, он и без того уже был возбужден теплом и запахом юного и беззащитного тела.

— Ну, не предавал так не предавал. Я-то знаю, что предавал, но если не веришь… Хочешь, я скажу, чтобы его не убивали?

— Не убивали?! — содрогнулась Юля.

Она попыталась подняться с дивана, но Мирон удержал ее, еще сильней прижав к себе.

— А как, по-твоему, наказывают предателей?

— Игорь не предатель!

— Да, но его могут убить…

— Я не хочу, чтобы его убили!

— Хорошо, я дам команду, чтобы его не трогали. Пусть живет, если ты этого хочешь.

— Хочу!

— Я дам команду… Если ты будешь умницей. Ты же должна понимать, что дядя Сережа очень тебя любит и хочет заботиться о тебе.

Он пальцами провел вдоль «молнии» на ее платье. Хотелось раздеть Юлю так, чтобы она не сопротивлялась.

— Я хочу домой!

— А как же дядя Сережа? Как он будет заботиться о тебе, если ты уедешь домой?

— Не надо заботиться.

— Как же так? Дядя Сережа тебя спас, а ты даже отблагодарить его не хочешь.

Он ловко расстегнул «молнию» у нее на спине. Юля дернулась, но он крепко взял ее за плечи.

— Ты хочешь к своему Игорьку? — спросил он.

— Хочу! — пытаясь вырваться, крикнула девушка.

— Он же предатель!

Мирон расстегнул на ней бюстгальтер и стащил вниз верх платья, застав Юлю закрывать руками обнажившуюся грудь.

— Это неправда!

— Это правда. И его убьют. Если ты не будешь умницей… Ты будешь умницей?

— Не надо!

— Не будешь умницей? — Он жадно гладил рукой ее обнаженную спину.

— Не надо Игоря убивать!

— А ты будешь умницей?

— Буду.

В подтверждение своих слов Юля вдруг перестала сопротивляться, хотя и продолжала закрывать грудь руками.

— Давай договоримся: ты будешь умницей, а я не трону твоего Игоря, — сказал Мирон, радуясь своей победе.

— Зачем вы это делаете? — спросила девушка и разрыдалась.

— Я это делаю ради тебя. Если я возьму тебя силой, то мне потом придется тебя убить. А если ты ляжешь сама, то будешь жить.

Не хотел он с Юлей по беспределу, потому и придумал этот цирк со «спасением». Но девчонка только с виду казалась глупой. Не удалось ему обхитрить Юлю, остался шантаж. Но ему, в принципе, все равно, на чем въезжать в рай.

— Ты меня понимаешь?

— Нет! — мотнула он головой, ударив его при этом по носу.

Удар был случайным и слабым, но Мирон все-таки схватил ее пятерней за шею.

— А жить хочешь?

— Да!

— С Игорем?

— Да!

— Хорошо. И ты будешь жить. И он. И свадьба у вас будет. Но право первой ночи за мной, договорились?

Юля промолчала, и Мирон с силой тряхнул ее:

— Я спрашиваю, договорились?

— Договорились, — эхом отозвалась девушка.

— Смотри, будешь дергаться, живой отсюда не уйдешь…

Он уложил Юлю на спину, сорвал с нее платье, колготки, но раздвинуть ноги не смог — с такой силой она их сжимала.

— Жить хочешь? — спросил он.

Юля кивнула, большими глазами глядя на него. Страдание у нее во взгляде, но и прозрение. Девочка наконец-то поняла, какой жесткий мир вокруг нее.

Мирон снова попробовал раздвинуть ноги, но ему не хватило для этого силы.

— Что ж, сама напросилась! — взвыл он от возмущения.

И ударил Юлю кулаком в живот. От дикой боли она расслабила мышцы ног, и он смог войти в нее.