Круче, чем оружие

Владимир Колычев, 2018

За городом обнаружен труп одного из бойцов местной преступной группировки. Следователь готов списать происшествие на обычную бандитскую разборку и закрыть дело, но опер Степан Круча иного мнения. У жертвы похищен пистолет, а значит, череда убийств может продолжиться. Чутье не подвело Степана: следующей мишенью стал единственный свидетель загородного происшествия, успевший перед смертью сообщить Круче, что в тот день видел жертву вместе с возможным убийцей. Имея на руках приметы преступника, опер сужает круг поиска, но вдруг понимает, что сам становится объектом охоты невидимого киллера…

Глава 4

— Ты зачем в качалку ходил? — спросил майор Горлов у Степана.

— Поговорить.

— Там же сплошь хулиганье…

— Хулиганье?!

— А ты не знал?

— Да нет, это не хулиганье…

Это бандиты. Самые натуральные бандиты.

— Ну, насчет пистолета ты был прав. — Горлов смахнул со стола лист и бросил перед собой. — На свитере обнаружены следы оружейной смазки.

— Есть у них пистолеты… И пистолеты, и планы.

— А как же здоровый образ жизни? — усмехнулся Игорь Афанасьевич.

— Да нет, анашу они не курят… Планы у них на Битово. Рынок уже рэкетируют.

— Рэкет. Детская болезнь капитализма, — скривился Горлов.

— Эту болезнь лечить надо.

— А лекарства?.. Вон в Москве что происходит, стреляют, взрывают…

— У нас то же самое назревает.

— Докажи, что Кокошина убил Скатов, мы его задержим и посадим.

— Хорошо бы.

— Плохо то, что ситуацию до такого безобразия довели. Обидно. Сами ведь страну развалили.

— Ну, не сами…

— А когда шестую статью отменили… Партбилеты раздали, ручкой помахали. Здрасте, приехали! Хоть бы кто возмутился! Все радовались! Как же, членские взносы платить не надо!.. А путч в августе? Хоть бы кто поднялся! Страна развалилась, а никому и дела нет…

— А кто нас спрашивал?

— Еще спросят… Время спросит… Ты вот говоришь, бандиты, рэкет. Поверь, это еще цветочки. Скоро такое начнется…

Степан не успел ничего ответить. Открылась дверь, и в кабинет вошел начальник РОВД.

— Массовая драка у нас на Пролетарской! — сказал подполковник Кузовиков. — Все — на выезд!

Он повернул назад так же быстро, как и вошел. Стремительный, энергичный, подтянутый. Недавно ему исполнилось сорок пять, на пенсию уже пора, но уставшим от службы он не выглядел. И рвение у него как у молодого.

Кузовиков и раньше отличался молодецким задором, а сейчас он просто вынужден был гарцевать перед подчиненными. Чтобы начальство видело. Там, на верхах, шли процессы, сравнимые с великим переселением народов. Из стран бывшего Союза возвращались кадровые офицеры, их нужно было как-то размещать. А за счет кого?.. Вот Кузовиков и боялся слететь со своего места. Потому и «рвал задницу».

На «массовку» начальник РОВД поднял все отделение. И, как оказалось, не зря. Перед входом на барахолку наблюдалось самое настоящее побоище. Крепкие накачанные парни с ожесточением молотили друг друга, в ход шло все — ножи, арматурины, цепи. Двое уже лежали без движения, еще один выползал из столпотворения с проломленной головой.

Все бы ничего, но с появлением патрульных машин толпа не разбежалась. Включили сирены, но и это не помогло. Степан рванул в толпу, схватил здоровяка в кожаной куртке, но тот вырвался и замахнулся на него. А в кулаке шипованный кастет.

Степан блокировал удар, захватил руку, провел подсечку. Громила упал. Но на него набросился его противник. Глаза бешеные, рот перекошен. В руке — стальной прут. Степан готов был отразить нападение, но за спиной грохотнула очередь из автомата. Только тогда толпа пришла в чувство. И превратилась в стадо. Побежали все, и Скат, и Сафрон.

Степан навалился на громилу, заломал его, надел наручники. И рванул за Скатом. Но тот уже выскочил на дорогу, где стояла «шестерка» с открытой дверью. Вместе с ним в машину запрыгнули еще два бандита. Взбивая снег, «шестерка» сорвалась с места и понеслась прочь. Степану оставалось только записать номера.

Бандиты бегали быстро, а сотрудники почему-то не очень-то хотели их догонять. Урожай был более чем скромный — всего трое задержанных. Плюс труп и двое раненых. И свидетелей почему-то не оказалось. Степан своими глазами видел людей, которые издалека наблюдали за побоищем, но все они куда-то исчезли. Впрочем, такое положение вещей давно перестало его удивлять.

Голова раскалывалась от боли, перед глазами плыло, тошнило. Это все Скат. Хоть бы слово сказал перед тем, как ударить. Нет, появился, и сразу же понеслось. Он метил в челюсть, а Сафрон подставил ему под удар лоб. Кость не треснула, не проломилась, но контузило сильно. Странно, как это не помешало ему потом отбиваться от Ската на «автопилоте». И нормально отбивался. Губа разбита, нос распухает, но все это мелочь. И сам он Скату пару раз вломил. А потом еще и от ментов убегать пришлось. Нормально все. Только непонятно, за кем рынок остался… Может, все-таки за ними?

Скат ответил жестко, не вопрос, но рынок отбить не смог. И дело даже не в ментах. Скату не хватало людей, чтобы отбросить Сафрона с его командой. Он бы отступил…

— Сантика жаль, — ощупывая челюсть, проговорил Гонщик.

Машина стояла у въезда в Ковальцы, в деревню, где жил так и не ограбленный ими «цеховик». Место отличное. Слева Битово, с двух сторон сосновый бор, а с третьей — озеро. Только вот опасно здесь: менты в любой момент могут нагрянуть. Да и живописными местами любоваться не было желания. Голова отбита, болит.

— Да, может, жив.

Сафрон вышел из машины. Так вдруг захотелось свежего воздуха. Его повело в сторону, он облокотился на багажник, удержал себя от падения. Взял жменю снега, одну половину съел, другую приложил к распухающему носу.

— Точняк! — подошел Гонщик и тоже приложил снег к фингалу.

— Может, жив Сантик? — с надеждой спросил Сафрон.

— Да вряд ли… Заточка точно в горло зашла. Там без вариантов.

— Кто?

— «Ключник» его кликуха… Я его знаю, на бокс вместе ходили.

— Сход надо будет собрать. Ключника — на нож.

Сафрон просто обязан был спросить за смерть своего пацана. Или брат просто перестанет его уважать.

— Панихиду в честь Сантика надо устроить, — сказал Ступор.

Ему повезло больше всех. Махался он не лучше других, но на лице ни одной царапины.

— Ну, ты в натуре! — с насмешливым восхищением глянул на него Сафрон.

— На барахолке… Сантик должен знать, что погиб не зря!

— Ну, ты задвинул! — И Гонщик глянул на Ступора с восхищением.

— А что я не так сказал?

— Может, просто митинг устроим? — насмешливо спросил Сафрон.

— На рынке.

— На кладбище, — вздохнул Гонщик и вдруг встрепенулся: — Какая-то тетка за рулем.

Сафрон проследил за его взглядом и увидел бежевую «девятку», подъезжавшую к ним. Двигатель работал как часики, слышен был только шорох колес. А за рулем действительно сидела женщина. Или даже девушка… Девушка Лена.

Перед глазами у Сафрона плыло, но все-таки он уловил знакомые черты. Да и ее глаза ни с какими другими не спутаешь.

Лена вышла из машины, но отходить от нее не стала. И дверь не закрыла.

— Может, сойдете с дороги? — спросила она, настороженно глядя на него.

Сафрон и сам не понял, как направился к ней. Очнулся, когда до открытой двери можно было дотянуться рукой.

— Привет, Лен! — улыбнулся он.

— Привет, — оторопело кивнула она, глядя на него большими от удивления глазами.

— Не узнаешь?

— Э-э… Нет, — качнула головой Лена.

Она оказалась умнее Сафрона. Было у нее желание сказать «да», но разум велел ей ответить «нет». Ничего не видела, ничего не знаю…

Лица его Лена действительно не видела, но голос-то запомнила. Не могла не запомнить.

— А мы щенка хотели тебе привезти.

— Какого щенка?

— Ну, извини, дурака сваляли…

— Не понимаю. — Лена мотнула головой и начала садиться в машину, но Сафрон удержал дверь, чтобы она не могла внести ноги в салон. Они у нее слишком длинные. Стройные ножки в черных лосинах. А лакированные сапожки так изящно обегали голень…

— Да все ты понимаешь. И боишься.

— Конечно, боюсь! — сдалась она.

— Да мы не опасные… Мы же вас не тронули…

— Потому что денег не было.

— Потому что тебя Скат обидел… А мы с ним враги. — Сафрон провел рукой по носу.

— Да, рожи у вас, я смотрю… — кивнула она. — Это Скат вас так?

— Ну, не сам же. Стенка на стенку… За тебя дрались, — соврал Сафрон.

— Так я тебе и поверила, — хмыкнула Лена, но все же улыбнулась.

С женским интересом во взгляде.

— А ты куда-то собралась?

— На Северный полюс.

— Через Москву?

— Ну, не через Битово же.

— Можно и через Битово. Там у нас не хуже, чем в Москве…

— Как-нибудь в другой раз.

Лена потянула на себя дверь, выразительно глядя на Сафрона. Но он не хотел ее отпускать. Голова у него по-прежнему кружилась, но контузия уже ни при чем.

— А если я влюбился в тебя? — спросил он.

— И как, срабатывает? — едко усмехнулась она.

— Что срабатывает?

— Заманушка твоя.

— Это не замануха…

— Мне ехать надо.

— А давай встретимся как-нибудь.

— Нет у нас денег, Скат все забрал, — качнула она головой.

— Да не нужны мне деньги… А если нужны, то не ваши.

— Не бойся, я никому ничего не скажу.

— Да я не боюсь.

— Я поехала?

— Так мы встретимся или нет?

— А если нет?.. — качнула головой Лена и вдруг добавила: — Ты знаешь, где я живу.

— Да?.. Ну ладно…

Сафрон широко открыл дверцу, чтобы Лена смогла занести ноги, и направился к своей машине.

— Эй! — донеслось вслед.

Но он лишь махнул рукой. Не надо ему одолжения.

— Ну как знаешь!

Слышно было, как хлопнула дверь. А Сафрон подал знак пацанам, чтобы они сошли с дороги.

— Все нормально? — спросил Гонщик, внимательно глядя на него.

И Ступор, глядя вслед удаляющейся «девятке», был озадачен не меньше.

— Ну, если она Ската не сдала, почему она сдаст нас?

— Логично. Но все равно…

— Поехали! — оборвал Гонщика Сафрон.

Горлову не повезло. Своего бандита он задержал, но тот врезал ему локтем в челюсть. Перелома не было, но кость болела. Впрочем, его это, скорее, радовало, чем печалило. Появился законный повод поднять настроение. Степан и не хотел к нему присоединяться, но пришлось. И Слава Малыгин не заставил себя уговаривать.

— Раньше сразу разбегались… — вздохнул Слава.

Он был хорошим сыскарем, сообразительным и настойчивым, но при этом старался избегать ситуаций, связанных с риском для жизни. Более того, улавливал опасность нутром, может, потому и не было его в отделении, когда Кузовиков поднял всех по тревоге. А в задании он принимал участие, так что не придерешься.

— Разбегались. Потому что сдуру дрались, — кивнул Степан. — А сейчас они дерутся за деньги…

— За деньги.

— Сколько на рынке торгашей, и с каждого по «штуке» в день, а то и больше… Мы втроем за год столько не заработаем.

— Это хорошо, что у них огнестрельного не было… — уныло произнес Слава.

— Вот видишь, а ты говорил, что не надо было к бандитам ходить, — усмехнулся Степан.

Позавчера он хотел взять с собой Славу, но тот увильнул от вылазки в тыл врага. Зато вчера Степан заставил его идти на автовокзал.

— Ты не так понял, — качнул головой Малыгин. — Я сказал, что без улик идти к ним глупо…

— А с уликами надо задерживать и допрашивать в отделении.

— А разве Малыгин не прав? — спросил Горлов.

— Прав. Причем на все сто процентов… Но как бы то ни было, Скат стволы с собой не взял.

— Так, может, и не было у них стволов… Один только и был, у Кокошина.

Степан промолчал. Зря он про стволы заговорил. Со стороны это смотрелось как хвастовство своим героизмом… Тем более что на всю банду у Ската действительно мог быть только один пистолет. Хотя вряд ли. Кокошин не самый основной игрок в бандитской команде. Он ближе к рядовому, чем в главному. А пистолет у него был. Значит, и у Ската был. И у Литвака мог быть…

— Ну что, будем расходиться? — закуривая, сказал Горлов. — А завтра с новыми силами. Убивца искать…

Время уже действительно позднее — половина девятого. Да и у Степана, если честно, что-то не было особого желания рвать и метать, чтобы найти бандита, который убил в драке человека. Но делать нечего, надо браться за работу. Свидетелей со стороны нет и вряд ли будут, поэтому придется отлавливать бандитов, выбивать из них свидетельские показания. А это все равно что свиней стричь, визгу много, а толку мало.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Кузовиков. Степан глянул на него без особого удивления. Кузовиков редко уходил со службы после девяти вечера.

— Сидим?

— Так дел столько, Александр Григорьевич, — неторопливо поднимаясь, сказал Горлов.

— Раньше таких дел не было, — кивнул Кузовиков. И вдруг резко посмотрел на Степана. Так он обычно смотрел на подчиненного, перед тем как сделать выговор. — Круча, где ты был сегодня днем?

— Как где?.. Убийцу ищем. Убийцу Кокошина.

— С Сафроновым разговаривал?

— Ну да.

— Поддержку ему свою пообещал, да?

— Какую поддержку?.. Я насчет Кокошина спрашивал… Вы же сам видите, какие у него отношения с бандой Скатова. Человека сегодня убили…

— Почему убили? — все так же строго спросил Кузовиков.

— Драка была.

— А почему драка была?

— Из-за рынка… Ну, вы же знаете.

— Знаю. Потому что лично задержанного допрашивал. И знаешь, что он сказал? Старший лейтенант Круча приходил, у него, мол, личные счеты со Скатовым. Что Сафронов может делать с ним все, что угодно. Поддержка будет.

— Не говорил я такого! — Степан глянул на Малыгина, обращаясь к нему за поддержкой. Но тот стоял и смотрел на Кузовикова, а на Степана не обращал внимания.

— Сразу после вашего разговора Сафронов отправился собирать своих бандитов. А сегодня он бросил их на рынок. Чем это закончилось, вы, товарищ старший лейтенант, прекрасно знаете.

Кузовиков перешел на «вы». Дурной знак. А Малыгин молчал.

— Я говорил со Скатовым, он сказал мне, что в машине у Кокошина была девушка. С ней он и отправился на озеро. И еще сказал, что это Сафрон заманивал Кокошина на озеро… Я поехал к Сафронову…

— Почему вы не вызвали его к себе?

— Как? Его сначала найти надо было… Я нашел.

— И предложили ему союз. Против Скатова. У вас был с ним конфликт?

— Конфликт?.. Да нет, обычные трения, между сотрудником и уголовником… Это же я когда-то его задержал. Он два года отсидел.

— Вы его ударили?

— Ну, на спор.

— Вы спорили с подозреваемым?!

— Ну, в этом я не прав, — согласился Степан.

— А в чем правы?

— Никакой союз я Сафронову не предлагал.

— Не предлагал, — наконец заговорил Малыгин. — Я присутствовал при разговоре старшего лейтенанта Кручи с гражданином Сафроновым. Старший лейтенант Круча интересовался девушкой, которая находилась в машине у Кокошина. Сафронов сказал, что ничего не знает. Но пообещал ее найти, если старший лейтенант Круча оставит его в покое. Я бы не назвал это взаимным сотрудничеством.

— Так и было? — куда более мягким тоном спросил начальник РОВД.

— Так точно, так и было.

— Ну, хорошо… — Кузовиков начальственно глянул на Степана и направился к двери, движением руки увлекая за собой Горлова.

— Что это было? — спросил Степан, когда она закрылась за начальством.

— Что это было? А русская народная песня — «Не лез бы ты, сокол ясный, поперед батьки в пекло!»

— Да?

— Да… Думаешь, что самый умный и самый смелый? Не видишь, что вокруг творится?

— Ну, что вокруг творится, я прекрасно вижу.

— Видишь. Но не понимаешь… Бардак вокруг, никому ничего не надо. Потому и страну профукали.

— Давай короче, — поморщился Степан.

Он и сам знал, что еще до развала страну и общество охватила странная апатия. Никто ничего не хотел делать, все ждали какой-то манны небесной. И милиция не была исключением. Сначала профукали люберецких, которые терроризировали Москву бесконечными на нее наездами. Потом вспыхнула война за Рижский рынок. Люберецкие схлестнулись с солнцевскими, долгопрудненскими. И чеченцы сбились в волчьи стаи. Битово эта волна тоже не обошла стороной. Сафрон, Скат… Идет война за битовский рынок, и никто ничего не может сделать. Сафрона искать надо, Ската, брать их за жабры, но Кузовиков почему-то наехал на Степана. Нашел крайнего. Обидно.

— Про закон сохранения энергии слышал? Если где-то прибыло, значит, где-то убыло. Там, где закон, там убыло, а где беззаконие, там прибыло…

— Я не хочу мириться с тем, что прибыло. Если канализация забилась, ее нужно прочищать.

— А она снова забьется… Не станет Ската, появится кто-то другой… А у нас людей — раз-два и обчелся. И с транспортом проблемы…

— Волка ноги кормят.

— Мы не волки. Мы псы государевы. Наше дело на цепи сидеть и ждать, когда нас на волков спустят.

— Я не хочу ждать. И хочу, чтобы Скат на цепи сидел. И Скат, и Сафрон.

— Посадишь одних, появятся другие… Один в поле не воин.

— Почему один? А ты? — усмехнулся Степан, давая понять, что не особо надеется на Славу.

— Тут система нужна.

— Мы и есть система.

— Ну, хорошо… Посмотрим, какая команда будет… — качнул головой Малыгин. — Что-то мне подсказывает, что это дело с дракой спустят на тормозах. Виновных простят, невиновных накажут, все как обычно.

В кабинет вошел Горлов и сразу вперил взгляд в Степана:

— Убийством Кокошина ты больше не занимаешься.

— Есть!

Ответ прозвучал настолько четко, что майор завис в раздумье. Ну не мог Степан сказать это на полном серьезе. А он смог. От обиды. Он, можно сказать, жизнью рисковал, а ему пинка под зад дали — как нашкодившему псу.

— Мы и без тебя справимся… — как-то не очень уверенно проговорил Горлов.

— А убийство Иванова?

— Ну, насчет него разговора не было, — пожал плечами майор.

— Это ведь бандитов отлавливать надо. А у нас и людей не хватает, и с транспортом проблема.

— И людей мало… — согласно кивнул Горлов.

— А сам я к бандитам не пойду. Скажут потом, что я за каким-то личным интересом к ним приходил.

— Дело не в интересе.

— А в чем?

— Опасно с ними связываться. Это организованная преступная группировка. Вооруженная. И очень опасная. Ты сам видел, как они сегодня от нас побежали… Они уже нас не боятся…

— Мы их будем бояться… Я пойду? — Степан выразительно посмотрел на часы.

— Домой?

— Ну, не Сафрона же ловить. Мы с ним теперь союзники.

— Ты это брось! Никто тебя ни в чем не винит… Просто ситуация такая. Все на взводе.

— Ну да, мы же теперь просто Россия. Перестановка, ротация кадров. Утряска, усушка… Я все понял.

Степан замолчал. Хотя очень хотелось объяснить причину, по которой Кузовиков наехал на него. Переживает он очень, боится, что его спровадят на пенсию. Кадры из бывших республик прут в Москву валом, все хотят хорошо устроиться, в ход идут личные сбережения, порой немалые. Потому и старается Кузовиков создать благоприятную картинку. Нет у него в районе организованной преступности, есть мелкие уличные банды, которые иногда сходятся между собой в жестоких драках. И убийство Кокошина — это обычная бытовуха… А вот если вдруг убьют старшего лейтенанта Кручу, вот тогда поднимется волна. Вот тогда Кузовиков точно слетит со своего места. Именно поэтому Степан должен угомониться. Для этого его и отстранили от дела, в котором фигурируют бандиты новой формации.

А Горлову просто не хочется связываться с бандитами. Человек устал, его тянет на покой, на дачу, где он сможет спокойно варить сливовый самогон…

— Ничего ты не понял, — качнул головой майор.

— Я пойду?.. Завтра много работы. На Парижской Коммуне квартиру выставили.

— По квартирам тоже нужно работать.

— Лишь бы наши бандиты в этом не были замешаны. А то даже не знаю, как быть… С ними же нежно нужно. Как с детьми неразумными, да? — не сдержавшись, все-таки съязвил Степан, закрывая за собой дверь кабинета.