Картель

Владимир Колычев, 2013

В больницу с тяжелой черепно-мозговой травмой доставлена пятнадцатилетняя девушка, которую нашли на стоянке дальнобойщиков. По предварительным данным, ее изнасиловали и выбросили на ходу из машины. Расследование поручают старшему следователю небольшого подмосковного городка майору Севастьяну Глушкову. И выбор начальства пал на него не случайно. Глушков не так давно пережил страшную трагедию – его дочь была зверски убита местным уголовником. Но смерть родного человека не сломала, а закалила майора. Он стал непримиримым борцом с преступностью, и жажда справедливости теперь не оставляет его ни на секунду…

Глава 5

Здание бывшего детского сада, огороженное высоким сварным забором, утопающий в зелени двор — это и была школа «Палестра».

— Узнаешь? — спросил у Василисы Севастьян, останавливая машину перед воротами.

— Я здесь училась? — недоверчиво спросила она.

— Сейчас узнаем. Пошли.

Калитка кованая, прозрачная, чтобы миновать ее, нужно было связаться с охранником по домофону. Но Василиса просунула руку между решетками, нащупала кнопку замка и нажала на нее. Послышался шелчок, и калитка открылась. Видимо, это дала знать о себе неподконтрольная сознанию память.

— А ты была здесь, — улыбнулся Севастьян.

Дверь в школу была открыта, в просторном вестибюле за специальной стойкой сидел белобрысый парень в униформе охранника. Он подозрительно глянул на Севастьяна, но тут же успокоился, заметив его спутницу. По всей видимости, Василису он знал в лицо.

Севастьян полез в карман за удостоверением, но в это время в глубине коридора послышался цокот каблуков. И тут же раздался удивленный голос:

— Мелихова? Ты что здесь делаешь?

— Здравствуйте, Надежда Витальевна! — как ни в чем не бывало отозвалась Василиса.

— Здравствуй, Василиса, здравствуй…

Немолодая, но с модельной фигурой женщина внимательно смотрела на Севастьяна. Видная дама, высокая, стильная, взгляд холодный, едкий. И на ухоженном лице — выражение неприступности. Возможно, это своего рода защитный барьер от богатых родителей, которые учителей и за людей-то не считают.

— Я вас знаю? — с резиновой улыбкой спросила она.

— Нет… Майор Глушков, Следственный комитет. А вы, наверное, строгий директор этой школы? — с иронией спросил Севастьян.

— Нет, не директор, я заведующая учебной частью… А почему строгая?

— Потому что Василиса вас вспомнила.

— А почему она не должна меня помнить?

— Потому что у нее посттравматическая амнезия. И школу она вашу не помнила. А вас увидела и сразу вспомнила.

— Посттравматическая амнезия?! — перевела на Василису потрясенный взгляд Надежда Витальевна.

— Не беспокойтесь, все в порядке. Память потихоньку возвращается. Вот уже до школы добрались. И вас вспомнили, — улыбнулся Севастьян.

— Ужас какой-то! Василиса, что с тобой такое, девочка моя?

В свои шестнадцать лет Василиса не могла похвастаться высоким ростом, зато Надежда Витальевна обладала им в полной мере. Поэтому, чтобы обнять девушку, ей даже пришлось присесть, преодолевая сопротивление длинной и узкой юбки.

— Все хорошо, Надежда Витальевна, — взывающим к жалости голоском проговорила Василиса. И уже более бодро: — А я вас помню, вы у нас историю преподаете.

— Историю, — кивнула учительница, с трудом поднимаясь на ноги.

Севастьян едва удержался от искушения подать ей руку. Этим жестом он мог обидеть женщину, вернее, она могла изобразить обиду. Дескать, я не какая-то немощная развалина, чтобы опираться на чью-то руку.

— Василиса попала в очень неприятную историю, но, я думаю, все позади, и ей пора вернуться к родителям.

— К родителям? — Надежда Витальевна как-то странно взглянула на свою ученицу. — Да, конечно… Я сейчас позвоню…

Она направилась к учительской, и Севастьян последовал за ней. Но так просто она его в кабинет не впустила, сначала попросила предъявить удостоверение. Слова словами, а в жизни все бывает.

Севастьян провел Василису в кабинет, посадил на стул. Надежда Витальевна взяла какой-то журнал, нашла нужные записи.

— Так, Мелихов Павел Валерьевич… улица Енисейская… Номер телефона… Так, сейчас. — Взяв телефон, набрала номер, но никто не ответил. Тогда она позвонила на сотовый, но аппарат абонента, как оказалось, был заблокирован.

— Не отвечает твой отец, — с озадаченным видом проговорила завуч.

— Матери позвоните, — подсказал Севастьян.

— Да, матери… — Какое-то время Надежда Витальевна внимательно смотрела на Василису — как будто в ожидании негативной реакции, но та не проявляла никакого беспокойства. — Позвоню, конечно… Василиса, помнишь, где твой класс? Второй этаж, кабинет номер пять. Сходи, там открыто. Может, вспомнишь, где твое место.

Василиса упрямиться не стала и неторопливо вышла из кабинета. Надежда Витальевна поднялась, выглянула в коридор, затем плотно закрыла за собой дверь.

— Дело в том, что мама Василисы погибла в автокатастрофе. Это произошло два года назад. Несчастный случай… Девочка очень переживала. Переживала, это мягко говоря… Я так понимаю, она этого не помнит. А если узнает, то как себя поведет?

— Не знаю, — покачал головой Севастьян.

— Вот и я не знаю… Отец у нее остался, он ее и воспитывает…

— Я так понимаю, человек он состоятельный.

— Ну да, не бедный.

— Чем он занимается?

— Знаете, у нас не принято об этом спрашивать. В анкете есть графа — «место работы», кто как хочет, тот так ее и заполняет. Кто-то подробно пишет, кто-то просто — индивидуальный предприниматель. Павел Валерьевич — просто индивидуальный предприниматель. Хотя человек он непростой. Жесткий такой человек, изнутри жесткий. Улыбка вроде бы мягкая, а сам жесткий. Брутальный тип мужчины, многим женщинам такие нравятся. — Судя по загадочной улыбке Надежды Витальевны, она не была исключением из этого числа женщин.

— Я вас понял… Адрес дадите?

— Извините, но мы не имеем права сообщать адреса родителей наших детей.

— Даже самим детям?

— Так, я еще раз позвоню, — замялась Надежда Витальевна.

Она сделала звонок на мобильник Мелихова, но тот не ответил. Зато кто-то поднял трубку домашнего телефона.

— Ольга Сергеевна?.. — спросила завуч, заглянув в журнал. — Э-э, вам из школы «Палестра» звонят… Да, да, насчет Василисы… Да, у нас она… Живая и здоровая… Хорошо, жду! — Она положила трубку и с чувством выполненного долга посмотрела на Севастьяна: — Сейчас за Василисой приедут.

— Кто? Кто такая Ольга Сергеевна? Вы же говорили, что у Василисы нет матери.

— Ольга Сергеевна — это ее няня. Отец иногда бывает в командировках, тогда Василису привозит в школу Ольга Сергеевна…

— Вы ее знаете?

— Ну, на родительские собрания она не ходит, но мы здороваемся. Интересная молодая женщина, яркая, стильная. Возможно… — Надежда Витальевна вдруг осеклась.

— Что возможно?

— Ну, это не мое дело, что у них там с Павлом Валерьевичем…

— Но, возможно, что-то есть?

— Если вас это интересует, вы можете спросить у нее. Она сейчас подъедет.

Ольга Сергеевна Стоянова действительно не заставила себя ждать. И она действительно была молодой эффектной женщиной с пышными белокурыми волосами. Яркая внешность, замечательная фигура, может, и не самая дорогая, но модная и правильно подобранная одежда. Такая женщина способна производить впечатление, но Василиса ее не узнала. Хотя напряженно смотрела на нее, будто пыталась вспомнить.

— Василиса, девочка моя! Где ты была? — Беспокойство няни не показалось Севастьяну наигранным.

И Василису она обняла с искренней, как могло показаться, теплотой. Но все равно Севастьяну не понравилось ее поведение. Он и сам еще не знал, почему.

— Кто вы? — спросила девушка.

— Кто я?! — удивленно вскинула брови Стоянова. — Ты что, не узнаешь меня?

— Нет.

— Я Ольга Сергеевна, твоя няня.

— Няня?.. А где моя мама?

— Мама?! — Ольга в недоумении посмотрела на завуча.

— У Василисы амнезия, она ничего не помнит, — сказал Севастьян.

— Амнезия?!

— Вас это удивляет?

— Конечно, удивляет! А вы, извините, кто?

Севастьян не стал ничего говорить, просто предъявил удостоверение следователя.

— Ну да, я понимаю…

— Что вы понимаете?

— Ну, амнезия просто так не случается… — глядя ему в глаза, обеспокоенно произнесла Стоянова.

— Нет, конечно. Василису ударили по голове.

— Кто?

— Виновник найден, и он понесет наказание.

— Это хорошо.

— Что хорошо?

— Ну, что виновник найден… — Ольга взяла Василису за руку и увлекла к выходу.

— Куда вы? — остановил ее Севастьян.

— Домой.

— Поедем вместе.

— Э-э… — замялась Ольга. — Зачем вам? Василиса же нашлась.

— Павел Валерьевич где?

— Василису ищет. Вы же не думаете, что мы бездействуем? — Судя по вопросу, Стоянова правильно поняла Севастьяна.

— Позвоните ему, скажите, что дочь нашлась.

— Я звонила, но телефон не отвечает.

— Знакомая история… Ну, чего стоим? Поехали.

— Ну, если вы настаиваете…

— Настаиваю. Вы на своей машине, мы с Василисой на моей.

— Как скажете, — заметно обрадовалась Ольга.

Это вариант ее почему-то устраивал. И скоро Севастьян понял, почему.

Мелиховы жили в элитном доме, в большой четырехкомнатной квартире с первоклассным ремонтом и дорогой обстановкой. Еще с порога он уловил запах мужского одеколона. Но мужчин в доме не было.

Севастьян зашел в ванную, в шкафчике нашел несколько бритвенных станков, один из которых был мокрым. Похоже, им только что пользовались. На кухне порядок, но в мойке среди тарелок он заметил большую кружку с нарисованной голой русалкой, взял ее и понюхал. Пахло кофе. Женщины, конечно, пьют кофе из больших кружек, но все-таки это больше присуще мужчинам. И еще, как правило, женщины не пользуются кружками с изображенной на них обнаженной натурой.

— Вы хотите кофе? — спросила Ольга.

— Ну, не отказался бы. — Севастьян многозначительно посмотрел на дорогую кофемашину.

— И мне, — сказала Василиса, неотступно следовавшая за ним.

— Конечно, конечно, девочка моя! — За слащавой улыбкой Стояновой прятались, казалось, растерянность и тревога. Ее явно беспокоило любопытство Севастьяна.

— Значит, Павел Валерьевич ищет Василису? — спросил он.

— Да, ищет. А что?

— И давно он в поисках?

— Ну, как Василиса исчезла…

— И дома не появляется?

— Да, уже четыре дня отсутствует.

— И связи с ним нет?

— Ну, была связь, а потом пропала…

— А кто у вас здесь сегодня гостил?

— Кто гостил?! — Ольга покосилась на кружку. — Ну, парень мой был. А что, нельзя?

— Вы правильно все поняли, — усмехнулся Севастьян. — И кофе ваш парень из большой кружки пил, и одеколоном Мелихова пользовался, бритва в ванной комнате… Совсем не обязательно было звонить ему.

— Звонить ему? — напряженно смотрела на него Стоянова.

— Ну да, вы не хотели, чтобы я его видел, и позвонили ему из своей машины. Когда из школы возвращались, позвонили.

Именно поэтому и обрадовалась Ольга, когда узнала, что домой возвращаться будет одна. Ей нужно было предупредить своего гостя или попросту прогнать его.

— Да нет, я просто позвонила. Он сказал, что уходит.

— Навсегда, или вернется?

— А вам не все равно? — перешла в наступление Ольга. — Кто вы, вообще, такой?

— Следователь Глушков. Следственный комитет Российской Федерации.

— И что вы расследуете?

— Вы не поняли?

— Ну, вы же сказали, что виновник найден.

— А если там не один виновник?

— Что значит не один?

— Вот в этом я и пытаюсь разобраться. Вы чем-то заняты были, когда вам позвонила Надежда Витальевна? — спросил он, взяв со стола переносную трубку домашнего телефона.

— Почему занята? Я ведь ответила на звонок.

— Со второго раза.

— А что, был первый? Ну да, я принимала душ…

— А ваш гость трубку не взял… Значит, это действительно был гость… Хотя это ваше личное дело.

— Вот именно!

— Значит, Павла Валерьевича уже четвертый день нет.

— Нет.

— А Василиса уже неделю, как пропала…

— Неделю…

— И вас это не беспокоит?

— Почему не беспокоит? Может, я места себе не нахожу!

— А вы в милиции, пардон, в полиции место искать не пробовали?

— В полиции?

— Заявление писать не пробовали? Или все-таки написали?

— Так я же не родственница. У меня бы и не взяли заявление…

— А что, родственников у Мелиховых нет?

— Ну, может, и есть. Но здесь никогда никого не было. Я уже второй год здесь работаю и о родственниках ничего не знаю… Вот если с Пашей… С Павлом Валерьевичем, тьфу-тьфу, что-нибудь вдруг случится, тогда набегут, — пренебрежительно усмехнулась Ольга.

— А вы думаете, что с ним что-то может случиться?

— Я думаю?! Да, я думаю… Тут не все просто…

Стоянова не договорила: в комнату вошла Василиса, держа в руке фотографию в красивой рамке. Брутальной внешности мужчина с резкими чертами лица, красивая молодая женщина, а между ними — совсем еще юная Василиса.

— А где моя мама? — со слезами на глазах спросила она.

— А ты не знаешь? — Ольга, казалось, сейчас расплачется вместе с ней.

Василиса хлюпнула носом и разрыдалась, беспомощно уткнувшись лбом ей в грудь. Похоже, она вспомнила, что произошло с ее матерью.