Дом обнаженных страстей

Владимир Колычев, 2023

На похороны Егора Дуванова в отдаленную деревню съехались близкие и знакомые. Поминали как положено: с речами, со слезами и… с взаимными претензиями – не все собравшиеся ладили друг с другом, были тут и любовные интриги, и свои «скелеты в шкафу». Как назло, на несколько дней зарядил ливень, река вышла из берегов и затопила мост. Гостям пришлось задержаться. А ночью случилось ЧП. При невыясненных обстоятельствах погиб один из гостей. Полиция сигнал приняла, но в эту глухомань добираться не спешила. К ужасу собравшихся, следующая ночь добавила жертв. Гостей охватила настоящая паника. Откуда им было знать, что покойный Дуванов еще при жизни превратил свой дом в самую настоящую «пороховую бочку»… Еще одна захватывающая история, в которой человеческие чувства проходят жестокие испытания суровыми обстоятельствами. Автор-сила, автор-любовь, автор-ностальгия – по временам, когда миром правили строгие понятия и настоящие мужики.

Глава 2

Дождь не прекращался. Во дворе лужи, машины в воде, но это еще не самое страшное.

— Мост уже под водой, одни только перила видны! — возбужденно рассказывал Женя.

— Было уже так, в позапрошлом… в позапозапрошлом году, дамбу прорвало, — сказал Паша.

Язык у него заплетался, но речь можно было разобрать.

— Дом чуть не затопило, — кивнула Галка.

Поселок находился на островке, образованном двумя ветвями одной реки. Широкая ветвь огибала Островской с востока, узкая — с запада. Попасть в поселок можно было только по мосту через приток, его-то как раз и затопило.

— Да нет, поселок пока еще не топит, — качнул головой Женя.

— А ты чего так долго? — спросила Галка.

— Так колесо пробил, думал, заменить, а оно льет, льет без остановки. Пока ждал, пока заменил, мост и затопило…

— А позвонить не мог?

— Так аккумулятор в телефоне, как назло, сел… Мне бы чего-нибудь горячего!

Катя не пострадала, она не выходила из машины, а Женя промок насквозь, пока менял злополучное колесо.

— В душ давай!.. У нас переночуете, в отцовской спальне постелю.

— В отцовской? — задумался Женя.

— Боишься? — ухмыльнулся Паша. — Это ты зря, брат!.. Тут головой думать надо, если привидения есть, значит, там, на том свете, что-то есть!

— Может, ты сам это проверишь? — набычился Женя. — Или слабо?

Катя с силой ткнула его локтем в бок.

— Мне слабо?! — вскинулся Паша.

— В нашей спальне будете спать! — решила Галка.

— Да ладно вам, в отцовской так в отцовской! — мотнула головой Катя.

— Нет, нет, наверху переночуете!.. А нам не страшно, Егор Павлович нас любил! — с намеком глянув на Полину, сказала Галка. — Нас он не обидит!

— Хотя и обидел, — кивнул Паша, так же косо глянув на Тимофея.

Галка увела гостей наверх, Тимофей с Полиной вернулись за стол. И Паша решил присоединиться к ним, взял бутылку, налил себе.

— Может, на сегодня хватит? — спросила Полина.

— А вот обидел нас батя! — волком, исподлобья глянул на нее Паша. — Мы за ним досматривали, а вы в это время как сыр в масле катались.

— Давай не будем сейчас!

— А когда будем? — хищно сощурился Паша.

— Завтра поговорим, на трезвую голову.

— А что говорить? И так все ясно, у вас есть все!

— А у вас родительская квартира! И Галке дом бабушка отписала, думаешь, я не знаю?

— Да какой там дом! — скривился Паша.

— А вот мы завтра съездим, посмотрим! — расправила плечи Полина.

— До завтра еще дожить нужно.

— Это что, угроза? — встрепенулся Тимофей.

— Не понял! — Паша резко поднялся, но его сильно повело в сторону, он вцепился в стол, потянул на себя скатерть, на пол с шумом посыпалась посуда.

Появилась Галка, набросилась на мужа, заставив его забыть о Тимофее, а затем и вовсе увела в спальню. Тем более на второй этаж подниматься не пришлось, поскольку отцовская комната находилась на первом.

Полина помогла убрать разбитую посуду, затем женщины взялись за целую, но грязную. Загремело в мойке, полилась вода, очень скоро стол опустел, осталась только пара салатов и бутылка водки. Но Тимофей пропустил всего две стопки и отправился спать. И водка не пошла, и с дороги он устал.

Проснулся он посреди ночи, вторая половина постели пуста, в комнате тихо, за стеной никаких признаков жизни, только откуда-то с кухни доносятся голоса. Может, Полина с Галкой ругаются из-за наследства.

Тимофей поднялся, оделся, вышел в холл, а навстречу ему по лестнице кто-то тяжело поднимался. Он остановился, глядя на плешивую макушку, лысеющая голова покачивалась в такт движения.

Заметив Тимофея, Родион тоже остановился, долго смотрел на него, пьяно что-то соображая, наконец тронулся с места.

— Ты где был? — останавливаясь, спросил он.

— Спал.

— С Леркой?

— Ты с какого дуба рухнул?

— А хочешь? — еле ворочая языком, спросил Калугин.

— Чего я хочу?

— Лерку!

— Все, давай! — Тимофей шагнул в сторону, собираясь обойти препятствие, но Родион перегородил ему путь, выставив руку.

— Давай меняться!

— Не понял!

— Ну, я к Полинке, а ты к Лерке!..

— Ты это серьезно? — нахмурился Тимофей.

Что-то тяжело колыхнулось внизу живота. Во-первых, Полина почти перестала волновать его как женщина, во‑вторых, она изменяла ему, он практически не сомневался в этом. А Лера будоражила воображение, что называется, с полтолчка. Душу дьяволу за ночь с ней он бы, пожалуй, не продал, но слова известной песни Belle из мюзикла «Нотр-Дам де Пари» на ум пришли.

— Пойдем, я вас познакомлю! — Родион взял Тимофея под локоть, развернул к своей комнате. И вдруг остановился, воспоминая, зачем он это сделал. Наконец спросил: — А Полинка где?

— Так, постой! — Тимофей вырвал руку, отступил на шаг, повернулся лицом к Калугину.

— Ну да, внизу Полинка… Ты давай к Лерке, а я к ней!

— Я не сказал да!

— Ну так скажи!

Тимофей кивнул, представив, как Лера ложится перед ним совершенно без ничего, как трепещут ее губы в ожидании поцелуя, как трепещет все тело. Эта ночь могла стать самой лучшей в его жизни. А что будет с Полиной, ему все равно. Какая разница, кто с ней переспит, Мирон Сергеевич завтра или Родион сегодня?

— Ну, говори! — поторопил Калугин.

— Говорю!

Тимофей взмахнул правой рукой будто плетью, ускорил движение, нацелил кулак и врезал что есть мочи. Родион не выдержал удар, подался назад, пытаясь восстановить равновесие, но ему помешала лестница. Нога провалилась на глубину ступеньки, тело дало резкий крен, и он с шумом покатился вниз по лестнице. Но не убился, даже сознания не потерял, даже смог подняться, цепляясь за перила.

На шум из кухни выбежали женщины — Полина, Галка, Катя.

— Что здесь такое?

— Да упал человек… — развел руками Тимофей.

— Да я-то человек! — взревел Калугин, пальцами щупая пошатнувшийся от удара зуб. — А ты у меня в тюрьме сгниешь, падла!

— Эй! — Галка схватила Родиона за руку, с силой тряхнула.

Он бросил на нее бешеный взгляд, даже замахнулся, но все же смог осадить себя.

— Не говори так в моем доме, понял? — Галка снова тряхнула его за руку.

— Да идите вы все!

Протрезвевший Калугин поднялся по лестнице, Тимофей отошел в сторону, пропуская его. И руку поднял, собираясь отбить возможный удар, но Родион в драку не лез. Люто глянул на него и прошел мимо. На переносице у него надувалась шишка, предвестник синяка на два глаза.

— Я тебя сгною! — процедил он, открывая дверь в свою комнату.

Вслед за ним на второй этаж поднялась и Полина. От нее сильно пахнуло коньяком.

— Что там у вас случилось? — спросила она, рукой упираясь в плечо Тимофея.

— А у вас?

— Что у нас?

— Что ты ему там пообещала?

— Я пообещала?! Ты что, пьяный? — Полина возмущенно оттолкнулась от мужа.

— Тебе уже хватит!

— Чего это мне уже хватит?

— Ну и катись!

Тимофей резко повернулся к жене спиной и скрылся в спальне.

— Да пошел ты! — донесся ему вслед возглас.

За окном лил дождь, тьма кромешная, ничего не видно. Слышно было только, что ливень залповый, неудивительно, что река вышла из берегов. Может, и поселок уже затопило, и машины во дворе плавают. Но никому до этого нет дела. Паша с Женей спят, Родион зализывает раны, женщины культурно пьянствуют.

Тимофей немного подождал, затем тихонько спустился вниз. Женщины о чем-то говорили на кухне, никто не заметил его. Впрочем, он далеко и не уходил. Открыл дверь, переступил порог, выглянул во двор. На дворе лужи, в лужах машины, но это еще не потоп. Ничего страшного не происходит. А из полезного — дождевая взвесь в лицо под порывами холодного ветра освежила его, захотелось в тепло, в постель.

Закрывая за собой дверь, Тимофей заметил движение за крайней машиной у ворот. Может, собака с места на место перебежала.

Засыпая под теплым одеялом, он снова подумал о собаке. Старый пес умер года три назад, Егор Павлович завел нового, но как выглядел его новый питомец, Тимофей даже не знал. Детей своих Паша отправил в город, там они сейчас под присмотром его тещи. А собаку он отдал тете Ладе, завтра собирался забрать. Тогда кто же там ходил по двору между воротами и машинами? Может, это ветер с силой колыхнул завесу дождя? А может, это бродила по двору душа новопреставленного? Приведениям дождь не страшен. С этой мыслью Тимофей и заснул.

Проснулся он также под шум дождя. За окном уже светло, на часах половина восьмого утра, под одеялом сопела Полина. Ее черное платье лежало на спинке перевернутого стула. Видно, споткнулась в темноте, добираясь до кровати, упала или нет — неясно, но стул опрокинула. Поднимать не стала, разделась и завалилась спать. А Тимофей даже не слышал, как она ложилась.

За окнами противный шум, в доме такая же неприятная тишина. Подниматься не хотелось, но Тимофей очень хотел пить, а водичку он вчера из машины не забрал. И термос там остался — с остатками кофе. А от кофе он бы сейчас не отказался.

Он вышел из комнаты, остановился, прислушался, вроде тихо. Никто не храпит за дверью, и кровать не скрипит, а то Родион запросто мог начать день с доброго секса. Наверняка Лера хороша в постели. Тимофей усмехнулся, вспомнив о несостоявшейся сделке. И подумал о том, что правильно все сделал. Полина, может, и дрянь, но не мог он уступить ее пьяному развратнику. Даже в обмен на восьмое чудо света не мог.

По пути на кухню он свернул в прихожую, открыл дверь, выглянул во двор. Вроде бы и светло, но видимость никакая, и все из-за дождя. Но лужи в озеро не превратились, колеса утопали на высоту профиля шин, не более того. И по двору никто не ходил.

После шумного дождя в тишине кухни было уютно. И порядок здесь, посуда вымыта, на столе ни крошки. Тимофей достал из шкафа стакан, налил из фильтра-кувшина воды, выпил. Немного подумал и включил электрический чайник. Банку с кофе нашел в шкафу, там же сахар кубиками.

Он взял банку, когда на кухне появился Паша. Тельняшка на нем, шорты с оттопыренными карманами, ноги волосатые, кривые.

— Что ты там ищешь?

— Кофе.

— А я думал, деньги!

— Отец далеко их спрятал? — отшутился Тимофей.

— Не знаю, не искал… А тебя интересует?

Чайник вскипел на удивление быстро, видимо, воды в нем было совсем чуть-чуть. Тимофей налил в кружку, вода приятно шипела, горячий пар нежно коснулся лица.

— И мне давай! — Паша щелкнул и зажигалкой, и пальцами.

Тимофей кивнул, достал еще одну кружку, но Паша указал на другую, хозяйскую. Кружка с черепом в поварском колпаке. Он вылил туда остатки кипятка, хватило впритык. И кофе сыпанул по две ложки.

— В обмен на сигарету! — сказал Тимофей, поставив кружки на стол.

— Да не вопрос!.. — Паша небрежно бросил на стол пачку «Винстона» и открыл форточку. — Да что ж там такое? Мы там еще не утонули?

— Да вроде нет, я смотрел, лужи есть, потопа нет.

— Ну, лужи… Бетонировать нужно. И отмостку надо бы…

— Так в чем же дело?

— Ну, если дом напополам… Или откажетесь? — спросил Паша, с надеждой глянув на Тимофея.

— Это не ко мне!

— А ты не мужик, разве?

— Короче! — нахмурился Тимофей.

— Значит, как Полинка решит?

Тимофей нарочно сделал шумный глоток. И глубоко затянулся, до отказа заполнив легкие дымом.

— Что вы там с Родиком не поделили? — спросил Паша. На Тимофея он глянул насмешливо, но вместе с тем и уважительно.

— Да разойтись не смогли, он к себе, я вниз.

— Галка говорит, фингал у него конкретный.

— С лестницы упал.

— Ну да… Чем там нас утро порадует?

Паша полез в холодильник, достал из него вчерашние бутерброды со шпротами. Блюдо с колбасной и сырной нарезкой на стол поставил, салатницу с оливье. И двухлитровую банку с пивом.

— С этого и надо было начинать! — улыбнулся Тимофей.

Он не так уж и много вчера выпил, но пиво все равно взбодрило и дух, и воображение. Не успели они налить, как появился Женя. Он тоже закурил, а Паша поставил перед ним бокал для пива. Не заставила себя ждать и Галка.

— Я же просила не курить на кухне! — энергично замахала она руками.

— Так дождь на улице, с крыльца смывает.

— Ага! — подтвердил Женя.

— Что у вас тут на столе?.. А котлеты разогреть не судьба?

— Горячие котлеты к холодной водке!

— Ну, можно и водочки, — пожала плечами Галка.

— Мне нельзя, нам ехать, — отхлебнув из бокала, качнул головой Женя.

— У тебя амфибия? — засмеялся Паша.

— Если ты про Катюху… — начал было Женя, но осекся.

И вовремя, на кухню входила его жена. Поправляя волосы, она с осуждением смотрела на мужа. Но ничего не сказала, только тайком показала ему кулак.

Женщины разогрели котлеты, курицу, картошку, к тому времени, как они накрыли на стол, банка с пивом опустела. Ее сменила бутылка водки.

— Какой ужас! — усаживаясь за стол, покачала головой Полина.

Тимофей даже не заметил, как она появилась. Без траура, зато с макияжем.

— Что там у нас с мостом? — обращаясь к жене, спросил Паша.

— А что там у нас с мостом?

— Утонул мост, дамба частично разрушена под напором талых вод. Ну и дождь добавил, — сказала Катя.

— Детей мы сегодня не заберем, — кивнул Паша.

— И на кладбище не съездить, — вздохнула Полина.

— Не переживай, все там будем!

— Вот не надо под руку! — глянув на мужа, замахнулась Галка, но не ударила.

— Так не сегодня же и не завтра…

— А где Родик с этой, с Лерой? — спросила Галка.

— Да спят, наверное. Пойду гляну!

Галка выпила, закусила котлетой, только тогда вышла из-за стола и поднялась на второй этаж. Вернулась минут через пять, остановилась в дверном проеме.

— Родика кто-нибудь видел? — спросила она.

— Да нет, — пожал плечами Паша. — А что?

— Да нет его в комнате, и эта… как амеба, — тихо сказала Галка. — Лежит, рукой машет, типа спать хочет… Где Родик, спрашиваю. Не знаю!

— А машина стоит?

«Икс-пятый БМВ» Родиона стоял на месте, в машине вроде бы никого не было, во всяком случае, если смотреть из окна, людей в салоне не видно. А дождь не прекращался, выходить во двор как-то не очень хотелось. И в доме Родика не нашли. Паша даже в подвал спустился, искал там, бесполезно.

— Дождевик вчера с Петровной ушел, а зонт у нас где? — спросил он.

— В машине у меня, — вспомнил Тимофей.

— Эх ты! — фыркнул Паша.

— А ты!.. Где непромокаемый костюм? Заброды!

— Зачем?

— Ты что, не рыбак?

— На хрена костюм, когда с обрыва рыбачить можно? Забросил удочку и стоишь на сухом… Заброды какие-то!.. Сапоги резиновые есть. И лодка надувная.

— Лодка нам понадобится.

— В подвале где-то, искать надо, накачивать… Давай, иди!

— Может быть, голову дашь чем-нибудь накрыть? Противень или еще что?

— Кирпичом надежней! — пошутил Женя.

— Очень смешно!

Галка достала из шкафа рулон с большими мусорными мешками, оторвала один, разорвала, вышла накидка с капюшоном, под ней и в резиновых сапогах Тимофей вышел во двор. Сначала открыл свою машину, забрал зонт, затем заглянул в БМВ — пусто. Но домой возвращаться он не спешил.

Дождь натворил дел, щебеночная площадка перед домом по щиколотку в воде, клумба залита, в огороде лужи. И на газоне вдоль межевого забора мокро, не пройти. Чучело там валяется, халат в клеточку, руки под прямым углом к туловищу. Но чучело-то с настоящими волосами… Может, это и не чучело вовсе?

От площадки, огибая дом, к дальнему забору тянулась тропинка. Она рассекала огород пополам, на узкой стороне газон, на широкой — вскопанная земля. Родион Калугин лежал на притопленной траве, халат распахнут, но не задран, как будто его волочили по земле головой вперед. Волочили за руки к забору, к обрыву над рекой, а на полпути бросили. Труп его бросили, хотя, возможно, в это время он был еще жив. Хотя вряд ли. Глаза открыты, застывшая боль в них и удивление. И синяк над глазами и под ними. На плешивой макушке глубокая рана, то ли острым кирпичом голову проломили, то ли еще чем-то.

— Твою мать! — выругался Тимофей, шарахаясь от покойника.

Он и не помнил, как зашел в дом, в себя пришел уже на кухне.

— Ты чего такой бледный? — спросила Катя.

— И мокрый! — засмеялся Женя.

— И Родик мокрый, — сначала сказал, а потом уже подумал Тимофей.

— Где мокрый?

— Да там лежит. Под дождем!

— А чего лежит? — нахмурилась Галка.

— Так по голове, кирпичом, — Тимофей растерянно глянул на Женю.

А действительно, чего это он про кирпич заговорил? Может, не случайно?

— А чего не поднимается?

— Так насмерть!

— Как это насмерть?

Галка вскочила с места, схватила зонт и рванула во двор. Тимофей должен был идти за ней, но его понесло наверх, в свою комнату, окна которой как раз выходили на газон. Окна с видом на труп. Полина пошла за ним.

Он увидел Родиона. Ничего не изменилось, Калугин лежал все в той же позе, раскинув руки. К трупу подошла Галка, она поступила более мудро, чем Тимофей, сразу присела, попыталась нащупать пульс, мотнула головой, давая понять, что все кончено. Вставший за ней Паша что-то сказал, озадаченно почесав затылок.

— Кто ж его так? — спросила Полина.

Она прижалась к Тимофею, он спиной ощутил дрожь в ее теле.

— Я откуда знаю? Там рана на голове, кровь дождем смыло. И вода везде, следы в воде.

— Какие следы? Убийцы?

— Полицию нужно вызывать!

— Дурак? На тебя же все свалят!

— Как это на меня?

— Да так! Ты же с Родиком подрался!

— Ну да, — кивнул Тимофей.

— А он тебе угрожал, в тюрьме обещал сгноить! Было такое?

Стоявшие под дождем Галка, Паша и Женя как будто услышали этот вопрос, и все трое, как по команде, развернулись к дому, глянули на окно, через которое Тимофей наблюдал за ними. Он чуть ли не в панике шарахнулся от окна.

— Может, эта Лера что-то знает? — спросила Полина и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты.

Тимофей подался за ней.

Лера спала, с головой накрывшись одеялом, только лицо выглядывало. Глаза закрыты, на губах блаженная полуулыбка, ладони сложены под щекой.

Полина с разгона вцепилась в ее плечо, с силой тряхнула, но Леру это не потрясло, просыпалась она медленно. Открыла один глаз, другой, легла на спину, не забывая прикрывать оголенную грудь одеялом, вопросительно посмотрела на Полину. А увидев Тимофея, улыбнулась ему — нежно, но отстраненно. Как будто ей все равно было, кому улыбаться, лишь бы мужчине.

— А чего ты такая довольная? — резко спросила Полина.

— Я довольная? — задумалась Лера.

— От мужика избавилась и радуешься?

— От кого я избавилась?

— От Родика!

— Не избавлялась я ни от кого.

— Где Родик?

— Не знаю.

Лера приподнялась на локте, верхняя часть груди оголилась, Тимофей успел заметить маленький розовый сосок. Но все это длилось одно мгновение, Лера снова натянула на себя одеяло.

— Я знаю!.. Лежит во дворе мертвый!

— Как мертвый?!

Лера поднялась с кровати, прижимая к себе одеяло, но уперлась в руку, выставленную Полиной. Уперлась, подалась назад, села. И улыбнулась одними глазами. И вряд ли это радость по поводу того, что Родиона больше нет.

— Рассказывай давай! — потребовала Полина.

— Что рассказывать?

— Зачем ты Родика убила?

— Не убивала я! — вытаращилась на нее Лера.

— А кто убил?

— Я откуда знаю?.. Вы в своем уме, женщина? — Лера резко поднялась и оттолкнула По-лину.

— Спокойно! Выходим, девушке нужно одеться! — сказал Тимофей.

Но Лера даже не взглянула на него. Как будто не услышала. Или не захотела услышать.

— Ты выходишь! — зато Полина выстрелила в него взглядом. — А я здесь побуду и посмотрю!

— Что посмотришь?

— А вдруг у нее что-то есть.

— Что у нее может быть?

— Не знаю… Но что-то есть! — Полина возмущенно хватанула ртом воздух. Как будто не могла поверить в то, что родной муж может принять сторону непонятно кого.

— Нет у меня ничего! — Лера наконец с благодарностью глянула на Тимофея.

— Одевайся! А ты давай! — Полина махнула рукой на дверь.

Тимофей кивнул, из одной спальни переместился в другую, взял сигареты. Пара штук в пачке всего осталась, всю дорогу курил, а запас пополнить не успел. А как теперь сигареты купишь? Поселок настолько маленький, что здесь и магазина-то нет. В трех-четырех километрах за мостом начинался город, но как туда добраться, большой вопрос.

Тимофей вздохнул, открывая дверь из комнаты. Не вопрос, с куревом проблема, но это такая мелочь по сравнению с убийством, которое могли повесить на него.

Внизу хлопнула дверь, минуты через две загудела под тяжелыми шагами лестница и показался Паша с мокрыми взлохмаченными волосами.

— Ты здесь? — спросил он, сердито и с подозрением глядя на Тимофея.

— Да вот, сигареты…

— Что сигареты?

— Курить охота.

— Ну да, я не убивал, и то меня трясет!

Тимофей косо глянул на своего шурина.

— И я не убивал!

— Кто знает…

— Не убивал я! — разозлился Тимофей.

— Эй, нервы лечить надо! — усмехнулся Паша. — А то на людей бросаешься!

— Кто на людей бросается?

— А кто Родика ночью ударил?

— И что? Упал, поднялся.

— А потом погулять вышел. Там ты его и приголубил. Чтобы он тебя в тюрьме не сгноил.

— Ты видел?

— А зачем видеть?

Открылась дверь, из спальни в холл на втором этаже вышла, нервно покусывая губы, Полина. А за ней, засыпая на ходу, Лера. Платье на ней вчерашнее, волосы кое-как убраны в пучок, веки тяжелые, взгляд сонный. Казалось, она уже и забыла о том, что Родиона больше нет. А может, и знала, но не хотела в этом признаваться, поэтому изображала удивление. И к телу Родиона отправилась, чтобы выказать свое возмущение.

— Ты что видела? — обращаясь к Лере, спросил Паша.

— Что я видела? — не поняла девушка.

— Родик с тобой был, зачем он во двор выходил? И когда?

— Когда?

— Да, когда?

— Ну под утро. Не знаю, темно еще было, но дело было рано утром. Очень рано.

— Зачем выходил?

По лестнице с телефоном в руке поднималась Галка. Движением руки она призывала всех к молчанию.